Г-н Робин Орд-Смит, является Послом Ее Величества в Кыргызстане с 2014 года. До этого он был Послом Великобритании в Таджикистане (2012 – 2014). Г-н Орд-Смит начал работать в Министерстве иностранных дел Великобритании в 1989 году, затем занимал дипломатические посты в своей стране и за рубежом, в частности, в Японии, Малайзии, Румынии, Алжире и в Ираке. Он также временно работал в частном секторе в Японии в компании BAE SYSTEMS (оборонная компания Великобритании), в Министерстве иностранных дел Германии и в Букингемском дворце в качестве личного секретаря Его Королевского Высочества Герцога Йоркского.
Посольство Великобритании открылось в Кыргызстане только в конце 2011 года. В интервью CAAN г-н Орд-Смит рассказывает о деятельности посольства, инвестиционных воможностях страны и личных впечатлениях о регионе.
Как Великобритания оценивает политическую стабильность в Кыргызстане? На ваш взгляд, это стабильная страна или нестабильная?
Мы подходим к этому несколько с другой точки зрения. Кыргызстан находится в переходном периоде. После советской эры и более ста лет управляемой экономики и управляемой политики требуется время, чтобы преодолеть такой период. Я думаю, что путь, на котором находится Кыргызстан, неизбежно будет иметь свои сложности. Если вы посмотрите на любую, находящуюся в переходной стадии страну, это занимает много времени. Если вы посмотрите на Кыргызстан, у страны имеются вызовы в сфере безопасности и экономики. Вместо комментария по стабильности или нестабильности, я бы сказал, что Кыргызстан сталкивается со сложностями.
Даже после двадцати лет?
Да, я не думаю, что это необычно. Я думаю, что есть подлинное политическое желание высшей власти страны двигаться в направлении функционирующей парламентской демократии. Это занимает много времени. После 800 лет наша демократия в Великобритании также не является совершенной. Так что этот путь, вероятно, займет поколения для такой страны, как Кыргызстан. В течение 120 лет до сегодняшнего дня было сильное влияние других. Поэтому я бы рассматривал это в таких рамках. Думаю, уже можно отметить ощутимый прогресс, который не наблюдается в других государствах мира. Я не думаю, что мы должны переоценивать объем задач в процессе трансформации. Мне кажется, что выборы, прошедшие в Кыргызстане в прошлом году, стали историческим событием. Впервые в Центральной Азии в день выборов был действительно обеспечен принцип “один избиратель, один голос”. Это чрезвычайно важно, не просто символически, а на самом деле, очень важно. Политическая сфера страны впечатляет. Если вы посмотрите на последние 6 лет, то заметно, как многое изменилось. Как в парламенте звучат разные мнения и каким образом граждане могут высказать свое недовольство за пределами парламента. Это очень важные вещи. В целом, процессы идут в правильном направлении.
Какова политика Великобритании в Кыргызстане и Центральной Азии?
Политика Великобритании в Кыргызстане и в регионе выражается в содействии стабильности, надлежащего управления и процветания. Таковы наши цели и в других странах. Мы верим в фундаментальные ценности, как демократия. Мы считаем, что это лучший способ управления страной. Но это не наш выбор, это выбор каждой страны, которая сама должна решать, какой для нее правильный путь. Мы же хотим поддержать Кыргызстан в достижении своих целей. Никто в Кыргызстане не будет говорить, что они против процветания и стабильности. Вопрос по сути заключается в том, как вы дoстигаете этих целей. И мы не вправе приходить и говорить, что Кыргызстан должен сделать это таким-то способом. На самом деле то, что мы можем, к примеру, если взять экономику, помочь Кыргызстану привлечь иностранные инвестиции, и мы в Великобритании знаем, как это сделать успешно. За всю свою историю, Великобритания привлекла больше прямых инвестиций, чем какая-либо другая страна в мире, за исключением США. Мы не должны диктовать, как вам это следует делать, но должны рассказать, к чему мы пришли, что у нас сработало, а что – нет.
Конкретные приоритеты у Вас в Кыргызстане?
Вновь вернусь к тому, что я уже говорил: стабильность, надлежащее управление и процветание. Если мы ищем, например, способы привлечения британских компаний в Кыргызстан или пути их информирования о возможностях в стране, то это однозначно на пользу для Кыргызстана ввиду увеличения инвестиций и числа рабочих мест. В свою очередь, это выгодно для британских компаний, потому что приносит пользу нашей собственной экономике в Великобритании. Так что Великобритания пытается максимизировать беспроигрышные варианты. Мы не должны навязывать свои взгляды; мы можем сказать только то, что мы думаем.
Как Великобритания оценивает угрозу экстремизма в Кыргызстане? Не преувеличена ли угроза или реальная опасность существует, по вашему мнению?
