Региональная аналитическая сеть Центральной Азии рада опубликовать очередную работу в рамках серии Форума молодых экспертов Центральной Азии – «Противостояние ценностей: почему демократия не приживается в “традиционных” обществах?» эксперта из Узбекистана Санжара Султона. Санжар Султон – независимый исследователь из Узбекистана, сфера научных интересов – демократизация стран в переходных фазах. Автор работ “Современность: геополитические цели и идеологическая политика” (в соавторстве) и “Дилеммы демократизации традиционных обществ”.
Выпуск 3, июнь 2016 г
Некоторые события, происходящие в мире, говорят нам о приближении времени решительных изменений в сфере политического управления. С одной стороны, страны западного полушария наблюдают “рецессию” в общественно-политической системе, с другой стороны, в остальной части света нарастает непримиримость между властью и обществом. А точка соприкосновения этих двух процессов будет определять будущую судьбу демократии.
Об этом недавно писал политолог Александр Кули, директор института Харримана при Колумбийском университете в своей статье «Глобализация авторитаризма: противостояние демократических норм», изданной в журнале «Демократия»[1]. Хотя «глобализация авторитаризма» зависит от многих факторов, главной ее причиной стал симметричный «ответ» авторитарных режимов «призыву», брошенному западной демократией. С одной стороны – резкий нажим Запада, с другой стороны, под воздействием глобализации авторитарные режимы, тщательно «усвоив» существующие правила демократической игры, сформировали псевдодемократические институты и податливое гражданское общество, не угрожающее их существованию. Это особенно нашло свое явное доказательство в авторитарных режимах постсоветского пространства. Принятие такого положения в глобальном масштабе политологом Александром Кули было названо «контрнормой» и «контрпрактикой».
В свою очередь другой американский политолог, один из теоретиков демократии, Ларри Даймонд утверждает, что «рецессия» демократии во всем мире связана, прежде всего, с наличием разных взглядов в академической общественности по поводу определения и измерения демократии и отсутствием механизма, обеспечивающего определенные критерии «состояния» демократии[2]. Таким образом, многие авторитарные режимы не видят никаких препятствий тому, чтобы представлять себя мировому сообществу как «демократические». (При этом, подчеркивая свои «всемирные достижения» на пути к демократии, они равнодушны к тому, что занимают лидирующие места в рейтингах нарушения человеческих прав). Несмотря на широко распространенное разделение стран на «демократические» и «недемократические», во многих странах мира за последнее время происходит органическое «отступление» от демократических ценностей и глубокое укоренение авторитарной практики.
Возможно, отступление от демократических норм в таких демократических странах, как, например, Турция и Венгрия, является «временным» явлением, но в странах, в своей недавней истории сильно пострадавших от авторитарного или тоталитарного режима, переход к демократии может стать очень проблематичным. Чтобы понять причины такого провала перехода к демократии, необходимо глубже проанализировать вопрос взаимосвязи «традиционных» и демократических ценностей.
По Кули, внедрение понятия «традиционные ценности» в сферу прав человека приобрело решающее значение. То есть, права человека стали противопоставляться «защите традиционных ценностей» каждой страной, склонной к авторитаризму. Такое противостояние, если посмотреть на это в контексте процессов сегодняшней глобализации, приобретает идеологический оттенок. Если посмотреть с аксиологической точки зрения, понимание человеческих прав в либеральной трактовке не делает их принадлежащими к какой-либо традиционной культуре или цивилизации. Права человека составляют систему общечеловеческих ценностей, они свободны от интерпретации как определенного «образца». Наоборот, нет ни одной традиционной ценности, которая бы принималась всеми в глобальном масштабе. Например, на фоне достижений японцев мир не «японизировался» и японцы не стали причастны к Западу. Напротив, японские ценности не только уважают права человека, но не противопоставляют себя им.
Практика противопоставления человеческих прав традиционным ценностям есть не что иное, как создание идеологического средства для укрепления власти авторитарных режимов и введения общества в заблуждение. Когда традиционные (национальные) ценности не противоречат правам человека или имеют нейтральное содержание, то их творческое использование в процессах демократизации не лишено полезности. Здесь мы встречаемся с закономерностью демократического разнообразия и признаём основательность утверждений сторонников «традиционных ценностей».
