В этом эпизоде Руслан Изимов обсуждает “мягкую силу” Китая в Центральной Азии. Антикитайские протесты не так уж редки в этих странах, культурная и языковая разница создает трудные барьеры для ежедневной коммуникации, а тот факт, что китайские проекты все больше о государстве, а не people-to-people, наносит оттенок коррумпированности на все усилия Пекина. И это несмотря на то, что Китай – огромная культурная традиция, великая цивилизация и передовая экономика со многими элементами, вызывающими восхищение. Почему так происходит? Сегодня вопросы мягкой силы Китая нам поможет прояснить Алия Цхай, научный сотрудник в университете St Andrews в Великобритании.
Руслан Изимов 
Алия Цхай
Полный транскрипт
Эпизод 2.
Руслан:
Здравствуйте!
Добро пожаловать в подкаст – “Китай, Евразия и все остальные” – Подкаст о “Поясе и Пути”, больших играх и другой геополитике. Я ведущий – Руслан Изимов.
В этом подкасте мы говорим о Китае и Евразии, геополитике больших и малых игр – как разные цели и интересы сталкиваются и влияют на пять стран Центральной Азии, как важно знать и понимать международную политику и иметь свой собственный голос.
Есть ли мягкая сила у Китая? Этот вопрос так и не получил однозначного разрешения, хотя им занимаются разные эксперты уже давно. Сам Джозеф Най, автор концепции “мягкой силы” считает, что китайская политика привлечения не совсем является “мягкой” – soft power, а скорее “острой” (sharp power). Если по Наю, мягкая сила основывается, всегда на “соблазнении” и никогда не на принуждении, то усилия Китая, как и других стран близких к авторитаризму, не добиваясь легкого соблазнения иногда переходят в давление и манипуляции общественным мнением за границей. В журнале The Economist «острую силу» определяют даже как «подрывную деятельность, запугивание и давление».
Даже если Китай и не прибегает к такому давлению явно, неореалисты, например, утверждают, что за так называемой мягкой силой на самом деле стоят банальные экономические стимулы. Можно согласиться, что экономический успех Китая породил как жесткую, так и мягкую силу, но в определенных пределах. Проекция экономического благополучия, которую Китай предлагает в рамках своей инициативы “Пояс и Путь ” может показаться весьма привлекательной перспективой до тех пор, пока она не столкнется с другой реальностью – накопленные долги, неспособность завершить строительство дорог, неработающие заводы или отсутствие спроса.
В любом случае мягкая сила для Китая очень важна. В 2014 году Си Цзиньпин прямо заявил, что «Китай должен усилить мягкую силу, дать хорошее представление о Китае и лучше донести его послание до мира». С 2002 года Китай начал создавать за рубежом центры по продвижению китайского языка и культуры, с 2004 года эти центры получили название Институтов Конфуция. В 2008 году провел успешные и эффектные Олимпийские игры. В Африке китайская гуманитарная помощь и займы являются очень важным источником доверия к Пекину со стороны африканских стран. И наконец в Центральной Азии Китай стал главным экономическим и торговым партнером, одним из политических патронов и даже провайдером безопасности в некотором роде. Но так ли сильна мягкая сила Китая в нашем регионе? Антикитайские протесты не так уж редки в наших странах, культурная и языковая разница создает трудные барьеры для ежедневной коммуникации, а тот факт, что китайские проекты все больше о государстве, а не people-to-people, наносит оттенок коррумпированности на все усилия Пекина. И это несмотря на то, что Китай действительно – огромная культурная традиция, великая цивилизация и передовая экономика со многими элементами, вызывающими восхищение. Но та же Корея намного обходит Китай по уровню культурно-идеологической привлекательности. Почему так происходит?
Сегодня вопросы мягкой силы Китая нам поможет прояснить эксперт Алия Цхай.
Алия Цхай: Здравствуйте! Меня зовут Алия Цхай, я доктор философских наук и научный сотрудник в университете St. Andrews в Великобритании.
