В современном мире интеграционные процессы наблюдаются в том или ином виде практически повсеместно и охватывают все большее число государств. Вместе с тем в регионе Центральной Азии мы наблюдаем противоречивую картину – с одной стороны, есть постоянные попытки придать новый формат и содержание интеграционным проектам, с другой – регион так и не сумел превратиться в некую экономическую общность. Отношения между странами региона зачастую складываются непросто, а в некоторых случаях даже конфликтно. Очевидно, что присутствует различное видение перспектив региональной интеграции, разный выбор стратегических партнеров и другие факторы, препятствующие консолидации стран региона.
Насколько актуальным остается сегодня проект Центральноазиатской интеграции? Как согласуется перспектива региональной интеграции с членством части государств в Евразийском экономическом союзе? И какие конкретные черты мог бы иметь эффективный центральноазиатский проект?
Эти и другие вопросы экспертам по экономике из разных стран Центральной Азии задавали в ходе специального круглого стола, организованного CAAN в июне 2016 года, модератор мероприятия Константин Бондаренко (независимый экономист) и дискуссант Фархад Толипов (Директор негосударственного научно-образовательного учреждения «Караван знаний», эксперт в области современной геополитики, теории международной безопасности и региональной интеграции в Центральной Азии; Узбекистан).
Эксперты:
Юлий Юсупов, Директор Центра содействия экономическому развитию, эксперт в вопросах экономического развития и экономической политики, бизнес-консультант; Узбекистан
Собир Курбанов, независимый аналитик и экономист; Таджикистан
Жумабек Сарабеков, Эксперт по внешней политике Института мировой экономики и политики; Казахстан
Азис Иса, внештатный эксперт Центральноазиатского института свободного рынка; Кыргызстан.
На сегодняшний день идея центральноазиатской интеграции остается очень актуальной, но, к сожалению, имеющийся огромный потенциал сотрудничества между нашими странами остается нереализованным
Как Вы можете оценить степень взаимной интеграции стран региона на сегодняшний день? Т.е. насколько свободно происходит взаимное перемещение товаров, услуг, капиталов и рабочей силы? Есть ли, к примеру, хоть какие-то элементы согласованности в проведении таможенной и валютной политики?
Юлий Юсупов – В настоящее время имеет место очень низкая степень региональной интеграции. Это связанно с наличием значительных торговых барьеров, как тарифных, так и нетарифных. Кроме того, в некоторых станах имеются проблемы с конвертацией национальной валюты (кроме Узбекистана, к таким странам также относятся Туркменистан и Таджикистан). Также между некоторыми странами сохраняется визовый режим: Туркменистан имеет его со всеми странами ЦА, а также визовый режим сохраняется между Узбекистаном и Таджикистаном. Во всех странах, кроме Кыргызстана, есть требования к регистрации иностранцев, даже при краткосрочном пребывании, что сильно влияет на перемещение рабочей силы, а также товаров. Периодически возникают политические трения. Как результат: объемы взаимной торговли очень низки (около 5% от внешнеторгового оборота стран региона – для сравнения, в ЕС данный показатель – свыше 60% и он устойчивый), объемы взаимных инвестиций также низки. Внешние и внутренние инвесторы в целом не рассматривают регион как единое экономическое пространство, что негативно сказывается на общей динамике инвестиций. Барьеры сокращаются в основном между странами ЕАЭС.
Собир Курбанов – Степень интеграции однозначно низкая по ряду причин, а именно примерно одинаковой структуры экономики в силу наследия прошлой системы экономического разделения труда; отсутствие конкурентных сегментов, где была бы возможность создавать эффективные и конкурентные продукты и услуги добавленной стоимости (в силу, в основном, сырьевой структуры экономики стран региона); отсутствие системы обмена рыночной информацией и платформ партнерства и доверия между частным сектором; разного рода политические, торговые, тарифные и нетарифные барьеры.
К сожалению, объемы внутрирегиональной торговли низки и растут меньше, чем торговля с внешними партнерами – Китаем, Россией, Турцией, Ираном и Европой. В начале этого десятилетия в Центральной Азии внутрирегиональный импорт составлял чуть менее 6 процентов от их общего объема импорта. Для сравнения, внутрирегиональный импорт составляет 15% среди стран МЕРКОСУР (Общий Южный рынок), 20% в Ассоциации государств Юго-Восточной страны Восточной Азии (АСЕАН), 35% в рамках Североамериканской зоны свободной торговли (НАФТА), и 60% в ЕС.
Кроме того, торговля в регионе является очень несбалансированной. Казахстан и Туркменистан являются чистыми экспортерами; Узбекистан имеет умеренный дефицит в значительной степени из-за его дефицита в торговле с Казахстаном, а Кыргызская Республика и Таджикистан – крупный дефицит.
В части экспорта внутри региона, торговля сельскохозяйственной продукцией, продуктами питания и промышленными товарами (производство строительных материалов, минеральных удобрений и других химических веществ), занимает гораздо большую долю внутрирегиональной торговли в Центральной Азии по сравнению с торговлей Центральной Азии с остальным миром. Пищевые продукты и овощи, произведенные в странах Центральной Азии, в основном, находят свой путь на рынки в регионе; значительная часть машин и транспортного оборудования Казахстана и Узбекистана реализуется в Центральной Азии. Тем не менее, это меняется, и даже региональные производители имеют проблемы с доступом к рынкам. Например, вступление Казахстана в Таможенный союз с Беларусью и Россией усложнил доступ на рынки для Кыргызстана (до его вступления в ТС) и Таджикистана.
Перемещение капиталов затруднено в силу в целом низкого развития финансовых, банковских услуг и рынка капитала, ценных бумаг в регионе, высоких рисков для портфельных инвестиций и отсутствие эффективного, как странового, так и регионального фондового рынка. Кроме того, ряд стран ограничивает регулирование и доступ иностранных банков на внутренние рынки. Есть такие примеры как, например, Фонд поддержки прямых инвестиций, созданный Казахстаном, но это скорее политически мотивированный проект, сложно вспомнить есть ли в его портфеле реально успешные бизнес-проекты.
