Чапан как искусство: краткая история коллекционирования абровых тканей Узбекистана

Традиционная одежда народов Центральной Азии, изготовленная из абрового шелка и полушелковых тканей в XIX — начале XX века — чапаны и мунисаки, паранджи и куйлаки, тюбетейки и культапушаки — давно являeтся объектом захватывающей охоты различных коллекционеров и зарубежных ценителей. В этом тексте мы вспоминаем краткую историю коллекционирования абровых тканей, обсуждаем наиболее значимые частные коллекции и размышляем о проблемах сохранения культурного наследия.

Повседневная одежда одного человека – сокровище другого

При всех несомненных художественных достоинствах традиционная одежда центральноазиатских народов и абровые ткани стали объектами собирательства позже, чем, к примеру, ковры или интерьерная вышивка, известная под обобщающим термином сузани. Сами абровые ткани и одежда из них не считались элитным товаром, как мы представляем и как об этом часто можно прочесть в различных источниках. Эти ткани использовали все – богатые и бедные, мужчины и женщины, взрослые и дети, о чем можно судить по архивным фото конца 19 – начала 20 вв. Взгляните на парадные фотопортреты бухарских, хивинских и кокандских правителей – вы увидите, что они чаще облачены в более дорогие одеяния из привозной парчи.

Как отмечал американский исследователь Энди Хейл, «Несмотря на то, что абровые ткани были включены во многие ранние выставки материальной культуры Центральной Азии, которые были представлены по всей Российской империи, казалось, они не привлекали к себе столь пристального внимания и не вызывали такой любви, как вышивки сузани или знаменитые туркменские ковры». В подтверждение этих слов можно привести уникальные фотографии 1897–1899 гг., сделанные на территории Британской дипломатической миссии в Тегеране. На них можно видеть, как сотрудники миссии выбирают шахрисабзские сузани и каракалпакские юртовые ленты, расстилаемые перед ними торговцем.

Возможно, абровые ткани казались европейцам слишком экзотичными и странными. Так, венгерский востоковед и путешественник XIX века Арминий Вамбери писал: «Бедность …жителей Средней Азии особенно видна по их одежде. Чрезвычайно трудно непривычному глазу привыкнуть к простой бумажной материи или к яркой шелковой, в которую одеваются решительно все – и мужчины, и женщины, и старые и молодые».

Большая игра – большие находки

Тем не менее, интерес к абровому шелку за рубежом постепенно набирал обороты. С тех пор, как регион попал в круг внимания европейских держав и России, за перипетиями Большой игры постепенно складывался рынок местного текстиля, в том числе – его экспортный вариант. Закупками и вывозом местных тканей и одеяний, как объектов этнографического интереса, занимались практически все известные путешественники, приезжавшие в регион с разного рода миссиями.

Одним из тех, кто оценил своеобразную красоту абровых тканей, был британский исследователь Роберт Шоу, посетивший Восточный Туркестан в 1868 году. Миссия Шоу носила не военный, а в первую очередь коммерческий характер – он проводил картографирование неизведанной территории Памирских гор. После его смерти члены семьи Шоу (в 1870-х гг.) пожертвовали привезенные из Центральной Азии раритеты английским музеям (музей Виктории и Альберта в Лондоне, Эшмоловский музей искусств и археологии в Оксфорде). Можно упомянуть также датского офицера и исследователя Оле Олуфсена, который в 1890-х годах совершил несколько экспедиций в Бухарский эмират. Благодаря ему Национальный музей Дании располагает образцами тканей Бухарского эмирата. Еще один пример – Вилли Рикмер Рикмерс, немецкий альпинист, ученый и, очевидно, разведчик, который в 1903, 1913, 1928 годах совершил походы и восхождения на Кавказ, Памире, побывал в горах Центральной Азии. Сделанные им текстильные приобретения с 1905 года хранятся в Штутгардском музее имени Линдена.

В России абровый шелк был известен, в основном, как предмет торговли (в том числе в виде окрашенных нитей основы, ткани из которых ткались уже на российских мануфактурах) и посольских даров. Дары, посылаемые караванами в столицу империи – Санкт-Петербург, стали особенно многочисленны после завоевания и присоединения узбекских ханств. После революции 1917 года вся эта роскошь была передана в государственные музейные коллекции (РЭМ, Кунсткамера, Эрмитаж и проч.).

