В этом эпизоде Руслан Изимов и его гость – кыргызский аналитик Арсен Усенов обсуждают влияние войны в Украине на Кыргызстан. Является ли Кыргызстан сегодня наиболее лояльным к России государством после Беларуси? Почему государство в Кыргызстане является инвестиционным рынком? Можно ли оценить политику Жапарова одним словом?
Арсен Усенов – научный сотрудник Института стратегического анализа и прогноза при Кыргызско-российском славянском университете (КРСУ). Некоторые статьи читать здесь.
Продолжающаяся война в Украине приносит огромные финансовые потери не только непосредственно Украине и России, но и оказывает крайне негативное воздействие на экономику целого ряда стран.
Кыргызстан, для которого Россия является крупнейшим торговым партнером и инвестором, уже сталкивается с серьезными экономическими издержками. Так, по данным Всемирного банка, кыргызская экономика может пострадать больше остальных из-за неизбежного снижения объемов переводов трудовых мигрантов из России. Нужно помнить, что на территории России на сегодняшний день на заработках находятся более 1 миллиона граждан Кыргызстана и их переводы составляют около 30% ВВП республики. Это значит, что неизбежное сокращение объема переводов мигрантов может привести к сложной экономической ситуации уже в ближайшие месяцы. Более того, стоит отметить, что в кыргызской экономике и без того немало проблем. Например, по последним прогнозам, в текущем году в Кыргызстане ожидается рост инфляции на 12%. Соответственно, рост экономики намного отстает от уровня инфляции, то есть цены растут намного быстрее, чем экономика. Более того, госдолг Кыргызстана по итогам 2021 года превысил отметку в 60% к ВВП. В том числе, больше всего Кыргызстан должен Китаю.
На этом всем фоне в Кыргызстане активизируются дискуссии о целесообразности дальнейшего участия в ЕАЭС, ОДКБ и в целом об эффективности внутренней и внешней политики администрации президента Жапарова.
Как ситуация вокруг Украины и санкционная война между Россией и Западом сказывается на экономике Кыргызстана? Нужно ли ожидать массового возвращения кыргызских мигрантов на родину? Как Администрация Жапарова намерена решать проблемы в экономике?
На эти вопросы отвечает научный сотрудник Института стратегического анализа и прогноза при Кыргызско-российском славянском университете (КРСУ) Арсен Усенов.
Как война и последствия санкций против России влияют на экономику Кыргызстана? По данным Всемирного банка, кыргызская экономика может пострадать больше остальных из-за неизбежного снижения объемов переводов трудовых мигрантов из России. Насколько серьезно ситуация выглядит изнутри страны?
Вы отметили, что Всемирный банк прогнозирует снижение темпов развития экономики Кыргызстана, да, действительно, если в прошлом году Всемирный банк прогнозировал рост экономики Кыргызстана на 2022 год на 6,2%, то в этом году они уже снизили прогнозы. По прогнозам, в Кыргызстане ожидается рост инфляции на 12%. Соответственно, рост экономики намного отстает от уровня инфляции, то есть цены растут намного быстрее, чем экономика. Естественно, это имеет очень серьёзное влияние на нашу страну.
Как всем известно, Кыргызстан это маленькая, слаборазвитая страна, и она сильно зависима от импорта продовольствия из России, Казахстана, Китая. В связи с этим, не только в сфере экспертов, но и среди политиков, в том числе и главой нашего государства высказывались такие опасения – каких сфер, возможно, коснется или уже касается эта ситуация в мире. Прежде всего, это волатильность валюты – изменение курса доллара, рубля, который не держится в стабильной отметке. Когда началась так называемая «военная операция» России в Украине, курс рубля в Кыргызстане резко упал на 30-40%, и это вызвало очень сильный ажиотаж. Все стали покупать доллар. В последнее время у нас курс рубля стабилизируется. И те прогнозы о том, что переводы трудовых мигрантов значительно сократятся, уже как бы более смягчаются. То есть возможно, у нас будет какое-то сокращение денежных переводов мигрантов, но не до такой критической степени.
Продолжая разговор об экономике, по последним данным, госдолг Кыргызстана по итогам 2021 года превысил отметку в 60% к ВВП. В связи с этим, какие меры принимает администрация Жапарова для того, чтобы предотвратить вероятный дефолт? Например, специалисты утверждают, что власти пытаются реализовать новую пенсионную реформу. И какие ещё меры предпринимает правительство для улучшения экономической ситуации в стране?
