Общеизвестно, что система госуправления должна постоянно модернизироваться. И решение этой задачи, по нашему мнению, лежит не в плоскости привлечения новых технологий управления экономикой и обществом в целом, а в культуре, которая допускает и принимает нетрадиционные способы, виды и формы общественных действий, идущие порой в разрез с традиционным общественным и политическим мнением.
Основное противоречие модернизации системы управления таким образом – это противоречие между традициями и инновациями в культуре нации. Поэтому начиная именно с формата системы госуправления, надо переходить к формированию формата общественного управления, о чем, кстати, убедительно говорил Трамп во время провозглашения своей программной речи, призывая, в частности, «осушить вашингтонское коррупционное болото»[1].
Традиции или инновации: выбор США
Традиции отталкиваются от понимания свободы жить на основе определенного исторического опыта, по необходимости, жить по привычке, как прежде, инновации же, проистекают от понимания свободы как творчества, творчества своей судьбы своими мозгами и руками, своими силами, создания новых социальных отношений, нового характера социальных связей – новой диалектики конкуренции и партнерства.
Критерием модернизации в данном случае может выступать, по нашему мнению, экспоненциальный рост социальных связей на новом витке истории, который ведет, с одной стороны, как к усложнению, а с другой, и к упрощению, вернее, более высокому уровню конкретности системы социальных отношений.
Так, в США в контексте прошедших президентских выборов обнаружилась именно такая важная особенность развития свойств универсального государства, как сочетание этих двух разнонаправленных процессов применительно к целям самого главного политического класса – среднего. Дональд Трамп победил именно потому, что он апеллировал и верно отразил в своей предвыборной кампании чаяния самого многочисленного и низкодоходного слоя среднего класса после выхода Америки из затяжного финансово-экономического кризиса. Как сказал Генри Киссенджер, «Явление Трампа – во многом реакция Средней Америки на нападение на ее ценности»[2]. За Трампа проголосовали 67% белых избирателей без высшего образования. Иными словами, как отметила Жанна Субханбердина, «Трампа выбрал белый рабочий класс»[3], который по разным и давно известным причинам медленно терял свои конкурентные качества, растворяясь среди разных слоев трудового населения и трудовой миграции.
Объявляя о создании в течение 10 лет 25 миллионов новых рабочих мест, Трамп, с одной стороны, увидел углубляющийся разрыв в понимании ценностей Америки будущего между представителями передового научно-технологического и демократического сообщества (технократы, инновационный бизнес, студенты, преподаватели, ЛГБТ и так далее) и простыми рабочими. Во-вторых, возможно, угадал главную тенденцию развития социальной структуры универсального государства: предельное увеличение размеров среднего класса, который и составляет основу развитого государства вообще и современной американской демократии в частности. Такое предельное увеличение основного социального класса, являющегося одновременно и совокупным наемным работником, и со-собственником средств производства в постиндустриальной структуре экономики, невозможно без снижения налогов для бизнеса и социально менее защищенных слоев населения и должно сопровождаться активными формами привлечения инвестиций в важнейшие для государства сферы его жизнедеятельности и влияния в мире.
Ценности, различие в их понимании стали реакцией низшего и пока самого многочисленного слоя среднего класса, который преимущественно занят ручным трудом, на изменение парадигмы нового времени. Ему наверняка не нравится технологическая революция и роботизация производства, которая неизбежно приведет к значительному сокращению численности его слоя. Ему не нравятся ЛГБТ, студенты и преподаватели университетов как носители более новомодных в его представлении нравов. Ему не нравится, что мигранты без знания английского языка и без соответствующих профессиональных знаний занимают традиционные ниши ручного труда, привносят свои этнические трактовки моральности в социально-политическое поле Америки. Это для него угроза, и в этом смысле, избрание Трампа – это некоторый откат назад. Но, кто сказал, что без закрепления уроков прошлого можно уверенно двигаться вперед? Трамп с очевидностью придет к выводу о необходимости реструктуризации процессов социализации для нового этапа развития американского общества.
