Каковы истоки казахской нации? Что общего между казахами, узбеками и казаками? В этом интервью Джу-Юп Ли рассказывает нам о политических бродягах, честолюбивых и вольных воинах, которых называли «казак», сыгравших важную роль в образовании новых государств, в том числе тимуридских государств Центральной Азии и Индии, узбекских и казахских ханств.
Джу-Юп Ли, доктор философии. Кандидат тюрко-персидских исследований в Университете Торонто, временно преподает в Университете Торонто, где читает курсы по истории Центральной Евразии. Он опубликовал ряд книг и научных статей, в том числе Qazaqlïq, Or Ambitious Brigandage, and the Formation of the Qazaqs: State and Identity in Post-Mongol Central Eurasia (Brill, 2016), книгу, которая выиграла книжную премию CESS (Общество центрально-евразийских исследований) 2017 года. Он также автор статей «Казахское ханство» и «Тюркская идентичность в монгольской и постмонгольской Центральной Азии и Кыпчакской степи» в Оксфордской исследовательской энциклопедии азиатской истории.
Читать на англ: Political Vagabonds of the Steppe and Their Influence on Modern Eurasia. A Conversation About Qazaqlïq With Joo-Yup Lee
Как автор книги, которую на русский язык можно примерно перевести как «Qazaqlïq, амбициозное разбойничество и формирование казахов», не могли бы вы рассказать нам об основных аргументах этой книги? Как вы готовили свое исследование?
Главный аргумент моей книги заключается в том, что формирование казахов на рубеже шестнадцатого века следует понимать в историческом контексте казаклыка ( на русском: казачество, казакование), обычая политического бродяжничества, сыгравшего важную роль в формировании государства и идентичности в постмонгольском Центральном регионе. Евразия. Позвольте мне уточнить это утверждение.
В постмонгольский период qazaqlïq, что в переводе с тюркского означает казахский образ жизни, обозначало форму политического бродяжничества, что подразумевало бегство (откочевку) из своего государства или племени и/или ведение вольной жизни «бродяги» на границе или в отдаленном регионе. Такой образ жизни – казаклык – получил широкое распространение, начиная с середины четырнадцатого века, когда раздробление государств Чингизидов, а затем и Тимуридов породило постоянный приток политических бродяг-кочевников, которые, в попытках вернуться в политику или обеспечить себе политическое выживание, бежали и стали «вольными авантюристами» в приграничных районах Мавераннахра и на обоих концах Кыпчакской степи. Тимур, Абулхаир-хан, Джаныбек-хан, Керей-хан, Мухаммад Шейбани-хан и Бабур — все они были диссидентами или откочевавшими лидерами династии Чингизидов и Тимуридов, которые до основания своих государств вели «казахский» образ жизни. Это позволило им собрать отряд верных воинов и увеличить свою политическую и военную мощь. Словом, казаклык сыграл важную роль в образовании новых государств, в том числе тимуридских государств Центральной Азии и Индии, узбекских и казахских ханств.
Позвольте мне теперь рассказать вам, почему мое объяснение образования казахов имеет значение и чем оно отличается от предыдущих объяснений. Моя книга бросает вызов как современным казахским интерпретациям этногенеза казахов, которые в основном утверждают, что казахи образовались путем объединения всех кочевых народов, населявших степи Казахстана с бронзового века до монгольского нашествия, так и западному объяснению происхождения казахского этногенеза, которое просто отождествляет возникновение казахов с образованием Казахского ханства во второй половине пятнадцатого века. Первое объяснение упускает из виду важный исторический факт, что отдельной казахской идентичности не существовало до середины пятнадцатого века. Последний, между тем, упускает из виду сложную природу казахского этногенеза. В моей книге, напротив, подчеркивается тот факт, что развитие казахской идентичности в восточной Кыпчакской степи после откочевки Джаныбек-хана и Керей-хана происходило параллельно с возвышением узбеков-шейбанидов узбеков в Мавераннахре после соответствующей откочевки и перехода на казаклык Мухаммада Шейбани-хана и завоевания южной части Центральной Азии на рубеже XVI в. Другими словами, в моей книге утверждается, что формирование казахов следует понимать как часть более крупного исторического процесса, в ходе которого улус или народ Джучидов/Узбеков разделился на казахов и шейбанидских узбеков в результате конфликтного и взаимосвязанного перехода на казаклык Джаныбек-хана и Керей-хана (из рода Урусидов/Чингизидов), с одной стороны, и Мухаммада Шейбани-хана (из рода Абулхайридов/Чингизидов), с другой.
