Подписание 14 июля этого года итогового Соглашения по иранской ядерной программе всколыхнуло новую волну пессимистических прогнозов по развитию международной ситуации вокруг Исламской Республики Иран. Оптимистические прогнозы почти отсутствуют. Действительно, на то есть серьезные причины. Однако, на мой взгляд, сплошной нигилизм и пессимистические прогнозы могут оказать обратный эффект и резко ограничить созидательную инициативу и энергию региональных акторов, что, в конечном счете, может перечеркнуть плоды усилий многолетней международной дипломатии в этом направлении.
Следует напомнить в этой связи некоторые тенденции развития международной системы, на фоне которых развиваются события вокруг Ирана.
Процессы формирования многополюсного мира, интернационализации экономики, развития единой системы мировой связи, активизации деятельности ТНК и пр. далеко не завершены; глобальные проблемы только множатся, соответственно растет стремление государств мира к совместному их решению; начат процесс сознательного, целенаправленного, рационального регулирования мировым порядком на основе права, демократических принципов и знаний (посредством ООН); идет объективный процесс демократизации международных отношений и внутриполитических процессов (пример – деятельность группы «5+1» по Ирану).
В этих условиях приоритетом для всех государств мира остаются вопросы обеспечения всеобъемлющей безопасности, под которой понимается многомерная безопасность, концентрирующаяся не только на политических и дипломатических спорах, но и на таких факторах, как слаборазвитая экономика, торговые противоречия, неконтролируемые перемещения населения, состояние экологии, наркобизнес, терроризм и права человека. Отсюда тезисы о неделимости в эпоху глобализации проблем безопасности.
Предполагаемая неудача иранского соглашения будет фактически означать игнорирование сложившихся в мире тенденций и интересов безопасности, что чревато многочисленными взаимосвязанными последствиями в сфере геополитики и экономики, в вопросах обеспечения глобальной безопасности. Представляется поэтому, что прагматизм и рационализм все-таки возобладают. Несмотря на все перипетии и продолжающиеся разногласия, евроатлантическое сообщество будет искать способы урегулирования оставшихся проблем, связанных с иранским соглашением по ядерной проблеме и доведет процесс до его логического завершения.
Во-первых, неудачи на этом направлении означают геополитический разворот Ирана в неугодное для интересов США русло и углубление проблем политической и экономической (энергетика) безопасности, в чем Запад не заинтересован. Не говоря уже о дальнейшем ухудшении имиджа супердержавы, что также имеет немаловажное значение для реализации глобальных планов Вашингтона. В пользу этого свидетельствуют результаты голосований, проведенных в университете Мэриленд, США – в среднем 61%[1] американцев предпочитают ядерное соглашение наращиванию антииранских санкций, что подтверждается и опросами, проведенными ABC News – 56% и ун-та Монмаус (Monmouth) – 49%[2] в поддержку соглашения. Конгрессу и новой администрации США придется считаться с политическими предпочтениями своих граждан. Фактором, способным существенно усилить данную тенденцию, может стать постепенное расширение бизнес-торговых отношений с Ираном в связи с открытием новых экономических возможностей. Тем более, что страны ЕС и американские компании особенно в этом заинтересованы, с чем также придется считаться любой нынешней и будущей администрации США.
Во-вторых, нормализация или, по крайней мере, сбалансированное партнерство США с Ираном необходимо им для установления приемлемого для всех баланса сил и интересов на Ближнем Востоке и в других частях исламского мира. Без чего невозможна стабильность самого Запада.
Что касается государств Центральной Азии, они, вопреки всем сложностям их внутриполитического развития, все же влияли, и будут влиять на процессы вокруг Ирана. В этом плане они опровергают своим развитием реалистический тезис о том, что малые государства делают лишь то, что им позволяют в рамках своей стратегии делать глобальные державы. Согласно системному подходу, в любой международной системе, тем более в XXI в., сохраняется возможность контрдавления на сверхдержаву со стороны ее более слабого в военном отношении «клиента» (пример – Афганистан,Сирия, Ирак).
Со своей стороны центрально-азиатские государства (около 66 млн. населения, значимых для развития региональной торговли!) косвенно, а где-то напрямую через свои действия и официальную позицию, влияли на международную ситуацию вокруг Ирана.
Во-первых, тем, что косвенно и открыто (Узбекистан) поддержали санкционный режим против Ирана в 90-е гг. То была та самая необходимая для международной изоляции страны «капля», которая содействовала исключению самой возможности ведения бизнеса и прямого диалога с Тегераном.
Во-вторых, издержки санкционного режима и достойное, с точки зрения центрально-азиатских стран, поведение Ирана привели к тому, что еще до прихода к власти М.Хатами и объявления им «диалога цивилизаций» центрально-азиатские правительства фактически начали процесс постепенного сближения с Исламской Республикой. Стоит упомянуть, что уже с 1996г. действует железнодорожный маршрут Мешхед-Серахс-Теджен, соединивший Центральную Азию и Китай с Персидским Заливом. С 1 января 1997 г. началась реализация проекта по доставке сырой казахстанской нефти в Иран. 20 ноября 2008 года правительствами Узбекистана и Афганистана подписан Меморандум о строительстве железной дороги «Хайратон – Мазари Шариф – Герат» являющейся частью трансафганского транспортного коридора.