Например, насилие против женщин никогда не имело ни национального, ни цивилизованного ярлыка, и оно в каждом обществе имеет почти одинаковый смысл. Но в ликвидации этого явления каждая культура может эффективно использовать свой исторический опыт. За последнее время встречается много случаев многоженства среди мусульман в Британии, что в традиционных кругах рассматривается как своеобразное решение проблемы “матерей-одиночек” (особенно, распространенной на Западе). То есть, многоженство противоречит правам человека, но в то же время в традиционном смысле служит удобным средством социально-экономической защиты матерей-одиночек.
В экономически сложной ситуации люди, нуждающиеся в социальной защите, могут пожертвовать многими демократическими идеалами ради удовлетворения первичных нужд. В этом смысле, изменчивое свойство социальных ситуаций может повлиять на «судьбу» демократических ценностей, то есть, при недостатке обеспечения одного сословия человеческих прав (право на достойное существование), вероятно, актуальность второго сословия может снизиться. Учитывая несовершенство системы капиталистических отношений, вероятность превосходства «инстинкта» самосохранения над желанием «равенства» возрастает.
Внедрение понятия “традиционные ценности” в систему человеческих прав как решение социальных проблем демонстрирует «несовершенство» демократических критериев. И внедрение в употребление понятия «политкорректность» есть не что иное, как сокрытие такого «несовершенства». Случай с Ким Дэвис[3] в Соединённых Штатах показал существование неразрешимых противоречий между «традиционными» правами и «эксклюзивными» правами. Тогда Ким Дэвис через отказ в регистрации однополого брака, защищая свои религиозные убеждения, «попрала» права полового меньшинства. Хотя американская конституция защищает ее религиозные убеждения, она же оценивает ее отказ регистрировать однополые браки как «правонарушение».
Сегодня такие парадоксы превратились в своеобразную особенность в системе человеческих прав. В результате исчезла граница между законностью и правонарушением. Если учитывать, что юридическая процедура «требует» точной границы, не оставляющей сомнения между законностью и правонарушением, такая абстракция может значительно склонять ситуацию в сторону «традиционных ценностей». Наличие такой абстракции, в свою очередь, даёт толчок для поиска других альтернатив для решения ситуации. Например, для защиты неотъемлемых прав своих верующих Папа Римский Франциск был вынужден признать, что церковь не против однополого брака, но такие браки не должны заключаться в церкви. Хотя это признание духовного лица высшего сана может восприниматься как идущее вразрез с «Божьей волей», оно демонстрирует «политкорректность».
Демократические ценности превращаются в пленника своей «непримиримости» и ничем не отличаются от своих противников
Такое примирение Папы Римского с правозащитной демагогией является временным решением дисфункционализма в действующей системе прав человека. Оно также показывает невозможность достижения разумного решения всех проблем в общественной жизни. Парадигма человеческих прав ставит перед индивидами сложный выбор: обеспечение одних прав за счет отказа от известной части других прав или обеспечение своих прав через нарушение чужих прав. В этом случае, в противостоянии консервативности «традиционных» порядков, демократические ценности превращаются в пленника своей «непримиримости» и ничем не отличаются от своих противников! Такая неопределённость (парадокс) неизбежно приведет к колебаниям в системе человеческих прав и демократических режимов.
Внутри себя либерализм допускает плюрализм, но он не принимает чуждые ему взгляды извне. Закрытость к внешнему, «другому» миру либеральной демократии лишает её эффективности и творческой деятельности. Именно это привело к появлению противоположных представлений в области «демократии» и «человеческих прав». На этом фоне поднимается авторитаризм, беря реванш как защитник «традиционных ценностей». Ведь не зря авторитаризм укрепляется одновременно с процессами демократизации в мире.
В авторитарных странах демократические ценности признаются как основные и общечеловеческие ценности, но не рассматриваются как безальтернативная модель развития. Они могут браться за основу развития как мировой опыт, вместе с тем строится и альтернативная система, в которую в качестве «запасных мер предосторожности» входят национальные традиционные ценности. Когда традиционные традиции не отвечают требованию определенного времени, их заменяют демократическими ценностями. Или если демократическая ценность определенным образом нейтральна в отношении традиционных ценностей или дополняет их, тогда она применяется в практике. И напротив, если демократические ценности, например, права меньшинств, противоречат традиционным ценностям, они или отвергаются (к примеру, права на аборт или однополые браки), или внедряются с известными ограничениями. К примеру, недавно в Саудовской Аравии, где женщины не могут принять участие ни в одном политическом решении, был снят запрет для женщин избираться в местные муниципалитеты. Или во многих мусульманских странах женщинам гарантировано обучение в университетах, но проблема устройства их на работу не решена достаточно законным образом.
