Что скрывается за недавними громкими арестами в Казахстане? Что говорят о грядущем транзите? Что такое казахстанская идеология? Дастан Кадыржанов, историк-востоковед и известный казахстанский политолог, за плечами которого солидный опыт работы в государственной системе, считает, что попытки выстроить суперпрезидентское правление уничтожают республику.
Арест Баглана Майлыбаева, бывшего первого заместителя руководителя Администрации президента Назарбаева, наделал немало шума. Его пост, который предполагает идеологическую работу, занял Марат Тажин, бывший министр иностранных дел, госсекретарь и посол Казахстана в России. Что такое казахстанская идеология и почему должность Майлыбаева/Тажина так важна?
В политической системе Казахстана администрация президента представляет собой центральную политическую власть, несмотря на то, что по правовому статусу в демократическом обществе это должна быть не более чем канцелярия или секретариат президента. В сущности, политический статус АП позиционирует ее как структуру, надстоящую над традиционными ветвями власти в стране – парламентом, правительством и судебной системой.
Структурно главным документом политического управления является план исполнения поручений президента, который формируется из его ежегодных посланий и обращений к народу. Да и вообще, любые поручения, озвученные Назарбаевым на различных публичных площадках, будь это выступления в парламенте или на заседании правительства – обязательно пополняют этот план. Исполнение плана тщательно отслеживается и контролируется администрацией. И, по сути, этот план представляет собой главный политический документ страны. В нем же обозначается приоритетность принятия тех или иных законов или нормативных актов.
Сегодня в Казахстане администрация президента – это структура, которая отражает концептуальное видение Назарбаевым той политической системы, которая в свое время была названа Ермухаметом Етрысбаевым как «суперпрезидентская» республика, где президентская власть является тотальной и не имеет никаких контрбалансов ни в обществе, ни в политической системе.
Администрация является основным кадровым регулятором всех назначений в государственном и в так называемом квазигосударственном секторе. В ее кулуарах происходят и назначения на «независимые ветви» власти – на руководителей правительства, ведомств, палат парламента, судей и всех до одного депутатов Сената и Мажилиса. По этой причине то, что в иерархии крупнейших руководителей в Казахстане глава АП занимает место ниже руководителей палат и государственного секретаря, отражает лишь формальную сторону реальной иерархии.
А в реальности одной из основных функций главы администрации является модерация всех политических процессов в стране, в первую очередь «разруливания столкновения материальных интересов» различных групп влияния и персон.
В этой системе важнейшую роль играет пропагандистская или, как говорят в Казахстане, идеологическая вертикаль, которая традиционно управляется заместителем или первым заместителем главы АП. Этот заместитель курирует очень широкий круг вопросов, в общем определяемый как «внутренняя политика» – от «регулирования партийной жизни» до управления государственными и окологосударственными СМИ и прочая.
Поскольку пропаганда и регулирование политического пространства традиционно представляет собой важнейшую часть политики президента Назарбаева, то и эта позиция считается одной из ключевых.
Для граждан страны важно то, что фактически эта должность в состоянии определять, каким будет модус общения власти и общества – будет ли он носить хотя бы какие-то черты общественного договора или примет откровенно тоталитарные односторонние черты. По этой причине сегодня все громче звучат голоса журналистов и общественных деятелей, считающих, что Майлыбаев несет личную ответственность за гонения на свободные СМИ и за фактическое упразднение демократических свобод в стране.
Поскольку облик режима – это не только газетный или телевизионный имидж, но и характер деятельности силовых, фискальных и прочих государственных органов, то уровень косвенного влияния должности зама по идеологии тоже чрезвычайно высок.
АП как политический локомотив Казахстана поставила страну на крайние авторитарные рельсы и привела ее фактически к открытому бюрократическому тоталитаризму
В то же время многое зависит от личных качеств человека, который занимает эту должность, от его политического «веса». Марат Тажин, пожалуй, был самой весовой фигурой на этой позиции за все годы независимости. Это объяснимо, ведь его политический вес складывался не только из «аппаратной силы». Во-первых, он ученый, доктор социологических наук и действительный член ряда Академий. Во-вторых, он является одним из старогвардейцев Назарбаева, при явной поколенческой молодости – Тажин 1960 года рождения. Считается, что именно высокообразованность Тажина и сформировала его стиль влияния на президента Назарбаева.
