В этом эпизоде Руслан Изимов обсуждает символическое и практическое наполнение таких возможностей, как Тюркский союз или союз стран Центральной Азии. Может ли тюркская интеграция быть осуществима в современном мире? Станет ли Турция новым патроном в Центральной Азии? Как странам Центральной Азии совмещать интеграционные инициативы, в которых участвуют одновременно и направления которых не всегда совпадают? На эти вопросы отвечают ведущие казахстанские эксперты Санат Кушкумбаев и Тимур Козырев.
Руслан Изимов 
Санат Кушкумбаев 
Тимур Козырев
Полный транскрипт
Эпизод 4.
Руслан Изимов:
Здравствуйте!
Добро пожаловать в подкаст – “Китай, Евразия и все остальные” – Подкаст о “Поясе и Пути”, больших играх и другой геополитике. Я ведущий – Руслан
Тюркский союз или союз стран Центральной Азии? Мечта о единстве тюркских народов зародилась очень давно – почти сразу после того, как древние тюрки начали свои многовековые миграции по всей Евразии, быстро расширяя свой ареал и отдаляясь друг от друга. В современное время признанные государства с тюркской идентичностью начали тренд на сближение в начале 90-х годов прошлого века, периодически взвешивая и обсуждая возможности и выгоды от институционализации своих взаимоотношений.
Прошедшая 12 ноября текущего года в Стамбуле встреча открыла новую страницу в истории тюркоязычных стран. Совет сотрудничества тюркоязычных государств (ССТГ), который был создан в 2009 г. был переименован в Организацию тюркских государств (ОТГ – Türk Devletleri Teşkilatı). С этого момента 5 государств членов (Турция, Азербайджан, Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан), а также два наблюдателя (Туркменистан, Венгрия) составляют новую международную организацию.
Для некоторых это стало сенсацией, и в СМИ прошли такие заголовки как Армия Турана или Тюркское НАТО? Но меняет ли создание новой организации что-то кардинально? Эта структура зиждется крепче всего на ностальгической базе – на наличии общей истории, культуры, языка. И до реализации более практических аспектов, как экономика и торговля, еще далеко – эти вопросы закрываются другими, более зрелыми объединениями как ЕАЭС или Пояс и путь.
Частично привлекательной стороной новой организации становится поддержка Турции, которая активна и влиятельна и чья военная помощь и дипломатия становится ценным фактором. В 2019 г. Эрдоган убедил Ташкент присоединиться к союзу.
Но в то же время Турция сейчас слаба экономически, не может предложить многое в части инвестиций. При этом, у стран нашего региона есть много других злободневных задач – как например институционализация своего собственного регионального сотрудничества.
На этой неделе, был сделан важный шаг – Казахстан и Узбекистан подписали декларацию о союзнических отношениях и договорились сразу о ряде сугубо экономических и практических шагах.
Союзническая декларация между двумя крупными тюркскими государствами и создание Тюркской организации – это этапы одного процесса или разных? Может ли тюркская интеграция быть осуществима в современном мире? Станет ли Турция новым патроном в Центральной Азии? Как странам Центральной Азии совмещать интеграционные инициативы, в которых участвуют одновременно и направления которых не всегда совпадают?
Эти вопросы сегодня мы будем обсуждать с ведущими казахстанскими экспертами Санатом Кушкумбаевым и Тимуром Козыревым.
Санат Кушкумбаев
Я Санат Кушкумбаев, заместитель директора Казахстанского института стратегических исследований (КИСИ) при президенте РК.
Тимур Козырев
Меня зовут Тимур Козырев, я старший эксперт Международной Тюркской Академии.
Руслан Изимов
Давайте начнем с причин создания ССТГ и в целом зарождения процессов тюркской интеграции. Какие цели преследуют тюркоязычные страны, продвигая более тесное сотрудничество? Насколько эти разговоры наполнены конкретным содержанием или они больше нужны для понимания духовного, культурного единства? Санат Кайрслямович, можно попросить вас начать нашу дискуссию?