Очевидно, что Америке временно необходимы такое закрепление традиций и временная консервативная реакция, но после этого периода она опять пойдет вперед по пути социальных инноваций и внедрения более универсальных конструкций общественного согласия. Традиционное понимание американских ценностей самой многочисленной социальной стратой должно стать основанием или «уйти в основание системы», а основой будет неизбежно становиться более передовое понимание ценностей представителями и субъектами новой информационно-технологической формации. А когда их понимание ценностей возобладает среди американцев, то можно будет с уверенностью сказать, что Америка прошла этап укрепления более универсального ценностного понимания общественной жизни.
В свою очередь, будет ли это способствовать развитию традиций, в частности, укреплению семейных основ государства? Безусловно. Будет ли это способствовать концентрации экономической, военной и прочей мощи государства? Конечно! Поэтому консервативная структурная переформатизация либеральной экономической модели, которую затевает Д.Трамп, с неизбежностью будет лить воду на колесо развития универсального государства.
Вместе с тем, возможно, было бы преждевременно говорить о том, что именно в президентство Трампа США могут стать по-настоящему ближе к качествам универсального государства, однако, тенденция укоренения достигнутого, как мы видим, налицо.
Переосмысление традиций – путь к модернизации
В постсоветских странах всякие разговоры об укорененности традиций, которые необходимо сохранять любой ценой, о невозможности изменить «колею развития» из-за традиционного менталитета нации, необходимо философски, а значит диалектически переосмыслить. Тем более, что в истории есть достаточно примеров такого переосмысления. Как переосмыслить и то, что у народа якобы никогда не было каких-то культурных черт, которые в критические годы помогали ему выжить, что он шел всегда лишь на поводу у истории.
Ведь очень часто в истории казахского народа ему приходилось идти на величайшие жертвы, чтобы сохраниться. Самоотверженностью героев, батыров и простых войнов, ханов и биев, государственных и общественных деятелей, скотоводов и ремесленников, поэтов и писателей, рабочих, ученых и врачей усеян весь долгий исторический путь казахов. Но эта черта нашей нации никогда не была переосмыслена конкретно, последовательно именно с точки зрения современности, ведь мы всегда восхищались подвигом народа постфактум и принимали победы без анализа их эффективности и исторического значения, без обращения внимания на выводы, средства и формы, этические нормы и национальное самосознание.
Теперь уже можно с уверенностью сказать, что самоотверженность являлась такой же формой самоотчуждения человека от себя или формой восхождения к своей в целом традиционной родовой человеческой сущности, которая носила характер навязанного действия, принуждения и необходимости бороться за собственное существование. Осуществив ответ на вызовы истории, наш народ зачастую останавливался не из-за противодействия внешних сил, но он был не способен найти средства для их преодоления в такой степени, чтобы позволить себе жить своей судьбой, не озираясь на них. Поэтому, переосмысление самоотверженности или результатов исторических действий и событий происходило неполно. Частичная и неполная метафизическая и практическая трансцендентность, когда наш народ под действием чужих сил и более всего из-за отсутствия своих был вынужден принять новые условия зависимости, остановиться, не модернизируя до конца устоявшиеся порядки, не позволяла осуществить полный модернизационный цикл. Сегодня, переосмысление самоотверженности (да и других черт народа) как черты культурно-исторических индивидов может происходить и по-другому, в свободном и творческом, этико-эстетическом виде. Для этого у нас есть все возможности.