Да, действительно, ситуация с государственным долгом Кыргызстана в последние годы весьма критическая. В 2022 г. госдолг достиг выше 5 млрд долл. Это при том, что у нас ВВП обычно 7 – максимум 8 миллиардов долларов. Это большая цифра на самом деле. Но для того чтобы как-то смягчить влияние – потому что мы большую сумму должны прежде всего Китаю, у нас стараются принять меры по реструктуризации долговых обязательств и пролонгации. Например, в прошлом году мы достигли соглашения с КНР, чтобы они продлили срок кредитования. Мы брали кредиты у Китая на строительство инфраструктурных объектов. Это строительство линий электропередач, реконструкция ТЭЦ г. Бишкек и другие. С ними удалось достичь такого решения. Есть также метод как реструктуризации долга за счет выполнения каких-то программ по защите окружающей среды либо социального обеспечения. Например, недавно Германия согласилась списать долг Кыргызстана в размере, если не ошибаюсь, 14 миллиона евро, но с условием, что в будущем средства будут направлены на ипотечное кредитование. Вот таким образом у нас пытаются решить вопросы долговых обязательств.
Как вы знаете, у нас наибольшая доля государственного внешнего долга приходится на Китай. Это порядка 35-40%. Это тоже вызывает обеспокоенность в экспертной среде. Пока нет каких-то конкретных данных, каким образом мы будем в дальнейшем выплачивать наш долг. Либо мы будем частями так же, как и раньше, продолжать выплачивать, либо мы будем в счёт каких-то своих экономических возможностей платить. Одним из таких вариантов, например, предлагали после того, как мы стали владельцами Кумтора – золотодобывающего предприятия – в счет тех средств, которые мы будем получать через золото, часть средств направлять на оплату внешнего долга. Это один из таких вариантов. Но конкретики какой-то я пока не вижу.
Помните, еще была инициатива, насколько я помню, чтобы население Кыргызстана, каждый гражданин собирал средства для оплаты внешнего долга. Что стало с той инициативой?
Эта инициатива уже не актуальна. Да, она, вероятнее всего, была высказана в целях какого-то пиара, чтобы население само заплатило этот долг. Но насколько популярна эта инициатива? Я не думаю, что каждый гражданин готов за счет своих средств направить какую-то сумму, пусть это даже будет тысячу сом или $10 на оплату внешнего долга. Она не настолько популярна среди населения потому, что оно все-таки склоняется к тому, что полученные от международных доноров средства, есть такое стереотипное восприятие, что они обкрадываются, есть какие-то коррупционные схемы. И почему мы за это должны платить? Вот такой подход у нас существует. Поэтому я не думаю, что эта идея в Кыргызстане приживется.
Спасибо. В начале разговора мы немного коснулись темы трудовых мигрантов, и вы отметили, что, несмотря на ожидания в самом начале военных действий на территории Украины, о том, что сократятся переводы мигрантов в Кыргызстан, этого не произошло. И всё-таки сейчас ситуация немного стабилизируется. А давайте еще немного поговорим на эту тему. Вы не наблюдаете возвращения самих мигрантов в страну? Есть ли такие тенденции?
Есть такие случаи, когда граждане Кыргызстана либо, допустим, русскоязычное население, которое покинуло Кыргызстан и вернулось на свою историческую родину, возвращались в Кыргызстан, потому что там они потеряли работу, рабочие места. Возможно, у кого-то были проблемы с бизнесом, которые закрылись из-за западных санкций, либо из-за закрытия предприятий, финансируемых европейскими странами. Но такого масштабного наплыва граждан Кыргызстана не наблюдается. Все-таки в России предложение на рынке труда как никак высокое. И Кыргызстан пока не может предложить достойную заработную плату для своих же граждан. Поэтому я не думаю, что из России пойдет поток наших мигрантов, которые когда-то туда уехали на заработки.
Как вы знаете, на сегодняшний день в России в трудовой миграции находится около 1 миллиона граждан Кыргызстана. И скорее всего, даже если будет какой-то отток мигрантов из России, возможно, это будут альтернативные страны, такие как, например, Турция, Южная Корея, Арабские Эмираты, те же самые США, либо страны Европы. Я не думаю, что это будет в сторону Кыргызстана идти.
