После январских событий 2022 года президент Казахстана Касым Жомарт Токаев пообещал много политических реформ – в частности, краеугольным элементом его реформ должна была быть конкуренция между политическими партиями, и государство бы способствовало созданию и развитию политических партий, более полно представляющих многообразные интересы населения. Однако эти обещания не были выполнены.
Не все политические партии и не все независимые кандидаты смогли пройти регистрацию и принять участие в выборах. Те, кому удалось пройти регистрацию, выиграть выборы не смогли. В результате в Нижнюю палату Парламента Казахстана прошли 6 партий, одна из которых позиционирует себя оппозиционной, а еще одна была создана накануне нынешних парламентских выборов. Но по большему счету указанные партии так или иначе считаются лояльными к власти. Их голоса представляют меньшинство, так как новая партия власти Аманат доминирует примерно с двумя третями голосов как за счет своих депутатов, так и за счет одномандатников.
Низкая явка избирателей также продемонстрировала сохраняющийся низкий уровень доверия к нынешним властям и представленным политическим партиям. Поэтому хотя президент Токаев сменил практически весь политический аппарат времен Назарбаева, включая акимов и судебный аппарат – практически все ветви власти, в новую политическую элиту верят немногие.
Как говорит наш сегодняшний собеседник, у Токаева было достаточно времени, чтобы провести реальные политические реформы в Казахстане. Он провел уже целый срок на посту президента, если считать с марта 2019 года, но в политическом плане Казахстан не ушел далеко вперед. И целый спектр факторов, включая геополитику, заставляют власти Казахстана еще больше сдерживать реформы и стремиться сохранять статус-кво.
Будет ли новый парламент проявлять какую-то дебатность? Может ли развиваться политическое пространство? Помогает ли упор на национальной идентичности, национальной идеологии укрепить поддержку нынешним властям? Или вероятны новые политические потрясения и акции протеста?
Об этом мы говорим с казахстанским политологом Шалкаром Нурсеитовым.
Меня зовут Шалкар Нурсеитов, я политолог. В данный момент являюсь исполнительным директором Центра политических решений. Мы занимаемся небольшим исследованием в области политологии, антропологии, экономики.
На прошлой неделе в Казахстане прошли парламентские выборы и теперь мы получаем Мажилис Парламента, состоящий из шести партий. Причем власти за короткий период провели досрочные президентские и парламентские выборы. Также президент сменил практически всех прежних акимов и обновил судебный аппарат – то есть все ветви власти были очищены от прошлого.
Как вы оцениваете это обновление? Несмотря на то, что многие в стране скептически оценивают политические реформы – политическая элита во многом обновилась, вы согласны с этим?
Нет, я не согласен. Объясню, почему не согласен. Во-первых, как типичный авторитарный президент, господин Токаев подстраивает политические системы под себя, под свои интересы. Тем более назарбаевская Конституция 1995-го года, в которую в прошлом году дважды были внесены косметические изменения, позволяет ему управлять страной единолично, как Назарбаеву в свое время.
После кровавых январских событий Токаев обновил, как вы уже упомянули, кабинет министров, в первую очередь, руководителей силовых структур, а также судебный аппарат, поменял акимов в регионах. Если вы помните, 11 января прошлого года Токаев впервые публично критиковал национальные компании, находившиеся под контролем зятьев Назарбаева. А также он критично высказался о деятельности компании Алии Назарбаевой, третьей дочери Назарбаева, РОБ.
Пафосно было анонсировано создание фонда «Казакстан Халкына», «Народу Казахстана», на счет которого олигархи и представители крупного бизнеса перечисляли деньги.
На мой взгляд, это было не только популистским шагом, я имею в виду создание фонда «Казакстан Халкына», но это было тестом на лояльность бизнес-элиты. Таким образом Токаев хотел проверить, насколько они лояльны ему. Создание этого фонда, мне кажется, и было целью в числе других целей.
