Трагические события в Казахстане неожиданно раскрыли страну с новой стороны.
Оказалось, что под казахстанским фасадом существовали трещины. Мирные домашние протесты, начавшие было собирать симпатию и солидарность по всей стране и только чуть не выдавившие наконец прежний режим и обещания серьезных политических перемен, вдруг переросли в жуткие кровавые беспорядки, а затем и в настоящий геополитический переворот. Представив протестующих даже как не местных экстремистов, а террористов, прошедших обучение за рубежом, президент Токаев – по иронии, бывший дипломат, обрезал крылья своей же многолетней «многовекторной» политики и вернул в обиход забытое понятие прошлого века. Для сторонних наблюдателей на территории бывшего СССР стала вырисовываться доктрина Брежнева – или доктрина ограниченного суверенитета — сформулированное западными политиками и общественными деятелями описание внешней политики СССР периода 1960-х — 1980-х годов. Понимание этой политики заключалось в том, что СССР мог вмешиваться во внутренние дела государств и стран Центрально-восточной Европы, которые входили в социалистический блок, чтобы обеспечивать стабильность политического курса, строившегося на базе реального социализма и направленного на тесное сотрудничество с СССР (Википедия).
Организация Договора коллективной безопасности, как напомнили комментаторы, ни разу в своей истории не задействовала свою ключевую статью 4 («В случае совершения агрессии (вооруженного нападения, угрожающего безопасности, стабильности, территориальной целостности и суверенитету») на любое из государств – участников все остальные государства – участники по просьбе этого государства – участника незамедлительно предоставят ему необходимую помощь, включая военную), и долгое время оставалась декоративной верхушкой – символическим напоминанием об общей политики безопасности на части территории бывшего СССР. С подачи Токаева она обрела могучее дыхание и новые перспективы. Но так ли легко обратить ОДКБ в инструмент старой советской политики?
Политолог-международник из Кыргызстана Айжан Шаршенова (@AijanCo) напоминает в Твиттере о недостаточной подготовке миротворцев ОДКБ в решении внутренних конфликтов. «Внешние вооруженные люди, поставленные перед неожиданной, неясной и сомнительной задачей в незнакомой среде могут столкнуться с местным недовольством и или провокациями. В напряженной ситуации иностранные силы могут только повысить градус противостояния».
И хотя представители ОДКБ уверяют, что сравнительно небольшому контингенту в размере около 2,5 тысяч человек предстоит «охрана наиболее важных государственных, стратегических объектов, а также оказание помощи в поддержании правопорядка, и иностранных военнослужащих не будут привлекать к разгону демонстраций», организация оставляет за собой возможность увеличения сил «при необходимости», а также, разумеется, право на применение оружия в случае нападения на них вооруженных банд.
Но для России эти риски не перевесили открывающиеся возможности. Об этом говорят практически все российские комментаторы. Для известного российского международника Федора Лукьянова «прецедент создан и Москва впервые использовала для проведения своей политики находящийся под её контролем институт». Как пишет он в статье «Коллективизация безопасности», «накануне переговоров с США о системе безопасности всё случившееся своевременно. Россия напомнила о своей способности принимать быстрые и нестандартные решения в военно-политической сфере, воздействовать на происходящее в важных для неё частях мира. Конечно, с расширением сферы влияния расширяется и сфера ответственности – за происходящее в странах, где неприятностей произойдёт ещё изрядно».
Казахстан открылся с неизвестной стороны, как признают многие аналитики. Лукьянов пишет о «разительном контрасте между долго укреплявшимся благополучным фасадом и глубоко проблемным деформированным содержанием», а другой российский аналитик Максим Сучков (@m_suchkov) в Твиттере считает, что страна, которая казалась самой сильной в Центральной Азии, почти превратилась в несостоявшееся государство (failed state). Но и Сучков пишет, что Россия оказалась перед внезапным кризисом, который теперь пытается превратить в возможность. Преимущество в том, что привлечение ОДКБ — это коллективное евразийское усилие, а не отдельно России, которое придает большую легитимность действиям по стабилизации Казахстана и усиливает позицию России в Евразии. Но Сучков указывает и на риски – «(а) усилия России могут рассматриваться как «вмешательство извне»; (б) русское население в Казахстане может стать мишенью для атак; (в) Россия вмешивается в политику Казахстана на стороне Токаева («спасение другого диктатора» и т. д.). Но Москва должна помнить уроки Сирии и быть осторожна с уровнем поддержки, чтобы Токаев не начал двойную политику, как это часто делает Асад – участие России должно быть ограничено по времени и размеру и ограничиваться миротворческими операциями, а не борьбой с вооруженными бандитами».
Такая помощь редко предлагается бесплатно, особенно со стороны такого хитрого тактика, как г-н Путин
Как пишет New York Times, для Росcии это уже четвёртый повод в последние два года показать свои мускулы на постсоветском пространстве после смены власти в Украине, Армении и протестов в Беларуси. «Насколько эта напористая роль действительно способствует давней цели г-на Путина по восстановлению господства России на большей части территории бывшего Советского Союза, является предметом горячих споров. В Украине Россия в основном добилась противоположного, превратив в заклятого врага тех, кто в целом был дружественно настроенным к России населением на большей части страны». Газета напоминает, что «такая помощь редко предлагается бесплатно, особенно со стороны такого хитрого тактика, как г-н Путин».