Хорошо, это очень интересно. В связи с непосредственно с самой войной России в Украине во многих постсоветских странах и в Центральной Азии тоже, отношение к России меняется. Например, все чаще стали появляться публикации и оценки о том, что необходимо отказаться от членства в ЕАЭС. Расскажите, пожалуйста, есть ли такие дискуссии в Кыргызстане? Ведь для Кыргызстана выгоды от Евразийского союза так же, как и для Казахстана, все еще остаются, мягко говоря, неоднозначными. Хотя, по некоторым данным, именно Евразийский экономический союз давал кыргызским трудовым мигрантам определенные привилегии. Как вы думаете?
Я не соглашусь с тем, что для Кыргызстана нет выгод от Евразийского экономического союза. Потому, что самая первая выгода и основная, на мой взгляд, это то, что наши мигранты, как Вы и сказали, получили привилегии на рынке труда. В отличие от тех же граждан Узбекистана и Таджикистана, которые не являются участниками ЕАЭС, наши мигранты имеют очень хорошие и простые условия для трудоустройства в России. В связи с этим у нас растут и показатели денежных переводов ежегодно. Но в последние годы из-за коронавируса и текущих событий они претерпевают изменения. Но все-таки уровень денежных переводов стабильно держится. Во-вторых, изначально заявленная свобода передвижения товаров позволяет нашим фермерам экспортировать продукцию на рынки Казахстана, России.
Что касается мнения о необходимости выхода из ЕАЭС, они высказываются очень редко. Но из-за проблем опять-таки на границе. Вы, наверное, в курсе, что периодически возникают проблемы с передвижением грузов на кыргызско-казахском участке границы. И допустим, те же грузоперевозчики, которые там стоят в очередях, которые растягиваются от 6 до 10 км, там стоят и сутками ждут пересечения границы. При этом они везут скоропортящиеся продукты, сельхозпродукция обычно. И, конечно, в порыве эмоций они высказывают такие мнения, что, возможно, до ЕАЭС у нас было лучше. Такие эмоциональные высказывания есть.
А что касается наших отношений с Казахстаном, я думаю, надо решать этот вопрос. Почему скапливаются грузы на нашем участке границы? Конечно, есть нарушения с кыргызской стороны, о чем говорят и казахские органы. Но в то же время у нас есть совместные договоренности, соглашения по торговле и самое главное то, что я и уже отметил, свобода передвижения товаров. И мы должны предпринять все необходимые меры, чтобы провоз грузов через границу Казахстана в сторону России осуществлялся как можно быстрее и без барьеров. Наши политики, депутаты работают над этим вопросом. Недавно депутаты выезжали на участок границы, где обычно проходят грузы – КПП “Ак Тилек” и ездили в Кордай, где встречались с депутатами из Казахстана и обсуждали этот вопрос. Есть надежда, что в будущем Кыргызстану и Казахстану удастся решить все вопросы по передвижению товаров.
Да, вы поднимаете один из сложных вопросов. Что касается ситуации на границе между Казахстаном и Кыргызстаном, это уже не первый и не второй год длятся эти сложности. Часть из них, возможно, имеет объективный характер. Но, скорее всего, есть и определённые субъективные факторы. Особенно несколько лет назад, когда на политическом уровне отношения двух стран немного осложнились. Тем не менее, я думаю, что мы в ближайшем будущем найдем какие-то компромиссные решения для того, чтобы действительно обеспечить беспрепятственный провоз грузов через наши границы.
Если продолжать тему интеграционных объединений, где участвует Кыргызстан, то совсем недавно состоялось юбилейное заседание ОДКБ. Не могли бы немного рассказать по позиции Кыргызстана в ОДКБ? То есть если какая-то критика к этой Организации, возможно, в связи с тем, что в Казахстане, когда январские события случились, ОДКБ откликнулась, а в некоторых других эпизодах, когда Кыргызстану нужна была помощь, ОДКБ никогда не принимала участие. И в целом, как оценивает Кыргызстан свое членство в ОДКБ?
Кыргызстан остается верным союзническим отношениям с Россией и партнером по ОДКБ. И безопасность нашего государства в перспективе будет связана с данной организацией, о чём неоднократно высказывалось и руководство нашей страны. А что касается недавнего юбилейного саммита ОДКБ, то вопросы относительно ОДКБ к тем или иным событиям, происходившим в Кыргызстане, не затрагивались. Президент Кыргызстана Садыр Жапаров выразил свою обеспокоенность по поводу международной обстановки, которая, по его мнению, не оптимистичная. Здесь имелось в виду то, что опять-таки эта санкционная война имеет свои последствия для Кыргызстана, для продовольственной безопасности. И президент призвал выработать некие механизмы для смягчения последствий санкций.