Перемещение рабочей силы ограничено соглашениями по ЕАЭС, где для Казахстана и Кыргызстана имеется либеральный режим, в то время как Узбекистан и Таджикистан имеют место проблемы с доступом на рынки труда.
В части таможенной политики, элементы согласованности должны появиться в принципе для стран-членов ЕАЭС, но в реальности администрирование бизнес процессов продолжает оставаться крайне затруднённым.
Для Таджикистана ситуация крайне сложная особенно в северном направлении во взаимоотношениях с Узбекистаном. В этом плане непонятно, как может помочь вступление в ЕАЭС, учитывая отсутствие единой границы, кроме как через Кыргызстан, где рельеф крайне сложный на востоке и на севере имеют место проблемы приграничного характера. Именно поэтому страна сейчас активно ищет пути диверсификации на южном направлении.
Жумабек Сарабеков – На сегодняшний день идея центральноазиатской интеграции остается очень актуальной, но, к сожалению, имеющийся огромный потенциал сотрудничества между нашими странами остается нереализованным. Совместная работа позволила бы странам региона урегулировать многие проблемные вопросы на взаимовыгодной основе, снизив тем самым конфликтный потенциал в регионе. В особенности, вопросы совместного водопользования и приграничных территорий. Создание емкого центральноазиатского рынка с общими правилами игры позволило бы экономить на масштабах производства. Кроме того, региональная интеграция помогла бы укреплению конкурентоспособности наших производителей. В условиях закрытой экономики бизнес не имеет стимулов для наращивания конкурентоспособности, а становится заложником тепличных условий.
Следует отметить, что в регионе присутствует ряд факторов, способствующих интеграции, такие как общность истории и культуры, сохранившиеся хозяйственные связи и ресурсная взаимозависимость. Кроме того, уровень технологического развития в странах региона приблизительно одинаковый, что в принципе способствует интеграции. Интеграции региона способствует и внешний фактор, как бы парадоксально это ни звучало. В частности, китайская инициатива Экономического пояса Шелкового пути предполагает реализацию различных инфраструктурных проектов, на базе которых возникает региональная сеть.
В то же время существуют серьезные препятствия для интеграции в виде многочисленных торговых барьеров. Между некоторыми странами действует визовый режим.
Но ключевой проблемой, на мой взгляд, является разность моделей экономического развития. Речь идет об Узбекистане, без которого интеграция в регионе невозможна. Экономический курс Ташкента на жесткое импортозамещение не способствует росту товарооборота между странами ЦА. В более широком смысле, сама модель развития экономики, взятая на вооружение узбекскими властями, не предполагает участия страны в интеграционных проектах. Безусловно, нельзя утверждать, что интеграционные проекты не реализовались исключительно из-за позиции Узбекистана.
Можно также назвать недостаток политической воли у руководств наших республик. Нередко в качестве препятствия на пути к интеграции называется борьба за региональное лидерство между Астаной и Ташкентом. Думается, что значение данного фактора часто переоценивается, так как на сегодняшний день вопрос о лидерстве не актуален.
Фактическое региональное экономическое сотрудничество находится на очень низком уровне. Взаимная торговля между странами ЦА составляет порядка 7 млрд долларов. Элементы согласованности в проведении таможенной политики присутствуют в рамках многосторонних соглашений о зоне свободной торговли СНГ. Но опять-таки существуют нетарифные и административные барьеры, усложняющие доступ на рынок. Что касается валютной политики, можно отметить некоторую синхронность в действиях национальных регуляторов. В частности, все страны региона одна за другой девальвировали курс валют. Однако это не имеет прямого отношения к интеграции.
Азис Иса – Степень интеграции стран ЦА остается слабой. В 2015 году объем взаимной торговли между странами ЦА составил менее 10 млрд. долл. США. Это неприемлемо низкий показатель. Хотя есть объективные причины для оптимизма: в последние годы наблюдается интенсификация политических связей между Казахстаном и Узбекистаном, как главными игроками региона, и другими странами ЦА.
Страны ЦА по-прежнему испытывают экономический кризис. В такой ситуации вопрос интеграции стран региона приобретает новый импульс и набирает актуальность. Интеграция стран ЦА, в первую очередь, позволит увеличить совокупный объем рынка и усилить сравнительные конкурентные преимущества каждой страны, что положительно отразиться на экономическом росте. Интеграция имеет в себе мощный потенциал для обеспечения устойчивого долгосрочного роста нашим экономикам. Наш регион обладает богатыми природными и человеческими ресурсами, довольно развитой производственной базой и общим населением в 70 млн. человек. Если регион будет более интегрированным, в целом, это даст ему не только большую устойчивость, но и большую экономическую мощь и привлекательность в сравнении с другими регионами мира.
Элементы согласованности в таможенной и валютной политике между странами ЦА, на мой взгляд, отсутствуют, хотя наблюдается схожесть действий правительств и центробанков в сфере валютной политики и поддержания курсов национальных валют. Мы еще не пришли к тому уровню взаимоотношений, который позволил бы нам проводить единую или, по крайней мере, во многом согласованную таможенную и валютную политики.
На мой взгляд, хотя и нет согласованности между нашими странами, зато есть взаимозависимость.
Для региональной интеграции нужна не только политическая воля лидеров стран ЦА, но и востребованность этой интеграции со стороны общественности стран ЦА
Какова позиция Вашей страны в вопросе региональной интеграции? Какие ключевые факторы присутствуют? И какие наиболее значимые препятствия (или риски) Вы видите для Вашей страны на пути центральноазиатской интеграции?
Собир Курбанов – Позиция по отношению к интеграции в Центральной Азии для Таджикистана определяется многовекторностью его внешней политики. Таджикистан является малой открытой экономикой с низкими конкурентными преимуществами, находящейся к тому же в географическом тупике, с гористыми границами.
