Бруно Масаеш — является португальским политологом, политиком, бизнес-стратегом и автором книги «The New Eurasian Supercontinent (Новый евразийский суперконтинент)». Эта книга, которая скоро будет издана Penguin, утверждает, что различия и границы между Европой и Азией становятся едва различимыми, а Европейский Союз, скорее всего, пропустил волну третьей глобализации, которую ныне олицетворяет новый Шелковый путь, предложенный Китаем.
В беседе с CAAN Бруно Масаеш рассказывает о своих впечатлениях о Каспии и перспективах региона в новых взаимодействиях между Китаем и Европой.
Ваша будущая книга рассказывает о ваших путешествиях по Каспийскому региону. Каковы основные выводы вы сделали из этого путешествия: бум в нефтяном секторе региона продолжается или есть предчувствие его неизбежного снижения?
Я много путешествовал по всем пяти странам Каспия – Россия, Азербайджан, Иран, Туркменистан, Казахстан, и я видел, что нефтегазовая промышленность является центром экономики на Каспии. Это деньги. Я проделал путь из Баку в Туркменбаши на корабле – вокруг вы видите большие азербайджанские месторождения, затем вы начинаете видеть месторождения на стороне Туркменистана. И в Казахстане начали добычу на новом крупном газовом месторождении (Кашаган). Все крупные инициативы – по нефти и газу, все крупные порты в основном обслуживают нефтегазовую индустрию. Даже инвестиции идут в нефтегаз. Поэтому я думаю, что пока импульс по-прежнему идет из нефтегазового сектора, и есть ощущение, что это продлится долгое время. Я не думаю, что это скоро завершится. Конечно, нужно думать о будущем, но до сих пор в Каспийском море еще так много газа и нефти, что, я думаю, все внимание будет уделено этому.
Каковы ваши впечатления от разных прикаспийских стран? Не могли бы вы кратко обобщить свой опыт в каспийских странах? Насколько они похожи и насколько различны?
Они совершенно разные. Это совершенно разные миры. Люди в Европе не должны думать, что это один и тот же регион, и что все страны одинаковы. Для России Каспий, к примеру, – очень далекое место, очень экзотическое, слишком отдаленное от Москвы. Такие места, как Дагестан, Дербент, Махачкала – это те места, которые россияне считают почти концом земли. В Азербайджане общество во многих отношениях очень европейское. А в Иране, где хотя и есть некоторые пляжи на севере страны, но, конечно, нет музыки, нет алкоголя, нет танцев, на пляжах не загорают. Или есть Туркменистан. Это очень закрытое общество, очень похожее на Северную Корею. И есть Казахстан, более похожий на Азербайджан, более открытый и современный. Итак, это пять разных миров. И если вы путешествуете по Каспию, вы путешествуете во времени и в пространстве через пять очень разных миров.
Как вы считаете, каким будет будущее Каспия после окончания нефти? Туризм? Нефтехимия? Транспорт?
Меня очень интересует Каспий, потому что я думаю, что это будущее. Если вы посмотрите на карту, то увидите, что Каспий находится в центре Евразии. По мере того, как Евразия становится более интегрированной, так как Европа и Китай нуждаются в более тесных связях, а Россия также является частью этой растущей коннективности, Каспий становится все более и более важным, потому что действительно обеспечивает взаимосвязь между Россией на севере, Ближним Востоком на юге, Европой на западе, и Китай расположен очень близко. Расстояние от Каспия до китайской границы намного короче, чем от китайской границы до Пекина – гораздо короче, в два раза, поэтому Китай находится не так далеко от Каспия.
И я думаю, что это будет очень важно для транспорта. Если мы подумаем о 30-летнем горизонте будущего, я думаю, что Каспий будет полон кораблей, несущих товары. Теперь он пуст, я путешествовал и не видел кораблей, возможно, один корабль в день. Но я думаю, что будет много судов, много портов – порт Алят в Азербайджане, порт Махачкала в России. Поэтому я думаю, что транспорт будет очень важен для экономики, а также некоторая промышленность, начиная с нефтехимической отрасли.
