Многовекторность как принцип внешней политики Казахстана становится принципом создания транс-региональных торгово-экономических партнерств и переживает второе рождение (Продолжение темы «Конец путинского проекта интеграции»)
Важные формы и векторы национального переформатирования Казахстаном своей экономической политики на постсоветском пространстве и на международной арене становятся способами нивелирования негативных последствий «всеохватной интеграции» ЕАЭС и преодоления международной политической турбулентности, которые проявились на полях углубляющейся разности политических подходов и складывающегося несоответствия экономико-политических потенциалов разных государств и регионов мира.
Вступление Казахстана в ВТО, строительство Экономического коридора Шелкового пути и создание в Казахстане Международного финансового центра, как важнейшие актуальные направления реализации страной многовекторной внешней политики в условиях развития глобальных трендов, делают данный процесс переформатирования экономической политики в сфере международных отношений более выпуклым и конкретным.
Во–первых, принятый парламентом Казахстана 25 ноября 2015 года законопроект «О ратификации протокола о некоторых вопросах ввоза и обращения товаров на таможенной территории Евразийского экономического союза» предполагает возможность ввоза товаров на территорию республики в двух режимах. В первом случае это будет осуществляться с соблюдением единого таможенного тарифа и с изъятием из единого таможенного тарифа, в соответствии с тарифными обязательствами Казахстана при вступлении в ВТО. Во втором случае применяется ставка «растаможки» ниже, а импортированный товар ограничивается обращением на территории республики без права поставки в другие страны ЕАЭС.
Во–вторых, 30 ноября 2015 года Турция и Китай совместно с Казахстаном, Азербайджаном и Грузией создали консорциум по транспортировке грузов из Китая в Европу в обход России. Соответствующее соглашение было подписано представителями крупных транспортно-логистических операторов в Стамбуле. Договоренность была достигнута в ходе презентации возможностей Транскаспийского транспортного маршрута Китай — Турция — Европа. Готовность стать учредителями консорциума, наряду с китайской компанией Mishgeng Logistics, выразили “КТЖ экспресс” (транспортное предприятие, входящее в состав “Казахстанской железной дороги”), “Азербайджанское Каспийское морское пароходство” и азербайджанская компания “Караван логистикс”, а также Trans Caucasus Terminals (дочерняя структура “Грузинской железной дороги”). Турция представлена в консорциуме в качестве ассоциированного члена. Первый поезд 13 декабря 2015 года уже прошел Тбилиси и направился через Стамбул в Европу. Как ожидается, в течение 2016 года через территорию Грузии будут перевезены первые несколько тысяч контейнеров из Китая в направлении Турции и Европы. Стороны также планируют начать в следующем году перевозку грузов через Украину в Северную и Восточную Европу.
В–третьих, Казахстан принял решение (одобрен законопроект) о создании Мирового финансового центра по стандартам ОЭСР. Инвесторов освободят от налогов на 50 лет, они получат бесплатные офисы класса “А”, безвизовый режим на пять лет и свой арбитражный суд на основе английского права. Для этого позже придется внести дополнительные изменения в конституцию страны. Главы 20 ведущих мировых инвестбанков (Goldman Sachs, JP Morgan, KKR и других) на приеме в честь 70-летия Генеральной Ассамблеи ООН в сентябре 2015 года уже заявили Н.Назарбаеву о согласии участвовать в этом проекте, а глава Blackstone Стивен Шварцман готов войти в состав совета директоров МФЦ.
Итак, эти три кардинальные решения, предпринятые Казахстаном в сфере разблокирования проблем, мешающих более гармоничной интеграции страны в международное экономическое и политическое пространство, являются взаимодополняющими, стали конкретным ответом на развитие геополитической ситуации на постсоветском пространстве Евразии и особенно ситуации, складывающейся внутри ЕАЭС. В своем сущностном наполнении и содержательном качестве они явились триединым инновационным способом творческого развития принципа многовекторности внешней политики и перехода государства «из третьего мира – в первый».