Далее в моей книге утверждается, что казаки причерноморских степей также были продуктом феномена «казаклык». По мере того как улус Джучи (Золотая Орда) постепенно распадался на более мелкие государства в течение пятнадцатого века, причерноморские степи превратились в политически ничейную территорию, известную как Дикое Поле, где укрывалось множество беглецов, сбежавших сюда в поисках свободы и добычи. Первые казачьи отряды состояли из татарских беглецов, но со временем последние были замещены восточнославянскими авантюристами и беглецами из Польши-Литвы и Московии. Среди этих казачьих групп украинское казачество занимает важнейшее место. Переход на казаклык украинских авантюристов и беглецов не только привел к образованию Украинского казачьего Гетманата, но и способствовал окончательному закреплению отдельной украинской идентичности, отличной от русской.
Как видите, моя книга посвящена двум разным темам: феномену «казаклык» и формированию казахов. Объединение этих двух тем было не моей идеей, а предложением моих соруководителей, профессора Виктора Остапчука и профессора Марии Евы Субтельной. Изначально я планировал сосредоточиться на истории Казахстана. Однако я считаю, что объединение этих двух тем сделало мое исследование уникальным и оригинальным, что позволило ему выиграть книжную премию CESS (Центральное общество евразийских исследований) 2017 года.
Для написания моей книги я использовал более широкий круг первоисточников, чем тот, который использовался в предыдущих дискуссиях о периоде становления казахской истории и социально-политическом феномене казаклык. Хотя источники, относящиеся к ранним казахам и казаклык, несколько разрознены и фрагментарны, дошедшая до нас источниковая база велика. Основные первоисточники, использованные в моей книге, можно разделить на узбекские, могольские, тимуридские, ильханидские, крымско- и поволжско-татарские, московские, казахские и китайские истории, написанные на разных языках. Прежде чем приступить к этому исследовательскому проекту, мне пришлось изучить много разных языков, в том числе персидский, чагатайско-тюркский, монгольский, китайский, русский и казахский, среди прочих.
Некоторые историки предполагают, что слова «казах» и «алаш» имеют одно и то же историческое происхождение. Также есть аргумент, что слово «казах» происходит от понятия «кашак» (букв. «беглец», что близко к вашему термину политических бродяг). Откуда произошло слово «казах»?
Позвольте мне сначала уточнить один момент. [Как поклонник кантианской критической философии] я хотел бы провести различие между тем, что мы можем узнать из сохранившихся источников, и тем, что мы не можем. Моя книга не касается этимологии слова «казах», потому что любой аргумент о происхождении этого термина должен основываться на предположениях. Таким образом, в моей книге аргументы таких ученых, как Дьюла Немет, Питер Б. Голден и В. П. Юдин, представлены только в виде сноски.
В своей книге я провел всестороннее исследование значения термина «казах», найденного в письменных источниках и устных традициях постмонгольского периода. Я исследовал различные контексты, в которых термин «казаклык» использовался в широком диапазоне источников, чтобы обеспечить первое действительно целостное понимание социально-политического феномена «казаклык» и его исторического значения. При этом я не нашел никаких доказательств, подтверждающих гипотезы о том, что слова «казах» и «алаш» имеют одно и то же историческое происхождение или что слово «казах» происходит от понятия «кашак».
Однако, основываясь на тщательном изучении многочисленных переходов на казаклык, описанных в достоверных исторических источниках, я могу сделать следующие выводы.
Во-первых, в тимуридских и посттимуридских центральноазиатских источниках термин «qazaq» обычно употреблялся в значении «(политический) бродяга/странник» и «(пограничный) разбойник/авантюрист», тогда как в тюркских, славянских и латинских источниках, составленных в западной Кыпчакской степи и Восточной Европе, термин «qazaq» (kazak по-русски и kozak по-украински) использовался в более широком смысле для обозначения «политического диссидента» или «беглеца», как и «бродяги/странника» и «разбойника/ авантюриста».