Что касается парламентских выборов 19 марта текущего года, Токаев впервые создал свой Мажилис, потому что прошлый седьмой созыв Мажилиса был создан лично Назарбаевым и его тогдашним заместителем по партийной линии Нур Отана Бауржаном Байбеком. Если вы помните, тогда Назарбаев на заседании Нур Отана после парламентских выборов 2021 года предложил кандидатуру Нигматулина на пост спикера Мажилиса, а также он утвердил кандидатуру председателя комитета Мажилиса. То есть седьмой созыв Мажилиса был создан Назарбаевым. Токаев тогда не принимал участия. Что касается выборов в Мажилис 19 марта текущего года, то можно сказать следующее: 19 января этого года, когда был распущен Мажилис, Токаев парламентские выборы назвал последним этапом перезагрузки политической системы.
На самом деле эти выборы были сигналом политической и бизнес-элиты в стране, и международному сообществу о том, что концентрация полноты власти в руках Токаева формально завершена. В ноябре прошлого года были президентские выборы, тогда Токаев переизбирал самого себя на 7-летний срок, и парламентские выборы, которые состоялись неделю назад, они как раз были последним этапом концентрации, формальной концентрации полноты власти в руках Токаева. Таким образом, можно сказать, что политическая элита в Казахстане не обновилась, а подстроилась под нового второго Елбасы.
Как мне кажется, для обновления политической элиты нужны честные открытые президентские выборы, реальные выборы Мажилиса, Маслихатов, честные выборы акимов всех уровней. Не только акимов аулов и районов, но и областей, а также городов республиканского значения.
В идеале Казахстану для введения новых политических правил игры нужна совершенно новая конституция. Конституция 1995-го года служит только тем, кто находится в верхушке власти, то есть только президенту и его окружению. Поэтому нам нужна новая конституция, которая может стать залогом успешного обновления не только политической, но и бизнес-элиты, потому что все важные экономические активы находятся в руках тех людей, которые находятся во власти. Поэтому я не согласен, что политическая элита в Казахстане обновилась. Наоборот, она подстроилась под новые условия, под новые правила.
В результате этих выборов – где места в парламенте получили преимущественно лояльные к власти депутаты, которые подстраиваются под эту новую систему, политическая конкуренция, о которой много говорилось в контексте политических реформ, не состоялась. Но, с другой стороны, вряд ли можно ожидать от текущего парламента ту же почти 100%-ную лояльность, которую обеспечивал Нур Отан, состоявший из бывших акимов и личных друзей президента Назарбаева.
Будет ли новый парламент проявлять какую-то дебатность, будут ли новые депутаты, многие из которых политические новички, активно конкурировать, продвигать свою повестку, торговаться? Может ли это сказаться на качестве госуправления?
Начнем с того, как эти люди, потенциальные депутаты попали в партийный список не только Аманата, но и других партий?
Во-первых, все потенциальные депутаты, которых включили в список Аманата и других партий, получили эту возможность благодаря своей лояльности действующему режиму, то есть режиму Токаева, предсказуемости своих действий в политике, а некоторые из них – это, в первую очередь, публичные люди в интернете, в социальных сетях, в инстаграме, ТикТоке. Они получили эту возможность благодаря своей популярности и лояльности администрации Токаева.
Во-вторых, де-юре акимы сейчас не являются, как и Токаев не является, руководителями региональных филиалов Аманата. Но, де-факто они до сих пор обеспечивают политическую и административную поддержку партии власти.
И в-третьих, режим через партии имеет очень важный рычаг контроля над каждым депутатом Мажилиса, получившим свой мандат по профессиональной системе. То есть потеря членского билета партии означает потерю депутатского мандата. Партии тотально контролируют своих депутатов. Я думаю, это очень важный момент.
Что касается конкуренции между новичками, то наверняка новый парламент будет проявлять какую-то дебатность по неполитическим вопросам. Наверное, будут эмоциональные выступления некоторых депутатов по социально-экономическим вопросам, будут поднимать вопросы образования, культуры, государственного языка и другие вопросы. Но уже сейчас можно с уверенностью предположить, что не будет парламентских расследований по Кантар, по январских событиям, а также, наверное, будут выступления по возврату активов клана Назарбаевых в госсобственность.