Санат Кушкумбаев
Да, конечно. Прежде всего следует отметить, что эта организация создана для решения вопросов, которые стоят в повестке в отношениях между этими странами, и, естественно, они направлены на сотрудничество, кооперацию, но не на соперничество, не на создание каких-то альтернативных центров влияния. То есть в этой организации, одним словом, нет приставки “анти”. Изначально, даже когда процесс шёл, а его нельзя только сводить к созданию Организации Тюркских государств или ее предшественницы Тюркского совета, ещё в 90-х годах были саммиты, существовали различные формы взаимодействия. В начале, да, это был как историко-культурный бэкграунд, фундамент, и он является таким, наверное, очень хорошим, благоприятным фоном для взаимодействия. Именно это является первоначальным таким незначительным толчком. Повестка постоянно обогащается, ну это прежде всего, конечно, вопросы, связанные с двусторонним и многосторонним сотрудничеством, экономическое взаимодействие, торговля, инвестиции, а также в сфере техники, образования, науки, здравоохранения и так далее. Если послушать выступление даже лидеров, участвовавших на саммите в ноябре этого года в Стамбуле, то там как раз понятно то, что волнует эти страны, какие вопросы они выносят на повестку, пытаются обсудить со странами-участницами и в том числе со странами наблюдателями. В этом контексте, конечно, я думаю, у этой организации есть большая перспектива.
Во-первых, есть интерес, потому что даже страны наблюдатели участвуют на довольно высоком уровне. Общая объединяющая повестка, и она не сводится только лишь, например, к общей истории и культуре. Это это то, что было изначально. То есть это тот хороший старт. Тогда был создан и Тюрксой, организация связанная с культурной и исторической повесткой для тюркских государств. Здесь, кстати в Казахстане, она была изначально. И потом уже когда были саммиты тюркских государств в 1990-х – 2000-х годах они эту повестку продвигали и вплоть до создания 2009 году Тюркского совета как международной организации и вплоть до текущего года, когда она логично эволюционировала в полноценную Организацию Тюркских государств.
Руслан Изимов
А кто был инициатором этого процесса, то есть зарождения тюркской интеграции?
Санат Кушкумбаев
Наверно, все страны были заинтересованы. Как представитель Казахстана, могу говорить, это действительно одна из тех стран, которая последовательно продвигала и стремилась уже тогда ещё в 90-х годах делать проброс на перспективу что будет создана платформа, объединяющая тюркские государства. Безусловно, Турция, которая до 1991 года была единственным, наверное, международно признанным независимым тюркским государством. После распада Советского Союза конечно же, всё поменялось. В том числе понятно, что мы не можем не говорить о геополитике и геоэкономике, поскольку серьезно видоизменилось евразийское пространство и появились новые векторы и перспективы для взаимодействия. Поэтому я думаю, что Турция, Казахстан, Азербайджан. Кыргызстан, собственно, это все те страны, которые изначально двигали этот процесс, то есть было взаимное притяжение.
Руслан Изимов
Тимур Анатольевич, хотелось бы обратиться к вам. В начале вот 2020 года, учебник “Общая тюркская история”, который был разработан Международной Тюркской академией, начали включать в учебные программы в школах Азербайджана, Казахстана и Турции. Если не ошибаюсь, тем самым в школьных программах ряда тюркских стран появляется совершенно новая дисциплина. Действительно ли тюркская история общая? Насколько язык, история, культура формирует Тюркский мир? Тюркские страны, например, отличаются по степени проникновения ислама. Может ли это быть серьёзным разделителем или нет?
Тимур Козырев
Я бы начал с того, что создание общих учебников это одно из важнейших направлений гуманитарного сотрудничества тюркских государств и важнейших направлений работы и Тюркской академии. Хочу похвастаться в этой связи, что сейчас уже готовы ещё 2 учебника, это “География тюркского мира” и “Общая тюркская литература”. Они тоже сейчас будут рассматриваться в Тюркском совете. Там создана специальная комиссия. Да в Казахстане, в Азербайджане по нашему учебнику ведутся занятия. В Турции чуть-чуть по другому, у них своя специфика. У них важнее программа, чем учебник, но, тем не менее, предмет также уже введён и преподаётся. В Кыргызстане этот вопрос рассматривается.