Руслан Изимов: Алия, в вашем докладе о Китае и геоэкономической динамике в Центральной Азии, опубликованном для Финского института международных отношений, вы пишите, что мягкая сила Китая в Центральной Азии в основном действует через геоэкономическую призму, а не геополитическую. Китай стал спасателем для географически закрытой и индустриально отсталой Центральной Азии, предложив массивные кредиты на развитие инфраструктуры, торговли и энергетики. Однако, как вы указываете, в конечном счете все это имеет политические последствия. Вы не могли бы своими словами для наших слушателей рассказать об основных выводах вашего исследования и о том, что именно натолкнуло вас на эту тему?
Алия Цхай:
Мне кажется, прежде всего стоит разъяснить термин геоэкономики, потому что он является центральной темой моего доклада и моих исследовательских интересов. То есть я использую определение темы “геоэкономики” как геостратегическое использование экономических инструментов или экономической силы. Что это значит? Каким образом страны используют экономические инструменты, такие как санкции, гранты, инвестиции, предложения определенных проектов на определенных условиях, займы и т.д. для продвижения своих стратегических целей. Такие инструменты очень часто используются странами, будем говорить, средней силы. Это Бразилия, Индия, Россия, Германия и в том числе Китай.
Здесь очень важно упомянуть разницу между геоэкономикой и геополитикой. Геополитика подразумевает прежде всего вопросы безопасности и оказание влияния в военной сфере. Стратегические цели лежат в военном секторе и секторе безопасности. Геоэкономика больше уделяет внимание экономическим инструментам, экономическому сотрудничеству. Здесь влияние оказывается через процессы экономической интеграции, сотрудничества, предложения инфраструктурных проектов и другого рода экономического сотрудничества. Можно здесь также рассмотреть, например, недавний энергетический кризис между Россией и Европой, где вопросы о трубопроводах, нефтепроводах возникают именно в контексте оказания влияния и давления. Это по термину геоэкономики.
Для меня было интересно рассмотреть использование этого термина и проанализировать вопрос сотрудничества между центральноазиатскими странами и Китаем именно в этой призме, потому что очень много было опубликовано докладов и материалов по теме Китая и Центральной Азии. И взгляд падает либо на Китай больше и их глобальные цели, либо больше рассматриваются интересы Центральной Азии. А именно посмотреть, каким образом и какие инструменты использует Китай для продвижения своих интересов в Центральной Азии, таких исследований я видела немного. Для меня было важно посмотреть также с точки зрения того, какие политические и экономические условия существуют в регионе для того, чтобы продвижение Китая и усиление присутствия было более заметно в последнее время. Я не рассматриваю мягкую силу; для меня геоэкономика не является мягкой силой, наоборот, экономические инструменты используются именно в качестве «кнута и пряника». Либо используются в оказании давления, и здесь получается «кнут» – это санкции, эмбарго и т.д., либо рассматриваются в качестве «пряника» – здесь можно говорить об определенных займах, которые Китай предлагает Центральной Азии, и в какой сфере эти займы предлагаются. Получается, что это не мягкая сила, это не культурные отношения. Это имеющий политическое восприятие экономический инструмент.
Руслан Изимов: Я думаю, об инструментах, которые использует Китай в Центральной Азии, мы поговорим чуть позже. Из ваших тезисов в глаза сразу бросается такой интересный момент, вы говорите, что геоэкономические инструменты используют чаще всего страны средней силы. Это очень интересный термин. Вы говорите, что Китай также относится к ним. В последнее время в экспертных дискуссиях, особенно в китайских, часто говорят о том, что мир не делится на два, как раньше, т.е. развитые и развивающиеся страны, а на три: есть развитые страны, есть развивающиеся страны и есть Китай. Китайские эксперты призывают принять этот факт. Вы говорите, что Китай — это страна средней силы. Почему вы так думаете?
Алия Цхай: Как вы правильно отметили, китайские эксперты пытаются разделить. На самом деле это трудно понять, именно категоризацию стран. Китай – это страна, которую сложно охарактеризовать. С одной стороны, это экономически очень сильная страна, она является второй экономикой мира, у нее большой экономический вес и, может быть, не совсем правильно с моей стороны называть ее средней страной. С другой стороны, военная мощь также присутствует.