Определенным бонусом к этому назначению можно считать деятельность Тажина на позиции министра иностранных дел. Потому что сегодня для Казахстана как никогда важно построение хотя бы какой-то смысловой зависимости между внешним и внутриполитическим имиджем режима Назарбаева.
Считается также, что Тажин представляет собой прозападное крыло соратников президента, но беспрекословно определять его таким не стоит – в Казахстане при любом раскладе геополитический фактор видится в виде баланса сил. Однако личностный ценностный подход никто не отменял – Марат Тажин считается представителем либеральных взглядов. Это я могу подтвердить лично, поскольку работал с ним и в МИД, и в администрации президента.
В принципе его можно определять как человека, который в проведении внутренней политики предпочитает проповедовать договороспособность власти, баланс интересов с обществом, нежели как сторонника резко авторитарных или тоталитарных методов. Сегодня в Казахстане это играет очень большую роль. Ведь, так или иначе – в последние годы АП как политический локомотив Казахстана поставила страну на крайние авторитарные рельсы и привела ее фактически к открытому бюрократическому тоталитаризму.
Таким образом, по этому ряду личных факторов можно предположить, что в Казахстане могут наметиться новые тренды. Но для более достоверного прогноза все-таки нужно видеть состояние системных явлений и их влияние на дальнейшие события.
В некоторых СМИ прошли материалы, утверждавшие о “прокремлевской позиции” Майлыбаева. Каковы позиции России в будущем транзите Казахстана? Действительно ли Кремль предпринимает усилия по недопущению прихода более националистически настроенной власти в Казахстане или эти страхи преувеличены?
Я думаю, нет смысла перечислять все факторы того, почему Россия традиционно обладает высоким уровнем влияния на Казахстан. Они общеизвестны.
В последнее время на первый план все более выходит один из самых ключевых из них – схожесть политических режимов и их общая экономическая сущность. Именно компрадорский способ обогащения, а главное – способ накопления элитами средств и активов вне страны и циклопический масштаб коррупции роднят между собой Россию и Казахстан.
Это сходство породило взаимозависимость элит в этих странах, легло в основу таких интеграционных объединений, как Таможенный союз и Евразийский экономический. Именно этим объясняется и откровенное отсутствие любого очевидного прагматизма в этих интеграционных процессах. Потому что там правит «прагматизм» совершенно иного порядка, никак не связанный с национальными интересами страны. Во всяком случае Казахстана.
На этой тонкой нити и держатся процессы «непрагматической части» интеграции с Россией, при этом создание наднациональных органов прямо противоречит Конституции Казахстана. Это позволяет говорить о том, что консервация текущей ситуации с властью или династийное преемничество неизбежно воспроизведут эти каналы зависимости.
Так что Кремль заинтересован отнюдь не в недопущении казахских националистов к власти, а только лишь в сохранении тех каналов зависимости, которые существуют сегодня.
Националистический тренд в Казахстане довольно своеобразен. Лишь в эпизодах он имеет крайне ультранационалистические или, наоборот, русско-шовинистические черты. В целом население Казахстана обладает фундаментальными традициями межэтнической и межрелигиозной толерантности. Эти традиции не просто живы, они способны постоянно воспроизводить довольно сильный иммунитет ко всякого рода ксенофобским идеям различного толка.
Но, тем не менее, прокремлевский тренд очень силен еще и по той причине, по которой он нанес сокрушительный удар вообще по глобальным демократическим ценностям во всем мире. Казахстан – не исключение. Современная российская пропаганда сформировала достаточно большой ценностный пласт «кремлеориентированных» граждан у нас в стране. Некоторые считают себя приверженцами утраченных «советских ценностей», кто-то разделяет чисто антизападное мировоззрение, кое-кто ностальгирует по советской военной истории, а кто-то продолжает жить в обаянии «пролетарского интернационализма». В целом эта эклектическая картина также во многом является последствием провала в проведении целостной внутренней политики, основанной хотя бы на казахстанской шкале ценностей. Это, как говорится, возвращаясь к теме Майлыбаева.
Основным трендом в Казахстане является то, что на первый план все более выступают общегражданские ценности. Фактический конфликт между властью и обществом – против ущемления гражданских свобод и унижения гражданского достоинства – начал процесс нивелирования некоторых острых националистических линий раскола. Так что тема того, что Назарбаев – «уникальный заступник русских» и после него настанет ксенофобический ужас, – открыто спекулятивная.