Во-вторых, термин «казак (казах)» в смысле беглеца, авантюриста или бродяги получил широкое распространение с пятнадцатого века. Иными словами, широкого распространения термина «казак» в XIV веке не произошло. Хотя термин «казак» также встречается в источниках, написанных до пятнадцатого века, он имеет разные значения. Например, в мамлюкских словарях середины четырнадцатого века термин «казак» имел значение «свободный, свободный» или «холостяк, одинокий» (qazaq bašlı). Аналогичным образом, квазиказахские банды, такие как никудерийцы, которые были активными в Хорасане со второй половины тринадцатого века, не назывались казахами их современниками, подразумевая, что термин « казак », скорее всего, не использовался в Центральной Евразии для обозначения политических беглецов или пограничных разбойников в тринадцатом и четырнадцатом веках. Термин «казак» в значении беглец, разбойник или бродяга стал появляться в тех источниках, которые написаны в пятнадцатом веке. Важно отметить, что в то время как истории Тимуридов, написанные на персидском языке в начале пятнадцатого века, не называли Тимура qazaq, современные истории Султана-Хусейна Байкары (годы правления 1469–70 и 1470–1506) и Бабура (годы правления 1526–1530) — источники, написанные во второй половине пятнадцатого века и позднее, — использовали слово «qazaq» для обозначения казаклыкских дней этих двух тимуридских принцев.
Если будут проведены дальнейшие исследования казаклыка в тех исторических источниках, о которых я не знаю, я полагаю, что мы получим более полное понимание значений слова «казах».
Таким образом, казахи, шейбанидские узбеки и украинские казаки были основаны «казаками» или «амбициозными разбойниками». Значит, слово «казак» не имело этнической окраски?
Начиная с пятнадцатого века и далее, в Центральной Азии и Кыпчакской степи, название «казак» прикреплялось к тем политическим бродягам, которые бежали от своего государства или племени и/или вели жизнь приграничных разбойников. В этом смысле «казак» не имел этнической коннотации. Однако «казак» стал этнонимом, когда так стали называть узбеков, отколовшихся от государства Абулхайр-хана во второй половине XV века. Здесь я должен пояснить, что “узбек” — это новое название улуса Джучи, или народа, после правления хана Узбека (годы правления 1313–1341). Хотя в современной научной литературе термин «узбек» обычно ассоциируется с улусом Абулхайр-хана или современными узбеками, он охватывал кочевников-джучидов постмонгольского периода. Одних и тех же джучидов русские и османы называли татарами. Сначала узбеков-диссидентов называли казахскими узбеками, что означает беглые или разбойничьи узбеки, а узбеков-абулхайридов их современники называли узбеками-шейбанидами, поскольку Абулхайр-хан был потомком Шейбана, пятого сына Джучи. Со временем казахов-узбеков стали называть просто казахами. Важно отметить, что ранние казахи и узбеки-шейбаниды считались современниками одним и тем же народом. Они состояли из одних и тех же джучидских/узбекских племен и использовали один и тот же кыпчакский тюркский язык.
Однако следует различать современных узбеков и узбеков-шейбанидов. Первые возникли в 1924 году, когда Советский Союз решил дать название «узбек» также различным неузбекским персо- и тюркоязычным группам современного Узбекистана. Поэтому можно сказать, что современные узбеки лишь частично родственны казахам.
Что касается казаков, то первыми казаками были тюркоязычные татарские беглецы, которые были тем же народом, что и узбеки восточной Кыпчакской степи. Как я упоминал ранее, к татарским казачьим группам позже присоединились и вытеснили восточнославянские авантюристы и беглецы из Польши-Литвы и Московии.