Сегодня большое количество вопросов по безопасности носят глобальный характер. Есть и другие угрозы для стабильности, такие как организованная преступность и наркотики, и если вы посмотрите на производство героина в Афганистане, я не могу вам сказать последние цифры, но когда я работал в Таджикистане, цифры свидетельствовали, что у нас в Великобритании 70 человек ежегодно умирали от афганских наркотиков. И это соответственно представляет собой угрозу для Великобритании. У нас есть совместный интерес к сотрудничеству. Я думаю, что для меня, кыргызских властей или даже ООН будет очень трудно предоставить точную картину по проблемам экстремизма. Я считаю, что экстремизм является глобальной угрозой, и Кыргызстан не одинок в этом. Если подумать, экстремизм, радикализм и терроризм по каким-либо убеждениям, будь то этническим или религиозным или каким-либо другим аспектам, это представляет собой угрозу для всего мира в эти дни. Я не думаю, что какая-то страна может избежать этого. Я считаю, что Кыргызстан вправе рассматривать угрозу реальной, потому что даже если мы не знаем, какое число граждан из Кыргызстана воюют в Ираке и Сирии на стороне ИГИЛ, у нас есть веские основания полагать, что в зоне конфликта присутствуют граждане Кыргызстана, как и таджики, узбеки, британцы, голландцы и люди из многих стран мира.
Терроризм не имеет границ на данный момент. Никто не ожидал, что в Париже произойдут террористические акты, и то же самое с Брюсселем. В Великобритании были совершены нападения несколько лет назад. Исходя из этой точки зрения, Кыргызстан так же, как и любая другая страна, не защищен от угрозы терроризма. Я не в состоянии судить, является ли эта угроза в Кыргызстане более серьезной, чем те же самые угрозы в моей стране, Великобритании. Я предположу, что, скорее всего, нет. Но у меня нет реальных цифр, чтобы поддержать свое мнение, так что это мое личное мнение, а не эмпирические данные.
Кыргызстан не без основания считает эту угрозу серьезной проблемой, потому что любая страна, чьи граждане воюют на стороне ИГИЛ или в любой точке земного шара, где есть террористы, должна задумываться о последствиях в случае возвращения таких лиц домой с целью дестабилизации. Такого рода мышление нормально для любой страны. Является ли это преувеличением или нет, я думаю, на самом деле никто не знает. Другие элементы, которые должны быть приняты во внимание, связаны с такими вопросами как, к примеру, где эти люди подвергаются радикализации? Это страна, где рабочие-мигранты ищут работу? Если вы посмотрите на вызовы, с которыми Кыргызстан сталкивается, то эти проблемы взаимосвязаны. Мы придерживаемся мнения, что если люди считают, что они имеют ограниченное будущее или если они думают, что не могут прокормить свои семьи, получить работу или что государственное управление оставляет желать лучшего, и если их связь с родиной отсутствует; то мы считаем, что в этих случаях люди более восприимчивы к радикализации, где бы они не находились в мире. Если посмотреть на экономические вызовы Кыргызстана, включая, трудовых мигрантов, которые едут в Россию или Казахстан, чтобы найти работу, то очевидно, что состояние экономики, которая не может создавать больше рабочих мест, является одной из проблем. Поэтому это очень сложный вопрос. Все элементы смешиваются. Я хотел бы видеть больше исследований в этой сфере в целом. В Великобритании мы тоже не в полной мере знаем о причинах и масштабах этой проблемы.
Сотрудничает ли Великобритания с Китаем по проекту “Шелковый Путь” в Центральной Азии? Если да, то каким образом?
Я только что вернулся из Пекина. Все пять британских послов, которые работают в Центральной Азии, тоже там присутствовали. Мы провели там неделю, встречаясь с китайским правительством, исследовательскими институтами и людьми, которые работают с проектом “Один Пояс-Один Путь”, чтобы попытаться получить больше информации о проекте. После визита Си Цзиньпина в Великобританию в прошлом году отношения между Великобританией и Китаем вышли на ту стадии, которую мы называем «золотым веком». Мы рассматриваем более тесное экономическое, торговое и инвестиционное сотрудничества. “Один Пояс-Один Путь” является одной из этих сфер. Он пока все еще находится на стадии концепции, я бы сказал. В этом проекте есть шесть коридоров и 65 стран, расположенных вдоль маршрутов. У нас есть соглашение с Китаем о сотрудничестве с нашими посольствами, в частности в области торговых и инвестиционных возможностей. Это соглашение облегчает возможность китайских и британских компаний принять участие в тендерах на контракты вдоль Великого шелкового пути. Таким образом, эти шесть маршрутов сейчас только планируются, но это видение распространяется и на существующие проекты. Кроме того, есть много новых моментов и вопросы о том, как проекты будут финансироваться? Будут ли они финансироваться международными учреждениями или сообществом самих участников проектов? Или китайские партнеры будут финансировать все сами? В Пекине мы встретились с представителями фонда “Шелковый Путь”, который выделяет значительную сумму денег на проект, и мы пытаемся понять, как это работает. Совершенно ясно, что, это очень, очень серьезный проект, и я, например, очень впечатлен масштабом видения.