Основные факторы в случае Таджикистана, это: а) Уход от зависимости в северном направлении и диверсификация в части доступа к рынкам Юго-восточной Азии, стран Персидского залива, и прочее. Особенно в свете сокращения экономического потенциала в ЦА, кризиса в экономике России, серьезных барьеров со стороны Узбекистана и политического давления со стороны РФ (ужесточение регулирования трудовой миграции); б) Поиск альтернативных рынков экспорта летнего избытка электроэнергии в свете развала единой энергетической системы ЦА; в) Снижение транспортных затрат и поиск путей строительства новых коммуникаций дорог (железная дорога между Таджикистаном и Туркменистаном через территорию Афганистана (проект ТАТ), коридоры ЦАРЕС через Китай и Кыргызстан).
Среди рисков необходимо упомянуть:
- Слабую конкурентоспособность внутренней экономики и продукции, низкую квалификацию рабочей силы для входа на южные рынки;
- Неразвитые коммуникации, как дорожных сетей, так и информационных (отсутствие широкополосного интернета),
- Отсутствие обмена рыночной информацией;
- Нестабильность в Афганистане и риски конфликтов на границе.
Жумабек Сарабеков – Казахстан поддерживает идею центральноазиатской интеграции. Об этом свидетельствует активность Астаны в инициировании различных многосторонних форматов сотрудничества. В последний раз президент Казахстана предложил создать Центральноазиатский союз в 2007 году, но идея не нашла поддержки и можно сказать, что Казахстан несколько разочаровался в этой идее.
Для экономики Казахстана, ориентированной вовне, Центральная Азия играет менее значительную роль. В структуре всего объема внешней торговли Казахстана доля государств Центральной Азии не превышает 5%. При этом во внешней торговле других стран региона торговля с Казахстаном занимает более 10%.
Несмотря на существование де-юре беспошлинной торговли, углублению торгово-экономических связей между нашими странами препятствуют нетарифные и административные барьеры. Обмен инвестициями носит узкий характер. К примеру казахстанский бизнес за последние десять лет инвестировал в экономику Кыргызстана более 1 млрд долларов. За 2015 год инвестиции из Казахстана в Кыргызстан составили 25,7 млн долларов. Но львиная доля инвестиции во всех странах ЦА приходится на внерегиональных инвесторов.
Трудовая миграция выступает на сегодняшний день наиболее динамичной сферой регионального экономического взаимодействия. В процессы трудовой миграции широко вовлечены граждане Кыргызстана, Узбекистана и Таджикистана. Казахстан в свою очередь является второй после России страной, куда направляется основной миграционный поток. Хотя масштабы миграции немного замедлились на фоне негативных процессов в экономиках России и Казахстана, в перспективе фактор трудовой миграции будет только возрастать. В целом сложно сказать, что процесс миграции в нашем регионе строго подчиняется законодательству. Казахстанская сторона предпринимает меры по упрощению правил пребывания мигрантов. Но подавляющее большинство мигрантов занимаются трудовой деятельностью в нелегальном статусе.
Азис Иса – Кыргызстан – наиболее открытая и либеральная страна региона, и он сделал ставку на ЕАЭС, что отодвинуло вопросы центральноазиатской интеграции на задний план. Одним из гланых факторов является политический – среди стран ЦА отсутствует действенный механизм реализации принятых совместных решений по интеграционным процессам. До сегодняшнего дня по многим вопросам правительства стран ЦА не могут прийти к консенсусу. Также остается низким уровень выполнения принятых решений. Многие принятые соглашения носят общий, рекомендательный характер.
Для региональной интеграции нужна не только политическая воля лидеров стран ЦА, но и востребованность этой интеграции со стороны общественности стран ЦА. А для этого государственные и негосударственные организации, заинтересованные в интеграционных процессах, должны вести активную, масштабную информационную и исследовательскую работу. Населению ЦА не хватает убежденности в том, что мы нужны друг другу и нам будет лучше вместе. Не хватает совместных крупных инфраструктурных проектов, в первую очередь современных транспортно-коммуникационных коридоров, между странами ЦА.
Несмотря на существование беспошлинной торговли, наращиванию объема торговли между нашими странами по-прежнему препятствуют нетарифные и административные барьеры. То есть, де-факто режим свободной торговли не работает. Потенциал взаимной торговли остается нереализованным ввиду отсутствия современной транспортной инфраструктуры и бюрократизации процедур, сопутствующих торговле.
При этом масштаб экономического сотрудничества стран ЦА с другими внерегиональными странами намного выше. К примеру, объем торговли Кыргызстана с Россией и Китаем существенно выше объема торговли с другими странами ЦА. Объем торговли Кыргызстана с Китаем в 2015 году составил чуть более 1,1 млрд. долл. За этот же период объем торговли Кыргызстана с Казахстаном составил 472 млн. долл., с Узбекистаном – 157 млн. долл.
Чтобы выровнять условия во всех странах ЦА, необходимо начать процесс унификации законодательных баз стран региона в сторону либерализации и дерегулирования. Также назрела необходимость последовательной и согласованной гармонизации налоговых систем в ЦА в сторону упрощения налоговых процедур и снижения налоговых ставок. Трудовое законодательство во всех странах ЦА является серьезным барьером для легального трудоустройства граждан внутри региона.
Юлий Юсупов – Главный фактор, способствующий экономической региональной интеграции, – ее крайняя выгодность для всех без исключения стран региона. Региональная интеграция обеспечивает: усиление конкуренции в странах региона, увеличение возможности получения выгоды от участия в межрегиональном разделении труда, рост конкурентоспособности местных предприятий за счет расширения рынков сбыта и экономии на масштабах, повышение привлекательности для иностранных инвесторов и улучшение бизнес-климата. Именно поэтому, вопреки существующим барьерам внутрирегиональная торговля из года в год расширяется.