Короче говоря, казахи, узбеки-шейбаниды и первые поколения казаков были практически одним и тем же народом. Все они были тюркоязычными кочевниками из Джучидского улуса (Золотой Орды) и Монгольской империи. Однако узбеки-шейбаниды смешались с ираноязычными группами, а ранние татарские казаки были ассимилированы восточнославянскими казаками и вытеснены ими. Это означает, что казахи, возможно, являются самыми прямыми потомками Джучидского улуса (Золотой Орды).
Таким образом, узбеки в Центральной Азии – молодая нация. Что вы находите особенного в формировании национальной идентичности? Как повлиял на них советский период? И вообще, насколько народы Средней Азии исторически близки друг другу?
Современные узбеки – народ намного моложе, чем казахи. Как я отмечал ранее, их следует отличать от шейбанидских узбеков, о которых я говорю в своей книге. Последние были джучидским кочевым народом (улусом) Казахской степи, завоевавшим тимуридские государства Мавераннахра и Хорасан на рубеже шестнадцатого века. Важно отметить, что узбеки-шейбаниды и казахи были одним и тем же народом до их разделения на рубеже XVI века. У них была общая история (как члены Джучидского/Узбекского улуса и Монгольской империи), религия (ислам) и язык (кипчакско-тюркский). Современные узбеки сформировались в 1924 году, когда Советский Союз создал новую узбекскую нацию, приспособив национальности к советским национальным республикам. Новые узбеки состояли не только из узбеков-шейбанидов, но и из сартов (в основном группы таджикского происхождения, ставшие тюркоязычными) и таджиков, ни один из которых ранее не считался узбеком. Советский Союз также выбрал карлукский, а не кыпчакский тюркский язык в качестве языка этой новой узбекской нации.
Что касается кыргызов и таджиков, то они произошли от народов, ранее известных как кыргызы и таджики. Персоязычные таджики — коренной индоевропейский народ Центральной Азии. Кыргызы произошли от древних енисейских кыргызов, которые, скорее всего, имели скифо-индоевропейское происхождение. Они пришли на территорию современного Кыргызстана в постмонгольский период.
Если бы Советский Союз не создал новую узбекскую нацию в 1924 году, казахи и узбеки были бы намного ближе друг к другу в этническом отношении, чем сейчас.
Если бы Советский Союз не создал новую узбекскую нацию в 1924 году, казахи и узбеки были бы намного ближе друг к другу в этническом отношении, чем сейчас. Таджики и сарты также образовали бы гораздо большую группу, чем они составляют в настоящее время.
Многие казахи ищут свои корни у разных исторических групп, от скифов до монголов. Антропологически казахи варьируются от похожих на зеленоглазых и рыжеволосых европейцев до похожих на кавказцев или японцев. Отчасти поэтому среди казахов особенно популярны генетические исследования. Что Вы думаете об этом? Что повлияло на этот портрет нации?
Современные исследования ДНК показывают, что казахи произошли как от жителей Внутренней Азии, так и от жителей Западной Евразии. Вопреки распространенному мнению, что казахи изначально были индоевропейцами, постепенно трансформировавшимися во внутреннеазиатов из-за смешения с последними, казахи состоят и всегда состояли из разнородных элементов. Правильнее было бы сказать, что одни казахи произошли от индоевропейцев, а другие – от жителей Внутренней Азии. Эта логика применима как к линиям Y-ДНК, так и к линиям митохондриальной ДНК. Я также хотел бы добавить, что у казаха внутреннеазиатского происхождения может быть западно-евразийское лицо, а у казаха западно-евразийского происхождения может быть внутреннеазиатский фенотип. Это связано с тем, что фенотипы не всегда наследуются линейно.
Анализ ДНК показывает, что казахи, или, точнее, джучидско-узбекский улус, образовались после возникновения монгольской империи, в которой практически все тюркские, ирано-индоевропейские и монгольские кочевые группы евразийских степей были слиты в одну сущность.
Какие исторические темы вы считаете актуальными для изучения? В Казахстане недавно открылся Институт Золотой Орды. Какие материалы или темы остаются белыми пятнами в истории?