Наверняка можно ожидать какие-то яркие выступления, но реальных дебатов точно не будет, так как, несмотря на то, что так называемая оппозиционная партия ОСДП попала в парламент, они получили четыре мандата. Но, как мы наблюдали в течение последних десятилетий, эта партия никак не проявила своей оппозиционности. Она, наоборот, стала одной из пропрезидентских партий по сути. Кроме того, 23 из 29 одномандатников являются членами Аманата, то есть 80% это депутаты Аманата, плюс партия Аманат имеет 40 мандатов по партийному списку, то есть, по сути, из 98 мест Аманат контролирует 63. Плюс остальные все партии пропрезидентские, в том числе новые партии, как Respublica и Байтак.
Да, интересно. Шалкар, в этом году на этих выборах была отмечена достаточно низкая явка населения.
Чем вы это можете объяснить? Есть ли определенное недоверие населения к новым реформам или все же была недостаточно проведена работа по информированию населения?
Мне кажется и то, и другое. Во-первых, низкая явка это очередной яркий показатель отсутствия доверия к выборам. Я хочу привести пример. Согласно результатам опроса Demoscope и «Paperlab», они провели соцопрос до парламентских выборов, и согласно данным этого опроса 56% респондентов были убеждены, что результаты выборов в Казахстане предопределены. Они были уверены, от них мало что зависит. Мне кажется, 56% это очень важный показатель. Это показывает, что у нас среди избирателей отсутствует доверие к выборам.
Во-вторых, низкий уровень осведомленности в изменениях избирательных процессов. По данным вышеупомянутого опроса, осведомленность граждан о нововведениях в выборный процесс очень низкая. В целом, по их данным, по данным Demoscope и «Paperlab», 63% людей не знают, не знали о новых правилах голосования. В прошлом году провели референдум по вопросу изменений в Конституционном законе о выборах. В государственных СМИ велась пропаганда, что Казахстан станет новым, что у нас совершенно новая Конституция. Это была чистая пропаганда, и люди не знали, по каким новым правилам они будут голосовать. Можно сказать, что многие до того момента, когда им в день выборов вручали 4-5 бюллетеней, точно не знали, сколько у них будет бюллетеней в день выборов. Это тоже показатель того, что политический режим не заинтересован в том, чтобы люди принимали активное участие в политике, чтобы они разбирались в нововведениях.
Можно сказать, что информационная работа тоже провалена, и провалена она, я думаю, закономерно, потому что у нас авторитарный режим. Авторитарный режим не заинтересован, чтобы люди проявляли большой интерес к политике. И плюс Центральная избирательная комиссия работает четко по инструкции администрации президента. И перед ней не была поставлена задача максимально уведомить людей. Повышение уровня осведомленности граждан не было первоочередной задачей ЦИК.
Самое главное – это отсутствие реальных electoral parties, которые были созданы самими гражданами, и отсутствие реальной оппозиции в политическом поле в виде зарегистрированной партии, которая могла бы представлять интересы граждан в представительных органах власти.
Согласно данным исследованиям Demoscope и «Paperlab», 62% граждан считают, что ни одна из партий, которые принимали участие в выборах, не представляет их интересов. Это тоже, я думаю, очень важный показатель. Кроме того, избирателям мало доверять кандидатам одномандатникам. К примеру, по данным исследованиям Demoscope и «Paperlab», если не ошибаюсь, около 65% респондентов считали, что среди кандидатов, депутатов и мажористов нет представителей их интересов. Несмотря на то, что режим так широко пропагандировал, что открывается новая возможность кандидатам-одномандатникам, особенно в Астане и Алматы оппозиционно настроенные кандидаты активно принимали участие, но их позиции, их повестка тоже, как мы видим, не устраивает многих респондентов. Поэтому нынешняя политическая стагнация – это последствие политической стагнации, которая у нас была в течение 30 лет. Я думаю, эти данные – яркие показатели того, что без политической конкуренции у нас не будет движения вперед.
Спасибо!
Наверное, это отсутствие доверия практически ко всем партиям и предопределило то, что очень большой процент голосов был за пункт “против всех”. Вместе с тем, в новом парламенте получила места партия Ауыл, которая, как считается, представляет интересы сельского населения.
Как вы думаете, действительно ли есть фокус на представительстве сельского населения после Канды Кантар? И вообще, помогает ли упор на национальной идентичности, национальной идеологии укрепить поддержку нынешним властям?
