Попытки понять мотивы 45-го президента Америки не прекращаются с тех пор, как он презентовал свою предвыборную программу. Не пытаясь ни с кем дискутировать по этому поводу, хотел обратить внимание на определенный схематизм или алгоритм, который прослеживается в действиях Дональда Трампа и который напоминает известный философский метод деконструкции, разработанный Жаком Деррида в 70-х годах прошлого века.
Конечно, применительно к предмету исследований деятельность господина Трампа никак не соответствует деконструкции в понимании французского философа, который занимался критикой логоцентризма. Однако по форме анализа оппозиций (средний класс/богатый класс, ухудшение/улучшение состояния среднего класса, влияние налоговой политики/состояние экономики и т.д.) и уравнивания в правах обоих компонентов оппозиций с целью поиска наилучшего решения для страны, у Трампа, как оказалось, настоящих соперников не наблюдалось. На следующем этапе, как показала избирательная кампания, проблема рассматривалась на таком уровне, где стала важной не сама оппозиция как проблема, но возможность или невозможность ее существования вообще, что добавило сомнений во вменяемости избранного президента.
Однако Трамп во многом и на самом деле действует методом деконструкции. Он механически разбирает на составные части существующие порядки (в стране и в мире) и анализирует их происхождение с целью понять, как это должно работать в новой целостности его, пока не осознанного им самим до конца, мировоззрения. Отсюда его резкие выпады, скандалы, эпатаж и ультиматумы. Поэтому у Трампа деконструкция интуитивно ассоциируется с критическим переосмыслением всех информационно-аналитических, масс-медиатических, обыденно-схоластических и других канонов, сложившихся в сознании граждан США и в мире в целом. Отсюда и упор его предвыборного штаба на интернет-пространство, где его команда получила выход на личностные, а значит – более нравственно окрашенные предпочтения граждан. Если это на самом деле не попытка сделать Америку великой и добиться равнозначного и равноценного взаимодействия универсальных государств Запада с остальным миром, то что это?
Его требования: покончить с избирательным подходом в НАТО, чтобы все выполняли свои обязательства по договору, закрытие въезда в США беженцев и мигрантов из ряда мусульманских государств, где идут вооруженные конфликты, намерение организовать в Сирии «зоны безопасности» и, тем самым, перезагрузить отношения с субъектами сирийского противостояния, «великая Перестройка» армии и, наконец, ре-модернизация экономики США. Все это свидетельствует о выявлении им противоречий между действительной ситуацией в структурах его новой ответственности и сложившимся до него пониманием-интерпретацией (риторикой и/или декларациями) «логики истории», противоречий между смыслом и сущностью, содержащимися в действительности, и тем, чем их вынуждает означать язык посредника как язык до него артикулировавших в политическом поле элит. Это, по сути, своеобразная, инициированная Дональдом Трампом игра наличествующего бытия против способов традиционного или устаревшего смыслообразования и выяснение степени самостоятельности ситуации по отношению к смысловому наполнению традиционными элитами консерваторов и демократов.
Если союзники Америки в Европе и Азии настолько озабочены своей безопасностью, то должны ли они полагаться только лишь на союзнические обязательства со стороны США, или они должны делать это, прежде всего, сами? Как говорится, на Бога надейся, но сам не плошай.
Сложившаяся во времена Барака Обамы иерархия политических предпочтений, разумеется, заслуживает не только внимания, но и переосмысления, поскольку в Америке политика в последнее время стала доминировать над законом. Политическая ангажированность новых законотворческих инициатив стала настораживать основного бенефициара американской демократии – средний класс. Но политика, наверное, должна быть по крайней мере равна законам по степени и форме влияния на жизнь простых людей, и, следовательно, в экзистенциальных сферах как сферах непосредственного бытования закон по всей видимости может быть независим от текущей политики. Это, по всей видимости, хочет показать Трамп в надежде улучшить жизнь простых американцев, отходя от «классических», ставших мертвыми, форм созидания государства всеобщего благосостояния. Америка ведь пока не вступила в эру всеобщего благоденствия и для значительной массы американцев добывание «хлеба насущного» является ежедневной рутинной необходимостью.
Трамп предлагает не изощренные и нарочито деструктивные формы, не подчеркнутую извращенность и агрессивность новой архитектуры экономики и политики, а асимметричность, следовательно, необходимость и достаточность таких способов развития, которые будут востребованы в меняющейся экспоненциальными темпами страновой и миропорядковой ситуации.
Вместе с тем, Трамп понимает по-своему не только асимметрию международного порядка и способы его реструктуризации, но и асимметрию собственного консервативного политического поля. Не надеясь на партию, которая номинировала его в президенты, он намерен, судя по его запалу, также стойко ревизовать представление о том, что американцы живут в глубокой политической колее («болоте»), сформированной демократами и консерваторами, и сменить ее не могут. Что они живут в контексте только их представлений о благоденствии и не более, а не живут, самостоятельно осмысливая собственное положение, и сами являются, по сути, действующими субъектами своей истории.
Поэтому, при всех минусах личностного образа Трампа, его деконструктивная попытка отделить закон от политики, обратить внимание на глубинные тренды в экономике и социальной жизни страны и дать возможность союзникам больше уважать себя и Америку, сейчас заслуживает самого пристального внимания.