Теперь, если думать о Центральной Азии, четыре из этих шести коридоров в рамках проекта Шелкового пути идут через Центральную Азию. Так что этот регион будет невероятно важен. Разумеется, я не в состоянии сейчас сказать вам на данном этапе, как именно Великобритания и Китай будут кооперировать в конечном итоге с точки зрения сотрудничества. Но я могу видеть области сотрудничества, к примеру, в сфере общего использования знаний в Китае и Великобритании для работы на этих маршрутах. И я бы определил этот момент еще уже. Могу дать вам один пример. Китайские компании действительно хороши в строительстве, и они могут строить очень дешево. Великобритания может принести ценность проекту с точки зрения услуг, будь то дизайн, архитектура, планирование проекта или работа с многосторонними финансовыми организациями. Я уже вижу, что такое взаимодействие происходит. Мы говорили с британскими компаниями в Пекине, они ведут операции в Шанхае, Пекине или Гонконге. Часть этих предприятий Великобритании рассматривают возможности участия в проекте “Один Пояс-Один Путь” и вокруг него. Многие британские компании, которые специализируются на бизнес услугах, уже работают в Китае. HSBC, например, а также другие деловые или юридические сервисные компании уже там работают. На данный момент немного рано говорить о том, что у нас есть конкретный пример сотрудничества.
Давайте посмотрим на трубопроводы в Центральной Азии: в строительстве линии «С», которая проходит через Таджикистан, участвует британская компания, которая обеспечивает безопасность трубопровода. Там будет, вероятно, больше британских компаний, когда трубопровод «D» войдет в действие. Хотелось бы надеяться. Мы смотрим в будущее, и это очень долгосрочное видение. И если вы посмотрите на Центральную Азию, то британские компании хорошо представлены в Казахстане в области добычи и разработки нефти и газа, такие как транснациональные компании BP и Shell. В меньшей степени в Узбекистане, некоторый интерес проявляется к Туркменистану из-за запасов газа. И, к сожалению, не так много британских компаний в Таджикистане и Кыргызстане. Я думаю, что это отражение размера рынков. Мы являемся партнерами и инвесторами в Азиатском Банке Развития, мы также акционеры в ЕБРР и других международных банках и финансовых учреждениях. Когда эти международные финансовые институты инвестируют свои средства, то среди них есть и доля Великобритании. Будет ли правительство Великобритании вкладывать отдельные деньги в вышеназванные проекты? Я не знаю. Я был бы удивлен, если бы мы вложились, потому что обычно мы считаем, что рынок делает такие решения. Мы свободные предприниматели, мы за свободный рынок. Инвестиции из Великобритании, скорее всего, будут исходить от международных учреждений или из финансовых кругов в Лондоне.
Что Великобритания думает о горнодобывающей промышленности в Кыргызстане с учетом политической турбулентности?
Если вы посмотрите на факторы, необходимые для развития экономики Кыргызстана, то они обязательно включают в себя горнодобывающую промышленность, потому что Кыргызстан не имеет углеводородных ресурсов как Казахстан, Туркменистан и Узбекистан. Кыргызстан является относительно небольшим государством, это горная страна и сельское хозяйство здесь не сможет создать достаточное количество рабочих мест. Кыргызстан не может конкурировать с другими крупными производителями (хотя, согласно Генеральной системе преференций ЕС (ГСП +), есть возможности для выгодного экспорта дорогих экологических продуктов, в производстве которых Кыргызстан является одним из лидеров). В КР есть много природных ресурсов, таких как редкоземельные металлы или золото. Я думаю, что горнорудная сфера является единственным сектором, который может произвести революцию в экономике в краткосрочной и среднесрочной перспективе. Добыча руд в любой точке мира всегда проблематична. Там присутствуют вопросы эффективного государственного управления, прозрачности, коррупции и экологии. Но я продолжаю считать, что горнорудная добыча имеет большое значение для развития экономики Кыргызстана. Но развитие должно происходить в правильном направлении, ведь в прошлом в этом секторе были проблемы.
Вопрос заключается в том, как правильно и справедливо использовать национальные ресурсы? И это реальная проблема, поэтому мы организовали мероприятие по ИПДО (Инициатива по прозрачности в добывающих отраслях) в прошлом месяце в Бишкеке. Мы считаем, что следование инициативе будет способствовать развивать индустрию в прозрачной форме. А также способствовать более широкому экономическому развитию. Нет страны, где нет коррупции. Мы должны быть реалистами в том, как бороться с ней. Только сегодня утром я был на мероприятии ООН по борьбе с коррупцией в Бишкеке и говорил об этом с чиновниками КР. Если вы намерены развивать добывающий сектор, вы должны быть прозрачными, чтобы доказать другим, что индустрия работает должным образом. Вероятно, во времена предыдущих режимов были допущены ошибки. ИПДО является одним из способов исправить положение, но есть и другие способы. Вы должны показывать людям свою справедливую прибыль, и вы должны получать максимальную отдачу от ваших природных ресурсов. И в этом заключается одна из трудностей для инвесторов в Кыргызстане, вкупе с ценами на сырьевые ресурсы.
