30 апреля, 2015 года, редактор Аналитической сети Центральной Азии побеседовал с известным и уважаемым политологом, преподавателем кафедры международной и сравнительной политики Американского Университета в Центральной Азии, Медетом Темировичем Тюлегеновым.
Медет Темирович, спасибо, что нашли время побеседовать с нами на такую важную тему, как выборы. Сразу же хотелось бы услышать Ваше мнение о повышенном избирательном взносе для партий, который вырос с 500 тысяч до 5 миллионов сомов. Как, на Ваш взгляд, это отразится на предстоящих парламентских выборах?
Данная сумма, скорее всего, не будет препятствием для тех, кто серьезно рассчитывает на свои шансы. Для маленьких партий это будет проблематичнее, но, в целом, это не самый существенный момент в избирательном законодательстве. Пять миллионов это не такая страшная сумма для серьезных партий.
То есть нет опасения, что к власти придут олигархи?
Они придут к власти в любом случае, будет это 5 миллионов или любая другая сумма, потому что, если брать во внимание официальные взносы и другие выплаты через неофициальные каналы, то, на самом деле, 5 миллионов это не такая большая сумма.
Что касается участия женщин в выборах, можно ли отметить что-то особенное касательно предстоящих выборов? Мы знаем, что после парламента 2005 года, когда не было представлено ни одной женщины, были приняты квоты; можно ли ожидать большей представленности женщин в этом году?
Вопрос того, как списки могут меняться, так и остается открытым, потому что есть межвыборный период, и многие женские организации поднимали вопрос того, что нужно как-то закрепить и регламентировать процесс смены. Если после победы на выборах какая-то партия начинает менять кандидатов, то есть кандидат выбывает, и на его место приходит следующий на очереди кандидат, в итоге, в парламенте чуть больше двадцати процентов женщин, вместо положенных двадцати пяти, и эта проблема осталась нерешенной. Заранее обговариваются схемы замены депутатов, кто уйдет и кто придет на их место. В связи с этим, не думаю, что ситуация на предстоящих выборах кардинально изменится и будет отличаться от предыдущих. Ситуация с представленностью женщин в двадцать с чем-то процентов, скорее всего, не изменится.
Если посмотреть на то, что происходит в плане женщин лидеров, за этот межвыборный период у нас как-то не сформировалось активных политиков женщин, которые могут участвовать и играть ключевую роль даже в нынешнем парламенте. Были женщины вице-спикеры и спикеры от фракции, но более самостоятельного проявления лидерства с созданием собственной команды не наблюдается, и, в этом плане, участие женщин сильно не повысилось. Скорее всего, женщины так и будут играть вторые или третьи роли и в списках и среди групп лидеров в различных партиях.
Есть, конечно, еще определенные моменты, не напрямую связанные с ситуацией с женщинами, поскольку у нас за последний год происходит усиление уровня религиозности и усиление традиционных и патриархальных тенденций политики, в целом, и это тоже влияет на ситуацию с представленностью женщин. Как правило, все эти консервативные взгляды поддерживаются мужчинами, и в этом отношении, шансы на то, что женщины могут активно занимать какие-то позиции, невелики.
Это связано с тем, что партиям легче строить свои политические платформы на сантиментах религиозности, традиционализма и патриархата?
В принципе, повышение религиозности у нас, так или иначе, заметно. Во-первых, это население, как избиратель. Во-вторых, растет количество активных групп. Так или иначе, любая партия будет стараться задействовать любые организационные, логистические, социальные и другие возможности, чтобы прийти к власти, и такие возможности есть у религиозных групп. Некоторые группы в религию не идут, наоборот, стараются дистанцироваться от религии и не ассоциироваться с теми же «Хизб-ут-тахрир» или «Таблиги джамаат». Но есть группы, которые, так или иначе, активны в этом отношении, и даже социалистическая партия «Ата-Мекен», в последнее время, часто делает реверансы в сторону религии, и это тоже индикатор того, что религиозный электорат становится более значимым, как минимум; не говоря уже об организационных и агитационных возможностях религиозных групп. Для «партийных» это имеет огромное значение. Партии стараются использовать эти возможности.
