В 2007 году издательство Университета Индианы (Indiana University Press) выпустило книгу «Everyday Life in Central Asia: Past and Present (Повседневная жизнь в Центральной Азии: Прошлое и настоящее)». В этом сборнике под редакцией Джеффа Сахадео и Рассела Занка авторы из различных дисциплин (включая таких исследователей, как Марианн Камп, Дуглас Нортроп, Морган Лью, Лора Адамс, Мадлен Ривс, Эрик МакГлинчи, Шон Робертс и др.) рассказывают, как обычные жители Центральной Азии ведут свою жизнь (в прошлом и настоящем) и переживают исторические и политические этапы. Сборник содержит истории туркменских кочевников, афганских крестьян, казахстанских ученых, кыргызских пограничников, хранителей религиозных святынь в Узбекистане. Эти истории освещают важные вопросы гендера, религии, власти, культуры и богатства и представляют динамичный мир жизни в городе и небольших деревнях, на свадьбах и праздниках, в школах и вокруг обеденных столов… Это трогательные рассказы о личной борьбе и личном успехе, о том, как жители Центральной Азии сталкиваются, адаптируются и стремятся влиять на глобальные движения и тенденции, а также на свои усиливающиеся и агрессивные государства.
Паула А. Майклс – Этноисторическое путешествие по казахскому гостеприимству
An Ethnohistorical Journey through Kazakh Hospitality Paula A. Michaels
Работа Паулы Майклс относится к «заре» казахстанской независимости, раннему постсоветскому периоду и основывается на этнографическом исследовании, проведенном в 1992 году в Алматы. Майклс рассматривает казахское гостеприимство как образец «нации и гуманности» и в качестве источников использует три ресурса: казахские пословицы о гостеприимстве, этнографические наблюдения западных путешественников XIX-XX вв и собственные материалы, собранные в период 1991-2003 годов.
Паула Майклс провела весну 1992 года в гостях у казахской семьи. Эта была современная городская казахская семья: мать (Сауле) жила одна с двумя детьми. «Получившая воспитание в традиционной сельской семье, Сауле чувствовала себя заклейменной своей «разведенной» идентичностью. Она (и, возможно, окружающие) считала себя неполноценной женщиной из-за неудачного брака, хотя никогда не выражала этого чувства ясно и открыто», – пишет исследовательница.
Весной 1992 Пауле исполнилось 26 лет, что по ее представлениям о казахских стандартах, перевело ее от состояния «невесты» в состояние «старой девы». «Несмотря на сочувствующие взгляды казахских друзей, я решила отпраздновать это событие», – пишет Паула. Недавний дефицит продуктов 1991 года, согласно наблюдениям Майклс, сменился коммерческим разнообразием, и импортные товары лежали уже на прилавках. Обладая «ограниченными» кулинарными способностями, Паула решила приготовить пиццу и торт из полуфабрикатов, надеясь, что гости – трое казахских друзей найдут пиццу (с добавлением импортного соуса) как несколько новое для них блюдо, а для троих американских друзей она станет напоминанием о доме.
Но Паула не ожидала, что Сауле воспримет ее меню «с ужасом». Матери казашек учат их быть изобретательными и девушки с малого возраста готовят блюда с нуля. Сауле посчитала, что такое меню будет «оскорблением» для гостей и плохой оценкой ее как хозяйки. Как пишет Майклс, «американка или нет, я рассматривалась как женщина по казахским стандартам, и Сауле опасалась, что мои кулинарные недостатки отразятся и на ней тоже». Щепетильное отношение Сауле к приему гостей заинтересовало Майклс как исследователя и заставило ее более пристально взглянуть на проблему гостеприимства.