Я думаю, что есть некоторые возможности для туризма, но пока туризм не развивается, регион еще не изучен. Я думаю, что на Каспии можно будет совершать круизные туры, возможно, будет какой-то виндсерфинг. Здесь есть такие исторические, очень важные города, как Дербент и Баку. Таким образом, существует большой потенциал для туризма, но я думаю, что он реализуется позже. Я не вижу пока много возможностей для туризма, и страны, которые инвестируют в туризм, теряют много денег. Может быть, Азербайджан делает немного. Конечно, Иран должен быть немного обеспокоен состоянием окружающей среды, так как берега очень загрязнены, и их нужно очистить и построить новые отели, новую инфраструктуру. Я думаю, что для развития туризма потребуется довольно много времени.
Как бы вы оценили потенциал китайского Шелкового пути? Насколько динамична торговля в обоих направлениях – в Китай и обратно?
Пока это очень малая торговля. Скажем, например, что связь между Туркменистаном и Азербайджаном будет очень важной, так как на быстроходном судне это расстояние покрывается за шесть часов. И этот путь позволяет избежать России и Ирана, поэтому для Китая это представляет очень интересную связь с Европой, минуя Россию или Иран. Это на самом деле единственный способ избежать России или Ирана, но здесь пока еще нет кораблей. Развитие идет очень медленно. Нужно также развивать промышленность, потому что я думаю, что некоторые из этих новых транспортных соединений нуждаются в новой промышленности, потому что для того, чтобы просто вывозить товары из Китая в Европу, вероятно, можно обойтись только морем, это очень дешево. Но если вы сможете развить новые отрасли в Казахстане, Азербайджане и Грузии, на юге России, то транспортные связи будут иметь больше смысла. Но эта идея не может только фокусироваться на Европе и Китае как двух концах палки. Она должна содействовать экономическому развитию в странах, находящихся внутри пути. Недостаточно иметь два конца Нового Шелкового пути, вам также нужно развивать среднюю часть.
Что думает Европа о китайском Шелковом пути и как Европа оценивает связующий потенциал в Центральной Азии? Какие есть мифы и каков реальный инвестиционный потенциал во всем регионе? Что может побудить европейские компании инвестировать в Центральную Азию?
Пока что очень мало интереса. Европу сейчас заботят собственные проблемы – Брексит и так далее. Конечно, теперь они обеспокоены иммиграцией и из Центральной Азии, и особенно иммиграция из Афганистана и Пакистана всегда очень значительна, так как вовлекает большое количество людей, поэтому Европа обеспокоена тем, что увеличивается количество мигрантов из Афганистана, Пакистана и других мест. Эту проблему необходимо решать.
Но Европе необходимо более активно участвовать в Шелковом пути. То, что очень интересно европейцам, – это энергетические проекты, транспортировка энергоресурсов от Азербайджана до Европы. У нас уже есть связи, у нас уже есть конвейеры. Теперь следующий шаг должен быть в транспортировки энергии из Казахстана и Туркменистана в Европу, и для этого вам нужно построить трубопроводы по дну Каспийского моря – Транскаспийский трубопровод. Но проблема в том, что Россия и Иран не согласны с этим проектом, но это то, в чем заинтересована Европа, поэтому она все же не отказывается от идеи трубопровода из Казахстана и Туркменистана, который был бы подключен затем к Баку и из Баку в Турцию и Европу. Это должно стать приоритетом для Европейского Союза, потому что это лучший способ обеспечения энергетической безопасности в Европе.
Вы планируете посетить Азербайджан и Казахстан в ближайшем будущем?
Да. Сейчас я немного занят Brexit. Но через несколько месяцев, когда выйдет книга, я вернусь в эти страны, так как планирую снять фильм о Каспии, это будет одночасовой документальный фильм.