Запечатленные в искусстве

Отношение к абровым халатам как к чему-то не просто экзотичному, но элитарному, художественно значимому, впервые проявляется на полотнах российских живописцев, изображающих представителей творческих кругов и советской интеллигенции. Так, именно абровый халат был выбран Б. Кустодиевым, когда он писал портрет своего сына («Портрет сына», 1922). М. Нестеров создает образы известных личностей, также облачая их в изумительные по колориту чапаны («Портрет академика, биолога А.Н. Северцова», 1934, «Портрет А.В. Щусева», 1941).

В творчестве авангардистки Любови Поповой (1889–1924), посещавшей Бухару и Самарканд весной 1916 года, акцент, вдохновленный эстетикой абровых тканей, выражен опосредованно. В свою очередь, Юлия Разумовская (1896–1987) в своих графических зарисовках отчетливо изображает узоры этих тканей. В 1925 году она окончила ВХУТЕМАС и отправилась в Узбекистан. Работы художницы, посвященные Бухаре, Самарканду, Ташкенту, на которых особое внимание уделено местной одежде, яркой и декоративной, ныне находятся в различных музейных и частных коллекциях.

Традиционная одежда становится антиквариатом

Не только торговля, но и миграция населения были причиной вывоза текстильных изделий с территории Узбекистана. Так, после установления советской власти часть населения бежит в горы Памира или за Амударью, увозя свой скарб. Узбекистан покинули почти все узбеки-лакаи, прославившие узбекскую культуру своим великолепным текстилем на весь мир. Шелк лакаи-скотоводы явно не культивировали, однако, безусловно, обеспечили транзит шелковых тканей, так как носили одежды из них, как и все этнические группы в Узбекистане. В результате массовой миграции лакаев и других узбекских полукочевых племенных групп на территорию Афганистана Герат на долгие годы стал настоящей «меккой» для коллекционеров и поклонников традиционного текстиля. После государственного переворота в Афганистане в 1973 г. и начала гражданской войны центр торговли среднеазиатским текстилем переместился в Стамбул.

В 1970-е гг. любители текстиля вновь открывают для себя феномен тканей резервного крашения, к которым относятся и узбекские абровые ткани, благодаря фундаментальным исследованиям в этой области. Это трехтомник Альфреда Бюлера на немецком языке «Ikat Batik Plangi: Reservemusterungen auf Garnun Stoffus Vorderasien, Zentralasien, Südosteuropa und Nordafrica» (1972), а также его англоязычная работа с дизайнером Джеком Ленором Ларсеном. На западе для обозначения тканей резервного крашения окончательно закрепляется термин «икат», от малайского «mengikat», что означает «связать», «обвить». Впрочем, сам термин был предложен нидерландским исследователем Gerret Pieter Rouffaer, изучавшем индонезийские ткани резервного окрашивания еще в начале 20 века.

Однако подлинный ажиотаж, связанный с интересом к узбекским чапанам и абровым тканям, приходится на конец 1980 – начало 1990-х годов. Распадается Советский Союз, Узбекистан становится независимым государством. Политическая турбулентность повлекла за собой годы экономической нестабильности, что весьма закономерно для эпохи перемен, но выходом для населения стала возможность официально заниматься частным предпринимательством. В поисках новых источников заработка был налажен активный вывоз из страны антиквариата. Главной движущей силой так называемой «челночной торговли» стали женщины. Они привозили скупленные в своих районах предметы старины на рынки Стамбула и возвращались на родину с товарами повседневного спроса, приобретенными в Турции. На вывоз старинного текстиля повлияла также новая волна эмиграции евреев, которые, покидая Узбекистан, забирали с собой семейные ценности.