Насчет общей тюркской истории, дело в том, что очень много в средневековье, даже в позднем средневековье, таких вот моментов, которые невозможно рассматривать в рамках отдельно взятых национальных историографий. Отдельных народов в том виде, в каком они были созданы в советское время. Вот даже если взять такие простые вещи, как фольклор, в интернет пространстве есть постоянные споры о том, кому принадлежит эпос “Ер Едиге”. То ли он казахский, то ли ногайский, татарский, а может быть, он вообще каракалпакский и так далее. А вообще говоря, это золотоордынский эпос и его невозможно разделить, потому что в тот период, когда несколько народов были единым целым. И это в буквальном смысле слова – общее наследие. И “Ер Едиге” это один лишь маленький пример. На самом деле, таких явлений очень много, которые принципиально не вписываются в отдельные национальные историографии и могут рассматриваться только как единое целое. Я бы поделился даже своим личным опытом. Я участвовал в написании учебника “Общей тюркской истории”, хотя и не как главный автор, а больше как редактор-консультант, и там описывались факты, которые в принципе по отдельности я их все или почти все знал. Но когда всё это было сведено под одной обложкой, то впечатление было совершенно другое. Я сам тюрколог и я сам для себя открыл, что оказывается в истории огромного региона от Северной Африки до Индии тюркские народы на протяжении длительного периода играли такую мощную формативную роль. По большому счету, вся политическая история мусульманского Востока – это история тюркских династий. Это и мамлюки, сельджуки, османы и тимуриды, включая бабуридов, то есть могулов, чингизиды, джучиды, чагатаиды и так далее. То есть получается совершенно другой взгляд и другое восприятие когда видишь тюркскую историю как единое целое. И тут в общем-то никаких оснований для разделения нет.
Хотя, как вы правильно заметили, например, ислам проникал в неодинаковой степени, но тем не менее, если смотреть по основным вехам истории, то здесь не все так однозначно. Хотя, конечно, в кочевой среде среди казахов, уровень исламизированности был ниже, чем, допустим, в оседлых регионах по понятным причинам. Чисто технически многие вещи были просто невозможны, это и удаленность от центров учености и так далее. Но если посмотреть в историю, то, допустим, наш великий правитель Берке, в свое время совместно с Султаном Бейбарсом по сути, спас Мекку и Медину от нашествия монголов хулагу. Это событие масштаба всего мусульманского мира и по сути спасение целой цивилизации. Такие вот события играют свою роль и поэтому говорить, что ислам где-то больше а где-то меньше, я бы не стал.
Что касается учебников, то образование – это важная сфера, которая формирует общественное сознание. История как основа и стержень национального самосознания. География это визуальный образ на карте. Ну и литература как важная часть культуры. Вот эти 3 направления, по которым мы ведем работу по созданию учебников.
Руслан Изимов
Санат Кайрслямович, как Вы думаете, что стоит за ростом военных технологий Турции? Это становится частью ее дипломатии. Могут ли турецкие дроны изменить баланс сил в таких конфликтах, как, например, между Таджикистаном и Кыргызстаном. А с другой стороны, Казахстан и Кыргызстан являются членами ОДКБ и это различие было очевидно во время карабахского конфликта. Как можно думать о каком-то серьезном внешнеполитическом сотрудничестве у стран Центральной Азии с Турцией, в то время как Азербайджан не является членом ОДКБ, а Армения ее участник.
Санат Кушкумбаев
Я полагаю, что сам по себе фактор турецких военных технологий – это отражение того потенциала, который есть у Турции, научно-технический, экономический потенциал. Понятно, что это одна из крупнейших региональных держав на Ближнем Востоке в Азии и поэтому это логично. Станет ли она частью дипломатии, это тоже вполне возможно, потому что Турция имеет определенные амбиции. Она ведет проактивную политику. Это видно по тому, какую она роль занимала и занимает на Кавказе, на Ближнем Востоке, в Ираке, в Сирии и так далее. И это уже становится частью её дипломатии. Другой вопрос в том на что направлены усилия Турции как важного игрока в этом регионе? В данном случае мы полагаем, что Турция в значительной степени занимает такую конструктивную позицию. Мне кажется, что сами по себе дроны, да, это очень мощное оружие в современном мире в ходе таких текущих высокотехнологичных конфликтов. Но вряд ли Турция будет заинтересована в том, чтобы тот же пограничный инцидент между Кыргызстаном и Таджикистаном перерос в какое-либо полномасштабное столкновение и для этого еще бы Турция обеспечивала поставки своего оружия. Я думаю, это не в интересах Турции. То есть в данном случае Турция как бы не преследует цели расширять или помогать тюркским государством в военной сфере с точки зрения продвижения их амбиций. В ситуации в Нагорном Карабахе, в ходе армяно-азербайджанского конфликта, речь идет, и Турция неоднократно это подчеркивала, о том, что здесь речь о территориальной целостности и в рамках этих целей и соответствующих договоренностей между Турцией, Азербайджаном и осуществлялась эта поддержка, политическая, военная и экономическая со стороны Турции Азербайджану. Я думаю, здесь Турция предсказуемо себя ведёт, потому что все полагали и ожидали от Турции именно такого отношения.