Главный барьер на пути интеграции – разновекторная экономическая политика стран региона. Наименьшие барьеры на пути ВЭД и наибольшая степень открытости – у экономики Кыргызстана. Не случайно, свыше 30% товарного экспорта и свыше 10% товарного импорта этой страны приходится на страны ЦА. Относительно высокая степень региональной интеграции (свыше 19% экспорта и 13% импорта) наблюдается в Таджикистане. Здесь основные проблемы лежат в плоскости периодически возникающих конфликтов политического характера с соседями: Узбекистаном и Кыргызстаном. Казахстан – региональный экономический лидер (свыше 60% регионального ВВП) и основной региональный торговый партнер для всех стран ЦА. Барьеры для внешней торговли относительно невелики, в основном это административные, бюрократические барьеры. Однако подавляющая часть экспорта страны – сырьевые товары (главным образом – углеводороды), продаваемые большей частью вне региона. Отсюда незначительная доля региональной торговли в общем торговом обороте (менее 3%). Возможности участия Узбекистана и Туркменистана в региональной интеграции ограничены политикой протекционизма и ограничениями на свободную конвертацию национальной валюты. В частности, в Узбекистане с 1996 г. реализуется политика импортозамещения, предполагающая активную защиту «отечественных производителей» от конкуренции с импортом.
Негативно на интеграционные процессы также влияют и политические амбиции лидеров стран региона, их непонимание важности региональной экономической интеграции, неумение строить конструктивный диалог.
Все реальные интеграционные процессы в регионе, если они имели место, проходили под эгидой России
Как Вы оцениваете перспективность участия в Евразийском экономическом союзе (в целом и для Вашей страны в частности)? Есть ли они ощутимая выгода от членства в ЕАЭС и существуют ли лучшие альтернативы? Какую в целом роль во взаимном сближении или удалении стран региона играет ЕАЭС?
Жумабек Сарабеков – Как известно, Казахстан и Кыргызстан уже являются членами Евразийского экономического союза. В связи с кризисными явлениями в российской экономике и распространением кризиса на страны региона ЦА, взаимный товарооборот стран-членов ЕАЭС в денежном выражении существенно упал (фактор девальвации), но в физических объемах взаимная торговля в целом показывает рост. Поэтому, мне кажется, рано говорить о провале проекта ЕАЭС. Важно отметить, что членство в ЕАЭС позитивно влияет на экономические отношения Казахстана и Кыргызстана, так как способствует устранению торговых и административных барьеров для бизнес-сообществ двух стран. На мой взгляд, членство в ЕАЭС в целом отвечает интересам Казахстана с учетом многих факторов. Другой вопрос заключается в том, насколько эффективно работают институты ЕАЭС. И здесь существуют вопросы. Поэтому лучшей альтернативой ЕАЭС является эффективный ЕАЭС.
Вместе с тем, влияние ЕАЭС на региональное сотрудничество в Центральной Азии неоднозначно. Только две страны являются членами экономического союза. Идут дискуссии о возможном присоединении Таджикистана к ЕАЭС. В то же время сложно представить, что в среднесрочной перспективе Узбекистан и Туркменистан станут членами организации. Проблема заключается в возникновении такого явления, как разобщенность таможенных режимов и правил на пространстве Центральной Азии, что может привести к дальнейшему росту теневого сектора экономики наших стран. Хотя необходимо признать, что страны, не участвующие в работе ЕАЭС, сохраняют за собой торговые преференции в рамках договора о зоне свободной торговли в СНГ.
В целом, хочу отметить, что в рамках региональной интеграции важно не допустить изоляции какой-либо страны. Региональная интеграция может осуществляться шире, и ЕАЭС может стать объединяющим фактором для всех.
Азис Иса – Мнения политиков и экспертов по вступлению и членству Кыргызстана в ЕАЭС остаются противоречивыми. После вступления в ЕАЭС и девальвации рубля и тенге, цены на российскую и казахстанскую продукцию в Кыргызстане снизились. Вследствие этого среди потребителей Кыргызстана наблюдается устойчивая тенденция перехода на продукцию из России и Казахстана. Большинство потребителей положительно относятся к данной тенденции, так как продукция из России и Казахстана считается более качественной по сравнению с продукцией из Китая. С другой стороны, несмотря на облегченные условия пребывания наших трудовых мигрантов в рамках ЕАЭС, мы наблюдаем сокращение денежных переводов трудовых мигрантов в связи с экономическим кризисом в России и Казахстане. Так в 2015 году трудовые мигранты перевели сумму в размере 1 млрд. 419 млн. долл. Для сравнения в 2014 году сумма переводов составила 2 млрд. 106 млн. долл. А за первое полугодие 2016 года, трудовые мигранты перевели всего лишь 325 млн. долл. Несмотря на членство Кыргызстана в ЕАЭС, за последние годы торговля Кыргызстана с другими странами ЕАЭС снижается, что, в большей части, связано с финансово-экономическим кризисом и международными санкциями в отношении России.
В случае повышения тарифных и нетарифных барьеров ЕАЭС есть риск резкого сокращения импорта из стран, не входящих в ЕАЭС. А учитывая, что импортные технологии и оборудование играют важную роль в повышении производительности и развитии наших собственных экономик, это может быть очень болезненно. Протекционизм и импортозамещение не должны доходить до абсурда.
По моему мнению, ЕАЭС не лучшим образом влияет на интеграционные процессы внутри ЦА. Однако вопрос, насколько ситуация с интеграцией стран ЦА была бы лучше без ЕАЭС, остается открытым. Является ли Россия сторонницей центральноазиатской интеграции? Я думаю, членство Кыргызстана и Казахстана в ЕАЭС не должно означать, что внутрирегиональные интеграционные процессы должны быть замедлены. Напротив, наши страны должны усилить интеграцию в ЦА, но без ущерба взаимоотношениям внутри ЕАЭС. ЕАЭС не должен стать своего рода камнем преткновения, который не позволяет интегрироваться странам, не входящим в союз.