По утверждению турецких коллекционеров, рынок Стамбула был наиболее активен в 1992–2004 годах. Это было золотое время для формирования крупнейших частных коллекций узбекского текстиля. Именно здесь, на антикварных развалах Стамбула, пополняли свои запасы поклонники абрового шелка со всего мира. В свою очередь, из Турции и других стран в Узбекистан устремились дилеры и посредники, которые буквально опустошали рынки Бухары, Самарканда, других городов и сел. Подчас приобретение старинного текстиля происходило в формате натурального обмена, взамен на фабричный товар, – синтетические ковры машинной работы, повседневную одежду, платки с люрексом и проч.

На фоне активизации рынка и огромного спроса на абровые ткани из Узбекистана наметился крайний дефицит знаний о них. Его восполнил труд Кейт Фитц Гиббон и Эндрю Хейла «Икат: шелка Центральной Азии» (1997). С конца 1980 – начала 1990-х Запад окончательно признал в абровых тканях несомненный художественный феномен. Нередко в стремлении объяснить его уникальность проводились параллели с абстракционизмом, с теми трансформациями, которые переживала европейская живопись начала 20 века, порывавшая с нарративом.

К концу 1990-х власти Узбекистана осознали необходимость введения запретов на вывоз из страны предметов старины. Порядок их вывоза стал регулироваться законом Республики Узбекистан от 1998 года[1], где указано, что «не подлежат вывозу из Республики Узбекистан культурные ценности: созданные пятьдесят и более лет тому назад; внесенные государством в охранные списки и реестры». То есть речь идет о предметах, созданных ранее, чем 1948 год. В этой связи предметы текстиля, созданные до 1948 года и вывезенные из Узбекистана после 1998 года, автоматически считаются контрабандными.

У нас нет достоверных данных о масштабах вывоза антикварного текстиля (включая предметы традиционной одежды) из Узбекистана после 1998 года, хотя он, надо признать, продолжался даже если поток незаконного вывоза и спал, а зарубежные рынки уже были насыщены ранее вывезенными вещами. Процесс формирования коллекций и перемещения предметов из одной коллекции в другую не прекращается по сей день. Мировой рынок полон узбекского шелка периода 19 – начала 20 века, и его «броуновское движение» по-прежнему активно, в первую очередь, благодаря различным аукционам, на которых распродаются известные коллекции либо разрозненные вещи, и формируются новые.

Известные частные коллекции

Частные коллекции, получившие широкую известность благодаря выставкам в Москве и изданным каталогам – Таира Таирова и Александра Клячина – формировались за счет закупок в самом Узбекистане. Согласно открытым интернет-источникам, свою коллекцию Т. Таиров начал собирать с 1980-х, живя в Ташкенте, приобретая раритеты на базарах и у перекупщиков. А. Клячин также заинтересовался коллекционированием с конца 1980-х гг., когда, будучи студентом географического факультета МГУ, приезжал в Центральную Азию. Оба не только увлекались покупкой антика «для себя», но и выступали в качестве дилеров. Так, именно у Клячина приобретали абровую и прочую одежду из Узбекистана такие известные в США коллекционеры и донаторы, как супруги Дэвид и Элизабет Рейсборды.

В 2006 году Т. Таиров представил часть своих вышивок в ташкентской Галерее изобразительного искусства Национального банка Узбекистана (НБУ) на выставке «Неизвестные локайцы», инициированной арт-галереей «Караван». Большой резонанс имели также его российские (московские) выставки; их было не менее 10. Среди них – «Облака, застывшие на шелке» (Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, 2002), «Шелк и ситец. Диалог культур» (Всероссийский музей декоративно-прикладного и народного искусства, 2014–2015), «Шелковые улицы, висячие сады: предметы текстильного искусства Средней Азии из коллекции Таира Ф. Таирова» (ЦДХ, 2019)… Избранные образцы его собрания опубликованы в каталоге «Икаты Туркестана из коллекции Таира Ф. Таирова» (2002).

Раритеты А. Клячина были явлены любителям античного текстиля на выставке «Восточный джаз / East West Jazz», в союзе с произведениями абстрактной живописи из коллекции Жана-Клода Гандюра (Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, 2019).