Но, в то же время, для меня средние страны – это не распределение по рейтингу. Здесь я хочу подчеркнуть, как страна развивается политически и развитие ее влияния в мировой сфере. Мы можем заметить, что Китай, например, 30 лет назад в 1990 годах, это совсем другой Китай, которым является сейчас. И этот процесс идет очень большими темпами и большим ростом, как экономически, так внешнеполитически. Это сложно охарактеризовать как глобальная суперсила. Но, в то же время, есть большие процессы, которые Китай еще не одолел, то есть, вопросы лидерства в разных сферах. Где-то они преуспевают, где-то еще нет. И это действительно процесс. Поэтому, может быть, действительно, китайские коллеги правы, нужно это распределять и рассматривать их как отдельную модель. С другой стороны, мне кажется, есть тенденции, где можно рассматривать, куда Китай все больше будет расти.
Руслан Изимов: А вы согласны с тем, что у Китая нет мягкой силы как таковой, а есть просто геоэкономические стимулы?
Алия Цхай: Я не думаю, что у них нет мягкой силы. Есть такой термин, который был в свое время популярен в западных исследованиях – «дипломатия панды». Это когда панд отдавали в разные зоопарки и до сих пор арендуют панд. Мягкая сила Китая существует. Вопрос в использовании мягкой силы. Культура Китая очень богата, очень древняя история. Они это используют и поэтому даже, например, сам термин “Великий Шелковый Путь” они пытаются использовать опять в новых геостратегических докладах, планах, конференциях, форумах и т.д. И это немаловажно, потому что они должны ссылаться на культурный и исторический багаж, который у них есть. Другой вопрос, поп-культура в Китае тоже развивается и это тоже большой пласт того, что азиатская культура развивается и становится все более популярной. Я не думаю, что китайское правительство использует мягкую силу или не совсем знает, как ее использовать. Поэтому я не думаю, что она отсутствует буквально, но я не совсем уверена, что она используется для продвижения других стратегических целей.
Идея использовать «мягкую силу» для установления своей власти восходит к древнекитайским философам, таким как Лао-цзы, живший в VII веке до н. э.. Ему принадлежит высказывание: «В мире нет предмета, который был бы слабее и нежнее воды, но она может разрушить самый твердый предмет».
Руслан Изимов: То есть, Китай на данном этапе, особенно если мы берем Центральную Азию, больше делает упор на геоэкономические инструменты влияния. Здесь имеется в виду, как вы сказали, какая-то политика поощрения и есть определенные механизмы оказания давления. Вы не могли бы выделить, на основе вашего исследования, какие ключевые экономические и геоэкономические инструменты Китай использует на данном этапе в Центральной Азии для продвижения своих интересов?
Алия Цхай: В докладе я рассматриваю три сектора: энергетический, финансовый и инфраструктурный торгово-промышленный сектор. Если смотреть в энергетическом секторе, то Китай очень много вкладывал и вкладывается. Здесь есть несколько цифр, например, я, ссылаясь на источники базы данных, которые мои коллеги в Академии ОБСЕ рассматривают, здесь они указывают, что Китай инвестировал в ЦА только на проекты по энергетическим связям (нефтепроводы и другие инфраструктуры) около 36 миллиардов долларов.
Руслан Изимов: Это за все годы независимости, то есть за 30 лет?
Алия Цхай: Насколько я помню, это между 2008 и 2023 годами, на проекты в этот период. Мы можем предоставить ссылку к нашему разговору, кому интересно, могут ознакомиться.