Юлий Юсупов – К ЕАЭС у меня отношение двойственное. С одной стороны – именно в рамках ЕАЭС осуществляются реальные интеграционные процессы в регионе. До появления ЕАЭС все реальные интеграционные процессы в регионе, если они имели место, проходили под эгидой России. То есть, когда страны соседи не могли между собой договориться, Россия часто выступала внешним арбитром. В рамках ЕАЭС происходит устранение барьеров на пути ВЭД с Россией – крупнейшим торговым партнером стран региона, что можно только приветствовать. Однако Россия в последние годы теряет привлекательность в качестве экономического партнера в силу кризиса, падения курса рубля и ее изоляции от мировой экономики. Кроме того, интеграционные процессы с Россией в значительной мере политизированы, вследствие чего несут в себе угрозу потери политического суверенитета прочих участников интеграционного процесса. Но что, на мой взгляд, особенно важно – происходит «замораживание» статуса-кво, политическое влияние России на своих «союзников» зачастую оборачивается консервацией существующих «плохих» (неэффективных) экономических и политических институтов, что негативно влияет на их социальное и экономическое развитие и обрекает на хроническое отставание.
Собир Курбанов – Также соглашусь, что в данном вопросе есть две стороны. Участие в Евразийском экономическом союзе для Таджикистана перспективно в принципе, особенно в части либерализации режима пребывания рабочей силы (подавляющее большинство мигрантов из РТ работают в России и Казахстане РФ и КАЗ), а также импорта нефтепродуктов. Особенно это актуально учитывая слабый уровень правовых знаний и навыков мигрантов, рост числа административных нарушений и динамики их депортации из РФ (более 250,000 человек за 2015 год).
В то же время Россия использует такие «аргументы», как свое военное присутствие и ужесточение миграционного режима, оставляя Таджикистану мало вариантов для реагирования. Увязка экономической составляющей сотрудничества с Россией в «пакет» с военными сотрудничеством и политической лояльностью, в целом осложняет вопрос интеграции Таджикистана в ЕАЭС.
Более специфично, это может быть неперспективно по следующим причинам:
- Риск роста цен и социального напряжения из-за низкой конкурентоспособности и ограниченного ассортимента импорта из стран ЕАЭС на фоне доминирования потребительского импорта из стран нечленов ЕАЭС, как то Китай. Пакистан, Турция, Иран;
- Членство Таджикистана в ВТО и риски принятия противоречащих обязательств, особенно в части введения более высоких торговых барьеров для стран, не-членов ЕАЭС;
- Риски потери амбициозных проектов экспансии продукции и инвестиций КНР – газопровод (2 млрд долларов) и прочих проектов;
- Ограниченные перспективы доступа на рынки РФ и ЦА и обратно, ввиду географических и неторговых ограничений. Тут роль Узбекистана слишком велика – Таджикистан, имея около 70% общей границы с Узбекистаном, зависит от этого фактора больше, чем от перспектив членства в ЕАЭС. А граница с Кыргызстаном неразвита.
Кроме того, пока что в основном негативный опыт Кыргызстана дополнительно добавляет осторожности в формирование позиции Таджикистана в отношении евразийской интеграции. Есть также опасения не согласовать или не получить средства РФ на адаптацию и повышение конкурентоспособности экономики по примеру соседей (Кыргызстана).
Реальный центральноазиатский интеграционный проект должен начаться с восстановления полноценной платформы политического диалога на высшем уровне
Какие черты мог бы иметь на Ваш взгляд «идеальный» центральноазиатский интеграционный проект? (Говоря «идеальный» имеется в виду не мечта, оторванная от реальности, а такой проект, который бы представлял собой некий наиболее компромиссный и взаимовыгодный вариант). И, наконец, какова должна быть стратегия правительства Вашей страны для реализации такого проекта?
Юлий Юсупов – Главное условие для развития региональной интеграции – отказ от политики закрытости и «защиты отечественных производителей». По мере устранения барьеров для внешнеэкономической деятельности вообще, будет развиваться и региональная интеграция – в силу своей крайней выгодности. Задача правительств – устранение барьеров на пути ВЭД, задачи частного сектора и гражданского общества, доноров – налаживание партнерских отношений на микроуровне. Предприниматели в целом, хотя и не используют такой термин как «интеграция», но являются самыми убежденными, я бы даже сказал «радикальными» ее сторонниками.
Существуют разные формы кооперации и сотрудничества между предприятиями региона, которые развиваются уже сегодня и которые нуждаются в поддержке. Это:
- Региональные инвестиционные проекты – осуществление инвестиций и передача технологий из одной страны региона в другую, а также инвестиционные проекты иностранных компаний, охватывающих более, чем одну страну ЦА. Сюда относятся открытие иностранных и совместных предприятий, филиалов, представительств внутри стран ЦА, франчайзинг. Речь может идти, как об инвестициях и передачах технологий как в сфере производства товаров и услуг, так и в сфере торговли.
- Производственная кооперация – устойчивые кооперационные связи между производственными предприятиями разных стран региона по созданию добавленной стоимости. Речь идет о поставках комплектующих, сырья между компаниями стран региона для дальнейшей переработки, сборки, упаковки и пр., о работе на давальческом сырье. Самая «продвинутая» форма такого сотрудничества – кластерная кооперация.
- Рыночная кооперация – совместные действия компаний разных стран при закупках или продвижении продукции на рынках, в том числе и экспортных. Это совместные закупки сырья и комплектующих, меры рыночного продвижения, консолидированные поставки однотипной продукции, продажа продукции под общим брендом, продажа продукции через каналы компании-партнера, использование общих стандартов и пр.