В числе известных музейных европейских коллекций, созданных благодаря частым пожертвованиям еще до 1990-х годов, – коллекции музеев Великобритании (дар Р. Шоу; выставка Central Asian Ikats from the Rau Collection, музей Виктории и Альберта, Лондон, 2007), Германии (Штутгарт), Дании (Национальный музей), Италии (фонд Антонио Ратти).

Крупнейшие частные турецкие коллекции сформировались в 1990-х и принадлежат Мехмету Четинкая, Мурату Мегалли, Умиту Тафтали и многим другим. М. Четинкая – трейдер мирового класса, занимался покупкой и продажей ковров, иного текстиля, с 1986 года. В 1990 году на Международной конференции восточных ковров (ICOC) в Сан-Франциско он впервые открыл для себя узбекский икат. С 1992 года, когда старинная одежда из Узбекистана стала появляться на рынках Стамбула, он увлекся коллекционированием чапанов.

У. Тафтали занимается коллекционированием узбекского абрового текстиля более 20 лет. Его знакомство с этим видом искусства и ремесла произошло в 2001 году, благодаря М. Четинкая. М. Мегалли, также сформировавший одну из самых значительных коллекций узбекских икатов, в 2005 году передал ее в дар Музею текстиля, Вашингтон (всего 149 предметов одежды и тканей). Музей посвятил этой коллекции фундаментальный каталог «Colors of the Oasis: Central Asian Ikats».

Разнообразная коллекция чапанов и мунисаков из Узбекистана представлена в малазийском музее исламского искусства (41 экземпляр). Все предметы закупались на аукционах, с целью максимально полно представить культуру различных частей исламского мира.

Эмиграция бухарских евреев стала причиной появления крупных коллекций узбекских артефактов, в том числе – абрового текстиля, в Израиле (коллекция Джора Мордехая (Овдони), вывезена, по словам владельцев, до 1991 года) и России (Еврейский музей и Центр толерантности, выставка «Бухарские евреи: на перекрестке цивилизаций», 2023 год»).

Крупнейшие американские коллекции узбекских абровых тканей и одежды также стали формироваться с начала 1990-х годов. В первую очередь здесь следует упомянуть знаменитое собрание узбекских икатов Гидо Голдмана, которую он «растил» на протяжении многих лет (активный период собирательства пришелся на середину 1990-х годов). Незадолго до своей кончины он успел поделить эту уникальную по красоте коллекцию между 11 американскими музеями. Самые крупные донаты были сделаны Музею текстиля университета Дж. Вашингтона и галерее Саклера.

Чапаны из Узбекистана есть также в составе коллекций других американских коллекционеров. Одна из наиболее ярких – коллекция Дэвида и Элизабет Рейсбордов – передана владельцами в дар Музею искусств округа Лос-Анджелес (LACMA). Др. Рейсборд впервые посетил Узбекистан в 1992 году. Вот что он писал об этой поездке: «Советский Союз только развалился, и повсюду на улицах Бухары продавались красивые изделия из иката и сузани, которые были развешаны вдоль стен. Это было невероятно». Позже Рейсборд стал приобретать абровый текстиль по всему миру у дилеров и других коллекционеров. Перед тем, как супруги подарили часть вещей LACMA, коллекция включала в себя 120 чапанов и настенных панно, а также более 20 сузани.

Владелец другой коллекции – доктор Дэвид Пейли планировал передать часть своих раритетов трем американским музеям после выставки, которая состоялась в 2022 году (автор не располагает дальнейшей точной информацией). Владелицей еще одной значительной коллекции является Шери Хантер, которая была покорена узбекскими тканями и чапанами со времен своей первой поездки в Узбекистан в начале 1990-х гг. Перечень известных зарубежных коллекций абрового текстиля может быть продолжен.

Утрата культурного наследия для самого Узбекистана обернулась мировым триумфом узбекских чапанов и тканей, победным маршем, прошедшим по музейным залам, галереям и подиумам ведущих домов моды. Сегодня эти восхитительные текстильные изделия, сохраненные в прекрасной кондиции благодаря заботе влюбленных в них людей, выступают своего рода послами центральноазиатской культуры, рассказывают всему миру об удивительных ткачах, живших на нашей земле и создававших шедевры мирового значения.

