Несмотря на экономические проблемы, которые испытывает Китай в настоящее время, многие экономисты и аналитики считают, что страна уже скоро станет ведущей экономической державой в мире и сместит США с лидирующей позиции. Но сторонники этой позиции забывают, что экономическая власть очень тесно связана с властью корпоративной – а в этом Китай все еще значительно уступает США.
Краткий перевод статьи Foreign Affairs (March/April 2016) Can China’s Companies Conquer the World? The Overlooked Importance of Corporate Power b
Несмотря на экономические проблемы, которые испытывает Китай в настоящее время, многие экономисты и аналитики считают, что страна уже скоро станет ведущей экономической державой и сместит США с лидирующей позиции. Но сторонники этой позиции забывают, что экономическая власть очень тесно связана с властью корпоративной – а в этом Китай все еще значительно уступает США.
Такие показатели, как ВВП, объём торговли, финансовые резервы, несомненно, отражают экономическую силу. Но не полностью, так как за этими цифрами скрывается реальный мир корпораций и индустрий, которые и являются реальными двигателями роста и богатства. Более пристальное изучение китайских фирм позволяет обнаружить немало барьеров, с которыми сталкивается страна.
ВВП Китая, скорее всего, превысит ВВП США – но не раньше 2028 года, что на 5 или 10 лет позднее, чем это предполагалось ранее, до замедления экономического роста в 2014 году. Китай значительно продвинулся в своей цели стать ведущим инвестором, поставщиком инфраструктуры и оборудования, а также главным банкиром развивающегося мира. Многие страны Азии, Африки и Латинской Америки в настоящее время зависят от Китая экономически и политически. Но после того, как фондовый рынок Китая стало лихорадить, инвесторы стали больше опасаться нестабильности. Если с 1990 по 2013 годы ВВП Китая рос на примерно десять процентов ежегодно, динамика фондового рынка же почти не изменилась. Недавние резкие колебания фондового рынка Китая не являются отражением общего экономического благосостояния Китая, так же как и его длительная стагнация.
Экономический рост в Китае стал действительностью, благодаря впечатляющей активности его низкозатратных производителей – надёжных и ответственных компаний, производящих одежду, товары домашнего пользования и т.д. Правительство Китая смогло создать условия для таких фирм через улучшение инфраструктуры, привлечение иностранных инвестиций и сдерживание укрепления валюты. Но чтобы преуспеть дальше, китайским фирмам необходимо научиться производить гораздо более конкурентные инвестиционные товары (товары, используемые для производства других товаров) и развивать высокотехнологичные отрасли, создавая и продавая такие сложные товары, как полупроводники, оборудование медицинской визуализации и реактивные самолеты. Те, кто считает, что Китай будет доминировать в мире ближайшего будущего, часто предполагают, что китайские фирмы смогут адаптироваться так же хорошо к производству второго поколения, поскольку смогли быстро наладить производства первого поколения, к примеру, текстиль и потребительскую электронику. Но это только предположение. В отличие от низкозатратного производственного сектора, где китайские фирмы конкурировали в первую очередь с компаниями из развивающихся стран, в сфере производства инвестиционных товаров и высокотехнологичных отраслей промышленности доминируют крупные многонациональные корпорации с огромными бюджетами, базирующиеся в Японии, Южной Корее, Соединенных Штатах и Европе.
Первоначально экономический бум Китая опирался на трудовой аутсорсинг из США и других европейских фирм и вращался вокруг сотни аналогичных компаний, многие из которых принадлежали иностранцам, экспортировавшим низкотехнологичные товары. Чтобы преуспеть в производстве инвестиционных товаров и высоких технологий, компании должны, напротив, разрабатывать уникальные возможности, подходящие для небольшого круга клиентов, освоить широкий спектр технологий, приобретать глубокие знания о клиентах, а также управлять глобальной цепочкой поставок. Кроме того, некоторые из преимуществ, которыми Китай пользовался в течение последних трех десятилетий, такие как большая рабочая сила, играют менее значимую роль для успеха в производстве инвестиционных товаров и высоких технологий. Например, в производстве реактивных самолетов и поиске в Интернете лидируют две компании – Boeing и Google, соответственно, которые основаны в США, крупной стране. Но ведущие компании в производстве высокоточных подшипников (SKF) и полупроводниковых чипов памяти (Samsung) расположены в гораздо меньших странах: Швеции и Южной Кореи, соответственно. Корни успеха этих компаний лежат главным образом внутри самих фирм, а не в преимуществах, предоставляемых принимающими их странами.
