“Is there a Distinctive Central Aisan Type of Islamic Art”, Johannes Kalter in Heirs to the Silk Road Uzbekistan, edited by Johannes Kalter and Margareta Pavaloi, Thames & Hudson 1997
Перевод с сокращениями
Можно ли говорить о существовании отдельного центральноазиатского стиля в исламском искусстве?
Если отвечать на этот вопрос применительно к архитектуре, то определенно да. Мавзолей Исмаила Самани, датируемый 900 годом нашей эры, является старейшим из существующих погребальных сооружений исламского типа. Это сооружение отмечает начало развития стиля, особенно повлиявшего на мавзолейную архитектуру Пакистана. Для эпохи Тимуридов также характерен особенный стиль в архитектуре. Наиболее выдающиеся образцы такой архитектуры представлены в Самарканде и Шахрисабзе. Даже в 19 столетии дворцы, мечети и мадраса декорировались плиткой с тимуридским орнаментом и панелями, отражающими дизайн ковров Восточного Туркестана и Кавказа – уникальными для исламского мира. В искусстве книжной миниатюры Центральная Азия также выделялась: была ли эта тимуридская школа живописи в Герате или шайбанидская школа миниатюры в Бухаре.
В данной статье я изучаю центральноазиатский стиль в искусстве малых форм. Эта задача не такая легкая, как могла бы показаться на первый взгляд. Дело в том, что большинство историков, изучающих исламское искусство, как правило, воспринимают Центральную Азию как восточное крыло Ирана; с другой стороны, множество объектов в наших государственных и частных коллекциях было приобретено на арт-аукционах, а не благодаря археологическим раскопкам. Моя главная цель – идентифицировать характерные элементы центральноазиатского стиля, исходя из надписей, мотивов эпиграфики и некоторых «одомашненных» орнаментов китайского или индийского происхождения. Это позволит нам обнаружить определенный репертуар орнаментов и мотивов, уникальных для Центральной Азии.
Атрибутирование керамических изделий в каталоге выставки «Секретные земли Самарканда» 1992 года стало большим прорывом. Ранее саманидская керамика, произведенная между 873-999 годами, была крайне неясно представлена. Нишапур и Афрасиаб (древний Самарканд) были двумя керамическими центрами Саманидского государства. В отличие от изделий Нишапура, полихромная глазурованная керамика Афрасиаба была щедро украшена узорами. Среди используемых цветов – красный, марганцово-коричневый, зеленый или оливковый на белом, либо белый или светло-зеленый на темно-коричневом или практически черном поле. Отчетливым куфическим шрифтом выполнены надписи по внутреннему, либо по наружному полю чаш, также имеются клиновидный мотив или изображение трилистника.
Что касается чаш, украшенных богатой эпиграфикой, в нишапурской керамике доминирует марганцово-коричневый, а в афрасиабской цвет варьируется между марганцово-коричневым и красным. Другое принципиальное отличие афрасиабской керамики – россыпь красных цветов. Нам известна зеленая глазурованная керамика из Афрасиаба, которая датируется IX – X веками и среди ее основных характеристик – широкий обод и сглаженные края (см. рисунок ниже).
Другой центральноазиатской особенностью являются медальоны круглой формы с растительным орнаментом, по форме напоминающим греческий крест, как на рельефной плитке из Самарканда. (Вполне возможно, что крест в центральноазиатском контексте и контексте ранней тюркской космологии относится к четырем элементам: огонь, вода, земля и воздух). Изображение стилизованного павлина, украшающее внутреннее поле чаши, показывает трудности различий между керамикой Афрасиаба и Нишапура (см. рисунок ниже). Тем не менее монументальность дизайна, желтый, переходящий в оливково-зеленый, цвет обрамляющего фона вкупе с информацией, полученной от предыдущего владельца, предполагают самаркандское происхождение и XI век.
Для металлических изделий характерный центральноазиатский стиль определяется с эпохи Тимуридов. Наиболее выдающийся пример – медное блюдо со следами покрытия из олова и щедро украшенное орнаментом по наружному полю (см. рисунок ниже). Орнамент разделен на три горизонтальные ленты. Верхняя представляет спираль из листьев с бесконечными узлами – символ удачи, позаимствованный из буддийской иконографии и крайне часто встречаемый в Центральной Азии. Вторая лента шире и включает эпиграфический фриз на «говорящем» насхе. По краям лица, змеиные головки и птицы. Третья лента – самая широкая, она включает тщательно выгравированные растительные мотивы и круглые медальоны внутри которых лютист, курильшик кальяна и некто, проливающий воду (возможно, Водолей?). Орнаментика включает узлы и отдельные буквы, увенчанные головами людей и животных. По центру богато декорированного дна – лев, представленный в каллиграфической манере внутри тимуридской переплетенной ленты. Эта чаша, вероятно, сделана в Бухаре в 1500 году и я не могу припомнить металлической посуды, выполненной в аналогичной манере.