- Торговое сотрудничество – устойчивые связи между компаниями разных стран региона по купле-продаже товаров местного производства. Чаще всего торговое сотрудничество осуществляется в форме продаж на внешние рынки через местных дилеров, дистрибьюторов, торговые компании, либо в виде прямых поставок в торговые сети и точки. Менее распространенная, но весьма перспективная форма – взаимные продажи компаниями продукции партнеров, прежде всего взаимодополняемой продукции. Еще одна возможная форма торгового сотрудничества – продажа продукции одной компании под маркой производственной или торговой компании или сети (т.н. «private label»).
- Инфраструктурная кооперация – использование компаниями стран ЦА инфраструктуры соседних стран ЦА. Это услуги транспортных, логистических, торговых компаний, складских помещений, лабораторий, органов сертификации и пр.
- Сотрудничество в повышении потенциала. Данная форма включает обмен опытом между предприятиями разных стран (на «круглых столах», форумах и пр.), совместное повышение кадрового потенциала (участие в совместных тренингах, стажировках и пр.).
Нужна поддержка всех заинтересованных сторон в развитии данных форм региональной кооперации и сотрудничества.
Собир Курбанов – Я считаю, что реальный центральноазиатский интеграционный проект должен начаться с восстановления полноценной платформы политического диалога на высшем уровне среди лидеров стран, причем без участия внешних посредников. Для Таджикистана в частности очень важно восстановление доверия, транспортного и торгового сотрудничества с Узбекистаном.
На общерегиональном уровне это:
- Создание 2-3 региональных логистических «хабов»; создание малых зон приграничной торговли, улучшение жизни приграничных сообществ.
- Восстановление единого рынка энергетики, жизнеспособная платформа водно-энергетического сотрудничества на основе местных институтов (понимание, что это «дилемма заключенного» и все страны должны искать взаимовыгодное решение);
- Свободная экономическая зона в Ферганской долине, где можно было бы эффективно развивать транспортные сети и цепочки добавленной стоимости агропродукции и туризма;
- Уход от экспорта товаров и сырья к экспорту услуг и информации. Развитие вертикальных цепочек добавленной стоимости на уровне различных бизнес-игроков, в таких сферах, как текстиль, агропромышленный комплекс, туризм.
- Развитие общих платформ для обмена информацией.
Учитывая, что в отличие от политических элит, бизнес в вопросах торговли является более рационально мыслящим звеном, именно его роль должна быть ключевой во всех интеграционных инициативах.
Азис Иса – В моем видении интеграционный проект в регионе это, в первую очередь, обеспечение свободной торговли через облегчение перемещения товаров, услуг и людей между странами. Для интеграции должен происходить постоянный обмен человеческими и материальными ресурсами. Граждане стран ЦА должны почувствовать свою общность, принять и осознать, что мы живем в одном регионе и в долгосрочной стратегической перспективе нам выгодно общее информационно-культурное и экономическое пространство.
Но тут очень важно, чтобы два крупнейших игрока в регионе – Казахстан и Узбекистан взяли на себя активную роль по интенсификации интеграционных процессов. Заинтересованные лица должны громко и внятно озвучивать выгоды интеграции для того, чтобы изменить мнение политической элиты и общественности в сторону ускорения и интенсификации интеграционных процессов.
Есть правда и другое, очень важное, на мой взгляд, условие – это укрепление принципа верховенства закона и защиты прав собственности от произвола чиновников, обеспечение понятных правил игры.
Необходимо усилить информационную и культурную политику в сторону просвещения населения стран ЦА об общности культурного наследия наших стран. Для этого необходимо усилить культурный и образовательный обмен между нашими странами. Сейчас академическое сотрудничество, обмен студентами и аспирантами между странами ЦА недостаточны, академические круги стран в значительной мере живут в ситуации внутренней изоляции. ВУЗы региона практически не сотрудничают друг с другом. А ведь именно академическая и интеллектуальная элита должна быть в авангарде движения за интеграцию.
Важным элементом для интенсификации интеграционных процессов также является доступ населения стран ЦА к высокоскоростному интернету. Без высокоскоростного повсеместного доступа к интернету, страны ЦА рискуют усугубить отставание от развитых стран и остаться в стороне от передовых достижений в науке, технологиях и культуре.
Далее, это строительство современных транспортно-коммуникационных коридоров для быстрого и комфортного перемещения людей и товаров.
И наконец, мы не должны опасаться миграционных процессов между нашими странами. Я думаю, исторический опыт США и Европы доказал, что миграционные процессы благоприятно воздействуют на экономическое и культурное развитие стран, где такие процессы приветствуются или, по крайней мере, им не препятствуют. Для этого все страны региона должны внедрить безвизовый режим для граждан развитых стран. Это позволит повысить привлекательность всего региона в целом, как для туристов, так и внерегиональных зарубежных инвесторов. В Кыргызстане уже наблюдается устойчивый рост потока туристов из стран, для которых был отменен визовый режим в 2012 году. Казахстан пошел по пути Кыргызстана и также отменил в одностороннем порядке визовый режим для граждан ряда развитых стран. Поэтому, когда другие страны региона распространять этот опыт у себя, мы увидим качественные изменения.
Кроме того, необходимо наладить сотрудничество в экологической сфере. Мы не должны игнорировать проблему глобального потепления и парниковых газов. Глобальное потепление неизбежно, вопрос лишь в масштабах последствий данной проблемы. Чем раньше и действеннее мы начнем принимать совместные меры по сокращению парниковых газов, тем ниже вероятность катастрофических последствий для нашего региона.
Жумабек Сарабеков – Идеальный интеграционный проект в Центральной Азии – это современный механизм сотрудничества, основанный на реальной экономической кооперации.
Можно выделить несколько характеристик будущей интеграционной структуры, соответствие которым может обеспечить успех.
Первое, интеграционный механизм должен быть эффективным. Опыт ЕС свидетельствует о важной роли профессиональных чиновников, занимающихся вопросами интеграции.