Будущее экономической мощи Китая будет зависеть не столько от того, когда ВВП страны превзойдет США, а в прогрессе, который китайские корпорации смогут сделать в производстве и продаже инвестиционных товаров и высоких технологий. Иностранные транснациональные компании по-прежнему доминируют на внутреннем рынке Китая в секторе передового производства, и Китай остается в целом зависимым от западных технологий.
Хотя Китай по-прежнему отстает от ведущих технологичных стран, он смог увеличить долю инвестиционных товаров и высокотехнологичной продукции до 25 процентов общего объема экспорта. Китайские производители в настоящее время контролируют от 50 до 75 процентов мирового рынка (включая Китай) морских контейнеров, портовых кранов, а также оборудования для производства тепловой энергии и от 15 до 30 процентов мирового рынка телекоммуникационного оборудования, береговых ветровых турбин и высокоскоростных железнодорожных систем. Несмотря на рост заработной платы и цен на энергоносители, китайские фирмы удерживают от 10 до 30 процентов ценового преимущества над западными конкурентами в производстве инвестиционных товаров, даже до недавней девальвации юаня.
Проект китайского правительства, стоимостью в триллион долларов, “Один пояс, одна дорога”, который превратит Евразию в сеть, построенных китайцами дорог, железнодорожных и портовых сооружений, дает китайским производителям дополнительные преимущества за рубежом. Правительство также предоставило защиту своим производителям, ограничивая объем инвестиционных товаров и услуг, которые крупные западные компании могут продавать в Китае, и требуя от них передачи технологий китайским компаниям. Тем не менее, Китай до сих пор не стал реальным игроком на рынках более дорогой и сложной продукции, как морские ветровые турбины, ядерные реакторы или реактивные самолеты.
Китайские возможности, как правило, ориентированы “downstream”: поглощая импортируемые технологии, упрощая производство и адаптируя передовые технологии для производства больше простых товаров по более низкой цене. Но западные транснациональные компании склонны сосредоточить свои усилия “upstream”: на разработке глубоких знаний о технических потребностях клиентов, разработке высокопроизводительных товаров на основе новых технологий и улучшении программного обеспечения, а также на эффективном управлении глобальными цепочками поставок.
Конкуренция со стороны западных фирм замедлила рост экспорта китайского телекоммуникационного оборудования с 25 процентов в 2010 году до десяти процентов в 2014 году. Между тем, на Китай приходится лишь около 15 процентов мирового экспорта подрядных инфраструктурных услуг – и эта цифра совсем не растет в последние пять лет. Общий рост экспорта замедлился со среднегодовых темпов в 17 процентов между 2004 и 2011 гг до среднегодового прироста в пять процентов между 2011 и 2015 гг, а доля экспорта капитальных товаров стабилизировалась на уровне 25 процентов. Китай пока не совершил такого быстрого перехода с базового экспорта первого поколения до экспорта товаров высокого передела, экспорта второго поколения, как это сделали Япония или Южная Корея. Когда ВВП этих стран на душу населения были на текущем уровне Китая, капитальные товары составляли более 25 процентов их экспорта, и экспорт инвестиционных товаров в этих странах растет, а не стоит на месте, как в Китае.