События в Казахстане и активизация ОДКБ происходят на фоне сильнейшего кризиса в отношениях России и Запада, и большинство западных аналитиков задаются вопросом, станет ли участие во внутренних делах Казахстана отвлечением Путина от украинского вопроса или оба вектора будут осуществлены одновременно.
Бывший посол США в Украине и Узбекистане считает, что «беспорядки в Казахстане ставят перед Путиным вопрос: должен ли он продолжать свою кампанию на западном фланге или сперва устранить опасности на юге?» Возможно, ОДКБ сможет навести порядок и восстановить правительство Токаева без значительного сокращения российских войск на границе с Украиной. Это, безусловно, предпочтение Кремля, потому что он предпочел бы не снижать давление на западных партнеров, но если первоначальное развертывание ОДКБ не удастся, это станет проблемой на обоих направлениях. «Ставки для Путина велики как в Казахстане, так и на Украине, и ярому оппортунисту может оказаться трудным одновременно заниматься обоими».
Возможно, ставки в Казахстане для России выше, чем кажутся. Идет ли речь о пересмотре границы? Этим вопросом задается материал Foreign Policy. «Если якобы исторический мандат Путина включает в себя возвращение земель, которые по праву считаются российскими, северный Казахстан внезапно становится ближе, чем был в предыдущие десятилетия. Этот факт становится тем более заметным, поскольку Кремль ищет проекты, чтобы укрепить свою уменьшающуюся внутреннюю поддержку, включая возможное вторжение в Украину – другого соседа, на территории которого находятся земли, которые, как утверждают российские националисты, по праву принадлежат им.
На данный момент, однако, похоже, что Москва вместе с Токаевым и его союзниками сосредоточена в первую очередь на поддержке режима и подавлении любых протестов или мыслей о продемократических реформах. Но с учетом того, как быстро рухнуло наследие Назарбаева, как быстро выросло количество убитых и как быстро российские войска заполонили страну, предполагаемая стабильность Казахстана внезапно становится открытым вопросом.
Но, как можно понять из комментария известного эксперта Аркадия Дубнова другому материалу New York Times, возможно, у России нет других вариантов. «Участившиеся протесты в соседних странах-партнерах – это угроза Кремлю. Казахстан – уменьшенная реплика России, и нет сомнений, что Кремль не хочет, чтобы аналогичный ему режим стал вести переговоры с оппозицией и соглашаться на их требования».
Дмитрий Тренин другой известный специалист, пишет, что «Россия делает ставки в Казахстане». «Токаев ни в коем случае не является клиентом Москвы …, однако Москва считает, что его свержение позволит силам ультранационализма выйти на первый план, за чем, вероятно, в какой-то момент последуют исламистские радикалы. Так что Токаева нужно спасти, как и давнего лидера Беларуси Александра Лукашенко летом 2020 года, когда там вспыхнули протесты…Военное вмешательство в Казахстан – важный шаг со стороны России, чреватый риском. Если миссия российских войск расширится, это может привести к массовому отчуждению казахского народа от России или даже к открытой вражде и сопротивлению. Это, в свою очередь, отразится на самой России, где первые опросы показывают, что вдвое больше людей возражают против отправки войск в Казахстан, чем те, кто поддерживают этот шаг. С другой стороны, если России удастся поддержать режим и сделать его более пророссийским – не только на словах, но и на деле, – тогда Казахстан, как и Беларусь, может стать более надежным союзником и партнером России. Тогда многовекторная внешняя политика Нур-Султана будет приведена в порядок, как это недавно произошло в Минске и Ереване. На данный момент, похоже, больше шансов в пользу второго сценария, что и объясняет решение Кремля продолжить интервенцию».
Казахи должны получить ответы на свои вопросы, а не банальную отработку повестки…
Тема Казахстана стала горячей для российского Телеграма, где давно образовалось активное и сплоченное сообщество любителей, а также и явных специалистов международной политики. В последнее время в разнообразном спектре оценок (чаще оскорбительных, откровенно шовинистских) все же можно встретить признание того, что России нужна «новая мягкая политика» и настало время отказаться от дешевой пропаганды. Как пишут в одном канале, «в интернете активно кричат, что Россия победила в Казахстане. Рано радоваться!…Казахстан строил свой национальный миф на противопоставлении себя России. Местная пропаганда убедила обывателей в том, что свободных казахов поработили русские имперцы. С 2014 года эти постулаты практически превратились в государственную идеологию. В Казахстане выросло целое поколение, которое считает русских оккупантами. Россия же полностью провалила работу на идеологическом фронте. Кроме победы в 1945 году казахский обыватель вряд ли вспомнит еще что-то что связывает его с Россией. Турецкая сетка уже на полную включила антироссийскую пропаганду. Активно работают азербайджанцы, хохлы и оппозиционные башкиры с татарами. Русских выставляют пьяным сбродом, которое приехало пострелять в мирных протестующих и защитить виллы местных олигархов. Очередной нож в спину от наших турецких партнеров, но нам не привыкать…В условиях жесткого информационного противодействия наша информационная политика должна быть выстроена на высшем уровне… Казахи должны получить ответы на свои вопросы, а не банальную отработку повестки… В кое-то веки перед Россией открылось окно потрясающих возможностей. И если мы сейчас упустим шанс завоевать сердца казахов, то второго шанса может и не быть».