Я очень сомневаюсь, потому что, как и другие партии, Ауыл – это не партия граждан, это не партия сельчан, это партия администрации президента. В партийный список Ауыл, как вы знаете, вошли экс-кандидаты президента Жигули Дайрабаев и Каракат Абден. Если они станут депутатами, можно предположить, что была какая-то договоренность до президентских выборов, которые у нас прошли в ноябре 2022 года. После январских событий наверняка в администрации президента решили, что в парламенте должна быть партия, которая будет якобы представлять интересы сельских жителей. Наверняка решили реанимировать Ауыл для имитации конкуренции в новом Казахстане Токаева. И из-за того, что партия Ауыл не является реальной партией, которая была создана самими гражданами. Поскольку я сам родом из сельской Южно-Казахстанской области, я могу уверенно сказать, что партия вообще не представлена в нашей области, несмотря на то, что это густонаселенный регион, самый густонаселенный регион в Казахстане. И с электоратом партия не работает. Да, они проявляют какую-то имитацию бурной деятельности во время избирательной кампании. Но от выборов до выборов их практически не видно в политическом поле, как и другие партии. Поэтому сложно поверить, что Ауыл станет партией, которая будет в парламенте представлять интересы сельского населения.
Однако меня больше волнует вопрос, что будет с партиями, которые попали в парламент. Как мы знаем, эти три партии при Назарбаеве в парламент всегда попадали при поддержке президента – это Нур Отан, сейчас Аманат, это Народная партия и Акжол. К ним присоединились Ауыл и Республика, и плюс так называемая оппозиционная ОСДП.
И возникает интересный вопрос, какова их роль, какую роль они сыграют в будущих парламентских и президентских выборах? И тогда будет известно, кто 12 марта 2023 года лоббировал их интересы. Пока непонятно, чьи интересы они будут продвигать. Конечно, количество их мандатов несравнимо с количеством мандатов Аманата, но тем не менее они уже вошли в политическое пространство. Теперь будем наблюдать, как они будут вести себя в стенах парламента и как проявят себя в работе с избирателями в период до следующих выборов. И будет интересно наблюдать, кто именно из этих партий будет представлен в парламенте.
Но не надо испытывать каких-то иллюзий насчет партий, что они будут конкурировать между собой, будут партиями-спутниками Аманата, как Народная партия и Акжол. Я не думаю, что Ауыл будет активно защищать интересы сельских жителей Казахстана.
Какие изменения вы ждете после этих выборов в краткосрочной перспективе? Будет назначено новое правительство и предложены новые направления? Что может реально измениться?
Я не ожидаю каких-то реальных серьезных изменений, потому что у Токаева было достаточно времени, чтобы реализовать политические реформы в Казахстане. Он, можно сказать, отсидел уже один срок, если считать с марта 2019 года, но за это время реальные реформы не были проведены.
После этих выборов, конечно, можно ожидать назначения нового премьер-министра. Как мне кажется, новым премьер-министром станет Ерлан Кошанов, который возглавлял партийный список Аманата, и который был в свое время руководителем администрации президента и был спикером Мажилиса седьмого созыва, а также был акимом Карагандинской области. И он достаточно лоялен Токаеву. Мне кажется, если Токаев решит его назначить премьер-министром, то пропагандисты режима будут преподносить это также как новшество, потому что до этого у нас председатель политической партии, которая стала победителем в парламентских выборах, никогда не становился премьер-министром. То есть кандидатуру Кошанова формально будет предлагать, конечно, Токаев, назначать формально будет Мажилис, но они будут говорить, что это новое общество нового Казахстана. Это мое предположение, конечно. К сожалению, в Казахстане невозможно делать какие-то точные политические прогнозы из-за того, что у нас политическая система очень закрытая.
Во-вторых, наверняка будут новые министры, то есть Токаев не будет менять всех. Он, наверное, будет снимать и назначать пару новых лояльных ему министров. От этого, конечно, не будет ни жарко, ни холодно гражданам. Этот парламент будет продвигать повестку администрации Токаева.
