В то время как некоторые эксперты рассматривают евразийскую интеграцию, как важную веху исторического развития, другие сомневаются в ее эффективности и жизнеспособности. Хотя прогресс евразийской интеграции преимущественно имеет экономическую основу, интеграция также неизбежно имеет социальные, политические измерения и измерения в сфере безопасности. Эта отчет изучает последствия евразийской интеграции для стран Центральной Азии.
Eurasian Integration: Effects on Central Asia
Владимир Федоренко, Rethink Institute
Для не имеющих выхода к морю экономик Центральной Азии региональное экономическое сотрудничество и торговля представляют собой существенный фактор устойчивого роста. Следовательно, любые региональные или международные организации, такие как Евразийский экономический союз, содействующие развитию международной торговли и облегчающие движение товаров, капитала, рабочей силы и услуг между государствами-членами, должны только приветствоваться. При условии правильной реализации, сотрудничество внутри союза может усилить местный бизнес и сделать его более конкурентоспособным на мировом рынке, а также способствовать привлечению иностранных инвестиций, укреплению среднего класса, и в конечном итоге либерализации экономики. Также региональное сотрудничество может помочь в решении ряда региональных дилемм, таких как делимитация границ, проблема анклавов в Ферганской долине и трансграничного водного сотрудничества. Тем не менее, есть опасения, что первоначальная цель евразийской интеграции может отойти от межгосударственного сотрудничества к созданию более навязчивой наднациональной структуры. Особенно после аннексии Крыма, украинского кризис и западных санкций, Россия приняла более агрессивную и довлеющую позицию, что может снизить доверие среди членов Евразийского экономического союза. Так, Астана чувствует необходимым делать периодические заявления, что Казахстан не стремится к и не будет поддерживать никакую политическую интеграцию или создание наднациональной структуры. Если механизмы равенства и регулирования станут инструментами политического и экономического давления, экономический союз потеряет свою привлекательность как союз, который в противном случае мог бы быть взаимовыгодным для всех стран-членов.
В заключении отчет говорит о дуальности евразийской интеграции, где ее развитие вызвало две точки зрения. Первая – видение Назарбаева – является широкой продекларированной официальной целью по созданию либерального экономического союза с целью укрепления внутрисоюзного сотрудничества и увеличения коллективных выгод. В итоге это видение предусматривает развитие партнерских отношений и, возможно, интеграцию с другими таможенными союзами и развитыми экономиками. Что касается второй точки зрения – видение Дугина – то она появилась в результате политических амбиций и конфронтации Кремля с Западом. Неоевразийство дает Москве идеологическую глубину в определении ее конфронтации с Западом, оправдывает участие в территориях, определенных в качестве «русского мира» (например, война в Грузии [в Южной Осетии], присоединение Крымского полуострова и война в Украине [Новороссия]) и создает национальный миф для получения внутренней поддержки.
Отсутствие надежного механизма сдержек и противовесов в международной структуре стало источником беспокойства. Было бы наивно думать, что с таким экономическим превосходством и наличием контроля над СМИ, энергетическими и финансовыми ресурсами, Кремль нуждается в политической структуре для продвижения своей программы. Имея такие мощные рычаги, Москва уже де-факто имеет функционализм. Первостепенная задача торговых блоков и таможенных союзов состоит в создании защитных барьеров от внешнего влияния и укрепления внутриблоковой торговли и сотрудничества между сопоставимыми экономиками. В сравнении России и стран Центральной Азии очевидно экономическое неравенство, поэтому поспешная и несбалансированная интеграция может стать контрпродуктивной для Центральной Азии, в дальнейшем увеличивая разрыв между сильными и слабыми экономиками. При этом, распад Евразийского экономического союза маловероятен из-за объема усилий и инвестиций, предпринятых различными заинтересованными сторонами и государствами-членами.
Экономическое сотрудничество и интеграция на либеральной основе способствуют устойчивому развитию и трансформации Центральной Азии от не имеющего выхода к морю региону, к региону, связанному наземными коммуникациями. Для того, чтобы разработать эффективный, всеобъемлющий и сбалансированный формат межгосударственного экономического сотрудничества, не только правительства, но и все слои общества и экономических кругов должны быть активно вовлечены в процесс экономического развития.
Участие США в регионе может быть полезным для республик Центральной Азии. США могут играть важную роль в восстановлении геополитического баланса. Сотрудничество с США дает некоторые рычаги для центрально-азиатских стран в переговорах с Россией. Тем не менее, участие США в регионе не должно быть анти-российским или анти-евразийским, так как это, вероятно, будет контрпродуктивным. США должны сосредоточить свои усилия на укреплении отношений непосредственно со странами Центральной Азии. Соединенные Штаты должны улучшить свою мягкую власть, предоставляя социально-экономические возможности для бизнес-кругов Центральной Азии посредством финансовых инвестиций в транспорт, энергетику и инфраструктуру и развития человеческого потенциала. Кроме того, дальнейшее развитие проекта New Silk Road обеспечивает ощутимые социально-экономические возможности, которые могли бы заинтересовать правящие элиты и бизнес-круги в Центральной Азии.
Еще одним важным игроком, влияющим на геополитический баланс в регионе Центральной Азии, является Китай. Многие эксперты видят Евразийский экономический союз в качестве инструмента конкуренции с Китаем, создавая сильную альтернативу Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), где Россия проигрывает китайскому присутствию. Китай является крупнейшим торговым конкурентом России в регионе. В результате создания Евразийского экономического союза, Китай как страна, не являющаяся его членом, пострадал наиболее в сфере торговли из-за высоких торговых барьеров. Тем не менее, ни китайские, ни российские власти открыто не критикуют друг друга. Россия проявляет осторожность, чтобы не добавить открытую борьбу с Китаем к без того сложной ситуации из-за напряженных отношений с Западом. Напротив, президент Путин пытается установить позитивный тон: «В перспективе, я думаю, что стоит рассматривать возможность гармоничного сотрудничества евразийской экономической интеграции с инициативой Китая по созданию Шелкового пути». Существует высокая вероятность того, что молчаливая китайско-российская борьба будет продолжаться в Центральной Азии. Тем не менее, присутствие Китая и его прагматическое участие, ориентированное на бизнес не имеющее явного политического контекста, является позитивным, усиливая взаимосвязь, экономическую и стратегическую диверсификации стран Центральной Азии.