Руслан Изимов
Следующий вопрос хотел бы адресовать Тимуру Анатольевичу, как вы думаете, не означает ли усиление тюркской интеграции, что мы получаем ещё одного патрона – Турцию, вдобавок к России и Китаю? Осложняет ли это наше лавирование в сегодняшнем сложном мире или, напротив, это необходимое нам третья опора? Могут ли цели Организации Тюркских государств как-то противоречить интересам других государств, других наших партнеров? Например, нет ли противоречий между процессами тюркской интеграции и евразийской интеграции?
Тимур Козырев
Спасибо, очень хороший вопрос. Я бы сначала чуть-чуть ещё дополнил предыдущего спикера, Саната Кайрслямовича насчет конфликта между Кыргызстаном и Таджикистаном. На самом деле очень примечательно, что турецкая дипломатия старалась занимать почти нейтральную позицию. То есть, скорее, “примиритесь, братья”, нежели борьба своих против чужих. То есть ни в коем случае не было односторонней поддержки Кыргызстана против Таджикистана. Скорее, была попытка сыграть роль арбитра. Все потому, что политика современной Турции на несколько голов выше примитивного этнического национализма. И тут ставятся планки более высокие и рамки более широкие задаются, то есть об этом речи даже не было.
Что касается страхов, в некоторых СМИ которые мы читали про “великий Туран”, “армия Турана”, что она страшная и всем угрожающая, то если посмотреть глубоко в историю, то вообще Турция – это наследник Османской империи. А Османская империя, в свою очередь, в геополитическом плане, не в культурном и религиозном, это же прямое продолжение Византии. И всегда исторически зоны её интересов это были Южный Кавказ, Ближний Восток, Балканы и Северная Африка. То есть зона, которую занимал и Западный Рим и Восточный Рим и впоследствии Османская империя. Между прочим мало кому известный у нас факт, что у османских султанов среди многочисленных титулов был также титул “Kayser-i Rum” – буквально римский кесарь. То есть они на полном серьёзе считали себя не разрушительными Византии, а ее преемниками и продолжателями. Это в теологическом в плане тоже укладывалось, поскольку вы же знаете, что с точки зрения исламской теологии христианство и ислам это разные стадии одного процесса, вершиной которой является ислам. С мусульманской точки зрения это так и поэтому концепция о том, что Первым Рим – языческий, Второй Рим – христианский и Третий Рим – мусульманский – это по сути стройная и логичная концепция.
К чему я это сейчас говорю, потому что Центральная Азия никогда не была приоритетом для Османской империи. Никогда в её состав не входила, и несмотря на то, что центральноазиатские мусульмане признавали османского халифа и всегда поддерживали тесные дипломатические отношения, но эта идея великого Турана от Босфора до Алтая в истории мировой геополитики ее нет. И все эти страхи достаточно напрасны. Геополитика Турции всегда была есть и будет многовекторной. Еще у Византии был двуглавый орел, одна из которых на Запад смотрела, другая на Восток. И у сельджуков был двуглавый орел. Таким образом, для Турции всегда будет очень важным приоритетом Европа, Ближний Восток и лишь одним из направлений – это наш регион. Хотя и от него тоже никогда не не откажутся, поскольку у турков есть древняя дипломатическая традиция не складывать все яйца в одну корзину. Вот поэтому тюркское направление всегда будет актуальным, но при этом все эти страхи перед пантюркизмом и туранизмом они все многократно преувеличены.