Вы общаетесь с инвесторами? Что они говорят?
Инвесторы никогда не бывают полностью счастливы! При принятии решения, куда вкладывать деньги, они думают, где они могут получить наибольшую отдачу; они хотят получить быстрый доход от своих инвестиций, хотят знать, что их инвестиции безопасны и что могут получить инвестиции быстро назад, если что-нибудь пойдет не так. Они хотят знать, что правительство собирается делать, каковы перспективы налоговой и регуляторной политики. Они хотят знать, могут ли они рассчитывать на справедливое верховенство закона.
В случаях в КР есть некоторые проблемы в этих областях. Например, Великобритания пока не имеет соглашения о двойном налогообложении с Кыргызстаном. Мы почти в конце переговоров и надеемся их скоро завершить. Но это не будет полным решением. Если вы посмотрите на возможности инвесторов из Западной Европы и Великобритании в Кыргызстане, то инвесторы считают, что это маленькая страна, очень далекая, где нет широкого использования английского языка, и инвесторы не понимают местный рынок в КР. Таким образом, есть изначальные проблемы вокруг этого. Компании в Великобритании не всегда знают о возможностях в Кыргызстане. И здесь предстоит сделать много работы для упрощения ведения бизнеса с точки зрения управления, нормативно-правовой базы, борьбы с коррупцией, и мы должны дать людям знать о том, что существуют возможности. Такого же мнения придерживается и посольство Кыргызстана в Великобритании. Я знаю, что кыргызские дипломаты устраивают инвестиционный форум в следующем месяце в Лондоне с участием министров Кыргызстана.
В целом, в горнодобывающей промышленности в Кыргызстане Великобритания до сих пор традиционно не играла большой роли. Был опыт в прошлом, но он не был особенно хорошим. Другая проблема в горнодобывающей промышленности на данный момент заключается в том, что компании не расширяются. Вместо этого они рассматривают консолидацию.
Я и посольство Великобритании в КР будем стараться оказывать помощь, чтобы решить вопросы горнорудной промышленности, предоставляя некоторый опыт, который имеется у нас или ИПДО и других соответствующих инициативах. Я знаю, что мои коллеги из DFID (департамент поддержки международного развития) разрабатывают также программу, которая может поддержать развитие горнодобывающей отрасли. Я не знаю, в какой степени мы можем быть успешными, но я твердо верю, что развитие экономики принесет больше положительных результатов в Кыргызстан с точки зрения налоговых поступлений, большего числа рабочих мест, социальных услуг.
Оказывает ли Великобритания помощь Кыргызстану? Каковы ее объемы?
Великобритания имеет Департамент поддержки международного развития (DFID) в Центральной Азии, наш эквивалент USAID или GIZ. DFID начал работать в Кыргызстане в 1998 году, до того как у нас появилось посольство в Бишкеке. Мы открыли британское посольство в Кыргызстане только в 2012 году. DFID предоставило в помощь Кыргызской Республике около 90 миллионов фунтов стерлингов с 1998 года. Это около 8-10 миллионов фунтов в год, и это не является незначительной суммой. Великобритания сотрудничает с КР по реформе государственного сектора, укреплению демократии, мы также работали с парламентом КР по этому вопросу. В частности, мы работали над улучшением управления государственными финансами, вопросами нормативно-правовой среды, поддержки частного сектора, пытаясь улучшить доступ к финансированию для малых и средних бизнесов. Мы также общаемся и работаем с гражданским обществом, политическими партиями, парламентом и с офисом премьер-министра по системе права. Есть большая программа улучшения инвестиционного климата, которая стремится сократить регулирование, чтобы сделать его более легким, помогая правительству в реализации. Мы также рассматриваем возможности консультирования малого и среднего бизнеса, потому что они на самом деле показывают успешный пример.
Мы также рассматриваем программы по повышению конкурентоспособности горнодобывающего сектора в Кыргызстане и Таджикистане. Какие реформы для этого необходимы, которые могли бы вовлекать местные общины. В Таджикистане, например, не так просто получить доступ к данным, и мы стараемся сделать облегчить этот доступ для инвесторов. С точки зрения более широкого сотрудничества, Великобритания работает с Всемирным Банком, ЕБРР и другими международными финансовыми институтами. Великобритания имеет «Фонд предотвращения конфликтов, содействия стабильности и безопасности” в Бишкеке, который работает с другими партнерами по развитию и этот фонд смотрит на потенциальные проблемы, в том числе на юге. Этот фонд сотрудничает с ООН, ЮНИСЕФ, а также является выполняет местные программ на юге Кыргызстана. Например, есть проект по развитию детских садов в этнически смешанных районах.
Трансграничные водные ресурсы это еще одна область, где мы работаем. Я был в Ферганской долине несколько месяцев назад, и мы все стали свидетелями обострения проблемы совместного использования водных ресурсов, когда резервуар для воды находится в Кыргызстане, но вода поступает из Узбекистана в Кыргызстан и используется населением по обе стороны границы. Как можно обеспечить справедливое распределение доли? Как помочь общинам вести диалог, если есть проблемы? Мы помогаем в реабилитации устаревшей инфраструктуры.