Эта цифра большая и кажется очень большой цифрой. На что стоит обратить внимание, так это на тот факт, что Китай очень заинтересован в получении нефтепродуктов и энергоресурсов из Центральной Азии. Это важный экономический фактор, это важный экономический пункт в сотрудничестве между Китаем и регионом. Это важно как для Китая, так и для стран Центральной Азии. Это мы можем говорить в деталях еще больше. Что интересно, Китай вкладывался не только в экспорт энергоресурсов, но и в инфраструктуру, китайское правительство построило центральноазиатскую инфраструктуру в виде, например, нефтепровода Атасу-Алашанкоу через территорию Казахстана. На самом деле, я считаю, что это очень важный проект, потому что, это один из единственных проектов, где принимающая сторона, то есть страна-импортер построила инфраструктуру. Такого нет нигде. Был вопрос по Транскаспийскому нефтепроводу, который проектировался европейскими странами, но он так и остался в планах и не реализовался. Китайское правительство реализовало этот проект. Получается это и есть поощрение стран ЦА: приходят инвестиции в сектор и Китай здесь действительно присутствует, как серьезная альтернатива и рынок для сбыта энергоресурсов. Естественно, это нужно рассматривать не только как подарок региону, это действительно немаловажный фактор для развития самого Китая и диверсификации энергоресурсов Китая. Получается некий “симбиоз” интересов.
Если рассматривать другие инструменты, финансовые инструменты, выходит большой вопрос о государственном долге стран ЦА Китаю. Долговой вопрос очень актуален и станет еще более актуальным в будущем, потому что Китай выделяет большие займы, под разные проекты, разного уровня проекты и национальные, и инфраструктурные, и более локальные, например, когда нужно было ремонтировать Бишкекскую ТЭЦ, были привлечены китайские инвестиции. Если есть определенные конкретные проекты, есть определенные совместные предприятия, развитие совместных предприятий, все это уходит в долг, в разные займы и разные виды государственного долга и вот это вопрос нужно поднимать более четко.
Руслан Изимов: Давайте немного поговорим про восприятие Китая. Геоэкономические соображения, наверное, в большей степени стимулируют элиты, в то время как простое население не видит в этом очевидных преимуществ. Население ЦА в основном не понимает Китай, как мы можем это видеть. Как вы думаете, можно ли это изменить? Насколько культурно разделены страны ЦА и Китай? Почему Китай создавая рабочие места, новые предприятия, реконструируют предприятия, такие как ТЭЦ, который вы упомянули, тем не менее, не имеют такого положительного имиджа, как страны Запада, ЕС, США, которые вкладываются намного меньше, чем Китай?
Алия Цхай: Я думаю, чтобы ответить на эти вопросы, нужно рассмотреть несколько аспектов между взаимоотношениями стран ЦА с ЕС, США и Китаем, а также имиджем этих стран в регионе. По моему мнению, ЕС, США и Китай имеют в равной степени позитивные и негативные взгляды со стороны населения стран Центральной Азии.
По каждому случаю можно долго рассуждать и любой имидж, мне кажется, зависит от исторических и культурных обменов и взаимоотношений, политических событий и т.д. Еще вопрос стоит о том, что население – оно разное, есть элита, средний класс, рабочий класс, городское население, сельское население. Как относятся жители разных слоев общества и разных городах и селах в той или иной стране, тоже вопрос. Мне кажется, это интересно рассмотреть, кто предпочитает какую страну, находясь на территории, прилегающей больше к границе с Китаем, с Россией и их имидж и восприятие. С другой стороны, мы можем понять, что есть фактор того, что больше всего восприятия происходит через, например, культуру. Мы слушаем музыку, читаем литературу более европейскую либо американскую. Но нечасто мы слушаем музыку или читаем литературу Китая. Здесь еще фактор о языке и развитие китайского языка в регионе тоже заметен. Все больше и больше особенно молодежь интересуется китайским языком, и они уезжают получать образование в Китай. Тоже немаловажно, мы говорили о мягкой силе и фактор того, что Китай открывает институты Конфуция в регионе, развивает программы обмена между студентами и преподавателями, выделяет гранты на образование – это все привлекает и делает Китай более привлекательным и налаживает внутренние культурные связи. Другой вопрос, как вы заметили, насколько видна роль Китая в ЦА. Это немаловажный аспект, и я думаю, что до сих пор население ЦА не в полной мере осознает, что такое Китай. Существуют большие мифы среди населения о Китае, возможно, исторические, возможно, культурные, остатки советской пропаганды. Но этот молниеносный рост, который Китай проделал, не совсем осознается и не совсем виден населению ЦА.