Казахи очень гордятся своим гостеприимством, теплотой и радушием, с которым они встречают гостей, родственников и незнакомцев. Гостеприимство является неотъемлемой частью казахской идентичности и, по мнению самих казахов, превосходит гостеприимство их соседей и извечных соперников – узбеков. Казахская женщина должна не только отлично готовить, но и создавать соответствующую атмосферу через непрерывный поток еды, напитков и развлекающей беседы. Грация, с которой женщина подает чай, к примеру, это источник гордости ее мужа, который наблюдает за всей операцией.
Казахское и, если говорить в целом, гостеприимство номадов, согласно Майклс, широко представлено в пословицах и поговорках, и традиции степного радушного отношения к гостям еще отмечал Махмуд Кашгари в XI веке. Хотя гость, тем более незваный или неожиданный, это «божий гость», благословление от Всевышнего, некоторые пословицы предупреждают, что гостям также необходимо соблюдать определенные временные рамки пребывания – «хороший гость сидит тихо как овца». Но даже если «гость приехал ненадолго, он замечает все», если это «плохой дом – гость об этом сразу узнает».
Европейские путешественники XIX века единодушно отмечают исключительное радушие казахов. Майклс приводит заметки американского дипломата Юджина Скайлера (Евгений Шулер), совершившего в 1873 году путешествие из Санкт-Петербурга в Центральную Азию. Дипломат похвалил казахов за гостеприимство, за готовность отдать гостям последнее, но попутно отметил «леность» мужчин, которые перекладывали работу на женщин. Скайлер подробно описывал собиравшие многочисленных гостей большие празднества по любому поводу – обрезание, свадьба, похороны, которые сопровождались песнями и сказаниями, и где подавалась прекрасно приготовленная баранина (российские офицеры, избалованные столичной кухней, свидетельствовали, что нет ничего лучше казахской баранины). Гости выполняли важную функцию поставщика новостей в отсутствие почты, телеграфа и газет, помогали сблизить людей, изолированных большими пространствами, и решали проблему монотонности жизни.
Казахское гостеприимство – это высшее проявление «казахскости»
Седентаризация номадов во время советского периода радикально изменила их образ жизни. В изменении традиций застолья большую роль сыграло появление алкоголя. Кумыс и шубат стали редкостью на столах горожан. Тор, почетное место в юрте напротив входа, перешло в советские квартиры.
Горбачевский и постсоветский период создали экономические трудности для многих казахов. Если в советский период товары было трудно достать, то в ранние постсоветские годы многие продукты стали недоступны. Изменения коснулись проведения праздников дома. К примеру, респонденты говорили Майклс, что советское поколение предпочитало встречать гостей дома, тогда как молодое поколение часто предпочитает идти в рестораны и кафе. Уровень потребления алкоголя в постсоветский период стал снижаться, и появились прецеденты безалкогольных свадеб. Исследовательница пишет о выросшей религиозности, государственной анти-алкогольной политике, но при этом отмечает, что экономическая рациональность также является важным фактором снижения потребления водки. К примеру, Майклс пишет, что уже в 2003 году на одном из казахских праздников она заметила скромное потребление алкоголя и ранний уход одного из гостей по причине раннего выхода на работу на следующий день (что в глазах Майклс выглядело как вполне рядовое “западное” объяснение). Рыночная экономика и капитализм диктуют свои особенности в проведении досуга, тогда как в брежневскую эпоху употребление спиртного было одной из немногих форм разнообразия досуга.
Майклс пишет, что гостеприимство есть черта, присущая многим народам, но на взгляд западного представителя, казахская и в целом центральноазиатская форма гостеприимства демонстрируется особенно значительно. Казахское гостеприимство – это высшее проявление «казахскости». «Зачем жить в этом мире, если ты не можешь справить большую свадьбу для своего сына?» – восклицает одна из женщин в исследовании Майклс. Изучение гостеприимства дает возможность взглянуть не только на культурные ценности, но и на экономические, и социальные процессы, происходящие внутри общества. Капитализм повлиял не только на ассортимент стола, пишет Майклс, “ … но и на то, как люди стали взаимодействовать, находясь за одним дастарханом”.