Как вы оцениваете в целом политику Жапарова на посту президента? Думаю, для многих наблюдателей сегодня интересно смотреть за тем, какую политику проводит Жапаров, потому что он, по сути, является первым в Центральной Азии представителем политиков популистов. Вы не могли бы перечислить какие-то важнейшие достижения и слабые стороны администрации Жпарова?
В целом оценить политику Жапарова одним словом, на мой взгляд, сложно. Я бы сказал, что деятельность Садыра Жапарова динамична. То есть в Кыргызстане происходят очень такие быстрые события. Не обязательно они имеют негативный оттенок, бывают и положительные. А бывает в некотором плане и шокирующие события для общественности. Допустим, тот же самый приезд в страну бывшего президента Аскара Акаева – это было какое-то очень большое информационное событие. Но, как вы знаете, Садыр Жапаров во время свое политической деятельности в 2005-2009 гг. отстаивал идею возвращения золоторудного месторождения Кумтор. На этом он обрел большую популярность. Но в 2013 г. он был привлечен к ответственности по обвинению в захвате заложников и так далее. Тогда многие его сторонники воспринимали эти дела как политически мотивированные. После 2013 года он выпал из политической арены и в это время напрямую не участвовал в политической жизни Кыргызстана. За это время у него образовалась очень большая группа поддержки, в том числе посредством интернета, социальных сетей.
Вы не могли бы вот вкратце рассказать, какие дискуссии сейчас ведутся внутри Кыргызстана относительно внутренней политики Жапарова? Например, смог ли он на посту президента задать новый стабильный вектор развития страны или этот вектор может вновь измениться в результате очередных выборов?
Первое, что сделал Жапаров на посту главы государства – это то, что он поменял Конституцию страны. Кыргызстан с 2010 года был парламентско-президентской республикой. С 2021 года, согласно новой Конституции, Кыргызстан перешел полностью к президентской форме правления. Это означает, что все рычаги власти, по сути, принадлежат Садыру Жапарову. И вектор внутренней и внешней политики страны определяет Жапаров. Эксперты критиковали предыдущий режим, Конституцию в том числе, в связи с тем, что несмотря на то, что мы являемся парламентской страной, у президента больше полномочий, то есть неформальных полномочий. И теперь мы окончательно утвердили роль президента в Конституции, и в стране, возможно, будет какая-то политическая стабильность. Таким образом, выстраивается некая иерархия государства во главе Садыром Жапаровым. У нас даже главы местных администраций, областей теперь назначаются президентом и напрямую ему подчиняются. Вот таким образом у нас идет некая централизация власти, что возможно, необходимо для укрепления государства в этот кризисный период.
Спасибо, это интересно. В целом в Кыргызстане всегда был такой растущий базис демократии. То есть это активные неправительственные организации, молодёжь, различные инициативы, которые идут от народа. Слышим ли мы этот голос сейчас? И о чем он нам сейчас говорит? То есть, если поговорить о демократии, в целом о том, как он развивается сейчас в нынешнем Кыргызстане?
Да в Кыргызстане неправительственный сектор развит в достаточной степени, если сравнивать с соседними республиками по региону. В Кыргызстане зарегистрировано свыше 16000 неправительственных организаций. Но в то же время пока нет такого идеального типа взаимоотношений между государством, бизнесом и гражданским обществом. Все-таки бюрократия, то есть государственный сектор, превалирует, доминирует над бизнесом и гражданским обществом. Средства массовой информации остаются в основном зависимыми. Зависимыми остаются и политические партии. Они, на мой взгляд, сегодня даже более зависимы и мало развиты, чем неправительственный сектор НКО и НПО. Политические партии в Кыргызстане обычно подстраиваются под одного лидера. И, к сожалению, создаются ради интересов. То есть необходимо создать какую-то группу заинтересованных лиц и пройти в парламент. Вот в чем проявляется изъян нашей демократии.