Наверняка они будут принимать какие-то законопроекты, которые будут касаться деятельности нацкомпаний Самрук- Казына. Как мы знаем, до сих пор эти компании контролируются людьми клана Назарбаева. Но сейчас мы наблюдаем, что многие перешли на сторону Токаева – олигархи Назарбаева, стали олигархами Токаева. То есть важные вопросы, которые касаются деятельности Самрук- Казыны, национального фонда, будут решены через законопроекты, которые будут приниматься в Мажилисе. Вот чего, мне кажется, можно ожидать от восьмого созыва.
И в краткосрочной перспективе наверняка Токаев не будет пафосно объявлять о каких-то политических реформах, потому что он сам уже объявил, что эти парламентские выборы стали последним этапом перезагрузки политической системы. Наверняка после назначения нового премьер-министра, после назначения новых членов кабинета министров он будет выступать с какими-то социально-экономическими инициативами. То есть, по сути, он будет продолжать политику Назарбаева, политику авторитарного президента. Вот чего, мне кажется, можно ожидать в ближайшей перспективе.
Спасибо, Шалкар.
Позвольте вопрос, связанный с международной повесткой дня.
Как сильно война в Украине влияет на внутреннюю и внешнюю политику Казахстана? Связываете ли вы все эти шаги, реформы, выборы и т.д. с изменившейся геополитикой?
Мне кажется, геополитика не основной фактор, главным фактором были январские события, которые повлияли на структуру политической системы Казахстана. Январские события заставили политические элиты, бизнес-элиты Казахстана пересмотреть свои отношения с Назарбаевым, поменялся “фронтмен” режима. И я считаю, война в Украине, конечно, повлияла на внутренние политические процессы Казахстана. Но все-таки основную роль сыграли январские события.
Что касается влияния войны в Украине на внутреннюю и внешнюю политику Казахстана, мне кажется, результат войны, конечно, будет влиять на внешнюю политику Казахстана. Но все-таки, мне кажется, несмотря на итоги выборов, несмотря на то, какие будут итоги войны, сохранится сильная зависимость от Кремля, пророссийская позиция Токаева. Потому что после январских событий Токаев стал должником Путина, потому что Путин лично во время этих событий поддержал Токаева, отправил войско ОДКБ, которое помогло стать Токаеву президентом, в руках которого будет сохранена полнота власти.
И еще, как вы знаете, недавно был опубликован список так называемых индекс-друзей Путина, подготовленный британским журналом The Economist. В этот список вошли 19 геополитических союзников России, туда вошли и государства Центральной Азии. И этот индекс был основан на 11 различных показателях из дипломатических, военно-экономических сфер. Казахстан входит в этот список.
И можно говорить о том, что Казахстан это страна, которую действительно можно назвать геополитическим союзником России не только внутри Казахстана и внутри России. И мировое сообщество прекрасно знает это по результатам голосования Казахстана в ООН по войне в Украине, по позиции Казахстана, по двусторонним отношениям Казахстана с Россией, а также по повестке Токаева. Поэтому я не ожидаю, что Казахстан станет вести независимую внешнюю политику в скором времени. Ориентация в сторону России и Кремля будет сохраняться.
Стоит учесть, что сигнал, который недавно был отправлен со стороны председателя КНР, говорит о том, что китайские и российские отношения будет тесны. Это, конечно, область вашей экспертизы, я никак не считаюсь экспертом по Китаю. Пока эти отношения не подкреплены никакими серьезными энергетическими и другими проектами. Но все равно этот политический жест был сделан, и международное сообщество, в частности западное сообщество, проанализируют, конечно, этот сигнал. Тесные отношения Кремля и Пекина все равно будут влиять на то, что нынешний статус-кво, а именно тесные отношения с Россией и Китаем, во внешней политике Казахстана будут сохраняться.
Если мы попытаемся взглянуть на среднесрочную и долгосрочную перспективу, то думаете ли вы, что прошедшие выборы в определенной степени послужили неким уроком политики для Казахстана? Могут ли образоваться новые партии и появиться более опытные политические менеджеры с выборными технологиями и т.д.? Или это поле совсем закрыто для политической конкуренции?
Я согласен с вашим последним тезисом. Поле, к сожалению, пока закрыто, находится под контролем силовых структур, администрации президента. Появление реальных новых партий, к сожалению, в Казахстане пока невозможно. Для этого, несмотря на так называемые политические реформы Токаева, нужны новые законы о политических партиях.