Вступление Казахстана в ВТО
На фоне усиливающегося экономического противостояния России и Запада, России и Украины, России и Турции, когда через санкции, анти-санкции, специальные экономические меры, отмену чартерных воздушных перевозок и ужесточение визового режима существенно сокращается действие благоприятных международных режимов взаимодействия и сотрудничества, Казахстану удалось получить от международного сообщества политическую поддержку и твердые гарантии торгово-экономической протекции. Жесткой реакции России на это последовать не могло, поскольку Россия сама существенно ограничила и заморозила свои отношения с важнейшими членами ВТО, и Казахстан вступал в ВТО уже на основе собственных договоренностей. Как следствие, ВТО предложил Казахстану значительно более выгодную тарифную ставку в 6,5%, то есть, по заметно более низким показателям, чем для других участников Евразийского экономического союза. Для России и Белоруссии она составила, как известно, более 10%. Именно этой разностью тарифных ставок для разных членов ЕАЭС стало определяться ключевое таможенно-тарифное противоречие внутри ЕАЭС. И с этого ключевого момента, сокращение единого таможенного кодекса с его многочисленными изъятиями и ограничениями стало делом времени. Кроме Казахстана, такие же условия в ВТО имеют Европейский Союз и Китай.
Поскольку «параллельный» режим ввоза товаров Казахстаном на свою таможенную территорию требует полноценного национального контроля за передвижением товаров через границу, Казахстан считает необходимым руководствоваться национальными нормами на таможенной территории ЕАЭС и пересмотреть подходы к институту уполномоченного экономического оператора, которым должен стать не наднациональный, нивелирующий разность экономических потенциалов и политик государств-членов ЕАЭС, а собственный национальный орган.
Как отмечает белорусский исследователь Я.Романчук, «Решения Нурсултана Назарбаева и руководства Казахстана направлены на ликвидацию особого режима и тех компромиссов, которых удалось достичь Владимиру Путину с Александром Лукашенко» при создании союзного государства России и Беларуси. По его словам Назарбаев, не дождавшись открытия доступа к энергосистеме, транзитной инфраструктуре России и решения других важных для Казахстана вопросов, понял, что их «невозможно решить через наднациональные органы и, поэтому, решил действовать так, как действует сейчас.
«Договор о Евразийском союзе был принят «на вырост», — констатировал белорусский экономист. — Казахстан преследует свои интересы, и Белоруссия требует скидок на нефть, и Россия имеет свои представления о таможенном пространстве и о том, как должны решаться различные вопросы». Более того, «при подписании договора о создании Евразийского союза «интеграционная тройка» согласилась с тем, что «самые большие изъятия — по энергетическим товарам». Таким образом, с первых дней создания ЕАЭС сторонам не удалось достичь полного консенсуса, что в дальнейшем осложнило интеграционный процесс»[1].
Теперь Таможенный кодекс ЕАЭС, который планируется принять до 1 января 2016 года, по нашему мнению, должен был либо сохранить действие таможенного тарифа Евразийского экономического союза на прежнем уровне с введением дополнительных таможенных изъятий для Казахстана по 3,5 тыс. товарным позициям, либо снизить единый таможенный тариф ЕАЭС и привести его в соответствие с условиями вступления Казахстана в ВТО, либо сделать и то, и другое. В любом случае это сократило бы «всеохватную» договорную базу ЕАЭС.
Поэтому, на саммите ЕАЭС, состоявшемся в Казахстане 16 октября 2015 года, участники пошли по первому пути и уже согласились утвердить изъятия из единого таможенного тарифа для Казахстана по всем позициям, где есть расхождение. Следовательно, государства ЕАЭС пошли по самому консервативному пути и не решились снизить единый таможенный тариф до 6,5%, что сделало бы ЕАЭС более открытой интеграционной структурой. В общем, на фоне объективно доминирующего тренда вхождения в ВТО всего постсоветского пространства, сокращение ЕАЭС было отсрочено на неопределенное время. С целью сохранения ЕАЭС под видом минимизации риска ввоза товаров, растаможенных по более низким ставкам, на территорию других государств ЕАЭС, были анонсированы меры по синхронизации работы таможенников стран союза и введению доплаты пошлин при пересечении внутренних границ. Тем не менее, другие важные детали механизма осуществления внутреннего таможенного контроля доподлинно остаются неизвестными.