У нас также есть небольшие образовательные программы для кыргызских студентов для послевузовского обучения в Великобритании – как Chevening. И мы хотим донести, что Кыргызская Республика нуждается в друзьях и их должно быть столько, сколько Кыргызстан может иметь. Мы, безусловно, оказываем помощь меньше по объему, чем США, ЕС, Китая, Турции и России. Но это скорее вопрос планирования и избегания дублирования.
Что Вы думаете о статусе пограничных вопросов в Ферганской долине?
Это невероятно сложная задача. Если вы посмотрите на проблему с кыргызской, таджикской или узбекской стороны, то потенциал возможной эскалации проблем, которые впоследствии могут быть приобрести масштабный характер, велик. Не только разграничение, но и надлежащее справедливое распределение природных ресурсов (земля или вода) в Ферганской Долине – действительно сложные задачи. Главное для всех, конечно, держать связь и попытаться достичь соглашения с другой стороной. Есть еще большие участки границ, которые необходимо разграничить, и карты 1920-х и 1950-х годов дают разные ответы. Таджики покажут вам карту 1920-х годов, которая, к примеру, имеет дорогу к анклаву Ворух, который входил в состав Таджикской ССР в прошлом. Я посещал Ворух и там следует учитывать все факты. Даже я не мог сказать, когда я посетил этот анклав в 2013 году, какая часть территории принадлежит Кыргызской Республике, какая – Таджикистану. Единственным способом для меня различать это была сверка флагов, которые я видел на муниципальных зданиях. Кроме того, если бензин продавался на другой стороне дороги, то я знал, что это был Кыргызстан, потому что Кыргызстан получал беспошлинное топливо, которое таджикские граждане хотели приобрести, так как оно было дешевле
Сложно ли работать с правительством КР, где часто происходят изменения его состава? Кыргызстан имел более двух десятков премьер-министров с 1991 года. Оказывает ли это влияние на сотрудничество между Великобританией и Кыргызстаном?
Выбор Премьер-Министра к нам не имеет отношения, так как это установленный политический процесс в Кыргызстане. Наше посольство работает в Кыргызстане в течение последних четырех лет, и я не думаю, что у нас были затруднения после смен руководителей правительств КР. Я бы не стал ожидать каких-либо проблем. Мы будем рады работать с теми, кто представляет правительство Кыргызской Республики.
Что Вам лично нравится в Кыргызстане?
Почти все. Я впервые приехал в Кыргызстан в 2008 году и поселился в отеле Hyatt. Когда я открыл шторы на следующее утро и посмотрел на горы, это был совершенно потрясающий вид. Затем я провел несколько дней в Бишкеке, чтобы провести встречи с представителями гражданского общества, предпринимателями, правительством, и в конце моего очень краткого визита – тогда у нас не было посольства в Кыргызстане – я подумал, что было бы замечательно иметь возможность работать в Кыргызской Республике, потому что это было так интересно. С тех пор, как я посетил Кыргызстан, я поддерживал живой интерес к стране и региону. С 2008 года я стал бывать в регионе. Мне здесь нравится. Это увлекательная часть мира и относительно неразведанный уголок с западной точки зрения. Бишкек является отличным городом для проживания. Город зеленый, где не слишком жарко летом и не слишком холодно зимой. Есть фантастические рестораны, вкусная еда, хорошее международное сообщество, местные жители – дружелюбны, а сельская местность имеет ошеломляющие виды. Я играю в гольф и здесь есть гольф-клуб. Дороги в порядке, и есть много интересных мест, которые можете посетить в регионе, Я думаю, что мне невероятно повезло работать в Кыргызстане в качестве посла Великобритании.
How does UK evaluate political stability in Kyrgyzstan? Is it stable country or unstable?
We come at it slightly from a different perspective. Kyrgyzstan is a country in transition. From Soviet era and over one hundred years of managed economy and managed policy it takes time to get through that. I think the journey Kyrgyzstan is on, inherently has challenges. If you look at any transitioning country, it takes time. If you look at Kyrgyzstan, the country has economic and security challenges. Rather than comment as to stable or not stable, I would say Kyrgyzstan faces challenges..
After twenty years?
Yes, I don’t think that’s unusual. I think there’s genuine political desire exhibited by the top of this country to move towards a functioning parliamentary democracy. That takes time. After 800 years our democracy in the UK isn’t perfect, either. So it’s probably generational for a country like Kyrgyzstan. You had influences for 120 years prior to today. So I would put it in those terms. I think you could point at tangible progress which is not visible in other states in the world. I don’t think we can overestimate the scale of the task in the transformation process. I think the election in Kyrgyzstan last year was historic. This is the first time anywhere in Central Asia you truly had “one person one vote” established on the day. It’s hugely important, not just symbolic, really, really important. The political sphere in Kyrgyzstan is impressive. If you look at the last 6 years, it’s notable how things have changed. The way parliament is able to express its opinions and how citizens are able to raise their grievances outside the parliament. These are very important things. Overall, it’s going in the right direction.
