Специально для CAAN – о внутриполитической обстановке в Китае, амбициях китайского лидера и том, как они скажутся на отношениях Китая с Центральной Азией, Данияр Косназаров, аналитик университета Нархоз и со-основатель виртуальной экспертной площадки Bilig Brains, беседует со своим коллегой Русланом Изимовым, руководителем программы евразийских исследований Института мировой экономики и политики (ИМЭП) при Фонде первого президента Республики Казахстан – лидера нации.
Руслан, какими достижениями может похвастаться Си Цзиньпин? Как они могут поддержать его в ходе предстоящего XIX съезда компартии Китая?
Мне кажется, применительно к КНР несколько необычно говорить о достижениях конкретного политика. Хотя именно в отношении Си Цзиньпина вполне нормальным является такая постановка вопроса. Все дело в том, что лидер «пятого поколения» сильно изменил функционирование китайской госмашины. Созданные по личной инициативе председателя КНР госорганы (Комиссия по реформам, Служба по безопасности и др.) и в целом принятые внутренние реформы привели к концентрации власти в его руках. Хотя о полной ликвидации механизма коллективного управления говорить пока рано, тем не менее принятие решений сегодня в Китае сильно зависит от одного человека.
Итак, сегодня с уверенностью можно судить о двух достижениях:
Первое, Си удалось сплотить народ вокруг идей Компартии. Всем известно, как накануне 18-го съезда сильно была подпорчена репутация Компартии. Путем так называемой «борьбы с коррупцией» Си удалось с одной стороны продемонстрировать твердость в осуществлении политики, устраняя одного за другим влиятельных политиков несмотря на их положение и прежний авторитет (мухи и тигры). С другой стороны, попутно он устранил от власти наиболее сильных оппонентов. В масштабах Китая ему действительно удалось добиться больших результатов. Для сплочения нации специально была придумана концепция «Китайская мечта», были поставлены идеологические цели. То есть было сделано все в лучших традициях китайских руководителей времен первых руководителей. И не зря его часто сравнивают с основателем Компартии и великим кормчим Мао и великим реформатором Дэн Сяопином.
Второе, в плане стимулирования экономического роста на фоне снижения темпов роста с двузначных чисел (как известно с середины 2008 г. как раз в момент прихода Си, рост ВВП КНР стал замедляться и упал ниже 10%) Си Цзиньпину удалось придумать эффективную формулу – «Один пояс – один путь». Сегодня практически все страны Евразии принимают участие в том или ином проекте в рамках китайской инициативы. 14-15 мая в Пекине состоялся Форум «Пояс и путь», который, по сути, показывает Китай с другой стороны – как мирового лидера и локомотива роста мировой экономики.
Многим уже известно, что из семиместного Постоянного комитета Политбюро на «пенсию» уйдут 4 политика. Среди них три – это близкие к Си люди. На их места претендует сразу несколько кандидатов и практически все они «комсомольцы». Сегодня Си удалось заключить хрупкий мир или консенсус с «комсомольцами», и они между собой не воюют. Тем не менее, в своем стремлении зачистить госаппарат от т.н. «коррупционеров» Си «убрал» очень много людей прежнего председателя Ху. Не факт, что, снова упрочив свои позиции в Политбюро к 2021-му году, эти политики уже «шестого поколения» не начнут новую борьбу за перераспределение власти. И исходя из этих и других нюансов, мне кажется, что влияние Си Цзиньпина после 19-го съезда уже не будет таким однозначным…
Если Си Цзиньпину не удастся получить больше власти и полномочий, зачем тогда все это было предпринято, Руслан? Разве ему не хватает того, что он стал топ-менеджером такой гигантской корпорации, как Китай? Я думаю, читателям будет интересно понять его личные мотивы. Политик он довольно опытный и он, несомненно, понимает, насколько роль одного человека может быть ничтожно мала, тем более учитывая, что, сколько бы гибкой не была система КНР, она является отражением или следствием того, что население этой страны составляет примерно 1,5 млрд. человек. Готов ли он взять на себя ответственность за такое количество человек, стремясь сконцентрировать власть в своих руках? Это же сумасшедшая ответственность…
Вопрос очень интересный. Откровенно говоря, многие специалисты задаются им уже всерьез. Как уже говорилось выше, в начале задача ставилась простая – обеспечить легитимность власти, поднять имидж партии и решать насущные социально-экономические задачи. Эта задача оказалась не такой простой, учитывая, что во власти много было консерваторов, а интересы разного рода кланов и их лидеров не соприкасались с видением Си. Чтобы проводить свои реформы, Си Цзиньпин и решился на устранение наиболее влиятельных оппонентов. Но истинная причина не в этом.
