23 февраля 2017 года Институт европейских, российских и евразийских исследований (IERES) Университета Дж. Вашингтона провел встречу с известным советским и российским переводчиком Павлом Палажченко. В настоящее время Палажченко является руководителем отдела международных связей и контактов с прессой в Горбачёв-Фонде. Он также является автором книги My Years with Gorbachev and Shevardnadze.
В качестве главного английского переводчика Михаила Горбачева и его министра иностранных дел Эдуарда Шеварднадзе, в критический период 1985-1991 гг, Павел Палажченко участвовал во всех советско-американских переговорах на высшем уровне, приведших к концу холодной войны. На фотографиях с изображениями Рейгана и Горбачева часто есть и фигура Палажченко, который присутствовал на многих, в том числе и личных, и секретных переговорах, и который выделялся своим знанием темы и ее нюансов, а также первоклассным владением искусством перевода.
В сегодняшней атмосфере страхов о возможном наступлении новой холодной войны, Палажченко рассказывает о другой атмосфере. Атмосфере, которую он наблюдал как непосредственный очевидец исторических переговоров, и которая положила конец реальной холодной войне. Он утверждает, что мирное окончание холодной войны стало возможным не из-за каких-либо закулисных сделок, но из-за доверия, которое постепенно выстраивалось между двумя мировыми лидерами, обеспечивая удивительно мирный переход от от казавшейся непреодолимой конфронтации и вполне реальной угрозы вооруженного конфликта к сотрудничеству, выработке основ взаимной и общей безопасности. Разумеется, параллели того периода с нынешним временем напрашиваются сами собой, но Палажченко предупреждает, что прямое сравнение неуместно, хотя какие-то уроки вынести можно.
Как все начиналось?
Когда в марте 1985 года генсеком СССР стал Михаил Горбачев, международная позиция СССР была очень сложной на фоне критики «доктрины Брежнева», интервенции в Чехословакии, вторжения в Афганистан, политики в Африке и Центральной Америке. На плохие отношения с США, Западной Европой, Японией накладывались замороженные контакты с Китаем (после пограничных столкновений вокруг острова Даманский 1969 года). Холодная война и гонка вооружений оказались очень дорогостоящими, в первую очередь, для СССР, и советская экономика стагнировала. В то же время круг президента США Рональда Рейгана, который находился в начале своего второго срока, не питал особенных надежд на достижение прорывных соглашений с СССР. Но холодная война – это метафора, и даже несмотря на противостояние идеологий, как США, так и СССР не желали превращать холодную войну в настоящую.
Возможно, это понимание помогло США и СССР начать дипломатию саммитов в 1985 году после шестилетнего перерыва в контактах (как шутил Рейган, его потенциальные собеседники по очереди умирали). Первая встреча двух лидеров состоялась в нейтральной Женеве в ноябре 1985 года. Женевский саммит установил новую атмосферу, которая присутствовала и в дальнейших двусторонних переговорах. Итогом встречи Горбачева и Рейгана стала торжественная Декларация о недопустимости ядерной войны. В совместном заявлении два лидера заявили, что ядерная война никогда не должна быть развязана, в ней не может быть победителей.
Но переговоры по конкретным вопросам, касающимся ядерных и космических вооружений, после Женевы застопорились. Ядерная повестка была центром переговоров, и, как утверждает Палажченко, это было абсолютно оправданно. И хотя Брежневу и Никсону удалось договориться об ограничении стратегических вооружений (ОСВ), отношения США и СССР, в целом, не концентрировались на ядерном разоружении, и это стало одной из причин, почему международная разрядка 70-х годов не удалась. Гонка вооружений продолжалась и ускорялась –ядерное вооружение выросло примерно в 4-5 раз после переговоров Никсона-Брежнева. В этом отношении переговоры Рейгана-Горбачева были более успешными, так как были сфокусированы на ядерной повестке и привели к 80%-му сокращению ядерного вооружения с пика холодной войны.