В период перехода к демократии целесообразнее реформировать институты старого типа, чем внедрять радикально новые институты
Кроме того, в некоторых странах есть такие традиционные институты, которые могут свободно конкурировать с институтами гражданского общества. Во многих странах Востока существуют уникальные способы самоуправления местными сообществами, которые могут самостоятельно выполнять функции НПО. Например, в Центральной Азии (особенно в Узбекистане) институт махалля входит в ряд таких институтов. В период перехода к демократии целесообразнее реформировать институты старого типа, чем внедрять радикально новые институты. Активные НПО на Западе соответствуют динамизму в этих обществах. А в незападных обществах склонность населения к «стабильности» требует соответствующей «активности». И поэтому сегодня в процессе демократизации аргументы, говорящие о необходимости адаптации к демократической действительности, заслуживают внимания.
В процессе перехода к демократии незападных обществ всегда присутствует следующая сложная дилемма: или политическая активность, или национальные ценности. «Политическая активность» – это страшное слово, вводящее в агонию авторитарные государства. Такие режимы рассматривают повышение политической активности общества с нравственной стороны, как деморализацию, и представляют себя как защитника нравственных норм, мобилизуя массу через идейный контроль.
Демократические ценности воспринимаются в тесной связке с западными цивилизационными ценностями
Демократические ценности, права человека идентифицируются с нравственной деградацией в западных обществах, демократические ценности воспринимаются в тесной связке с западными цивилизационными ценностями и трактуются представителями общественно-гуманитарных наук и религиозными деятелями как проявление «евроцентризма» и пропаганда демократии. Как яркое доказательство этому приводятся слова известного американского политолога Збигнева Бжезинского, который, подчеркивая связь между американской демократией и её культурными институтами, сказал так: «В основе необычайной привлекательности американской массовой культуры лежит американская демократия…Она – динамичный продукт открытой, предприимчивой и высококонкурентной американской демократической системы»[4].
Таким образом, процесс демократизации стал идеологизироваться и потому лишился универсальности. Ведь идея свободы человека не продукт какой-нибудь культуры или цивилизации, а общая идея для каждой нации и народов. Авторитарные режимы пользуются этим, чтобы вести демократизацию по-своему. Искусственное перенесение в процессы демократизации противоречий между культурами и цивилизациями подавляет веру в демократические идеалы. В результате простые граждане, оставшись под сильным идеологическим давлением, под воздействием машины пропаганды государства превратились в жертву ложных представлений. Появились фальшивые демократические режимы, вообще не относящиеся к демократическим идеалам. Не общечеловеческие демократические ценности, а традиционные ценности выполняют функцию канонов для таких режимов.
Когда возникают противоречия между демократическими принципами, выбор делается в пользу традиционных ценностей
Если в процессе демократизации в незападных странах диалектическая взаимосвязь демократических ценностей с традиционными ценностями и необходимость их взаимодополнения рассматривается как важное средство решения трудностей, тогда мы не видим ничего сверхъестественного в этом. Но когда традиционные ценности проводят «анализ» демократических идеалов, мы становимся свидетелями их одностороннего уклонения. В результате они начинают играть роль демократических ценностей. В автократических режимах демократический принцип «повиновения меньшинства большинству» (majority rule and minority rights) работает совместно с существующими традиционными ценностями. Эти режимы в принятии решений против прав человека исходят из этого принципа. Похожие ситуации можно наблюдать даже в практике стран, признанных демократическими. Например, в Индии, крупнейшей демократической стране мира, до сих пор насилие в браке не является преступлением. Когда возникают противоречия между демократическими принципами, выбор делается в пользу традиционных ценностей.
Разумеется, традиционные ценности могут не противоречить демократическим ценностям. Например, в Узбекистане в составе местных органов самоуправления (махалля) существует институт примирения, состоящий из активистов махали, которые стараются примирить членов махалля и удовлетворить законные права и требования (кроме тяжких преступлений) до суда. Такой механизм может предотвратить социальные последствия правонарушений по неосторожности, а также, если правонарушитель является основным кормильцем в семье, такой механизм будет защищать интересы его семьи во время его содержания под арестом. Таким образом, вышеупомянутые институты остаются активными защитниками прав человека в таких ситуациях, где законы бессильны.