Существует ли в действительности опасность прихода к власти в Казахстане ультранационалистических персонажей?
Такая опасность действительно существует, но она далеко не проистекает из характера общества. Но может проистекать из характера власти.
Это может случиться, если: а) общество никак не будет подключено к процессу транзита власти в Казахстане. Тогда все эти традиционные иммунитеты просто не будут иметь никакого значения. Выбор лидера станет вопросом исторической случайности; б) «суперпрезиденсткая власть» станет достоянием кого-то, от личностных качеств которого будет зависеть практически все – весь спектр политических решений от методов правления до геополитических ориентиров.
При всей инертности казахстанского общества в течение многих лет ни в коем случае не стоит недооценивать ее значительно возросшее стремление участвовать в общественном договоре и формировать его. Да, оно дезорганизовано и расконцентрировано в общенациональной инициативе. Но именно эти факторы и могут привести к тому, что общество затребует своего участия не квалифицированным политическим способом, а вульгарными бунтами, ростом экстремизма, террора или любого другого несистемного сопротивления. А коллапсы, как известно, очень часто приводят к случайным результатам в стиле «черных лебедей» в политике.
Поэтому, как это ни банально, но все же гарантом сохранения баланса интересов общества и власти, и, как ни странно, иностранных государств в Казахстане является отнюдь не существующая реакционная власть, представляющая собой проблемный клубок противоречий и линий личной зависимости, а именно оживление демократических механизмов. В наших условиях уровень задач по восстановлению демократии практически равен реставрации республики, республиканского строя, который сегодня утрачен де-факто и де-юре.
Сегодня в стране запущен процесс перераспределения полномочий внутри «суперпрезидентского правления», но станет ли это реальным заключением нового общественного договора в стране? Вряд ли. Скорее всего, речь пойдет о декоративной перетасовке неких формальных полномочий, которые никак не коснутся сути политического устройства Казахстана. И вряд ли смогут отложить неизбежно надвигающуюся турбулентность в отношениях между властью и обществом.
При существующих порядках антикоррупционная борьба никогда не приобретет в глазах общества своего самого главного качества – характера справедливого возмездия и правосудия
Аресты прошлой волны завершились делом Серика Ахметова (бывшего премьер-министра) – не самого коррумпированного политика. Что должна сделать власть, чтобы действительно послать сигнал обществу, что в этот раз борьба с коррупцией ведется серьезно? Или это все же «расчистка поля»?
В деле Ахметова фигурировали миллиардные суммы, поэтому простой народ вряд ли назовет его дело «делом не самого коррумпированного чиновника». В обществе существует четкое понимание именно иерархичности коррупции, в которой кто выше, тот и наиболее коррумпирован.
Коррупция в стране системная и организована сверху. Она обеспечила в свое время первоначальное накопление капиталов и все последующие перераспределения капитала, да и вообще всех материальных ценностей в стране.
Поэтому общество сможет поверить в реальность антикоррупционной борьбы лишь при кардинальном изменении характера власти. При существующих порядках антикоррупционная борьба никогда не приобретет в глазах общества своего самого главного качества – характера справедливого возмездия и правосудия.
Так что пока это никакая не антикоррупционная борьба и даже не ее имитация. Это чистой воды сведение счетов, демонстрация недоговороспособности элиты между собой и крайне жесткий общий кризис управления государством, попытка подготовки транзита власти в кулуарном режиме.
«Семья» остается неприкосновенной? Можно ли говорить о расходящихся интересах семьи и элиты?
Семья президента сегодня сформатирована в правовом поле, как отдельное сословие с отдельными привилегиями. В сущности, с этого и началось разрушение реального республиканского строя в стране – с создания сословий и «особых личностей».
Я неоднократно выступал в прессе и социальных сетях о том, что политический режим в стране кардинально изменил свое содержание. Из авторитарного он превратился в политический строй тоталитарного типа.
Результат, повторюсь, уничтожение республики как таковой, ни больше, ни меньше
На сегодняшний день высшая власть ограничена резервацией, внутри которой ее держит активно поддерживаемый культ личности и не позволяет выйти за рубежи ее информационного комфорта.
На деле произошла утеря семьей и высшими руководителями рычагов реальной власти в стране. Бюрократический аппарат полностью живет по своим законам. Ак Орда продолжает воспринимать происходящее по принципу «человек – проблема», в то время как госмашина давно нивелировала личностную составляющую и выдает системные решения, которые уже начали наносить страшные удары по акординскому «трону».