Женевская встреча была, тем не менее, сложной. Первая встреча Рейгана-Горбачева началась с взаимных обвинений. Рейган, по воспоминаниям Палажченко, особенно напористо критиковал международную политику СССР. Горбачев в ответ сказал: «но мы окружены американскими военными со всех сторон». Тем не менее, последовавший ужин двух лидеров в присутствии супруг прошел в значительно более теплой атмосфере.
Но ощутимого прорыва не происходило на протяжении нескольких месяцев. Необходимо понимать, что недоразумения и недопонимания происходили постоянно. В феврале 10986 года два корабля американских ВМФ зашли в территориальные воды СССР, В Нью-Йорке был арестован по подозрению в шпионаже советский сотрудник Секретариата ООН Захаров. Сразу же после этого был арестован московский корреспондент журнала U. S. News and World Report Николас Данилофф. Обстановка была крайне нервная для советских и американских дипломатов, напряженно работавших над продвижением двусторонних отношений в духе Женевы. Летом 1986 года Горбачев предложил организовать «быстрый» саммит (упоминался Рейкьявик), чтобы преодолеть инерцию и договориться по главным нерешенным вопросам. Рейган сразу же согласился.
Горбачев верил, что везет в Рейкьявик очень важный для США договор о сокращении ядерного вооружения в обмен на отказ американцев от СОИ (программы Стратегической оборонной инициативы – личного проекта Рейгана). Встречи двух лидеров происходили наедине (в присутствии переводчиков) и затрагивали 50-процентное сокращение стратегических наступательных вооружений, ликвидацию ракет средней дальности, что потом стало основой советско-американских договоров, подписанных в Вашингтоне в 1987 г. и в Москве в 1991 г.
Палажченко отмечает, что хотя договоренности в Рейкьявике о ликвидации ядерного оружия не удалось достичь, тем не менее, удалось перевести вопрос в переговорное русло и вывести на поверхность вопросы более широкой повестки из четырех частей: ядерное разоружение, гражданские права, региональные проблемы и двухсторонние отношения. Госсекретарь США Дж. Шульц посчитал переговоры провалом, но Горбачев не согласился с такой оценкой и удивил всех, заявив на пресс-конференции, что «Рейкьявик — не провал, а прорыв».
Обложка журнала TIME изобразила двух лидеров с печальными лицами на темном фоне, c громким заголовком «No Deal». И хотя Палажченко не отрицает чрезвычайную сложность ведения переговоров, он указывает, что Рейгана и Горбачева объединяла искренняя приверженность к антиядерному миру и неприятие ядерного оружия.
Между двумя лидерами – Павел Палажченко
В феврале 1987 года вопрос ликвидации ракет средней и малой дальности был выведен из пакета и переговоры ускорились. Договор о ликвидации ракет средней и малой дальности (РСМД) был подписан 8 декабря 1987 года в Вашингтоне. Это стало важной вехой в процессе завершения холодной войны, несмотря на оппозицию многих западных политиков, включая Киссинджера, Миттерана, и укрепило доверие между американским и советским лидерами.
В процессе ратификации дипломаты обеих стран проделали огромную работу, по словам Палажченко, который вспоминает многочисленные встречи, конференции, многочасовые сидения, скрупулезность и терпеливость всех задействованных лиц.
Дальнейшее продвижение антиядерных переговоров затормозилось из-за противоречий внутри самой американской администрации. В частности, договор о сокращении и ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1) был подписан лишь в 1991 г. с Дж. Бушем, хотя основные его параметры были согласованы в октябре 1986 г. в Рейкьявике.
В мае-июне 1988 года Рейган прибывает в Москву для обмена ратификационными грамотами к Договору о РСМД. Во время прогулки Горбачева и Рейгана по Красной площади около Царь-пушки один из журналистов, наблюдая за теплыми отношениями двух лидеров, спросил Рейгана: «Господин президент, вы до сих пор считаете Советский Союз империей зла?» «Нет, — ответил Рейган, — я имел в виду другое время, другую эпоху». Такие символические заявления были очень важны, отмечает Палажченко, для отношений двух стран.