Теперь насчет соотношения тюркской интеграции с евразийской и другой. Дело в том, что если посмотреть на карту, опять же тюркский мир и тюркские страны занимают срединную зону Евразии. Во всей истории тюркских народов очень важная функция была – это функция посредника. Через тюркские страны проходил великий Шёлковый путь и тюркские империи соединяли Западную Европу с Китаем, Север с Югом. И сейчас на новом витке истории та идея Большой Евразии, которую в свое время ещё Елбасы Нурсултан Абишевич Назарбаев выдвинул с трибуны Генассамблеи ООН, она очень тесно связана, по сути с идеей тюркской интеграции. Поскольку это ничто иное, как образование единого пространства в самом центре материка, которая в итоге видит свою миссию в том, чтобы способствовать именно континентальному сотрудничеству. Как сказал в ООН Елбасы, сопряжение Евросоюза, ЕАЭС, ШОС. И сейчас речь идет о похожих вещах. Только, что прошел Astana club, международная площадка, который по традиции открывает Нурсултан Назарбаев, и вот он там уже назвал 4 опоры Большой Евразии. Это ЕС, ЕАЭС, ШОС и Организация тюркских государств. Но понятно, что эта идея немножко как бы на вырост. Но тем не менее, вот сразу становится видно, в чём смысл трансформация из Тюркского совета в Организацию. Когда это организация, она уже может позиционироваться как одна из четырех опор Большой Евразии, хотя конечно, предстоит ещё большая работа. Но в итоге вся основная мораль отсюда вытекающая, что тюркская интеграция – это процесс принципиально не направленный против кого-бы то ни было, это процесс на интеграцию Большого евразийского материка, в центре которого Тюркский мир находится и является главным интересантом того, чтобы на пространстве всего материка была долгосрочная стабильность и развивалось сотрудничество на всех направлениях.
Руслан Изимов
Спасибо, очень хорошо разъяснили. Тимур Анатольевич, в продолжении этого разговора, а что касается Китая и России? Нередко в китайской и российской прессе выражают озабоченность тем, что Организация Тюркских государств может более активно работать с тюркскими народами, которые проживают на их территории, то есть в Китае и России. Что мы можем ответить в таких случаях?
Тимур Козырев
Мы в этих случаях опять же можем ответить, что речь идёт об интеграции всего материка, и поэтому в принципе, речь не идёт, чтобы кого-то от кого-то оторвать. То есть это было бы слишком мелко. Планка стоит гораздо выше. Речь идет о том, что вся Большая Евразия будет единым пространством, связанным сетью взаимозависимости и, соответственно, взаимных интересов. И это будет долгосрочной основой для глобальной стабильности. А вот такие вещи кого-то оторвать, какой-то регион, но это в таком контексте просто несерьёзно звучит и таких целей никто никогда не ставил. Ну есть в конце-концов уставные документы у всех организаций Тюркского совета и других организаций. И таких целей никто не ставил и в общем-то либо это либо невежество, либо провокация, когда такие вещи высказываются, допустим, СМИ.
Что касается Тюркской академии, мы ведём активное сотрудничество с научными организациями России: с Институтом Востоковедения РАН, новосибирским отделением РАН, с академией наук конечно субъектов федерации – Татарстан, Башкортостан, Якутия. Это сугубо научные контакты. Также стремимся восстановить отношения с академией наук Китая, хотя эти контакты более ограничены, они тоже имеют место. Здесь мы подчеркнуто обращаемся только к Пекину, а всё остальное, только с их согласия. Вот поэтому такого рода опасения совершенно беспочвенны.
Руслан Изимов
А какую роль может сыграть Организация Тюркских государств в процессах региональной интеграции в Центральной Азии? Кстати, получается, что в регионе только Таджикистан остается, скажем так, за бортом Организации тюркских государств. Нельзя ли привлечь Душанбе к Тюркскому совету в качестве наблюдателя, основываясь на таких принципах, как общность истории и культуры? Не повредит ли это нашему региональному сотрудничеству в Центральной Азии?
Санат Кушкумбаев
Насчёт Таджикистана, я думаю, что никаких сложностей нет. То есть и в качестве наблюдателя страна, наверное, может принимать участие. Я думаю, что наоборот, это обогатит повестку. Ведь не все сводится лишь только к языковым особенностям. Та же Венгрия, например, идентифицирует себя в последнее время с Тюркским миром, сообществом. Это ее суверенный выбор.