Второе, современный формат сотрудничества. Участникам необходимо определить для себя наиболее подходящий формат сотрудничества. Между нашими странами на сегодняшний день существует зона свободной торговли. А каким будет следующий шаг в углублении экономических связей: таможенный союз, единое экономическое пространство? При этом важно обеспечить открытость общего рынка для сотрудничества с третьими сторонами (возможности сопряжения с ЕАЭС?) и не допустить чрезмерной изоляции.
Третье, главным условием успешной интеграции является наличие искренней воли к совместной работе, что предполагает сознательный подход участников к интеграционному процессу. Интеграция не ради интеграции, но целеустремленное сотрудничество на достижение взаимовыгодных результатов.
Вместе с тем, представляется, что процесс интеграции включает в себя не только развитие экономических контактов, хотя сильная экономическая база должна служить фундаментом, но и широкое сотрудничество в гуманитарной сфере. Целесообразно развивать и политические контакты на разных уровнях с целью формирования общей позиции по вопросам региональной безопасности.
Думается, что роль центральноазиатского вектора во внешней политике Казахстана с каждым годом будет только расти, о чем свидетельствует последние изменения во внешнеполитической концепции Казахстана.
Комментарии и вопросы дискуссанта
Европейская интеграция – это интеграция народов, произошедшая не на уровне воли властей, а на уровне всего общества
Фархад Толипов – Как ученый, который изучает тему региональной интеграции с первых дней независимости, я часто слышу аргумент, о том, что в Центральной Азии существует взаимная недополняемость экономик стран. Это может привести к ложным выводам о несостоятельности самой идеи экономической интеграции в регионе. Нельзя говорить о перспективах региональной интеграции, опираясь исключительно на цифры по объемам внутрирегиональной торговли. Конечно, 5% – это мало, но это не означает, что только при уровне 35% как в НАФТА или, тем более, 60%, как в случае ЕС, мы сможем говорить о полноценной интеграции. Каковы вообще эти индикаторы? Сколько надо иметь процентов взаимной торговли, чтобы считать, что интеграция состоялась? 10%, 15%? По-моему, внешнерегиональная торговля будет всегда в Центральной Азии превалировать, но это никак не умаляет перспектив региональной интеграции.
Нельзя делать из одного этого факта (притом, что не учитываются теневые объемы) приговор всей идее регионального экономического сотрудничества. Тезис о взаимодополняемости нуждается в конкретизации – в каких сферах она есть? В каких отсутствует?
Довольно характерно, что в обсуждениях темы региональной интеграции, обычно представлено экспертное мнение специалистов-теоретиков, экспертов международных организаций, но есть ли четкая позиция предпринимателей региона, участников ВЭД? Что они думают об интеграции? Каковы реальные масштабы приграничной торговли? Есть ли данные о предприятиях с совместным капиталом? Несмотря на барьеры, между Казахстаном и Узбекистаном таких предприятий сотни. В каких отраслях таких предприятий возникает больше всего? Таким образом, мы не можем утверждать, что регионального сотрудничества не существует, но мы нуждаемся в конкретизации этой картины.
Если даже сейчас есть факторы, препятствующие интеграции или (в чем я сомневаюсь) какие-то естественные причины, то в мировой практике существует и такой опыт, как regional building, т.е. при наличии соответствующей воли общность можно даже построить. А тем более, в случае с ЦА она и так присутствует. Достаточно вспомнить 1991 год. Через пять дней после распада СССР в городе Ашгабаде все пять стран Центральной Азии договорились создать Центральноазиатский союз. Это была фундаментальная историческая реакция на распад СССР, обусловленная пониманием неделимости единого региона, исторически предрасположенного к интеграции.
Я бы также призвал не считать политическую волю главным, ограничивающим интеграцию фактором. К примеру, Европейская интеграция – это интеграция народов, произошедшая не на уровне воли властей, а на уровне всего общества.
Я хотел бы задать такой вопрос: В начале 1990-х годов представители четырех центральноазиатских стран объявили о создании нескольких консорциумов: транспортного, продовольственного, энергетического. Идея этих консорциумов, по аналогии с европейским консорциумом – Объединением угля и стали, заключалась в том, чтобы задать функциональные импульсы к объединяющей политике. Почему эти консорциумы не заработали?
Жумабек Сарабеков – Договор об едином экономическом пространстве и другие соглашения в тот период заключались между четырьмя странами на краткосрочный период, а поставки во многом осуществлялись на основе бартера и взаимозачетов. Данный вид экономических операций позволял оперативно уточнять условия сотрудничества. Вместе с тем переход к рыночным основам экономического сотрудничества с более глубоким уровнем кооперационных связей странами региона так и не был совершен.
Азис Иса – Я также думаю, что все же в деловых и политических кругах Европы того времени было четкое понимание о выгодах объединения. Для нас же независимость оказалась важнее таких соображений.
Фархад Толипов – Эксперты часто переходят в таких дискуссиях с регионального уровня на уровень евразийский, увязывая региональную интеграцию с евразийской. Мне кажется, нужно разделить эти вопросы. Среди обществ Казахстана и Кыргызстана есть раскол по поводу участия их стран в ЕАЭС. Вступление Кыргызстана в ЕАЭС это результат интеграционных законов? Или вынужденный акт из-за зависимости от России?
Азис Иса – Зависимость от России сыграла ключевую роль (это вопрос мигрантов, доступ к рынку, торговля ГСМ). В этом есть и экономические, и политические мотивы. Есть и определенная поддержка населением. Несмотря ни на что, у нас общая ментальность с Россией, мы существуем в ее информационном пространстве. Но ЕАЭС не должен быть препятствием к центральноазиатской интеграции, главное препятствие, на мой взгляд – это то, что наши страны боятся потерять суверенитет. Бюрократия играет слишком большую роль, и нет силы, которая могла бы ускорить интеграционные процессы.