What’s UK policy in Kyrgyzstan and greater Central Asia?
UK policy in Kyrgyzstan and in the region is to promote stability, good governance and prosperity. That’s fairly similar to our objectives in other countries. We believe in fundamental values like democracy. We think that’s the best way to manage countries. But it’s not our choice, it’s for each country to decide which is the right way for themselves. What we want to do is support Kyrgyzstan based on the country’s own goals. Nobody in Kyrgyzstan is going to say that they are against prosperity and stability. It’s really how do you go about that. And it’s not for us to come along to say to Kyrgyzstan that oh, you have to do it like this. What we can say is, take the economy for example, Kyrgyzstan wants to attract investments from abroad and we are in UK have been pretty successful with that. The UK has attracted FDI more than anybody else except the US, historically. We should not be saying that this is how you do it. We should be saying this is what we found and this is worked for us and this is what didn’t work for us.
Specific priorities in Kyrgyzstan?
Everything goes back to stability, good governance and prosperity. If we are looking for example to bring British companies to Kyrgyzstan or rather to make them aware of opportunities, there’s a win for Kyrgyzstan because of investments and more jobs. There’s a win for British companies because it benefits our own economy in the UK. So what UK is trying to do is to maximize win-win. It’s not for us to impose our views; we can say this is what we think.
How does UK evaluate threat of extremism in Kyrgyzstan? Is it exaggerated threat or real danger, in your opinion?
A lot of security issues are global, now. There are other threats to stability such as organized crime, drugs, and if you look at heroin production in Afghanistan, I don’t recall the latest figures, yet but when I was working in Tajikistan, we had 70 people dying annually from Afghan drugs. That then represents a threat to the UK. We have a joint interest in cooperating. I think it’s very difficult task for me, the Kyrgyz authorities or even UN to get the hard figures on extremism related challenges. I believe, extremism is a global threat and Kyrgyzstan is not alone. If you think extremism, radicalism and terrorism with whatever persuasion, whether it’s ethnic or religious or any aspect of it, it is a threat to the whole world these days. I don’t think any country can avoid that. I think that Kyrgyzstan is right to focus on this threat because even if we don’t know the number of Kyrgyz citizens fighting in Iraq and Syria for Daesh, we have good reasons to believe there are Kyrgyz citizens there as there are Tajiks, Uzbeks, Brits, Dutch and people from many countries in the world. Terrorism has no borders, now. Nobody expected Paris to be hit and the same with Brussels. The UK was attacked few years ago. Based on this perspective, Kyrgyzstan just like any other country is open to threats of terrorism. I’m not in the position to judge whether this threat in Kyrgyzstan is greater than threat in my country, UK. If I have it guessed then I would say probably not. But I don’t have real figures to back that up, so it’s a gut feeling rather than empirical evidence. Kyrgyzstan is right to consider this threat as an issue because any country, that has its citizens fighting for Daesh or anywhere around the globe where they have terrorists, has to think about consequences of its citizens coming back to stir up trouble at home. This is legitimate thing to think about for any country. Whether it’s exaggerated or not, I think nobody really knows. The other elements that are need to be taken into account, is where these people get radicalized. Is it a country where migrant workers look for work? If you look at the challenges that Kyrgyzstan has, these issues begin to be interlinked. We think that if people perceive that they have a limited future or if they think they can’t feed their families, if they think they can’t get a job, if they think that the governance is poor and if their link to the home state is not there, we believe in these cases people are more susceptible to become e radicalized wherever they are in the world. When you think of Kyrgyzstan with its economic challenges like migrant workers who are travelling to Russia or Kazakhstan to find jobs, the state of the economy which is not able to generate more jobs is obviously one of the challenges. It’s a very complex issue. All the elements get mixed. I would welcome more research into it, generally. In the UK, we don’t fully know about the drivers and extent of the problem.
Is UK cooperating with China on “Silk Road” grand project in Central Asia? If yes, how?