Политика центрально-азиатских государств значительно активизируется в преддверии заключения нынешнего соглашения с Ираном группы «5+1». Опять-таки, не взирая на возможные препятствия со стороны Конгресса США и других акторов политического процесса. В результате в 2009 г. задействован магистральный газопровод «Туркменистан-Узбекистан-Казахстан-Китай», в апреле 2011 г. подписано пятистороннее соглашение о создании нового транспортного коридора «Узбекистан-Туркменистан-Иран-Оман». Со своей стороны Казахстан и Иран ведут официальные переговоры по вопросу возможного возобновления и увеличения объемов своповых поставок казахстанской сырой нефти в Иран[3]. В прошлом году была запущена железная дорога Казахстан–Туркменистан–Иран. Второй важный в этом плане транспортный узел – порт Актау на Каспии. Одновременно Туркменистан и Иран осуществляют крупные совместные проекты по строительству газопроводов Корпедже-Курткуи, Артык-Лютфабад, Довлетабад-Серахс-Хангеран, по которым туркменский природный газ поставляется в Иран. Продолжается работа по завершению трансафганского коридора Термез – Мазари Шариф – Герат – Бандар-Аббас и Чобахор.
Тем самым центрально-азиатские страны, сами находясь под давлением региональных акторов, стимулировали экономическое развитие Ирана в условиях санкций. Естественно, исходя из национальных интересов, во многом совпадающих с интересами Тегерана. Фактически такое упорное продвижение в иранском направлении и явилось своего рода вкладом наряду с другими факторами в дело подписания нынешнего соглашения по иранской ядерной программе.
Те же интересы центрально-азиатских государств в расширении сотрудничества с Ираном будут, без всякого сомнения, определять и пост-санкционный этап сотрудничества в регионе, независимо от состояния ирано-американских отношений. Очевидно, что активизация взаимоотношений с Ираном позволит
- преодолеть существующее разделение по линии тюрки-персы, что ускорит нормализацию отношений Ташкента с Душанбе и создаст предпосылки для взаимовыгодного экономического партнерства в регионе Ирана и Турции.
- Более эффективно сотрудничать в вопросах региональной безопасности (терроризм, наркотрафик и пр.). Тем более, что без активного участия ЦА государств ни одна региональная система безопасности не будет действенной.
- Размораживание иранских авуаров позволит углубить экономическую интеграцию региона. Во-первых, Иран готов принять самое активное участие в разработке месторождений и транспортировки энергоресурсов с территории ЦА при содействии Евросоюза[4]. Во-вторых, в результате реализации прикаспийского железного кольца дорог, который планируют завершить к 2018г. Это позволит, по мнению экспертов, усилить объем торговли в 8-10 раз и выведет местные товары в Индийский океан, Китай, Пакистан, Индию, и вновь – в ту же Европу[5]. В-третьих, возрастет в этом плане роль совместных экономических зон, в частности, это зона Серахса, граничащего с Туркменистаном и Энзели в зоне Каспийского моря. В-четвертых, появляется возможность совместить иранские планы с интересами китайского Шелкового Пути. Изначально планы Тегерана предполагали возможность транзита энергоресурсов через территорию Казахстана в Китай. Сегодня у Ирана есть возможность присоединиться к газовому сотрудничеству Китая с Туркменистаном, Узбекистаном и Казахстаном, так как центральноазиатский и российский газ не достаточен, чтобы удовлетворить потребности Китая в газе. К 2020г. Китаю необходимо ежегодно покупать около 300-350 млрд природного газа, считают эксперты[6]. Дополнительно, Иран может присоединиться к пакистано-китайскому проекту на порте Гвадар, способного обеспечить в перспективе альтернативный выход продукции ЦА государств на мировые рынки. В ходе двухсторонних дискуссий и в перспективе многостороннего партнерства в рамках ШОС можно далее конкретизировать детали совместного многостороннего сотрудничества с участием Ирана и Китая.
- Постепенно наладить отношения и сформировать приемлемый баланс сил на Ближнем Востоке. Диалог Ирана с Катаром практически начат[7].
- Ускорить процесс позитивных преобразований в Афганистане при более активном содействии Ирана, Индии, Китая, России и ЦА государств.
Было бы наивно ожидать быстрый прогресс. В международной среде всегда есть спорные вопросы и противоречия. Такова сама природа политики, тем более глобальной. Все решается путем многочисленных переговоров и диалога. Другого в условиях глобальных угроз не дано. Поэтому процесс урегулирования межгосударственных разногласий, координация интересов и решение материально-технических сторон в планируемых проектах будет не легким, потребует немало времени и энергии. В конечном итоге, однако, экономическое партнерство между западными странами, светскими и фундаментальными режимами региона (включая Россию, Китай, Корею, Турцию) будет стимулировать развитие умеренной формы ислама – то, ради чего также стоит объединить усилия всех сторон.
[1] Negotiating with Iran: Views from a Red State, a Blue State and a Swing State// Voice of the People. Citizen Cabinet Initiative. A Survey of the Citizen Cabinets in Oklahoma, Maryland and Virginia, June 2015/ http://vop.org/wp-content/uploads/2015/06/Iran-CC-Report-FINAL.pdf
[2] ABC News/Washington Post Poll. July 16-19, 2015; Monmouth University Poll. July 9-12, 2015.
[3] См.: Уалиханов Д. Перспективы казахстанско-иранских отношений в условиях неопределенности санкционного режима для Ирана: варианты развития//http://www.casfactor.com/ru/int/51.html, 10.07.2014.
[4] См.: Tishehyar M. Iran-EU Energy Cooperation in the Central Asia Region //http://www.iranreview.org/content/Documents/Iran-EU-Energy-Cooperation-in-the-Central-Asia-Region.htm,06.07.2013.
[5] См.: Евстратов А. За горами ли каспийское железнодорожное кольцо?// https://ca-news.info/2015/07/07/2, 07.07.2015.
[6] Sigov Y. «Китайская труба” для Каспийского бассейна//http://www.dn.kz/index.php?option=com, 11.05. 2015.
[7] См: Развитие отношений с соседними странами – приоритет для Ирана после ядерной сделки: Рухани//http://www.irna.ir/ru/News/2901281/