Таким образом, всеми участниками ЕАЭС была публично поддержана заявленная Казахстаном позиция его членства в ВТО, которая существенно (почти на 3,5 тыс товарных позиций) сократит параметры единого таможенного тарифа. Это станет еще одним доказательством действия функционалистского подхода Казахстана в сокращении излишней всеохватности экономической интеграции в ЕАЭС и оптимизации в сторону сокращения его структуры. Это также доказывает, что в случае с Беларусью, ЕАЭС также столкнется с необходимостью дальнейшей его реструктуризации в направлении еще большего сокращения договорной товарной номенклатуры ЕАЭС, поскольку с будущим вступлением Беларуси в ВТО также будет связано гораздо больше текущих нерешенных проблем, чем потенциальных долгосрочных преимуществ. Под давлением членов ВТО придется еще больше осуществить изъятий из единого таможенного тарифа, которые до критического минимума сократят сферы взаимной бестаможенной торговли в рамках ЕАЭС.
Экономический коридор Шелкового пути
Данный проект, в противовес «всеохватной экономической интеграции» ЕАЭС, является важнейшим геостратегическим международным проектом, хотя и основанном лишь на транспортно-инфраструктурной и логистической составляющих. Он взрывает завалы и открывает пути Казахстану и другим странам постсоветского пространства, нагроможденного в последнее время необъятными притязаниями имперского «русского мира», который пытается сохранить замкнутый, ориентированный лишь на Россию, политико-силовой патерналистский формат отношений на постсоветском пространстве. Разблокировка постсоветского пространства строительством Экономического коридора (пояса) Шелкового пути на Запад – через государства Центральной Азии и Кавказа вплоть до Турции Украины и далее к ЕС, а также на Восток – к государствам Транс-Тихоокеанского торгового партнерства, позволит снять существующую геополитическую отчужденность новых независимых государств от живительного действия глобальных экономических и социально-политических трендов мирового развития, сделав их по-настоящему вовлеченными в процессы мировой глобализации.
Первым этапом реализации совместного казахско-китайского проекта стала работа казахстанско-китайского транспортно-логистического терминала в порту города Ляньюньган, которая направлена на повышение экспортно-импортного и транзитного потенциала Казахстана через развитие железнодорожного транспорта, обеспечивая кратчайший выход государств ЦА в страны Азиатско-тихоокеанского региона и Юго-Восточной Азии, способствуя развитию торговых отношений в регионе. Терминал также уже создал многочисленные дополнительные возможности развития транзита из этих стран в Центральную Азию, государства Персидского залива, Россию, Кавказский регион и Европу через территорию Казахстана. Данный проект является первым примером реализации новой казахстанской политики “Нурлы жол” и одновременно способствует политике развития проекта Экономического пояса Шелкового пути в европейском направлении.
Как известно, на постоянной основе ходит контейнерный поезд по маршруту Ляньюньган-Алматы. С момента начала деятельности (19 мая 2014 года) казахстанско-китайского логистического терминала в 2014 году уже было переработано более 65 тыс. контейнеров и около 250 тыс. ДФЭ в текущем 2015 году[2].
Таким образом, главными инициаторами данного этапа с потенциалом подключения для других государств региона ЦА и континента стали Республика Казахстан и КНР, которые начали этот процесс с двухстороннего взаимодействия и заключения двухсторонних соглашений. Теперь, к данному разворачивающемуся проекту стали присоединяться, как мы видим, и остальные государства.