Я твердо верю, что Институт Золотой Орды внесет большой вклад в изучение истории Золотоордынского/Джучидского улуса. Я также в курсе, что казахстанские историки уже проработали все соответствующие материалы и темы. Лично мне хотелось бы видеть в изучении истории Джучи целостный подход к истории Центральной Евразии. В монгольский и послемонгольский периоды «тюрки» и «монголы» не отличались друг от друга по языковому признаку. Кочевые последователи Чингисхана и Чингизидов считались монголами, в то время как монголы в исламском мире идентифицировались как тюрки. Соответственно, разделения на тюрков и монголов в Золотой Орде и Казахском ханстве не было. На мой взгляд, это означает, что если бы Чингисхан воскрес, то он бы идентифицировал себя и как казах, и как монгол.
На мой взгляд, это означает, что если бы Чингисхан воскрес, то он бы идентифицировал себя и как казах, и как монгол.
Расскажите, пожалуйста, о ваших связях с Казахстаном? Вы были в Казахстане? Не могли бы вы поделиться своими впечатлениями и наблюдениями о стране, культуре, казахском языке и т.д.?
Я изучаю историю Казахстана около двадцати лет. Попутно меня всегда завораживало богатое наследие казахской истории и культуры. Мои впечатления и наблюдения о Казахстане, основанные на моем опыте и учебе, таковы: Казахстан — развитая страна, региональная держава и, наряду с Монголией, важнейший прямой правопреемник Монгольской империи. Также Казахстан мне кажется такой же огромной, космополитичной, многонациональной страной, как Канада, где я живу последние семнадцать лет. Как кореец, я чувствую, что Казахстан и Корея имеют много общего в том, что мы оба пережили быстрое экономическое развитие и демократизацию. Я надеюсь, что мы будем углублять наше стратегическое партнерство.
Я жил в Казахстане примерно месяц в 2010 году после получения гранта на исследовательскую поездку от Университета Торонто. Находясь в прекрасном городе Алматы, я также посетил Сайрам, где находится мавзолей отца Яссави. Я пробовал вкусный шашлык на маленьком базаре в Шымкенте, прежде чем отправиться на маршрутке в Туркестан, столицу Казахского ханства. Я был очарован историческим обаянием города. Затем я проехал семнадцать часов на поезде из Туркестана в Алматы. Так как я путешествовал один, общаясь на своем плохом русском языке, мое путешествие было совсем непростым. Тем не менее, это было лучшее время в моей жизни. Если я снова приеду в Казахстан, то обязательно загляну в футуристический город Нур-Султан. Я также поеду в Жезказган, чтобы посетить мавзолеи Алаш-хана и Джучи-хана.
В 2010 году мне не удалось встретиться ни с учеными, ни со студентами. Я был там чужим. Однако я не могу забыть добрых казахов, которых встретил на улице. Когда я заблудился в Алматы, владелец кафе помог мне сориентироваться и подарил мне очень хорошую карту Алматы. Сотрудница туристического агентства (помню, ее звали Арина) полдня безропотно пыталась заказать для меня билеты на поезд до Шымкента. Когда я ехал на поезде в Алматы, молодой человек по имени Канат из Атырау подружился со мной и предложил сосиски и чай. Я преклоняюсь перед ними в знак благодарности.
Я также очень благодарен Ныгмету Ибадильдину, который сейчас является профессором Университета КИМЭП, за то, что угостил меня замечательным ужином в великолепном торговом центре (Мега) и взял меня на ночную поездку по Алматы, хотя он видел меня только один раз. на конференции в Торонто. Ныгмет стал одним из моих лучших друзей.
Прежде чем закончить свое интервью, я хотел бы выразить безграничную благодарность моему корейскому казахскому другу профессору Софии Ан, ныне покойному профессору социологии Назарбаев Университета, за оказанную мне незаменимую помощь и поддержку на различных этапах моего исследования. К сожалению, она скончалась два года назад от рака. Ее племянник Дмитрий Цой, оказавший мне самое любезное гостеприимство во время моего пребывания в Казахстане, теперь мой приемный племянник. Он возил меня во многие места, в том числе на курорт Медеу, съемочную площадку фильма «Кочевник» и на реку Или, которая была моей конечной целью в Казахстане. Его жена Ольга приготовила для меня самый вкусный плов.
В заключение хочу сказать, что Казахстан – в моем уме и сердце.