Причина, как мне представляется, в том, что у Си, как у политика, было очень мало сторонников, таких многолетних сподвижников и собственной команды. У него были хорошие связи со всеми представителями внутрипартийных фракций, в то же время не было конкретных сторонников нигде. Реформистские идеи Си были чужды «комсомольцам», а также естественно «шанхайцам», лидеры которой на тот момент в своих руках концентрировали большинство финансовых и политических ресурсов. Исходя из этого, первое, что делает Си, – это создает совершенно новые структуры лично под себя. Начинает борьбу с тиграми и мухами, иными словами, не жалея ни мелких преступников, ни уважаемых политиков, кого в Китае раньше было не принято даже «трогать». Так вот по мере развития этой кампании по борьбе с оппонентами с тем, чтобы проводить назревшие реформы, Си, кажется, немного потерял контроль.
Действительно, как ты правильно заметил, через проведение Форума Шелкового пути Си Цзиньпин хотел показать, прежде всего, китайскому обществу, как ценят в мире китайское руководство и, конечно же, самого председателя. У политической науки есть на это свой ответ: успехи Китая на международной арене используются для легитимизации власти Си Цзиньпина внутри страны. Для PR – а это, наверное, хорошо, что лидеры многих стран стали выстраиваться в один ряд к Китаю. Но разве амбиции Си Цзиньпина не являются еще и риском для страны? Разве нет вероятности, что целенаправленно выстраиваемый Си Цзиньпином имидж сильного и жесткого руководителя может обернуться против него самого? Ведь в случае возникновения жутких провокаций со стороны соперников Китая, он не сможет показаться слабым и нерешительным политиком и ему придется принимать жесткие меры. Иногда возникает ощущение, что имидж крутого и дерзкого политика выстраивается для того, чтобы избежать конфликтов и конфронтации с глобальными и региональными игроками. Чем больше Китай вооружается и чем больше агрессивности в риторике, тем больше Пекин надеется на установление механизма сдерживания. Так ли это, Руслан?
Спасибо, очень интересная постановка вопроса. Как уже отмечалось выше, амбиции Си оказались намного большими, чем изначально могли ожидать. К слову, когда выбрали Си в качестве нового председателя КНР, ключевым аргументом в его пользу было восприятие его как «компромиссной фигуры», то есть того, чья кандидатура устраивает практически всех. Об этом писали известные специалисты. На деле это оказалось далеко не так и, как мы видим, Си вовсе пытается разрушить систему коллективного управления.
В этой ситуации, конечно, риск стать заложником собственных амбиций у Си Цзиньпина есть. В случае провокации со стороны внешних сил, особенно в АТР, Китай уже не сможет отреагировать «резким осуждением из уст пресс-секретаря МИД КНР». По большому счету мы уже наблюдаем эту картину. Китай уже вынужден продолжать ту жесткую линию поведения, которая укрепилась при Си в отношении спорных островов в Южно-Китайском море.
В целом, абсолютно согласен с твоим тезисом. Одной из целей выстраивания культа сильного лидера является разработка механизма сдерживания в противостоянии с другими глобальными и региональными державами.
А есть ли поколение молодых китайских политиков и, если есть, то какое оно?
В 2013 году мы с Константином Львовичем Сыроежкиным готовили биографический справочник высших руководителей в Китае «Кто есть кто в иерархии Компартии Китая». Тогда, сразу после 18-го съезда практически во всех госорганах КНР произошли кадровые перестановки, и нам пришлось изучать (переводить) биографии китайских чиновников от Постоянного комитета Политбюро до состава партийных комитетов во всех провинциях КНР.