Кроме относительной слабости навыков upstream, китайские фирмы также сталкиваются с трудностями, когда речь идет об управлении глобальными цепочками поставок. Китайские компании, как правило, пытаются сократить издержки через налаживание собственного производства критических компонентов, таких как гидравлика для строительной техники или авионика для реактивных самолетов, чтобы сократить импортную зависимость. Большинство западных компаний используют другой подход, размещая производство в нескольких местах: поставщики со всей Азии и Европы обеспечивают компоненты для Apple, iPhone’ов и Boeing 787, например. Разница в подходе имеет разные результаты по развитию корпоративного сектора, а также показывает историческую концентрированность Китая на своей самодостаточности. Китайские власти приглашают более продвинутые зарубежные компании в Китай, учатся у них и пытаются заменить их, в то время как западные транснациональные компании предпочитают находить лучшие доступные компоненты независимо от страны происхождения. В результате Китай развивает производство в больших масштабах, а его зарубежные конкуренты извлекают прибыль от наличия широкого, более конкурентоспособного пула партнеров.
Китай является особенно интересным местом для демонстрации жесткой конкуренции между китайскими компаниями и иностранными международными компаниями, так как он является самым большим в мире рынком для большинства товаров и поэтому почти все основные компании мира там работают. Неудивительно, что из репрезентативной выборки 44 отраслей среди тех, которые являются открытыми для иностранных корпораций в Китае, китайские компании доминируют в 25, в том числе в сфере производства солнечных панелей, строительной техники и мобильных портовых кранов. Но во всех 19 секторах, где лидируют иностранные международные компании, технология или маркетинг имеют непропорционально решающее значение для успеха. Иностранные транснациональные компании, работающие в Китае, лидируют в десяти из 13 отраслей, в которых затраты на R&D (НИОКР) занимают более шести процентов доходов, в том числе в сфере производства реактивных самолетов, упакованного программного обеспечения и полупроводников. Иностранные фирмы лидируют в четырех из шести отраслях, в которых расходы на рекламу превысили шесть процентов доходов, в том числе производство газированных напитков, запатентованных фармацевтических препаратов и товаров личной гигиены и косметических продуктов.
Еще одной характеристикой китайского рынка является то, что лидеры отраслей мало изменились за последнее десятилетие. В течение этого периода китайские компании сместили зарубежных фирм с позиций лидеров лишь в двух из 44 рассматриваемых отраслей: интернет оборудование (в том числе в части сектора беспроводной связи) и ветровые турбины. И в последнем случае, промышленная политика Китая помогла местным производителям, ограничивая доступ иностранных производителей к рынку и требуя их использовать компоненты китайского производства. Кроме того, не совсем состоятельно и мнение о том, что Китай является ведущим в мире экспортером высокотехнологичных гаджетов. Хотя Китай лидирует в экспорте смартфонов и персональных компьютеров, на его долю приходится лишь 15 процентов стоимости этих продуктов в лучшем случае. Это потому, что китайские компании, как правило, просто собирают и упаковывают полупроводники, программное обеспечение, камеры и другие передовые высокотехнологичные компоненты, изготовленные за границей.
Преобладание западных транснациональных компаний в производстве инвестиционных товаров и высоких технологий опирается на два столпа: открытые системы инноваций и прямые иностранные инвестиции в проекты, которые являются глобальными по масштабу, но учитывают местные условия и потребности.
В 2014 году Китай затратил $218 млрд на импорт полупроводников, гораздо больше, чем на импорт сырой нефти. Он также затратил $21 млрд на роялти за использование иностранных технологий, что в два раза превысило затраты 2008 года и что стало предметом недовольства в Пекине. (Даже информационные системы правительства зависят от технологий, сделанных IBM, Oracle, EMC, Qualcomm и других не-китайских фирм, которые многие китайские чиновники рассматривают как угрозу безопасности.)
В прошлом году Пекин начал серьезную программу под названием “Сделано в Китае 2025”, чтобы превратить страну в инновационный и экологически ответственный центр “мирового производства” в течение десяти лет. Программа направлена на создание 40 инновационных центров в десяти секторах, включая смарт-перевозки, информационные технологии и аэрокосмическую отрасль. Если правительство выполнит эту программу, совокупные государственные и частные расходы Китая на R&D могут превысить американские в течение ближайших десяти лет, даже если принять во внимание высокий уровень мошенничества в сфере китайских исследований и склонность делать нерациональные расходы на политические цели. Увеличение финансирования уже имеет один легко наблюдаемый эффект: статьи, опубликованные китайскими исследователями, набирают международное уважение.
