Николас де Педро – научный сотрудник CIDOB (Центр по международным делам в Барселоне) – комментирует протесты в Казахстане. По его мнению, идеологический аспект этих протестов является большой проблемой для легитимности власти. События также показали, что анти-китайские настроения все еще сохраняются на высоком уровне во всей Центральной Азии, и Китаю необходимо будет усилить влияние своей мягкой силы, чтобы недопустить рост этой волны.
Николас де Педро – исследователь постсоветского пространства, один из руководителей Инициативы Узбекистан, научно-исследовательского проекта, совместно разработанного CIDOB и программой Центральной Азии в Университете Джорджа Вашингтона, профессор IBEI и приглашенный профессор аль-Фараби (Алматы), проводил полевые исследования в Китае и Синьцзяне.
Дейрдре Тайнан, руководитель проекта Международной кризисной группы в Центральной Азии, в своем недавнем комментарии указывает, что среди обычных граждан Казахстана стало все больше проявляться недоверие к китайскому бизнесу. Что Вы думаете об антикитайских настроениях в Казахстане?
По моему мнению, недавняя волна протестов в Казахстане не только связана с проблемой приватизации земли, но с более широким социальным недовольством из-за ухудшения экономической ситуации. Исторический страх перед китайской колонизацией сочетается с восприятием правительства как более заинтересованного в своих собственных сделках, чем в благосостоянии среднего гражданина. Это подпитывает импульс для протестов. Несмотря на широко распространенное недовольство, я не стал бы ожидать значительных изменений в краткосрочной перспективе. Я думаю, что правительство сделает выбор в пользу сочетания жестких репрессивных мер (которые могут быть эффективными) с некоторыми попытками успокоить социальные волнения. Сейчас главная практическая трудность для Астаны состоит в отсутствии ликвидности. Падение цен на нефть лишило Астану средств. Частичное восстановление цен может облегчить немного ситуацию, но структурные проблемы экономики Казахстана (с ее чрезмерной зависимостью от экспорта нефти) будут оставаться в качестве серьезного риска. Конечно, все это означает худший сценарий в среднесрочной перспективе.
Ваше объяснение протестам?
На мой взгляд, идеологический аспект этого вопроса является самой большой проблемой для Астаны. Люди, которые вышли протестовать, являются ядром “казахской нации”, и этот факт сильно может подорвать легитимность властей. Протестующие, скандирующие национальный гимн, это очень мощный образ, отсылающий эту волну протестов к событиям в Жанаозене, и, в конце концов, почему бы и нет, к Желтоксану. Это идеологический вызов, вот что я хочу сказать. Поэтому попытка увязать эти протесты с внешним заговором кажутся не только нелепыми, но и контрпродуктивными. Эти теории заговора могли бы сработать в российских СМИ и среди западной аудитории, сочувствующей Кремлю, но они вряд ли вызывают доверие среди казахстанской или центральноазиатской аудитории. Рычаги и сферы влияния таких «иностранных агентов» в регионах Казахстана, скорее всего, ограничены (если вообще существуют). И, как это широко известно, многовекторная внешняя политика президента Назарбаева – успешна, и никто (ни Китай, ни Россия, ни ЕС, ни США) не заинтересованы в какой-либо нестабильности в этой стране и, откровенно говоря, в этом регионе в целом. Таким образом, местные СМИ и некоторые депутаты могут обвинять Запад, но никто на Западе не заинтересован в том, чтобы у г-на Назарбаева были проблемы, или чтобы центрально-азиатский регион стал проблемной точкой.
Как Вы думаете, Китай должен быть обеспокоен протестами в Казахстане?
Я предполагаю, что китайские власти и аналитики будут тщательно анализировать эту волну протестов. События ясно указывают, что, несмотря на хорошие дипломатические отношений на высшем уровне, тревога о влиянии Китая (некоторые из них сильно преувеличены) все еще сохраняется на высоком уровне во всей Центральной Азии, и это необходимо принимать во внимание.
Как Вы считаете, могут ли антикитайские настроения распространиться по всему региону? Какую угрозу это представляет китайским инвестициям и может ли Китай нивелировать ее с помощью мягкой силы?
Я думаю, что Китаю необходимо будет усилить влияние своей мягкой силы в регионе Центральной Азии. Для этого Китай может предложить проекты по местному участию, выгоду в крупных инфраструктурных проектах. Китайские компании и рабочие настолько конкурентоспособны, и это Пекин должен учитывать, потому что такая конкуренция вызывает недовольство среди местных жителей (как это произошло в Синьцзяне с конца 90-х годов). Я думаю, что Китай может выделить больше стипендий для студентов как один из инструментов мягкой силы. В целом, я не вижу большой антикитайской волны прямо сейчас, но Китай должен учитывать, что инциденты, подобные тем, которые случились на Кумторе или Дордойском рынке, могут повториться в других странах региона.
Как Вы думаете, многое ли потеряет Россия в Центральной Азии от агрессивной экономической экспансии Китая?
Основные экономические/стратегические интересы Китая и России в Центральной Азии вряд ли совпадают. России получила полумонополию на экспортные маршруты углеводородов Центральной Азии в наследство от Советского Союза, и потерей этой монополии ей угрожает не Запад, а Китай. С экономической точки зрения Россия уже замещается Китаем, хотя в сфере безопасности здесь по-прежнему другая история. Во всяком случае, их общий интерес в противостоянии гегемонии США и переосмыслении глобального порядка является более актуальным для обеих сторон. Кроме того, в изоляции от Запада Москва все больше и больше полагается на китайский вектор. Но еще остается неясным, если этот вектор принесет значительные ощутимые результаты для России.
Recent Crisis Group’s briefing on mass protests in Kazakhstan says that distrust toward Chinese businesses in the country is commonly held opinion among average citizens. What’s your take on anti-Chinese sentiment in Kazakhstan?
Фото: Reuters