I just came back from Beijing last week. All five British ambassadors who work in Central Asia were there. We spent a week meeting Chinese government, think-tanks and people who work with “One Belt-One Road” to try to get more information about it. Relations between UK and China are now in what we called “Golden Age” following Xi Jinping’s visit to the UK last year. We are looking at much closer economic, trade and investment cooperation. “One Belt-One Road” is one of those areas. It’s still in the concept phase, I’d say. There are six corridors in this project and 65 countries along the routes. We have an agreement with China on cooperation with our embassies specifically on trade and investment opportunities. This agreement facilitates participation of Chinese and British companies to bid for contracts along the Silk Road. So these six routes are being worked up at the moment but there’s a certain element of bringing in this vision to existing projects. Also, there’s a lot of new stuff and loads of questions on how they’ll be funded? Or will it be funded by international financial institutions and/or the development community? Or will the Chinese be funding it themselves? In Beijing we met with representatives of the “Silk Road Fund” which is allocating a substantial amount of money to it and we try to realize what it this. What is clear is that, this is a very, very serious project and I for one am very impressed with the scale of the vision. Now, if you think about Central Asia, four of those six corridors in the Silk Road project go through Central Asia. So this region is going to be incredibly important. What I will not be able to tell you at this stage is exactly what UK and Chinese companies will end up with in terms of cooperating on this project. Where I can see areas of cooperation is, using Chinese skills and UK skills to work on these routes. And I would define those in a narrow way. Just to give you one example. Chinese companies are really good at construction and they can build things very cheaply. UK can bring value add in terms of services, whether it’s design, architecture, project planning or how to bid into the multilateral financial organizations. So, I see such synergies happening. We spoke to British companies in Beijing last week and they have a operations in Shangai, Beijing or Hong Kong. Parts of those UK businesses are looking at opportunities in and around One Belt-One Road. Many UK business service companies are in China. HSBC for instance is there as well at business or legal service companies. At the moment, it’s a bit too early to say that we have a tangible example of cooperation there. Let’s look at the pipelines in Central Asia, line C which goes through Tajikistan has a British company involved in that project in terms of security of the pipeline. There will be probably more UK companies involved when pipeline D comes up/ Hopefully. We are looking at the future and this is a very long term vision. And if you look at Central Asia, UK companies are well represented in Kazakhstan because of the exposure in oil and gas with multinational companies such as BP and Shell. To a lesser degree in Uzbekistan, some interest in Turkmenistan because of the gas reserves. And, regrettably, not so much in Tajikistan and Kyrgyzstan. I think it’s a reflection of the size of the markets. We are founding partners and investors in the Asian Development Bank, shareholders in EBRD and other multinational banks and financial institutions. If the funding is from such international financial institutions, there will be UK money going into it. Will the UK government put separate money into it? I don’t know. I’d be surprised if we did because normally we leave it to the market to do it. We are free marketeers, we are all for free enterprise. The investments from the UK are likely to come from international institutions or from money being raised in London.
What UK thinks of mining industry in Kyrgyzstan given political turbulence in the Central Asian country?
If you look at what is going to build Kyrgyzstan’s economy, mining and extractives have to be in there because Kyrgyzstan is not blessed with hydrocarbon resources like Kazakhstan, Turkmenistan and Uzbekistan. Kyrgyzstan is a relatively small, mountainous country and agriculture is not going do it. It’s not going to create enough jobs. Kyrgyzstan cannot compete with other, large scale producer,( although with GSP+ from the EU there is scope for profitable exports of high value, bio products in which Kyrgyzstan excels).With extractives you have wide range of natural resources like rare earths or gold. I see extractives as the only sector that can revolutionize the economy in the short to medium term. Mining anywhere in the world is always problematic. There are good governance, transparency, corruption and environmental issues. My view is that mining is essential for the development of the Kyrgyz economy. But it has to be done right way, there have clearly been issues in this sector in the past. If you agree that you need to utilize national resources, how do you do it properly and fairly? And that’s a real issue, which is why we organized the EITI event last month in Bishkek. We think it’s a proper way of doing it in transparent fashion. It feeds into what we believe in terms of wider economic development. No country has no corruption. We have to be realistic about how to go about it and I was at the UN anti-corruption event in Bishkek this morning where I met Kyrgyz government officials and talked about that. But if want to develop the mining sector, you have to be transparent to prove to others that it is handled properly. Perhaps, it wasn’t done under previous regimes. EITI is one way to fix it and there are other ways as well. You have to show the people their fair return and you have to maximize the return on your natural resources. And that’s one of the difficulties in Kyrgyzstan that investors see along with price of commodities.
Do you communicate with investors? What do they say?
Investors are never completely happy! When deciding where to invest they are thinking where can they get the best return: they want the quickest return on their investments, they want to know that their investment is safe and they can get it out fast if anything goes wrong. They want to know what the government is going to do looking at ahead of tax and the regulatory environment. They want to know if they have recourse to the fair rule of law. When you look at the Kyrgyz case, there are some challenges in these areas. For example, UK has no double-taxation agreement with Kyrgyzstan, yet. We are almost at the end of negotiation and we hope we shall conclude one soon. But that’s going to be an impediment. If you look at the possibility of investors from Western Europe and UK investing in Kyrgyzstan, investors think that it’s a small country, very distant, with no widespread use of English and they don’t understand the market. So there are inherent challenges around that. Companies in the UK don’t always know about opportunities in Kyrgyzstan. There’s a lot of work to do in terms of governance, regulatory work, combating corruption and we have to let the people know about what are the opportunities. So does the embassy of Kyrgyzstan in the UK. I believe they are arranging an Investment Forum next month with Kyrgyz government ministers to be taking part in it. Overall, UK is not heavily involved in mining industry in Kyrgyzstan and we haven’t been, traditionally. There have been in the past some and those stories didn’t end well. The other challenge in the mining industry at the moment is that companies are not expanding. Instead, they are looking at consolidating. The whole area of mining is something I’m keen on and for the UK embassy to do more in terms of helping to work through some of these persisting issues by providing some experience from us or EITI related initiatives. I know that my DFID colleagues are also formulating a program that can support the development of the mining sector. I don’t know to what extent we can be successful, but I firmly believe that developing the economy will bring more positives to Kyrgyzstan in terms of tax intakes, more jobs, social services.