Еще один металлический артефакт – несомненно, из Центральной Азии и создан в Бухаре. Медная луженая чаша для шербета c широким ободком (см. рисунок ниже). Верхний край украшает надпись почерком насх. Основное орнаментальное поле представлено стилизованными амфорами которые перемежаются с медальонами, окаймляя рыб и греческие кресты. Изображение рыб и почерк насх определенно указывают на среднеазиатское происхождение.
Некоторые детали декора луженой чаши похожи на те, что имеются на ранее упомянутом гладком сосуде из меди. По верхнему краю расположены медальоны округлой и продолговатой формы с антилопами и птицами внутри. На Центральную Азию указывает орнамент в форме трилистника, расположенный на квадрате внутри медальона, а также свисающие бесконечные узлы.
Детали декора чаши для омовения, датируемой XVIII веком и созданной в Хиве, демонстрируют классические элементы позднего среднеазиатского стиля для металлических изделий (см. рисунок ниже). Заостренный медальон окаймлен элегантной гирляндой из раздвоенных листьев, прекрасно известной именно благодаря металлическим работам Тимуридской эпохи. В центре – ромбовидная фигура с четырьмя цветками лотоса.
В поиске артефактов, представляющих искусство малых форм, наиболее характерных для Центральной Азии, самым удивительным открытием для меня стала чаша дервиша для подаяний (см. рисунок ниже). На первый взгляд, эта металлическая чаша не представляла собой ничего примечательного и ничем не отличалась от дюжины других металлических работ. Однако ее декор оказался крайне примечательным. Первая отличительная характеристика – неожиданно подвижный и изящный узор по верхнему полю чаши. Также необычна крайне широкая каемка с надписью. Основная поверхность покрыта виноградной лозой и крайне неясными сценами с борющимися животными, напоминающими тимуридские миниатюры. Закругленная фронтальная сторона представляет сцену, где лев убивает горного козла, с убегающей по направлению налево антилопой; в то время как задняя сторона представляет льва, убивающего антилопу, и убегающего по направлению налево горного козла. Явное указание на центральноазиатское происхождение – лента с трилистником и орнаментальное обрамление в нижней части.
Читать далее: Знаки и смыслы казахских орнаментов
Небольшая часть ювелирных украшений Тимуридской эпохи, которую мы знаем, в основном происходит из Ирана и выполнена из золота. Представленный ниже серебряный диск из Герата – центральноазиатского происхождения, на это указывает розетка с геометрическим дизайном, увенчанная с четырех сторон трилистниками (см. рисунок ниже). Розетка и трилистники делят поверхность диска на четыре части. В верхней части – два зайца, в нижней – два льва.
Как минимум, начиная с XVIII века, характерный центральноазиатский стиль в исламском искусстве уже не вызывает сомнения. Двадцать лет назад широкие драпировки для стен и ложа (сюзани), а также верхнюю одежду из иката и в целом икатный текстиль можно было обнаружить в редких этнографических коллекциях. Со временем текстильных артефактов стало появляться все больше в престижных каталогах и на аукционах в Лондоне, Париже и Нью-Йорке под заголовком «Исламское искусство». Сюзани производились исключительно на территории современного Узбекистана и в северном Афганистане, их невозможно спутать с вышивкой из других регионов исламского мира. Даже среди разнообразного текстиля сюзани обнаруживается буквально с закрытыми глазами. То же самое можно сказать и в отношении иката из Центральной Азии. Благодаря яркости цветов и особому дизайну, где изображения солнца, древа жизни, граната и амулетов, абровый текстиль из Центральной Азии невозможно перепутать с икатом из других точек света.
Начиная с XVII века, металлические изделия из Центральной Азии также обретают свой особенный стиль, особенно в плане орнаментации. Таким образом, можно заключить, что Центральная Азия сформировала свой характерный стиль в исламском искусстве и ремесленных изделиях.
Я бы хотел добавить, что характерный центральноазиатский стиль начинает проявляться, хотя и не совсем отчетливо с эпохи Саманидов. Этот стиль развивался на протяжении поздней Тимуридской эпохи и окончательно сформировался во времена Шейбанидов. Историческое объяснение этому может быть следующее: Центральная Азия при Тимуридах была связана торговыми путями с мусульманскими странами, а также с Китаем и Индией; обе империи значительно повлияли на регион. В начале XVI века территория современного Узбекистана была поделена между Бухарским и Хивинским ханством, а позднее и Кокандским ханством. Каждое ханство обладало своей местной культурой. Местные искусства и ремесла были отрезаны от исламского мира, а набор орнаментов ограничивался теми элементами, что сохранились с Тимуридской эпохи. С другой стороны, продолжили свое развитие местные традиции. Вкупе это привело к созданию культурного ареала со своим характерным стилем, в котором местные вариации орнамента явно отличались от иранского искусства поздних Сафавидов и периода Каджарской династии, равно как и от искусства Индии эпохи Моголов.
Все иллюстрации взяты из книги