Сохранение культурного наследия

Массовый вывоз из Узбекистана абровых тканей, одежды и иного антикварного текстиля, их насыщенная «самостоятельная жизнь» и огромный интерес к их коллекционированию за рубежом – повод для разговора о сохранении наследия в его родных пенатах, о путях дальнейшего развития текстильной традиции. Утратив в силу объективных и субъективных причин часть собственного «золотого фонда», мы должны извлечь уроки и использовать опыт практики коллекционирования, экспонирования и изучения узбекистанских икатов и одежды за рубежом. У нас все еще остается та часть изделий 19 – начала 20 веков, которая приводит в восторг иностранных специалистов и поклонников узбекского текстиля. Насколько высоко мы ее ценим? Правильно ли храним и экспонируем, достаточно ли изучаем? Насколько грамотно подходим к задаче дальнейшего развития традиции?

В первую очередь надо еще раз подчеркнуть: традиционная узбекская одежда и ткани вызывают огромный интерес во всем мире. Подтверждением этому служат выставки этих артефактов в самых известных музеях и галереях по всему миру, проходящие с огромным успехом. Достаточно вспомнить выставку 2022–2023 года «Дорога в Самарканд, чудеса шелка и золота» в парижском Институте арабского мира, на которой, кстати, были представлены образцы исключительно из музейных коллекций Узбекистана. Однако вот парадокс – в родных стенах эти же вещи экспонируются не столь эффектно, чтобы привлечь к себе массовый поток посетителей; их потенциал не используется в полной мере.

В Узбекистане практически отсутствует практика частного коллекционирования (автору известна лишь одна такая коллекция, принадлежащая Акбару Хакимову и доступная для обозрения в его галерее «Akbar house», Бухара). Между тем, именно частные коллекции во всем мире служат источником, пополняющим музейные собрания в качестве дарений. В этой связи наши музеи могут рассчитывать только на помощь государства. В реальности же – экспозиции строятся на фондовых предметах, приобретенных еще в прошлом веке.

Старинные ткани и одежда раскиданы по разным музеям и зачастую хранятся в запасниках. Условия хранения оставляют желать лучшего. Отсутствуют стандарты клининга. В стране, восхитившей весь мир своими уникальными шелками, нет музея шелка, музея традиционного костюма, практически отсутствуют закупки для музейных коллекций. Как результат, у нас нет возможности коллекционировать, достойно экспонировать, и зачастую мы даже не владеем информацией, чем именно располагают наши музеи, так как их фонды труднодоступны даже для специалистов. В этой связи необходима как минимум централизованная цифровая каталогизация традиционных тканей и костюма в государственных собраниях. Мы должны, наконец, понять, какой частью уникального наследия «золотого периода» мы располагаем.

Современные мастера часто обращаются к узорам старинных тканей, создавая копии, а также экспериментируют в рамках канона. Некоторые из них смогли получить мировую известность, например, потомственный маргиланский ткач Расулжон Мирзаахмедов. Новое слово в узбекском искусстве текстиля – авторские чапаны художницы-концептуалистки Диляры Каиповой, которая с ошеломляющим успехом вплела в традиционную абровую стилистику узнаваемые во всем мире символы масскультуры – логотипы Капитана Америка и Бэтмена, шлем Дарта Вейдера, маска Призрачного лица из фильма ужасов «Крик» и проч. Ее творениярасхватывают зарубежные музеи, фонды и галереи. Да, чапаны Каиповой – это актуальное искусство, но сам факт их популярности, неожиданное открытие потенциала традиционного текстиля стоят упоминания в контексте рассматриваемой темы.

Однако в целом необходим контроль за современной кустарной (ручной работы) продукцией, которая стала вызывать нарекания из-за низких колористических и декоративных качеств. Станут ли современные абровые шелка предметами высокого коллекционирования спустя десятилетия или на рынке будут пользоваться спросом только изделия «золотого периода»? Об этом нужно думать уже сейчас. Все выше озвученные вопросы актуальны и требуют заинтересованного, вдумчивого решения.