Is UK providing aid to Kyrgyzstan? What is it translates to?
UK has Department for International Development (DFID) in Central Asia which our equivalent of USAID or GIZ. DFID came here in 1998 before we had an embassy in Bishkek. We only established a British embassy in Kyrgyzstan in 2012. DFID put in about 90 million pounds since 1998. It’s running about 8-10 million pounds a year and it’s not insignificant. UK has been working on public sector reform, strengthening democracy and we worked with the Kyrgyz parliament on that. And in particularly, we worked on improvement of public financial management, regulatory environment, support for private sector, trying to improve access to finance for SMEs. We also communicate and work with civil society, political parties, parliament and Prime-Minister’s office in terms of getting the systems right. There’s a big program on investment climate that is looking to cut regulation to make it easier while helping the government on implementation. We are looking at advising small and medium size businesses because they are actually one of the success stories here. We are also looking at improvement of mining sector competitiveness in Kyrgyzstan and Tajikistan in terms of reforms, engaging local communities. In Tajikistan, for instance, it’s not easy to have access to data and we are trying to make it accessible for investors. In terms of wider cooperation, the UK works with World Bank, EBRD and other global financial institutions. UK has “Conflict Stability and Security Fund” in Bishkek that works with other development partners and it’s looking at potential challenges, including working in the South. This fund cooperates with UN, UNICEF is part of community programs in South Kyrgyzstan. For instance, community kindergardens in ethnically mixed areas. Cross border water resources is another area where we work as well. I visited Ferghana Valley several months ago where we have witnessed water sharing challenges when water reservoir might have been in Kyrgyzstan but then water flows from Uzbekistan back to Kyrgyzstan and water is used by different communities on both sides of the border. So how do you ensure that everyone gets right share? How do you help the communities to have a dialog if they get into issues? We have helped in the rehabilitation of the aged infrastructure
We also have small education programs for postgrad students to study in the UK – like Chevening. And the message from us and many others like us in Kyrgyzstan is that Kyrgyz Republic needs friends and as many as it can get. We can certainly help, so can the Americans, EU, Chinese, Turks and Russians. So it’s a question of planning and ensuring we don’t duplicate.
What was your impression of the border issues in the Ferghana Valley?
It’s incredibly complicated. Whether you look at Kyrgyz, Tajik or Uzbek sides, the potential there for small issues to be blown out of proportion is great. Finding not only delineation but proper equitable distribution of the natural resources (land or water) is really tricky. The key thing for everybody is of course to keep communicating and try to reach an agreement with the other side. There are still large areas to be delineated and there are different maps. If you look where the border is, these maps from 1920s and 1950s will give a different answer. Tajiks will show you a map from 1920s that has a road to Vorukh enclave which was part of the Tajik Socialist Republic back then. I visited Vorukh and you have to look at all the facts. Even I couldn’t tell when I visited this enclave in 2013 which area belonged to which state. The only way for me to clarify these details was by checking country’s flags I saw on the municipal buildings. Otherwise, if there was petrol being sold on the other side of the road I knew that it was Kyrgyzstan because Kyrgyzstan was receiving duty-free fuel which Tajiks wanted because it was cheaper.
Is it difficult to work with Kyrgyz governments over too often changes in the Cabinet? Kyrgyzstan had more than two dozen prime-ministers since 1991. Is it having an effect on cooperation between UK and Kyrgyzstan?
The choice of Prime-Minister has nothing to do with us. It is an established political process in Kyrgyzstan. We only have UK embassy here in Kyrgyzstan for four years and I’m not aware of having any issues over changing PMs. I wouldn’t expect any issues. We are happy to work with whoever is the government of Kyrgyzstan.
What do you personally like about Kyrgyzstan?
Almost everything. I first came to Kyrgyzstan in 2008 and I stayed in the Hyatt hotel, opened the curtains next morning and looked at the mountains, it was quite stunning. Then I spent a couple of days in Bishkek meeting people, civil society, businessmen, government and at the end of my very brief visit when we had no embassy in Kyrgyzstan, I thought it would be wonderful to be able to work in an Embassy here because it was so interesting. Ever since I visited Kyrgyzstan, I maintained a keen interest interested in it. Obviously, I was in the region since 2008 and spent time in Central Asia. I like it. It’s a fascinating part of the world and relatively undiscovered from a Western perspective. Bishkek is a great place to live. The city is green, it doesn’t get too hot in the summer and not too cold in winter. There are fantastic restaurants, great food, good international community, local people are friendly and the countryside is stunning. I’m a golfer and there’s a golf club here. Roads are OK and there are many interesting places you can get to in the region from here. . I think I’m incredibly lucky to be posted here as British Ambassador.