КНР и РК имеют на сегодняшний день самый богатый арсенал мирного политико-экономического взаимодействия, отсутствие нерешенных вопросов и самые развитые транспортные и логистические системы, сочленение которых в новом формате инфраструктурного взаимодействия будет историческим по своему значению для всего континента Евразия. Сначала был определен предмет функциональной интеграции (приграничные международные зоны свободной торговли (Хоргос), железнодорожные и автомобильные магистрали, оптико-волоконная линия, телефония, IT-технологии коммуникации и т.д.), со стандартизации и унификации которого началось строительство и создание самого экономического коридора (пояса) Великого шелкового пути.
Запуск же Транскаспийского транспортного маршрута («Шелковый путь 2») явился вторым важным воплощением концепции строительства Экономического коридора Шелкового пути и стал свидетельством реальной практической востребованности торгово-экономического взаимодействия и партнерства Запада и Востока.
Ключевой точкой для создания этого Транскаспийского транспортного маршрута стал, как известно, стамбульский железнодорожный тоннель Мармарай, изначально предназначавшийся только для внутренних нужд самой Турции – для обеспечения непрерывного пассажиропотока в 14-миллионной столице государства. Все изменилось в 2013 году, когда сугубо транспортным инфраструктурным проектом заинтересовались китайские внешнеторговые инвесторы и после недолгих размышлений вложили в него 35 миллиардов долларов. Китайцы поняли, что начальная точка Мармарая – город Эдирне на границе с Болгарией и Грецией, и конечная цель маршрута – город Карс, фантастически удачно укладываются в планы Пекина протянуть «Шелковый путь» через свою территорию и дальше через Грузию, Азербайджан, пересечь Каспий и выйти»[3] на Казахстан, Туркменистан Кыргызстан и Узбекистан.
Надо ли говорить, что созданный консорциум по транспортировке грузов из Китая в Европу в обход России является первым кирпичиком и практическим наполнением по созданию в будущем новой интеграционной формы, своего рода, Евро–Азиатского объединения транспортных и производственных инфраструктур – «Экономический коридор Великого шелкового пути», начало которому было положено Казахстаном еще в 2007 году.
Тогда руководством страны была принята программа строительства магистрали «Западный Китай – Западная Европа». Вторым этапом развития этой идеи стала программа «Новый шелковый путь», которая была принята в Казахстане в 2012 году и предполагала использование КНР и других заинтересованных государств в совместном развитии инфраструктуры и в других экономических сферах. Наконец, в 2013 году Председателем КНР в ходе его визита в Казахстан была озвучена собственно инициатива строительства Экономического пояса Шелкового пути, которая в последние годы была сопряжена с принятым в ноябре 2014 года Планом инфраструктурного развития Казахстана «Нурлы Жол» и дала старт реализации совместных конкретных экономических проектов в направлении состыковки с проектами Китая и других заинтересованных государств и регионов азиатской и европейской частей континента.
Теперь же, как было сказано выше, в течение 2016 года запланировано транспортировать через территорию Грузии первые несколько тысяч контейнеров из Китая в направлении Турции и Европы и начать в следующем году перевозку грузов через Украину в Северную и Восточную Европу.
Итак, концентрация двусторонних (казахско-китайских) и многосторонних (казахско—китайско-турецко-грузинско-азербайджанских) усилий по развитию будущего «Евро–Азиатского объединения транспортных и производственных инфраструктур – «Экономический коридор Великого шелкового пути»» позволит конкретно и целостно охватить те сферы сотрудничества, которые в дальнейшем станут основой многосторонних усилий для продвижения мирного и взаимовыгодного торгово-экономического сотрудничества.