И что касается демократии в целом нашего государства, шведский политолог Йохан Энгвалл, в 2013 году, если не ошибаюсь, написал про коррупционную составляющую. Он делает вывод, что государство в Кыргызстане является неким инвестиционным рынком. Почему он делает такой вывод? Потому что политики, должностные лица, депутаты, которые выдвигаются в парламент, они приходят для того, чтобы в последующем получить финансовые, экономические, ну и прочие дивиденды. В целом проблема демократизации Кыргызстана заключается в том, что мы изначально хотим западную классическую модель демократии поставить в Кыргызстане, без учёта каких-то национальных особенностей. Экспертами выдвигаются разные способы, как создать собственную модель демократии с взглядом на национальные какие-то традиции, на особенности нашей страны, в том числе с учетом постсоветского прошлого. К сожалению, эта демократия, которая провозглашает активные неправительственные организации, и государство часто между собой сталкиваются. Нет какой-то общей точки соприкосновения. Допустим, государство может сказать, что западные НПО продвигают какие-то антикыргызские ценности. В то же время неправительственные организации могут проводить какие-то журналистские расследования, направленные на дискредитацию политических деятелей. И между ними постоянно присутствует конфликт. А для того, чтобы создалась прочное, стабильное государство, в Кыргызстане необходимо, наверное, скорее всего, создать некий мост взаимодействия между государством и неправительственным сектором, чтобы была какая-то коммуникация, был какой-то консенсус. Этого мы сейчас пока не наблюдаем.
Во время нашей беседы у меня сложилось такое впечатление, что в Кыргызстане лично, по вашей оценке, отношение к России и после февраля текущего года сильно не изменилось. Но, возможно, я ошибаюсь. Давайте мы этот момент уточним. Например, на мой субъективный взгляд, на фоне войны в Украине Россия в глазах большинства мирового сообщества превратилась в такого не очень удобного партнера. Особенно для соседей, для стран-партнеров, которые в одной организации с Россией состоят. И страны Центральной Азии, в этом плане, не исключение. Это связано с вероятным влиянием каких-то санкций, особенно западных санкций. Можно ли сказать, что Кыргызстан сегодня остается наиболее лояльным к России государством после Беларуси? Если да, то связано ли это с тем, что это во многом вынужденная мера, потому что Кыргызстан очень сильно зависит от России, или это всё-таки более естественная реакция?
По вопросу взаимоотношений России и Украины, как известно, глава нашего государства выразил мнение, что мы должны оставаться беспристрастными. Соответственно, мы соблюдаем нейтралитет. В своей речи перед депутатами парламента Жапаров отметил, что мы маленькая страна, мы не имеем какого-то особого положения на международной арене. И поэтому мы не должны, по сути, вмешиваться в данный конфликт.
Я бы не сказал, что мы открыто выражаем свою лояльность по отношению к России. В то же время мы стараемся сохранить тот уровень взаимоотношений, который у нас есть с Украиной. То есть мы не сжигаем мосты. Мы не хотим, чтобы произошла некая ссора с Украиной и, возможно, и в отношении нашего государства тоже какие-то санкции пошли. В этом, наверное, заключается позиция нашей страны. А что касается лояльности после Беларуси, ну я бы с этим не согласился. Россия и Беларусь в политическом отношении намного ближе. Взять хотя бы уровень интеграции между Россией и Беларусью. Возможно, в связи с этим связана такая лояльность Белоруссии к России.
Что касается ввода санкций и их влияние, я бы хотел отметить, что есть и позитивные моменты. В первую очередь это то, что страны Центральной Азии, в том числе Кыргызстан, могут стать основными поставщиками, прежде всего, сельскохозяйственной продукции в Россию. Есть и другие возможности, допустим, предприятия или сфера бизнеса, которая вынуждена покинуть Россию, могла бы открыть представительство в наших странах, в том числе в Кыргызстане. И я думаю, здесь какие-то плюсы есть. И последний сектор, который очень перспективный, эта сфера высоких технологий. Как вы знаете, происходит утечка IT специалистов из России. И в качестве возможной страны для переселения, они выбирают страны Центральной Азии. Например, Узбекистан отменил визовые требования для IT специалистов. В Кыргызстане, например, IT специалистов полностью освободили от налогов. Таким образом, мы хотим привлечь высокотехнологичные кадры в нашу страну и развивать сферу высоких технологий. То есть такие, возможно, не столь серьёзные, может и очень актуальные позитивные стороны в этом вопросе тоже имеются. То есть в этом нет только одного негатива. Вот, что я бы хотел отметить.