Фактор человека никогда не имел и не будет иметь никакого общественного значения как поверхностная и преходящая мечта. Если в демократически развитых странах власти уделяют мало внимания духовной ответственности, без всякого смущения вырывая с корнем традиционных институты и ценности, то незападные общества за счет приношения в жертву прав человека стремятся сохранить традиционный оплот. В западных сообществах место человека определяется нормами, указанными в законах, а вне их измеряется его «верностью» существующему строю. Но незападные сообщества, хотя обвиняют Запад в чрезмерной политизации человека, определяют основным критерием демократического развития «ответственность» нравственного содержания, чем политические свободы. По их мнению, «политизированный индивид» как символ зла приводит к разрушению и краху общества (на самом деле государства). А также в процессе перехода к демократии, по утверждению известного польского политолога Адама Пшеворского, ставка делается на национальные чувства, диктуя следующую логику: “Не приемлющие национального духа – это те, кто к нему не принадлежит, кто чужд нации. И если нация является организмом, она не может терпеть чужеродные элементы. Индивидуализм и инакомыслие – признаки непринадлежности».[5]
Страны, с трудом осуществлявшие переход к демократии, и вовсе свернули свое направление на “антидемократический” путь
В последнее время размножение таких представлений связано с неудачным экспортом демократии и цветными революциями, повлекшими за собой и отрицательные последствия. На фоне таких неудач страны, с трудом осуществлявшие переход к демократии, и вовсе свернули свое направление на «антидемократический» путь. Уже и так колеблющиеся проблемы прав человека были полностью изгнаны из повестки дня. В свою очередь, их место заняли проблемы «нравственно совершенного» человека. Люди такого типа не только подходят интересам режима, но и превращаются в решительных их защитников. Неправильная трактовка принципа пожертвования своих интересов ради интересов государства или большинства не только подавляет желание борьбы за свои права и свободы, и даже служит превращению в пассивного индивида.
Это положило конец мечтам о гражданском обществе и демократической стране. Их место занимают недальновидные идеи о «национальной» демократии. Действительность сегодняшнего дня показывает, что переход к демократии происходит не столько на основе национальных традиционных ценностей, сколько отдаляется от сущности универсальной ценностности.
В заключении мы можем сказать, сегодня в незападных странах природа «демократии» под внутренним и внешним давлением обрела изменчивость, и это осложнило определение критериев демократических процессов. В этом процессе внутри определенной страны исчезает и граница между интересами государства и общества, общество работает на устойчивость первого. Но временное авторитарное управление не может долго сдерживать понимание необходимости реформ.
Исходя из выше приведенного анализа, выдвигаются следующие предложения:
Во-первых, сформировать единую цельную систему демократических критериев.
Во-вторых, принять во внимание и исследовать наличие своеобразных условий демократизации общества в процессе формирования нации.
В-третьих, вести исследования в сфере национальных или традиционных ценностей, помогающих углублению процессов демократизации.
В-четвёртых, проводить глубокий анализ факторов, приводящих к возникновению авторитаризма в процессе демократизации и разрабатывать надлежащие предложения и рекомендации.
В-пятых, деидеологизировать демократические процессы. Именно это положение является самым большим препятствием на пути разъяснения демократии.
Ссылки:
[1] Cooley, Alexander. “Countering Democratic Norms.” Journal of Democracy, Volume 26, no. 3 (July 2015): 49-63. См. на русском: https://caa-network.org/archives/5635
[2] Diamond, Larry. “Facing up to the Democratic Recession.” Journal of Democracy, Volume 26, no 1,( January 2015): 141-155.
[3] Ким Дэвис – американская госслужащая в штате Кентукки в июне 2015 года прекратила выдачу свидетельств о браке в своём округе в знак протеста против решения Верховного суда США, гарантировавшего однополым парам право вступать в брак на всей территории страны.
[4]Бжезинский З. “Выбор: Мировое господство или глобальное лидерство”. М: Международные отношения, 2007, стр. 231-232.
[5] Пшеворский А. «Демократия и рынок». – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2000, Стр-136.