Другой вопрос — это вопрос прозрачности отношений. Европейские страны, когда они проделали какой-то проект в ЦА, обязаны отчитываться перед своим населением. Например, Германия проделала какой-то экономический проект в Таджикистане, она опубликовывает это в газетах и должна отчитаться перед немецким населением, о том, как использовались деньги налогоплательщиков. Китайское правительство не совсем публично в отношении того, где и как они вовлечены. И на это есть свои условия. Не совсем видно влияния и роли Китая в ЦА. Восприятие того, что европейские страны здесь больше присутствуют, чем Китай, больше восприятие видимости у населения.
Руслан Изимов: Алия, я думаю вы назвали все ключевые компоненты восприятия Китая в Центральной Азии. Есть мифы, нет прозрачности, осталось только назвать такой фактор, как коррупция на местах, более низких уровнях. В результате мы получаем то восприятие Китая, которое мы сейчас видим.
Алия Цхай: Мне кажется, здесь интересно понять, насколько Китай знает о Центральной Азии, то есть, что китайское население знает о ЦА. Межкультурные, межрегиональные связи они очень важны, потому что не так налажены социальные связи между регионами, между нашими странами. Есть больше точек соприкосновения и контакта со странами Европы и Америкой. С Китаем только начинается открытость, и наши соотечественники ездят отдыхать в Китай или по делам, по образованию. Связи налаживаются, но не так как с Европой или США.
Руслан Изимов: Мы сегодня говорили о госдолге, который растет перед Китаем и в целом о зависимости стран Центральной Азии от Китая. Как важны в этом контексте отношения с Россией и Западом для балансировки отношений с нашим восточным соседом? Тяжелее ли вести многовекторную политику, так как отношения США и Китая ухудшаются, и давление на страны ЦА может быть сильнее, чем когда нам приходилось лавировать между Западом и Россией?
Алия Цхай: Вопрос многовекторной политики меня давно интересует. Я очень рада, что вы задали этот вопрос. Я написала в соавторстве с моим коллегой, Filippo Costa Buranelli статью о балансе региональных процессов в странах ЦА. Мы в этой статье рассматривали, как важно для региона не быть зависимым от того или иного стратегического партнера и вовлечение разных стран в экономические и политические процессы. На самом деле, связи с Западом и Россией играют важную стратегическую роль, поэтому не случайно, что страны ЦА используют разные форматы сотрудничества, как с Россией, так и с ЕС, США, Японией, Индией и т.д. Все это не риторические отношения и не дипломатические отношения, а именно механизм, который страны ЦА комбинируют в различные региональные организации, тем самым вплетают различные интересы и пытаются лавировать и балансировать между интересами других стран. Но, вы правы, что в будущем останется вопрос, о том, что случится, когда будет конфликт между Россией и Китаем или отношения между Китаем и США ухудшатся. Я не могу с точностью ответить, что случится, но могу сказать, что балансировать и использовать многовекторную внешнюю политику станет намного труднее. Это не только вопрос ЦА, это такой же вопрос для стран Восточной Европы, Восточной Азии. Я думаю, больше сложностей будет у Восточной Азии, потому что, США определяют этот регион более приоритетным для своей внешней политики из-за амбиций Китая. Страны Восточной Азии будут более обеспокоены отношениями между США и Китаем. Для стран ЦА это очень важный пример, на который стоит обратить внимание и следить. Другой вопрос о том, каково влияние и как меняется влияние стран Запада, России и США в регионе.
На днях в Финском институте международных отношений вышел доклад о том, что влияние России в Центральной Азии снижается. Если влияние России будет снижаться, а Китай будет наращивать свое влияние, то это поменяет баланс сил в регионе и вопрос в том, что тогда случится.