Тогда анализ показал, что возраст чиновников даже провинциального уровня был выше 40 лет. Иными словами, на тот период, 5 лет назад в Китае не было молодых (в нашем понимании) политиков. Кстати, в Китае молодыми политиками как раз считают тех, кому за 40 и нет 60-ти лет.
Не думаю, что сегодня ситуация в Китае в этом плане сильно изменилась. Только после 60-ти лет политики в Китае приближаются к занятию высшей должности. А 70 лет – это порог, после которого политик не может являться членом ПК Политбюро – высшего политического органа КНР. К слову, именно по этой причине уже осенью текущего года на очередном съезде 4 из 7 членов ПК Политбюро уйдут на пенсию. Вместо них в состав высшего органа КНР будут введены «молодые» (за 60 лет) руководители в состав ПК Политбюро.
И напоследок, разреши спросить о Центральной Азии. В свете всего вышесказанного вами, стал ли Си Цзиньпин отдельной величиной для нашего региона? Ведь инициатива “Пояса и Пути” – его детище и заслуга. А она нашим правительствам помогает стимулировать экономику и привлекать инвестиции, кредиты и займы. Что станет с китайскими проектами в ЦА после съезда и как внутриполитические позиции Си Цзиньпина скажутся на отношениях Китая с Центральной Азией?
Давно хотелось высказаться по этому поводу – по поводу перспектив китайских экономических проектов, в том числе ОБОР, после съезда или после ухода Си Цзиньпина.
Вообще, судя по моим наблюдениям, по вопросу о преемнике Си после 2023 года специалисты-китаеведы разделились на два лагеря.
Первые считают, что Си полностью разрушит систему коллективного управления и передачи власти от поколения к поколению: на предстоящем осенью съезде он не введет в состав Постоянного комитета Политбюро (высшего политического органа КНР) ХУ Чуньхуа и Сунь Чжэньцая и сам через 5 лет пойдет на третий срок.
Вторые полагают, что все-таки все пойдет по старой схеме и на смену Си в 2023 году придут новые лидеры.
Позиция и тех, и других достаточна аргументированная и имеет право на существование. Я могу ошибаться, но, на мой взгляд, Си Цзиньпину все-таки придется играть по ранее установленным «правилам игры».
Как бы там ни было, я противник того, чтобы политику Китая в Центральной Азии, да и в целом внешнеполитическую стратегию КНР, тесно связывали с ролью только одного Си Цзиньпина.
Если говорить об инициативе «Пояс и путь», то и без ее появления экономические связи Китая со странами Центральной Азии укреплялись бы. Еще задолго до прихода Си к власти, китайские руководители принимали разные программы для стимулирования развития в западном направлении, это и «Большое освоение запада» (в контексте развития Синьцзяна большое значение придавалось ЦАР), и стратегия «Идти вовне» (также ключевая роль отводилась западному направлению) и др.
В заключении мне все-таки хотелось бы еще раз подчеркнуть, что не стоит сильно переоценивать роль одного политика. За время первой «пятилетки» Си Цзиньпина многое было сделано, и большинство из сделанного -действительно, заслуга лично нынешнего председателя. Но нельзя забывать, что принимаемые решения и реформы проводятся, в первую очередь, из-за наличия запроса со стороны общества. В мире стремительно меняются «правила игры» и Китай, уже плотно интегрировавшийся в него, как никогда прежде, вынужден адаптироваться под них. Именно в этом плане повышение личностного фактора в Китае, на мой взгляд, вполне объективная тенденция. Это значит, что мы еще станем свидетелями появления на властном олимпе Китая еще более известных, еще более амбициозных и популярных политиков в ближайшем будущем. А Си является одним из первых, кто по-настоящему открыл Китай миру.
Bilig Brains – виртуальный «мозговой центр» Центральной Азии, в задачи которого входит стимулирование дискуссии о регионе среди молодого поколения аналитиков и экспертов