Жумабек Сарабеков – Фактор российской экономики играет очень важную роль во всех странах Центральной Азии, поэтому тяготение к России как одному из основных экономических партнеров носит объективный характер. Имеется в виду, что есть объективные предпосылки к углублению экономического сотрудничества между нашими странами в рамках ЕАЭС.
Юлий Юсупов – Согласен насчет недополняемости экономик – это не совсем корректный аргумент. Существует огромное количество наименований продукции, которая должна участвовать и уже участвует в региональном разделении труда. Если исключить сырьевые товары, то окажется, что страны Центральной Азии достаточно активно торгуют между собой: мука, фрукты, напитки, мясо-молочные и кондитерские изделия, строительные материалы, текстиль, удобрения, бытовые товары и пр. Бизнесмены относятся к более радикальным сторонникам интеграции, они всегда и везде «за». Но, конечно, существует большое число проблем, и очень сложно обходить эти барьеры. Их слишком много – торговые барьеры, бюрократия на таможне, в вопросах регистрации, визовом режиме и т.д.
Фархад Толипов – Часто говорят, что большой поток трудовых мигрантов, направляющийся в Россию, стал триггером евразийской интеграции. Узбекистан это затрагивает больше всего, но Узбекистан не стал частью евразийской интеграции. В целом, миграция – это негативный эффект. Насчет единого менталитета, думается, что у нас в регионе он даже сильнее, чем в евразийском масштабе. Визовый вопрос также не мешает внутрирегиональной торговли. Я сам был свидетелем, так дехканин в Ходженте продавал узбекские дыни. И это в обход всех существующих барьеров. Принимая во внимание неучтенность теневой торговли, какой объем торговли можно считать за успешный индикатор интеграции?
Юлий Юсупов – Согласен, что вопреки всем барьерам, торговля идет. Для Узбекистана страны Центральной Азии занимают до 16% всей торговли. Как только нам всем удастся преодолеть сырьевой синдром, мы легко можем достичь и 60%! Это не фантастика.
Азис Иса – Также считаю, что если бы существовали демократические институты, то региональная интеграция давно бы осуществлялась ударными темпами.
Жумабек Сарабеков – Но ведь общественное мнение тоже становится все менее интернациональным во всех странах региона. То есть, не факт, что общественное мнение в странах, у которых имеются территориальные споры и разногласия по водным вопросам однозначно выступит за интеграцию.
Фархад Толипов – Согласен с Азисом в том, что демократизация может выступить как предпосылка интеграции. Успешно начатая в 1991 году интеграция в Центральной Азии прервалась, когда Центральноазиатский Союз был объединен с ЕвраЗЭС. Последнее, в свою очередь, тоже перестало существовать. Теперь странам Центральной Азии нужно восстанавливать ОЦАС, хотя бы в форме регулярного саммита (по аналогии с Советом Европы, где собираются главы государств).
Резюме дискуссии:
Возрожденная Организация центральнооазиатского сотрудничества (ОЦАС) может стать площадкой для постоянного политического диалога стран региона и институтом выработки необходимых региональных решений
Константин Бондаренко – Представляя краткое резюме сегодняшней дискуссии, необходимо отметить, что участники круглого стола в целом сходятся во мнении, что степень интеграции между странами региона довольно низкая. Несмотря на крайнюю взаимную выгодность интеграции, разновекторная экономическая политика стран региона становится серьезным барьером на ее пути. Ключевым фактором также является различие экономических моделей, в первую очередь, «особый путь» Узбекистана. Существующая степень экономической закрытости и протекционизма этой страны, заметно влияет на перспективы интеграционных процессов в регионе.
Но при этом, несмотря на разного рода политические, торговые, тарифные и нетарифные барьеры, процесс интеграции идет, так как имеет естественный характер. Драйвером процесса выступают не столько политические элиты стран, сколько предприниматели. Если даже при наличии барьеров, они «находят пути», то при их снятии, объемы взаимной торговли вырастут в разы за довольно короткое время.
Ожидаемо прозвучали в целом разные, но часто осторожные оценки перспектив участия стран региона в проекте ЕАЭС. Кроме того, неоднозначным является влияние ЕАЭС на региональное сотрудничество в Центральной Азии. И, что еще очень важно, было отмечено – не стоит автоматически объединять региональный интеграционный проект с идеями евразийской интеграции и тем более ставить их во взаимную зависимость.
А в качестве главного итога, необходимо подчеркнуть несколько тезисов, которые очень емко характеризуют необходимые шаги и условия для эффективной реализации проекта центральноазиатской интеграции, это:
- Восстановление полноценной платформы политического диалога на высшем уровне среди лидеров стран без участия внешних посредников;
- Обеспечение верховенства закона и гарантий соблюдения понятных и справедливых правил игры;
- Обеспечение открытости общего рынка для сотрудничества с третьими сторонами и недопущение чрезмерной изоляции;
- Восстановление единого рынка энергетики, жизнеспособная платформа водно-энергетического сотрудничества на основе местных институтов;
- Торговая кооперация – создание региональных логистических «хабов» и свободных экономических зон;
- Производственная кооперация – развитие цепочек добавленной стоимости на основе взаимо-дополняемости в таких сферах как текстиль, агропромышленный комплекс, туризм и др.
- Региональные инвестиционные проекты – инвестиций и передача технологий между странами, а также инвестпроекты иностранных компаний, охватывающих более, чем одну страну региона.
- Инфраструктурная кооперация – совместное использование инфраструктуры соседних стран, транспортные и логистические услуги, деятельность лабораторий, органов сертификации и др.
- Доступ на качественно новом уровне к информационно-коммуникационным потокам и информационным технологиям;
- И наконец, усиление культурного и образовательного обмена между странами региона, сотрудничество в гуманитарной сфере.
Для реализации указанных мер эффективным шагом может быть возрождение Организации центральнооазиатского сотрудничества (ОЦАС), которая может стать площадкой для постоянного политического диалога стран региона и институтовм выработки необходимых региональных решений.
Photo: Encyclopædia Britannica, Inc.