В любом случае, такое объединение, построенное на основе этических кодексов наших народов и межгосударственных правовых соглашений, будет успешным и станет гармоничной межгосударственной инфраструктурной моделью для взаимодействия и различных интеграционных объединений на пространстве Евразии. Оно не будет противоречить ни одному из них, поскольку будет объединением, которое будет обслуживать различные интеграционные объединения, представляя им лишь сервисные, инфраструктурные (транспортно-логистические, гостинично-ресторанные, коммуникационные, туристические и т.д.) услуги. Именно такое взаимодействие и сотрудничество потребуется и для более открытого функционирования приграничных международных зон свободной торговли (Хоргос), железнодорожных и автомобильных магистралей, обслуживания оптико-волоконных линий, телефонии, IT-технологий и т.д.
Иными словами, «Евро-Азиатское объединение транспортных и производственных инфраструктур – «Экономический коридор Великого шелкового пути»» как «сервисный (инфраструктурный) проект», в противоположность Евразийскому Экономическому или Европейскому Союзам, станет уникальным вариантом межцивилизационного взаимодействия – действительным мостом между Восточной и Западной цивилизациями, Европой и Азией.
Строительство Международного финансового центра в Астане
У Астанинского центра, по мнению разработчиков его концепции, существует свой успешный прототип – аналогичный финансовый институт в Дубае. При этом ими учитывался и опыт работы финансовых центров в Гонконге, Лондоне и Сингапуре. Самым главным органом управления будет совет по управлению МФЦ, его будет возглавлять глава государства, членами совета будут представители правительства и мирового финансового сообщества, тем более что в Казахстане уже есть неплохой пример деятельности Совета иностранных инвесторов при Президенте Республики Казахстан. На территории Международного финансового центра в Астане будут действовать особенные налоговый, валютный и визовый режимы, а также свои правила в привлечении иностранной рабочей силы – без всяких разрешений и ограничений. Официально центр начнет работу с 2016 года, но фактически заработает лишь в январе 2018, после завершения Международной выставки «EXPO-2017», на той же территории и в тех же зданиях.
Казахстан может в ближайшем будущем стать финансовым центром мирового значения, если станет объединять посредством деятельности Астанинского финансового центра экономические интересы обширного региона, включающего государства Центральной Азии, Кавказа, Каспия, Афганистана, Ирана и Пакистана, с общей численностью населения 543 миллиона человек (сопоставимо с населением ЕС) и объединенной экономикой в 2,5 триллиона американских долларов. Экономический потенциал такого региона, ранее не имевшего собственного успешного проекта финансового центра, может быть со временем весьма перспективным, поскольку имеет все необходимые составляющие – человеческие, природные и экономические ресурсы.
Как отмечают российские аналитики, «в пользу Казахстана как потенциального финансового центра евразийского масштаба говорит очень многое: и позиционирование его как ведущей страны Центральной Азии, и тесное сотрудничество как с Россией, так и с Китаем, и близость к проектам нового Шелкового пути, и традиционные связи страны с исламским миром, и — в будущем — восприятие исламских финансовых практик, и, наконец, устойчивые, не омраченные политическим непониманием отношения Астаны с США и ЕС»[4].
Особенно важным и определяющим будущего успеха Астанинского мирового финансового центра должно стать неукоснительное требование и соблюдение того, чтобы все сделки и все финансовые операции выполнялись в соответствии с законами, принятыми в ОЭСР (ведущих странах мира), где соблюдение полной прозрачности будет гарантировать финансовую безопасность партнеров. В качестве основной валюты будет использоваться американский доллар, а официальным языком будет английский. Кстати, весомым преимуществом свободной экономической зоны в Астане будет актуальность применимого права, разработанного не на основе законодательства Казахстана и Шариата, а на основе британского права. Ведь Астанинский международный финансовый центр (AIFC) только через британское право, использующееся в ОЭСР, сможет обеспечить себе широкую международную легитимность и привлечь тысячи крупнейших мировых финансовых и промышленных корпораций на свою площадку.