Минимальное количество членов для регистрации было снижено с 20 до 5тысяч. Но это особо погоды не делает, так как политический климат у нас остался таким же. Многие партии не смогли пройти регистрацию. Только пропрезидентские, как Байтак и Республика, очень быстро прошли регистрацию перед парламентскими выборами. Во время избирательной кампании мы наблюдали, что все партии оставались в определенных рамках, которые были созданы Администрацией Президента. Они не поднимали вопрос январских событий, они не поднимали вопрос возврата активов. У партии Аманат был такой пункт, но не было никаких конкретных предложений, как они будут возвращать эти активы в Казахстан. А также не были подняты вопросы реформы Самрук- Казыны, которые контролируют почти 60% экономики Казахстана. Поэтому появление новых партий, которые будут обсуждать реальные проблемы граждан, пока маловероятно. И также остается под вопросом появление новых политических менеджеров, которые понимают, как работает реальное право.
Без реальных открытых честных выборов невозможно вырастить новое поколение политических менеджеров, которые понимают демократические правила политической игры, которые будут играть по новым правилам. Все они привыкли играть по старым правилам, где в большинстве случаев используются политические, точнее административные и силовые методы. Без создания реальных условий для политической конкуренции, появление новых политических сил и появление нового поколения политических менеджеров пока остается маловероятным и под большим вопросом.
Я сегодня вас внимательно слушал и у меня возник еще один вопрос. Сложилась ситуация, когда с одной стороны, социально-экономическое самочувствие казахстанского общества ухудшается – и это видно по показателям: инфляция, безработица и т.д. – и с другой стороны, есть факт отсутствия политических преобразований.
Все это может привести к новым политическим потрясениям, каким-то массовым акциям протеста и в целом к повышению протестной активности казахстанцев?
Да, я считаю, что это вполне вероятно. Риск повторения январских событий остается актуальным, высоким.
Когда в прошлом году в январе люди вышли на улицы, они кричали «Шал кет». Это был основной слоган январских событий. Это было, мне кажется, ярким показателем того, что в обществе имеется большой запрос на политическое участие. И многие надеялись, что после январских событий, в результате которых у нас погибло как минимум 238 человек, у нас будут какие-то реальные политические преобразования, экономические и социальные изменения. Но, к сожалению, ожидания граждан не оправдались, потому что Токаев решил сохранить Конституцию Назарбаева.
Несмотря на то, что он дважды внес изменения в 2022 году, он решил в целом сохранить свой политический режим без изменений, потому что находится на самой вершине. Это его устраивает, потому что одним указом он может принять любой закон, может назначить любого человека министром, премьер-министром, акимом, председателем Верховного или Конституционного Суда. Все это устраивает действующий режим.
Но, к сожалению, главный урок январских событий не был выучен. Надо было создать политическое пространство для тех слоев населения, интересы которых не были при Назарбаеве представлены в Парламенте, Маслихатах. Надо было пересмотреть закон о выборах и внести серьезные изменения, а также надо было пересмотреть закон о политических партиях, о СМИ. В целом надо было принять с помощью референдума новую демократическую Конституцию. К сожалению, это не было сделано. Наверное, Токаев надеется, что в краткосрочной перспективе Национальный фонд поможет ему как-то решить вопросы социального и экономического характера.
Я с вами полностью согласен: инфляция, безработица, дефицит госбюджета – это очень актуальные вопросы. Цена на газ была просто триггером в прошлом году, и поэтому любой вопрос социального и экономического характера может опять стать триггером новых крупных политических протестов. И, наверное, это будет помасштабнее, чем январские события, потому что разочарование граждан может привести к плачевным последствиям, в результате которых не только действующий режим потеряет власть, но и Казахстан может вернуться назад на несколько лет.
По итогам парламентских выборов, мы видим, что многие люди недовольны результатами этих выборов, потому что поменяли фасад, содержание осталось таким же. У власти остались люди, лояльные режиму. Эти люди будут служить не гражданам Казахстана, а новому руководству Казахстана, то есть администрации Токаева. Поэтому вероятность повторения январских событий остается очень высокой. К сожалению, главный урок Кантара не был выучен.