7 декабря 1988 года Горбачев выступил с речью перед Генеральной ассамблеей ООН (по мнению одного их авторов «Вашингтон пост» – «с одной из самых выдающихся речей, которые когда-либо произносились в ООН»), в которой советский лидер впервые озвучил новую философию отношений с Западом, призвал к построению «нового мирового порядка», построенного на общечеловеческих ценностях, и отказу от идеологических подходов.
Смена администрации в США в январе 1989 года не стала препятствием для обсуждения ранее принятой широкой повестки из четырех частей. Ведомства США и СССР вели напряженную и последовательную работу на всех уровнях.
Как все пошло не так
Холодная война подходила к концу, но новый президент США Буш пока не спешил радоваться. Когда в ноябре он услышал о беспорядках в Берлине, он сказал журналистам: «некоторые хотели, чтобы я запрыгнул на верх Берлинской стены. Не слышал ничего глупее!» Но уже в 1992 году Буш заявляет, что США выиграли холодную войну, и это открывает политику американского триумфализма. Во время президентства Клинтона победа США и поражение СССР представляется как fait accompli. Как считает Палажченко, ощущение победы развязало руки США, которые не опасались более оскорбить Россию. Расширение НАТО с вступлением в марте 1999 года Венгрии, Польши и Чехии, а затем и трех бывших республик СССР – Латвии, Литвы и Эстонии в марте 2004 года, стало настоящим потрясением для России.
Вопрос о восточном расширении НАТО, предположительно, поднимался в ходе переговоров Горбачева и Гельмута Коля в 1989 году по объединению Германии, и была достигнута договоренность, что иностранные (не германские) войска не будут размещаться на территории бывшей ГДР, а также устная договоренность о нерасширении НАТО в Восточную Европу. Палажченко говорит о «духе» Договора об окончательном урегулировании в отношении Германии – в атмосфере взаимного доверия и уважения полагалось, что вопрос о восточном расширении не стоял в повестке и не актуализируется в будущем. Когда во время визита в Польшу в 1993 году президент Ельцин вдруг сказал, что вопрос вступления Польши в НАТО – это ее суверенный вопрос, по возвращению домой ему пришлось посылать письмо с уточнением, что это нанесет вред России.
Уровень доверия быстро снижался. Расширение НАТО происходило и в ответ на запросы самих стран, опасавшихся и не доверявших России. В самой России рассеивались надежды на то, что страна, освободившись от бремени финансирования других республик, реализует быстрые и успешные рыночные реформы. Политическое развитие происходило непрозрачно и, по сути, оставалось подконтрольным одному человеку. Все это имело высокую цену для простых людей.
Во внешней политике прозападные шаги президента Путина в начале первого срока (закрытие базы на Кубе, во Вьетнаме и вывод войск из Восточной Европы) были направлены на то, чтобы установить личные отношения с мировыми лидерами. Путин также рассчитывал на то, что он сможет выстроить отношения в рамках совместной антитеррористической операции после 11 сентября 1999 года.
Палажченко считает, что отношения между Россией и США не имели прочного экономического фундамента, и это делало их уязвимыми. Ухудшение отношений во времена Буша-младшего и обострение во времена второго срока Барака Обамы накапливали проблемы и увеличивали взаимное недоверие. С приходом Дональда Трампа появились надежды на нормализацию отношений, но как считает Палажченко, и эти иллюзии рассеялись за 30-дневный срок. Большой и быстрой сделки не получится.
Отсюда уроки, заключает Палажченко. Первый – важность дипломатии на уровне саммитов, президентов, МИДов и так далее. Дипломатия, по одному британскому определению, это приложение ума и такта, а не пропаганды и риторики. Второй урок – скандалы, осложнения, шпионские разоблачения случаются всегда. После сбитого корейского «Боинга» советники давили на Рейгана с требованиями наказать СССР, но Рейган в ответ начал переговоры по разоружению. Диалог должен продолжаться всегда, повестка должна быть широкой. И третий урок – цивилизованность и уважение.
По словам Палажченко, в 1993 году Джордж Шульц пригласил его на обед и, вспоминая совместную работу и переговоры, сказал: «мы уважали друг друга». Смогут ли Россия и США воспользоваться этими уроками, найти платформу для возобновления диалога и восстановления уважения, покажет будущее.