Но расходы на R&D это далеко не единственный фактор, который имеет значение. Успех в производстве инвестиционных товаров и высокотехнологичного оборудования состоит из длинной цепи институциональных, социальных и правовых факторов. На переднем конце цепочки расположены высококачественные образовательные программы и открытый поток информации через рецензируемые журналы, а также надежные средства защиты интеллектуальной собственности; на другом конце – передовой дизайн продукта, инновационный инжиниринг и тесное сотрудничество с важными клиентами. США лидируют на каждом этапе этой цепи. Они могут похвастаться превосходными аспирантскими программами по предметам STEM (наука, технологии, инженерия и математика), которые привлекают лучших студентов со всего мира, особенно из Китая и Индии. Хотя государственное финансирование науки в США не изменилось за последние десять лет, американские корпорации – вкладывающие почти три четверти от общего объема R&D в США – увеличивали расходы на научные исследования в среднем на 3,5 процента в год в течение того же периода. Научные журналы США производят постоянный поток рецензируемых результатов, и американские ученые, в отличие от своих китайских коллег могут получать прибыль от интеллектуальной собственности, которую они производят во время финансируемых государством исследований. Многие европейские и японские транснациональные инвестируют в научно-исследовательские учреждения в Китае, но высокая степень защиты интеллектуальной собственности в Соединенных Штатах заставляет их основывать свои наиболее перспективные проекты именно в США.
Один из факторов экономического господства Соединенных Штатов – это их огромные инвестиции на зарубежных рынках. Американские фирмы уже вложили напрямую до $6.3 трлн за рубежом, поэтому компании, зарегистрированные в списке S&P 500, зарабатывают около 40 процентов своей прибыли за пределами Соединенных Штатов. Прибывшие поздно к разделу мирового рыка, китайские транснациональные корпорации тоже следуют этой модели. К концу 2014 года они в совокупности вложили 730 млрд и это цифра, по прогнозам, может увеличиться почти в три раза, до $ 2 трлн, в ближайшие пять лет. В самом начале зарубежные инвестиции Китая были сосредоточены на природных активах, но в последнее время, китайские корпорации начали двигаться вверх по лестнице, приобретая уже развитые западные компании или проблемные активы в тех же США.
Китай проводит более рискованную стратегию иностранных инвестиций, чем западные страны. Хотя Австралия и Соединенные Штаты являются двумя главными получателями китайских инвестиций, более половины всех китайских прямых иностранных инвестиций идет в развивающиеся страны Азии, Африки, Латинской Америки и Ближнего Востока. Западные транснациональные компании в основном вкладывают в стабильные развивающиеся страны с более сильными кредитными рейтингами и более демократическими режимами. Китай опоздал к мировому переделу и вкладывается в более рискованные активы, скупая активы второго уровня. Это может быть хорошим способом, чтобы догнать западные компании, но это не путь к доминированию.
Те, кто предсказывает, что Китай будет доминировать в будущем, часто указывают на две экономические концепции для поддержания своего аргумента: жизненный цикл продукта начинается в странах с развитой экономикой и заканчивается в развивающихся странах с более низкими затратами на производство. Вторая концепция – подрывная инновация, где ведущие продукты теряют свои позиции и уступают товарам с более низкой ценой, качество которых со временем улучшается. Но эти две тенденции могут не сработать в сфере инвестиционных товаров и высоких технологий, так как мультинациональные компании разбивают производство и поставки на различные страны, а затем собирают продукт в той комплектации, которая требуется разным клиентам по всему миру. Например, производитель дизельных двигателей Cummings из США разрабатывает и производит семейства продуктов с различными ценами и различными функциями в Китае, Индии, Европе и Северной Америке.