Поэтому уже сейчас необходимо создавать глубокий методологический инструментарий и подготавливать базу необходимых институциональных изменений, приспосабливающих внутреннее законодательство Казахстана к эффективному старту и развитию AIFC. Для этого следует особое внимание обратить на расширение методического научно-организационного и технического сотрудничества с флагманскими мировыми финансовыми центрами – нью-йоркским Уолл-Стритом и лондонским Сити, Токио и Сингапуром. Тогда также можно будет считать AIFC важным элементом концепта построения Большой Центральной Азии, когда этот регион будет вовлечен в систему глобальной экономической организации мира, в которой главную роль играют финансовое влияние и мощь западного мира[5].
Чтобы в будущем считать AIFC сформировавшимся фондовым рынком, необходимо привлечь на рынок страны крупнейших западных инвесторов, увеличить региональный спрос на инвестиции, создать широкую базу для конкуренции в кредитовании. Для этого необходимо сосредоточить усилия в нескольких финансовых областях:
- Банковские услуги (в свободной экономической зоне АIFC должно развиваться корпоративное, частное и инвестиционное банковское дело).
- Фондовые рынки (Биржа должна быть универсальной и в AIFC должна вестись активная работа не только с акциями, вторичными ценными бумагами, долговыми обязательствами, а также безусловно должна идти активная торговля товарами).
- Управление активами должно привлекать самый эффективный менеджмент.
- Регистрация фондов должна быть гибкой и одновременно высоко стандартизированной.
- Финансовые риски и страхование должны учитывать особенности всех государств ответственности AIFC.
- Финансы исламского мира и дополнительные услуги должны стать не просто альтернативным видом инвестиционных сертификатов и ценных бумаг и выпускаться в соответствии с законами шариата. Для инвесторов сукук должен обеспечивать возможность подписки с правом доли от прибыли, а также возможность реализовать их на вторичном рынке. То есть, в АIFC должны быть использованы механизмы сочленения британского права и тех элементов права Шариата, которые не будут противоречить правовому порядку в АIFC.
Членство в Международном финансовом центре должно быть не только престижно, но и чрезвычайно выгодно для финансовых учреждений и компаний, поскольку должно обеспечивать им весомые и неординарные привилегии, в числе которых:
– стопроцентное право на иностранную собственность ввоз и вывоз капитала;
– свобода от налогов на доход и прибыль;
– право на неограниченные операции с иностранной валютой
- льготное пользование всеми видами операционной поддержки и инфраструктурой центра, включая аренду коммерческой недвижимости, консультаций независимых юристов, получения государственных документов от правительства Казахстана и доступа в арбитражный центр международного суда.
Помимо этого, изюминкой АIFC должна стать готовность Астаны, в целом всей страны и его населения, обеспечить не только культурный досуг инвесторов, их разносторонние запросы, но также возможность ознакомиться с самыми лучшими и самыми прогрессивными идеями и философскими концептами, историей и культурой нашего народа. АIFC должен стать прежде всего площадкой сочленения современной казахской философии с философией народов развитых государств мира, презентующей многовекторность как форму организации мультипартнерских международных отношений, поскольку только через развитие духовно-метафизической и культурно-социальной коммуникации возможно наиболее эффективное взаимопонимание между бизнес-сообществами всего мира.
Астана должна стать не просто площадкой диалога западной и восточной форм рефлексий (западного рационализма и восточного универсализма), ценностное значение которой будет в разы превосходить обычные форматы расположения и функционирования финансовых центров. Астана должна стать городом самого передового, духовно мировоззренческого и метафизического диалогирования и сотрудничества, взаимопроникновения и взаимодополнения правовых и этических стандартов современной жизни. Ведь современный финансовый центр это не просто окруженное и огороженное от народа и культуры истории и цивилизации страны расположения пространство технократических финансовых сделок, это поле притяжения наисовременнейших экономико-финансовых технологий в гармонизированном и интегрированном пространстве культуры и цивилизации.