Немного прокомментирую предыдущий вопрос. Мне кажется, не совсем корректно говорить о том, что к двум патронам, России и Китаю добавится Турция. Конечно же, страны региона и Центральная Азия и Азербайджан всячески избегают в силу своего положения и роли, которую играют, подобного варианта развития событий. За все годы независимости, наверное, никто не может привести примеры, когда Турция каким-то образом навязывала свою повестку своим партнерам. Да, были сложности в отношениях, даже причем между тюркскими государствами. При этом это не были неразрешимые проблемы или какие-то амбиции, которые бы ограничивали суверенитет. Второй аспект, сотрудничество с Турцией это новая возможность и в рамках, собственно, Организации тюркских государств и на двустороннем уровне. То есть, оно не только не усложняет нам геополитическое маневрирование, наоборот, она создаёт новые точки опоры особенно в текущей и предстоящей геополитической турбулентности. Поэтому в этом контексте согласен с Тимуром Козыревым, во многом конечно же такая стереотипизированная и идеологически мотивированная картина, когда пытаются противопоставить Турцию, Россию и Китай. Ну, Россия и Китай тоже крупнейшие страны, в которых проживает тюркское население. По сути, в определенной мере они тоже тюркские страны. Поэтому даже если они будут наблюдателями, я думаю, что это, наоборот, снимет многие вопросы, в том числе какие-то политические и геополитические подозрения. Это во многом и будет способствовать продуктивной кооперации. То есть здесь нет попыток разделить, расколоть и так далее. Как я уже говорил в начале, это не организация, в которой существует приставка “анти”. Казахстан, я думаю, и другие страны, меньше всего хотели бы участвовать в структуре, которая была бы направлена против чего-то или кого-то.
А говоря об интеграции в Центральной Азии, наоборот, думаю, Организация тюркских государств будет способствовать ещё большей сплочённости на региональном уровне между нашими странами. Недавний саммит в Туркменистане, 3-я консультативная встреча тоже показатель того, что атмосфера в регионе меняется. Наши страны являются членами ряда организаций, в том числе и Организации тюркских государств, но и при этом ведут собственно, региональный диалог. Я просто напомню, что буквально на этом саммите было анонсировано, что в ближайшее время, сейчас идет согласование текста, будет подписан “Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве в целях развития Центральной Азии”. То есть это параллельный и пересекающийся трек. И там участвует и Таджикистан на этой площадке. Поэтому я думаю, что прав предыдущий спикер, что Таджикистан никак не изолируется, не отталкивается, а, наоборот, Организация тюркских государств открыта к такому рода диалогу, особенно в контексте центральноазиатской интеграции. Я думаю, здесь перспектива такая хорошая в этом контексте.
Руслан Изимов
Спасибо, Тимур Анатольевич, вам есть что добавить по этому вопросу?
Тимур Козырев
Да, я бы коротко хотел сказать, что у центральноазиатской интеграции есть еще одна положительная сторона – здесь слишком очевидны прагматические основания, соответственно, идеологические вопросы здесь однозначно на втором плане. И присутствие ираноязычного Таджикистана здесь уже полностью исключает какие-то подозрения в пантюркизме.
Руслан Изимов
Отлично, мне кажется, мы как раз в ходе нашей дискуссии развеяли очень много мифов и разных спекуляций на тему Тюркского мира и так далее.
Наконец, в завершение нашей беседы хотелось бы немного поговорить о региональной повестке.
Санат Кайрслямович, как вы оцениваете итоги недавнего визита президента Узбекистана Шавката Мирзияева в Казахстан? Это часть одного процесса или все же мы можем более детально начать работу со своими соседями, не отвлекаясь на более грандиозные проекты? В данном случае имеется в виду подписание декларации о союзничестве. Давайте немного про это поговорим, потому что много вопросов возникает. За 30 лет мы, оказывается, ещё не подписывали такого рода документ, что он означает? Некоторые эксперты уже интересуются, не означает ли это создание какого-то военного союза? Ведь союзнические отношения они же первую очередь предполагают, какой то военно-политический альянс или что то другое?