Большинство китайских компаний предпочитает производить свою продукцию внутри страны, использовать простые линии организации и поддерживать автономию для руководителей отдельных предприятий. Это урезанная многонациональная модель работала очень хорошо во время первого поколения производства в Китае. Но в последние годы, многие китайские фирмы пытались адаптироваться к глобализации. Например, Lenovo обошла Hewlett-Packard и Dell и стала крупнейшим производителем персональных компьютеров в мире в 2013 году, опираясь на необычное международное распределение функций, отказавшись от традиционного размещения штаб-квартиры и централизуя маркетинговую деятельность компании в Бангалоре, Индия.
Хотя нет никаких оснований думать, что Соединенные Штаты могут потерять свое лидерство в технологиях, но если они прекратят делать прогресс, китайские конкуренты могут их догнать, так как низкие затраты Китая могут позволить ему захватить свою долю на рынке. Со временем, Китай, несомненно, будет производить свою долю великих компаний, как и другие крупные экономики, но вряд ли ему в этом поможет уникальная «китайская модель».
Многие противопоставляют хаос свободного рынка в США и политические скандалы четкому планированию и умной стратегии в Китае. Но этот упрощенный взгляд не учитывает того, как корпорации и рынки меняются в ответ на внешние факторы. Корпоративная власть США выходит из атмосферы динамичной конкурентоспособности американской культуры, политического влияния американских корпораций, производительности американских университетов и правительственных лабораторий, особенностей финансовой системы США, которая направляет инвестиции в новые технологии и предприятий, иммиграции, который облегчает импорт талантов, законов и налоговых кодексы, поощряющих предпринимательскую деятельность, а также статуса Соединенных Штатов как единственной сверхдержавы, и роли доллара в качестве мировой резервной валюты.
Есть внутренние факторы, которые могут угрожать лидерству и корпоративной силе США, как, например, правая оппозиция увеличению федеральных расходов на науку и фокус акционеров на краткосрочных прибылях, а не долгосрочных инвестициях в инновации. Но 30 лет назад, когда некоторые наблюдатели полагали, что Япония обгонит США по экономической мощи, мало кто мог предвидеть роль технологичных предпринимателей и инновационных государственных и муниципальных органов власти в создании эры непревзойденного американского господства.
Китайская корпоративная мощность имеет другую, но также прочную базу, включая дальновидную политику содействия инвестированию над потреблением, поощрение иностранных инвестиций, рискованных предпринимателей, сдвиг мирового центра экономического притяжения в Азию, а также массивный внутренний рынок. Многие факторы также сдерживают Китай, включая низкую эффективность государственного сектора, растущий внутренний долг, а также ограничения на свободный поток информации.
Трудно предсказать, как внешние факторы могут повлиять на рост китайской экономической власти. Не все внутри или за пределами Китая смогли предвидеть ограниченность государственных предприятий или подъем впечатляющих независимых фирм, таких как Huawei, Lenovo, и Alibaba. Забегая вперед, трудно предсказать, какой эффект замедление роста Китая будет иметь на глобальную конкурентоспособность местных компаний: снижение экономической активности может оказаться глубоко разрушительным, а может и создать преимущества для более совершенных компаний.
Кроме того, нелегко понять, как остальная часть мира отреагирует на Китай и его рост. Когда Китай стал крупнейшим покупателем природных ресурсов, многие аналитики с тревогой говорили о том, что цены на сырье будут постоянно высокими. Однако вместо этого добывающие компании нашли новые способы увеличения предложения, а правительства и компании – новые способы сохранения и повышения эффективности. Глобальная система адаптировалась и цены на сырьевые товары в целом сегодня ниже в реальном выражении, чем они были 20 лет назад. В таком же духе, по мере продвижения китайских транснациональных компаний на мировые рынки, западные компании будут создавать инновации, консолидироваться и развивать новые источники спроса.
Неизбежность китайского экономического господства нельзя назвать однозначной. Китай набирает силу, но ему предстоит пройти длинный путь.