Более того, вопреки мнению некоторых известных российских институционалистов, считающих, что у русского этноса также не было никакой определяющей черты характера, смею утверждать, что самоотверженность также была такой важной ментальной чертой, как у нас, и которая выражала стойкость этноса перед лицом врага или угроз существования. Со временем данная черта ментальности русских стала определяющей и доминирующей над всеми остальными. Преодоление трудностей только лишь через упорный ратный труд при неспособности элит мирно проводить модернизацию стало носить трагический характер отрицания социальных инноваций в угоду одному лишь государству, его победе над врагом, какими бы средствами она не доставалась. «Победы любой ценой для сохранения государства» сделала народы России социально, культурно и этически бессильными, а страдания простого человека, так глубоко и всесторонне описанные Л.Толстым, Ф.Достоевским и другими русскими мыслителями, сформировало образ глубоко униженного человека, который когда то должен «подняться с колен». И то, что Владимир Путин поставил этот вопрос в повестку дня, глубоко симптоматично для России, хотя и не совсем оправдано с точки зрения выбора им средств достижения этой цели. Ведь победы над врагами, какими бы реальными или сюрреалистическими и какими бы истинными или мнимыми они ни были, стали предметом гордости русского этноса и его элит надолго. Средства, которыми они добывались, зачастую были совершенно не обоснованными, и практически постоянно носили эфемерный этический характер. Наслаждение жизнью стало ассоциироваться лишь с преодолением трудностей, а не со спокойствием творчества и ощущением социального благополучия, равенства и демократии. Поэтому сегодняшний «подъем русского мира», осуществляемый русскими элитами формально и модификационно, лишь в сфере военно-политического противостояния за сферы влияния, ознаменовало дальнейшее самоотчуждение русского человека от мировой человеческой цивилизации. Как сказал Генри Киссинджер, «Вопрос России должен решаться исключением военных вариантов, но так, чтобы она сохраняла свое историческое достоинство. Но и Россия должна извлечь урок: нельзя получить уважение односторонними требованиями или демонстрацией силы»[4].
В США люди, во всяком случае, не самоотчуждаются так массово и истерически, как это происходит в России. В Америке существуют многочисленные социальные пути, лифты и люфты, где человеческий капитал может найти применение, перейдя от дискомфорта к более комфортному состоянию. И эти пути, множась, лишь усиливают взаимосвязь и увеличивают формы взаимодействия человеческих индивидов, их человеческих капиталов. Поэтому в США были созданы самые большие в мире компании, корпорации и организации гражданского общества. Здесь понимают, что если какие-то исторические уроки не будут выучены, то движения вперед не будет. Именно это отличает живой творческий народ от народов, которые еще, по разным причинам, не живут своей судьбой. И именно это позволяет американскому народу менять парадигмы своего развития.
Как сказала Хилари Клинтон, упоминая сегодняшний раскол американского общества и акцентируя особое внимание на практике мирного перехода власти, «мы должны не только уважать это (демократические процедуры и порядки – В.Т.), мы должны об этом заботиться… мы уважаем и почитаем эти ценности и мы должны их защищать»[5].
Поэтому, я надеюсь, Дональд Трамп будет способен осознать свою историческую ответственность перед американским народом и всем миром на этом непростом отрезке времени и станет великим президентом США. Поскольку иного пути для него нет.
Когда же в наших странах мы начнем почитать и защищать эти ценности, то станем способны понимать иные, творческие и свободные мотивы, не только мотивы самоотчуждения, которые нами двигали во всей предыдущей истории, но и мотивы свободной рефлексии, полной трансцендентности и самоуважения. Быть не просто обиженными, но осознающими исторические обиды и трагедии как фактор развития своего субъектного и следовательно этического развития.
Материалы автора об “универсальном государстве”: 1, 2
[1] «Мы осушим вашингтонское болото и заменим его новым правлением — народным, осуществляемым народом во имя народа. Поверьте мне!». – http://inosmi.ru/politic/20161023/238066206.html
[2] http://www.kp.ru/daily/26606.7/3622718/
[3] https://www.facebook.com/photo.php?fbid=1155229477904183&set=a.153151141445360.34464.100002514263907&type=3&theater
[4] http://www.kp.ru/daily/26606.7/3622718/
[5] Речь Хиллари Клинтон после поражения на выборах. – http://rian.com.ua/video/20161109/1018556017.htmlhttp://rian.com.ua/video/20161109/1018556017.html