Нива Яу, аналитик, изучающий Китай и Центральную Азию, осторожно прогнозирует реакцию Пекина. В Твиттере (@nivayau) она указывает, что «милитаризация России в Казахстане будет иметь взрывные последствия на мировом рынке нефти и газа, если Токаев со всем согласится. Последние пару лет Россия пытается контролировать закупки нефти и газа Китаем в Центральной Азии. Для России [рычаг в Казахстане] дает огромные возможности для переговоров при заключении собственных нефтегазовых сделок с Китаем. Огромный рычаг. Для Казахстана это компромисс между экономической независимостью и некоторой экономической предсказуемостью, если Россия справится с мировыми ценами. Россия пытается добиться этого, подталкивая Казахстан к согласованию регионального стандартного тарифа ЕАЭС на цены на нефть и газ, который дает России возможность устанавливать цены на торговлю нефтью и газом между Китаем и Центральной Азией. И Назарбаев, и Токаев были категорически против этого».
Рейд Стейндиш (@ReidStan), другой специалист по теме Китая, пишет, что пока реакция Китая была сдержанной. Государственные СМИ Китая освещали события, а представитель МИД Ван Вэньбинь сказал, что это внутреннее дело Казахстана, и что Пекин надеется, что ситуация скоро стабилизируется. Но Стейндиш также поднимает вопрос – во сколько обойдется казахстанскому правительству и Токаеву помощь ОДКБ, в первую очередь России.
Контингенты ОДКБ не решат никаких внутренних вопросов [или] смягчат экономические и политические проблемы. Они усилят авторитаризм в Казахстане и могут вызвать еще большую эскалацию протестов
Но все эти оценки касаются интересов сторонних держав. Что же насчет самого Казахстана, где ситуация драматически далека от ясности и стабильности? В материале того же Стейндиша американский политолог Эрика Марат комментирует, что «Контингенты ОДКБ не решат никаких внутренних вопросов [или] смягчат экономические и политические проблемы. Они усилят авторитаризм в Казахстане и могут вызвать еще большую эскалацию протестов. Мало что сделано, чтобы успокоить более широкое недовольство состоянием экономики и политики за десятилетия, на что у казахстанских властей осталось мало ответов, помимо использования силы и поддержки со стороны ОДКБ».
Анализ другого американского специалиста указывает, что «эра бывшего президента Казахстана Нурсултана Назарбаева Назарбаева закончилась. Тщательно сохраняемый имидж Казахстана как самой стабильной и процветающей страны в Центральной Азии не подлежит восстановлению; эта вспышка насилия будет иметь серьезные экономические последствия. Как бы ни была богата нефтью страна, восстания вредны для бизнеса. Облигации страны резко упали на этих новостях, что повысило стоимость казахстанских заимствований. Страна богата и, возможно, является ближайшим партнером России с 2000-х годов, но кровавая кампания против народного инакомыслия грозит изоляцией от нерусского мира и основных рынков капитала, а также риском стать вассальным статусом а-ля Беларусь».
Будет ли Токаев вести «деназарбаевщину»? Имеет ли он достаточный авторитет и насколько глубок раскол в его окружении? Эти вопросы остаются пока без ответа, по мнению материала The Diplomat. «В любом случае призыв к вмешательству ОДКБ демонстрирует беспрецедентную внутреннюю слабость режима. Если Токаев действительно запустил процесс «де-назарбаевификации», вопрос в том, где он найдет свою легитимность теперь, когда он потерял власть над людьми и, возможно, над некоторыми частями аппарата безопасности? Если ему нужна была внешняя помощь для «умиротворения» общественных беспорядков, чтобы выиграть время для сформирования собственной элиты, он вполне может стать зависимым от ОДКБ и стран, которые организация представляет, которые будут готовы вновь вмешаться, если он потеряет контроль».
И наконец, последнее мнение этого обзора. Рафаэлло Пантуччи, специалист по региону, пишет: «Казахстан в кризисе, но дело в стране, а не в политике крупных держав… Правда в том, что Казахстан, вероятно, всегда будет привязан к Москве, независимо от того, кто будет стоять во главе страны. Казахстан связан договорами, географией, инфраструктурой и населением с Россией. Тот, кто находится у власти в Нурсултане, должен иметь хорошие рабочие отношения с Москвой». Пантуччи считает, что даже если текущие события могут заставить Казахстан отвернуться от западного направления, в котором он до того пытался двигаться, если, однако, посмотреть на проблему с точки зрения насилия, и того, что усилия [России и ОДКБ] будут сосредоточены на том, чтобы остановить насилие, то возможно, это лучший результат.