Цитируемая и упоминаемая литература, источники:

1. Buhler, Alfred. Ikat Batik Plangi: Reservemusterungen auf Garnun Stoffus Vorderasien, Zentralasien, Südosteuropa und Nordafrica, Basel, Pharos-Verlag Hansrudolf Schwabe, 1972.
2. Fitz Gibbon, Kate, and Hale, Andrew. Ikat: Silks of Central Asia. Laurence King Pub, 1997.
3. Krody, S.B. Colors of the Oasis: Central Asian Ikats. The Textile Museum, 2010. 304 pp.
4. Larsen, Jack Lenor, with Buhler, Alfred. The Dyers Art: Ikat, Batik, Plangi, New York, Van Nostrand Reinhold, 1976.
5. Salleh, A. Robes and dresses: sartorial elegance of Central Asia // Книга-альбом «Собрание музея исламского искусства Малайзии» серии «Культурное наследие Узбекистана». Ташкент, 2022.
6. Umesh Charan Patnaik, Aswini Kumar Mishra 1997, 38; Ghosh 2000.
7. Вамбери А. Очерки Средней Азии. М., 1868.
8. Вышивка и ковры Узбекистана в зарубежных собраниях. Книга-альбом серии «Культурное наследие Узбекистана». Том 4. Ташкент, 2020.
9. Гюль Э. Очарование узбекских абровых тканей: коллекционирование как призвание // Книга-альбом «Традиционная одежда Узбекистана в частных собраниях Турции» серии «Культурное наследие Узбекистана» (в печати). Ташкент, 2023. Сс. 152–173.
10. Жумаев К. Божественное искусство. Беер-Шева, 2017.
11. Закон Республики Узбекистан о вывозе и ввозе культурных ценностей https://lex.uz/docs/13906 Открыто: 23.08.2023.
12. Икаты Туркестана из коллекции Таира Ф. Таирова. Каталог. Авторы текста Ермакова Е., Махкамова С. М., 2002.
13. Как миллиардер Александр Клячин стал коллекционером среднеазиатских халатов // Татлер, 1 октября 2019 г. https://www.tatler.ru/heroes/kak-milliarder-aleksandr-klyachin-stal-kollekcionerom-sredneaziatskih-halatov Открыто 23.08.2023
14. Грезы о Востоке: русский авангард и шелка Бухары. Каталог выставки. С.-Пб., 2006.
15. Созданные на небе: уникальный узбекский текстиль из частной коллекции // Спутник Узбекистан. https://uz.sputniknews.ru/20190307/Sozdannye-na-nebe-unikalnyy-uzbekskiy-tekstil-iz-chastnoy-kollektsii-10981045.html Открыто 05.09.2023.
16. Таиров Т. Смелая эстетика // Ж. «Наше Наследие», № 115, 2015. http://www.nasledie-rus.ru/podshivka/11521.php Открыто 23.08.2023.
17. Узбекистан. Наследники Шелкового пути. Каталог выставки. Штутгарт, 1997.
18. Хейл Э. Сотканные впечатления: абровые ткани из коллекции Пейли. Книга-альбом «Культурное наследие Узбекистана в частных собраниях США и Канады» серии «Культурное наследие Узбекистана». Том 31. Ташкент, 2020. Сс. 286–303.
19. Четинкая М. Культурное наследие Узбекистана – абровые ткани // Книга-альбом «Традиционная одежда Узбекистана в частных собраниях Турции» серии «Культурное наследие Узбекистана» (в печати). Ташкент, 2023. Сс. 34–49.
20. Эсгуэрра К. Коллекция узбекских абровых тканей и сузани Дэвида и Элизабет Рейсбордов // Книга-альбом «Культурное наследие Узбекистана в частных собраниях США и Канады» серии «Культурное наследие Узбекистана». Том 31. Ташкент, 2020. Сс. 136–159.

[1] Первый закон – «О вывозе и ввозе культурных ценностей” №678-I – вышел 29.08.1998 г. 23.03.1999 г. было издано постановление Кабинета Министров Республики Узбекистан за №131 «Об упорядочении вопросов вывоза и ввоза культурных ценностей в Республике Узбекистан». 26.04.2017 г. постановление №245 Кабинета Министров Республики Узбекистан вышло в новой редакции.