Верховная власть словно арендует силовой и административный ресурсы, взамен предоставляя ему массу возможностей обогащаться. В какой-то момент деятели Ак Орды упустили этот момент в силу того, что живут в обаянии ими же самими созданных иллюзий.
Все это не аллегория, а обладает четким правовым обоснованием. Судите сами. Конституция РК не имеет прямого действия, а постоянно отсылает вас к отдельным законам. Далее следуют подзаконные акты, ведомственные решения и так далее. Эта правовая структура сыграла страшную шутку с режимом Назарбаева. В результате сложилась такая ситуация, когда при декоративном парламенте и политических партиях даже не ведомства, а среднее звено госуправления протаскивает откровенно неконституционные законы.
Так закон «О социальном заказе» нарушает конституционные нормы невмешательства государства в дела частного сектора. Я полагаю, что большинство коррупционных дел, вменяемых сегодня Майлыбаеву, наверняка проходят по тем механизмам, которые создал данный закон. «Закон об исполнительном производстве и статусе судебных исполнителей» откровенно нарушает конституционные права казахстанцев по свободе перемещения за рубеж (это как минимум). Недавно введенные поправки к нормам по прописке и регистрации нарушают конституционные права граждан по свободе перемещения по стране и праву жить на Родине там, где они посчитают нужным. Конституционную норму о свободе уличных шествий уже много лет в Алматы ограничивает какое-то мелкое постановление маслихата о скверике за кинотеатром «Сары-Арка». И так далее.
Все эти законы «протащили» ведомства в своих интересах. Какие там интересы семьи или правящей группы? Они лишь «прохлопали ушами», когда полицейские или иные ведомства превращали их в «отцов нового тоталитаризма».
Вот вам и противоречия между семьей и так называемой элитой госуправления. Результат, повторюсь, уничтожение республики как таковой, ни больше, ни меньше. Под соусом усиления власти и контроля правящей семье «впихали» откровенно тоталитарные вещи, в которых общегосударственный интерес нивелирован интересом полицейских или судебных исполнителей сдирать регулярную мзду с граждан страны. Довольные «биг боссы» при этом не заметили, что ситуацию изменить они уже не в силах даже в своих интересах.
Стоит ли удивляться, что общество оказалось лишенным базовых демократических свобод, когда высшая элита сама «прохлопывает» свой властный ресурс?
В результате арестов какие изменения следует ожидать в политике? Являются ли они необходимым условием для более неукоснительного исполнения Плана нации “100 шагов”? Или возможны новые реформы?
100 шагов и другие программы Ак Орды это не более чем декларации. Цели, провозглашенные там, не имеют ничего общего с тем, в каком состоянии пребывает сегодня такой важнейший фактор как развитие общества. Достаточно сказать о том, что исполнению ни одной из идеологических программ не была дана всесторонняя политико-экономическая оценка их выполнения. Поэтому я даже не понимаю, зачем вы задаете этот вопрос (о 100 шагах). С точки зрения прогнозирования он не имеет никакого смысла.
В результате арестов есть только одно последствие – усиление репрессивных характеристик политического режима. И все. Разве что усилится более судорожное и поспешное разворовывание государственных средств. Цена коррупционной составляющей увеличится и не более того. Увы, сегодня группам влияния легче начать незаконную борьбу и аресты, нежели сесть за стол переговоров по разграничению сфер влияния.
Из моих ответов, надеюсь, вам стало понятно, насколько то, что происходит (или будет происходить в плане конституционных изменения), носит не сущностный, а открыто декоративный характер.
Возможны ли реформы? Я не сторонник того, чтобы считать политику полностью зависящей от неких личностей. Я скорее склонен считать ее итогом системных явлений в обществе. Но и личностную роль отрицать не стану и скажу прямо – да, действительно от позиции Тажина сегодня зависит многое. Но после длительного отсутствия в стране сможет ли он сразу понять истинный баланс сил и хотя бы реализовать некоторые собственные взгляды? О том, что кто-то поспешит реализовывать народные чаяния – я пока крайне пессимистичен по этому вопросу. Нити кардинальных решений остаются в руках у Назарбаева, а эволюция его политических действий никогда за двадцать с лишним лет не осуществлялась в сторону демократизации. Это уже в принципе понятно каждому гражданину Казахстана и не требует никакого особого анализа или прогноза.
Фото: Радио Азаттык