Астана должна стать культурно-гуманитарным, интер-национальным, полисоциокультурным центром притяжения для участников АIFC, которой пока недостает общественной, социальной легитимации гражданско-общественных организаций, большей свободы их волеизъявления и репрезентации своих интересов. Она должна стать площадкой распространения опыта международной правозащитной системы, перенимать ее стандарты через сотрудничество с ОБСЕ, международными судами и международными трибуналами, здесь должна быть обширная гуманитарно-культурная составляющая.
Итак, многовекторность как принцип внешней политики Казахстана становится действенным способом создания транс-региональных торгово-экономических партнерств, культурно-политических и социальных союзов. Поэтому она переживает второе рождение. Сегодня совершенно очевидно, что многовекторность становится действенным основанием для казахской нации и казахского государства сохранять и преумножать свое участие и влияние в мировых делах, наращивать потенциал многостороннего взаимодействия и сотрудничества со всеми заинтересованными сторонами.
Эта политика становится крайне востребованной в условиях эскалации конфликтов на постсоветском пространстве, где противоположность новой российской геостратегии (основанной на углублении «критической вовлеченности в глобальные и региональные процессы, чтобы в подходящие моменты времени обменивать свои позиции на признание со стороны мировых держав постсоветского пространства эксклюзивной сферой российских интересов») глобальным консенсусным формам организации сложившегося политического миропорядка, с его конкретно и глубоко содержательными перспективами вхождения в высоко технологичную информационную эпоху развития, становится критической.
Многовекторность стала дополнительным условием и фактором для еще большей концентрации нашей нации в условиях либерализирующегося и демократизирующегося мирового сообщества на будущих формах развития партнерства и сотрудничества, как на региональном политическом и социально-экономическом уровне, так и суб-континентальном и в целом международном. «Сырьевая модель экономики России не позволяет ей выступить в качестве полноценного центра интеграционного притяжения, даже при глубокой взаимозависимости и культурной близости экономик и обществ постсоветского пространства. Давление Европейского союза с одной стороны, Китайской Народной Республики с другой, а в перспективе — быстро развивающегося Ирана на южном фланге ведёт к стремительной утрате Москвой своего влияния на постсоветском пространстве»[6]. Таким образом, если в краткосрочной и отчасти среднесрочной перспективе удержание постсоветского пространства в сфере собственного влияния за счёт его дестабилизации представляется вполне рабочей стратегией для Российской Федерации, то в долгосрочной перспективе эта стратегия является совершенно невыполнимой в виду практически полной утери влияния России не только по периметру своих границ, но и внутри собственного территориального пространства. Это открывает еще более масштабные перспективы для успешного вхождения Казахстана в современный глобальный мир.
[1] Казахстану остался один шаг к выходу из ЕАЭС. – http://regnum.ru/news/economy/2021870.html
[2] http://zonakz.net/view-zapushhen-reguljarnyjj-kontejjnernyjj-poezd-marshrutom-ljanjungan-almaty.html
[3] Казахские герои всегда идут в обход – http://kolokolrussia.ru/evraziya/kazahskie-geroi-vsegda-idut-v-obhod?utm_source=target&_utl_t=fb#hcq=4BkgSvp
[4] См: Владислав Иноземцев По-соседски: почему финансовый центр нужно создавать в Казахстане – http://www.rbc.ru/opinions/finances/27/10/2015/562f37369a79471a151510cb
[5] «Более 80% мировой торговли совершается в долларах или евро, тогда как, например, в юанях номинировано менее 4% сделок. Первые две валюты составляют, соответственно, 63,8 и 20,5% в совокупных резервах центральных банков. В структуре глобального фондового рынка на США и страны ЕС приходится 72% общей капитализации компаний. Не менее впечатляет и распределение международных финансовых центров: по итогам 2014 года (рейтинг GFCI) 47 из 84 находились в Северной Америке или Западной Европе». – www.rbc.ru/opinions/finances/27/10/…/562f37369a79471a151510cb
[6] См: Новая геостратегия России: последствия и вызовы для архитектуры международной безопасности — Минск, 2015 г. С 8