Санат Кушкумбаев
Совершенно справедливый вопрос. Большинство экспертов, конечно же, ожидали от этого визита нового шага, нового рывка в отношениях между Узбекистаном и Казахстаном. Это, конечно же, не связано, только лишь с этим годом, не связано с другими платформами, это в целом изменение позиции Узбекистана в течение нескольких последних лет. Это тот решительный настрой, который демонстрирует сейчас Ташкент для того, чтобы участвовать в различных двусторонних и многосторонних форматах. В том числе, напомню, относительно недавно Узбекистан присоединился к Организации тюркских государств в качестве полноправного члена. Поэтому это такая проактивная позиция Узбекистана и, конечно же, настрой на диалог в Центральной Азии. То есть мы видим, насколько серьезно изменилась атмосфера в центральноазиатском регионе. Вот в связи с изменением этой позиции Узбекистана и многие вопросы сдвинулись с мертвой точки. Они обсуждаются, решаются даже самые сложные, то есть то, что связано с водно-энергетическим делением, с границей, и так далее. То есть это принципиальная позиция и она, конечно, полностью находит поддержку со стороны Казахстана в том контексте, что все это необходимое в режиме диалога, прежде всего обсуждать и решать. Нам необходимо уже ставить цель и конкретные предметные для того, чтобы двигаться дальше. В этом контексте я думаю, что это логично то, что две крупнейшие страны Центральной Азии, по сути они являются локомотивами и без них никак невозможно говорить о региональной кооперации в центральноазиатском формате, делают месседж своим соседям и в регионе и державам и дальнему окружению, что выходят на этот уровень не просто стратегического партнёрства, но и союзничества. Я напомню, что буквально некоторое время назад президент Узбекистана также посетил Москву и тоже в ходе встречи с Путиным также назвал отношения Узбекистана с Россией союзническими. Всем известный факт, Казахстан является ближайшим стратегическим партнёром и союзником Российской Федерации. Нас связывает и ЕАЭС, и ОДКБ, и так далее.
И две крупнейшие страны в Центральной Азии, Узбекистан и Казахстан, которые уже в силу множества факторов притягиваются друг другу, имеют общую повестку и близкие взгляды, логично, что подходят к тому этапу, когда переходят на уровень союзничества. Да, он предполагает политическую координацию, в том числе и в военной сфере. Недавние учения, буквально осенью этого года, между казахстанскими и узбекским военными были во многом ещё на фоне тех событий, которые в Афганистане сейчас протекают. Но это показатель того, что обе страны сейчас двигаются в одном направлении. И это как бы такой двусторонний трек. Он усиливается в том числе и теми факторами, о которых я говорил – это и консультативные встречи, формат, который наполняется всё больше предметным содержанием в центальноазиатском формате, это и Организация тюркские государства, и ШОС, в котором, кроме Туркменистана, все остальные страны региона участвуют. Это все показывает, что сейчас динамика процессов ускорилась и приходит осознание, что в обозримой перспективе странам региона, которые имеют общие вопросы, формирует общую повестку, необходимо их сплоченно и в кооперации решать и двигаться. Это будет намного эффективнее, выгоднее, полезнее для стран. Поэтому в этом контексте, конечно же, укрепляя региональную идентичность, региональную субъектность, каждая страна в Центральной Азии тем самым укрепляет субъектность и национальную. Это тот путь, который, наверное, уже осознали политический класс и элиты стран региона. И в этом контексте я, конечно же, ожидаю таких больших, хороших позитивных изменений как в отношениях Узбекистана с Казахстаном, так и в целом в атмосфере региональной кооперации в Центральной Азии.
Руслан Изимов: Спасибо большое за беседу.
С нами были Санат Кушкумбаев – доктор политических наук, доцент, заместитель директора Казахстанского института стратегических исследований при Президенте РК и
Тимур Козырев – кандидат филологических наук, эксперт Международной Тюркской академии.
Все эпизоды нашего подкаста вы сможете найти на подкастинговых платформах – Эпл, Гуглл Подкасты, Cпотифай, Амазон, Яндекс Музыка и другие. На сайте КААН caa-network.org, мы также размещаем текстовый транскрипт каждого эпизода и полезные ссылки на отчеты, доклады, книги и биографии наших спикеров.
На следующей неделе мы будем обсуждать вопросы Украины, Европы, России и Центральной Азии.
Спасибо за внимание!
Ссылки на упомянутые в подкасте публикации
- Международная Тюркская Академия – https://www.twesco.org
- Биография спикеров: Кушкумбаев Санат Кайрслямович
Подкаст можно слушать на:
https://chinaandeurasia.captivate.fm/