А поправки, касающиеся партийных списков? Почему не были приняты соответствующие меры, чтобы не допустить замену кандидатов кандидатами другого пола?
Потому что те, кто потенциально мог бы лоббировать такие изменения, не имели такой возможности и потенциала. Эта тема, сама по себе, сложная и противоречивая. Вопрос изменения партийных списков – это большой интерес партийных лидеров. Им нужно менять партийные списки, чтобы закрепить какую-то дисциплину. Партийные лидеры хотят иметь возможность менять списки, и последние варианты законопроектов указывали на такое обоснование, что нужно каким-то образом поощрять активных кандидатов, если они принесли больше голов для партии.
Всегда были логистические обоснования, поощрение того или иного члена партии за набранное количество голосов или поддержку. В итоге, все это, конечно, обосновывается желанием лидеров контролировать свою партию, и это встречает противодействия. В том числе, и со стороны многих депутатов, которые хотели бы быть менее зависимыми от партийных лидеров сейчас и после предстоящих выборов.
Получается так, что женские организации, которые хотят что-то изменить, понимают, что поле очень сложное и противоречивое, там много собственных интересов.
А что касается прогнозов о результатах выборов, в целом, есть ли причины ожидать чего-то кардинально нового? Вынуждены ли будут некоторые партии объединиться из-за повышения залога, например?
В плане группирований процесс уже идет и будет продолжаться. «Республика» и «Ата-Журт» объединились, «Бир бол» и «Бутун Кыргызстан»; процесс альянсов и объединений все еще происходит, поэтому формальный ландшафт немножко изменится, хотя основные партии, такие как «Ата-Мекен» и «СДПК» не изменятся, то есть они вряд ли будут сливаться с кем-то. Ну, а состав партий, он может, конечно, меняться. У нас есть партии, тот же самый «Ар-Намыс», который пришел в Парламент в 2010 году, практически состоя из депутатов – не членов партии. Приверженность к партии и партийная дисциплина все еще под вопросом, потому что у нас нет такого закона, который гласил бы, что только члены партии могут участвовать в списках.
Опять-таки, это формальность, в рядах «Республики» большинство, кто вошли в Парламент являются партийными. Хотя ситуация показывает, что они без проблем потом откалываются, и фракция от этого страдает. Принадлежат они партии или нет – пока для самих партий большой роли не играет. В этом отношении, что произойдет после этих выборов пока сложно сказать, возможно, продолжение той ситуации, которая уже была. По поводу состава, пока сложно загадывать, сколько будет партий, опять-таки, все эти пороги и повышение залога, и попытка повышения избирательного порога – здесь уже будут что-то регулировать. Кулов предлагал принять меры, чтобы партий было четыре, ссылаясь на то, что четыре это оптимальное количество партий в парламенте, и пытался принять меры, которые обеспечили бы именно это число. Вопрос о том, сколько партий придет, во многом, зависит от того, сколько игроков будет на выборах, от того, как объединятся различные политические группы, и дополнительно создаваемые барьеры сузят количество игроков.
А с точки зрения безопасности, чего стоит ожидать от предстоящих выборов?
В плане стабильности угроз, особо, нет. Острый авторитаризм обострял ситуацию, сейчас данной проблемы не существует. И США, и России понятно, что Кыргызстан – маленькая и фрагментированная страна, делать ставку на кого-то одного здесь проблематично. Можно инвестировать сразу в несколько политических групп или партий, и всегда быть в выигрышной ситуации. В плане внешних угроз проблем не должно быть. Да, и внутренние угрозы безопасности не велики, вряд ли будут серьезные нарекания на качество выборов со стороны проигравших, что в итоге сказалось бы на стабильности. За последние пять лет в стране изменилась культура протестов. Есть масса мелких, раздробленных митингов по всей Республике. Угрозы «майданов» – повестка, принесенная извне, чтобы показать, что проблемы есть не только у Украины.
Медет Темирович, спасибо большое за интересную беседу!