Руслан Изимов: Да, это очень интересный вопрос, мы уже упомянули несколько статей и публикаций. В конце мы обязательно дадим ссылки на эти работы. Как вы думаете, странам Центральной Азии в эпоху так называемого «кризиса многовекторности» и давления со стороны разных «центров силы» стоит ли усиливать региональную кооперацию? Согласны ли Вы с тем, что именно региональная кооперация в Центральной Азии, может стать той самой моделью, которая поможет нам лучше защищать наши интересы?
Алия Цхай: Очень хороший вопрос. Я бы предложила новую тему для подкаста “Региональные интеграции и сотрудничество в ЦА”. Эта тема динамично развивается, и она должна быть интересна всем. Почему я это говорю? Странам ЦА стоит поучиться друг у друга и открывать разные каналы сотрудничества, потому что вопросы вокруг региона обостряются. Обостряются вопросы между Западом и Россией, обостряются отношения между США и Китаем, США и Россией. Идут очень серьезные вопросы безопасности и стабильности в Афганистане. Поддерживая диалог внутри региона, можно вырабатывать не единую, но схожую политику по отношению ко всем этим процессам. Интересный факт, на недавно прошедшей конференции по изменению климата в Глазго 26, страны ЦА были представлены как один регион. Присутствовали министры всех пяти стран, но как представитель региона присутствовал президент Жапаров. Поэтому существуют уже тенденции представлять регион как единое целое и поддерживать региональные связи. Другой вопрос, например, Китай и его присутствие в регионе неравноправное. Если смотреть по инвестициям, по количеству совместных проектов, в разных странах оно разное. Интересы Китая в Узбекистане лежат в разных сферах, чем интересы Китая в Казахстане. Нужно понимать еще различные внутренние вопросы. Региональная интеграция, сотрудничество, улучшение связей – это приведет к положительной тенденции и выводам для каждой из стран ЦА.
Руслан Изимов: В своем докладе вы пишите, что долгосрочно Пекин стремится привязать к себе страны ЦА еще ближе, значительно сократить их отношения с другими игроками. Насколько элиты понимают, что отношения с Китаем имеют свою цену? Хотят ли моделировать свои страны по примеру Китая? Привлекательно ли для них это согласие Китая закрывать глаза на их политические системы в обмен на инвестиции?
Алия Цхай: Выводы, которые я привожу в своем докладе, вкратце могу сказать, что экономические и финансовые формулы необходимо применять в Центральной Азии. Что я имею в виду? Если полагаться только на инвестиции, которые приходят из Китая, экономического роста, который нужен для региона, не получится. Нужно диверсифицировать экономику, нужно поддерживать экономику привлечением других иностранных инвестиций или собственных ресурсов, если достаточно своих ресурсов для определенных проектов. Но, таким образом, это вопрос по привлечению инвестиций или собственных ресурсов затрагивает вопросы реформ. Это улучшение бизнес-климата, применение определенных международных стандартов, вопрос коррупции и т.д. Вопросы прозрачности договоров, отношений, как с Китаем, так и с другими странами также немаловажны, для того, чтобы наше гражданское общество понимало, почему оно то или иное соглашение получило, почему определенные партнеры были выбраны для улучшения инфраструктуры в определённом регионе.
Другой вопрос, который я поднимаю в докладе, это вопрос альтернатив. Какие есть альтернативы и как эти альтернативы будут использоваться. Я не хочу оказывать давление на политические элиты нашего региона, мне кажется, это не только их проблема, но и проблема России, ЕС, США. Что могут страны ЕС, Россия и США предложить, как альтернативу Китаю? Если они не хотят видеть страны ЦА зависимыми от Китая, должны быть предприняты какие-то действия. Мне кажется, будет интересно посмотреть, как действуют такие страны, как Япония и Южная Корея, которые тоже технически очень развиты и сейчас все больше и больше используют формат сотрудничества с ЦА. Пять центральноазиатских стран и Япония, страны ЦА и Южная Корея. Эти страны также будут оказывать влияние, и присутствие этих стран в регионе будет немаловажно.
Я не думаю, что страны ЦА и правительство хотят моделировать себя под модель Китая по разным причинам. Первая причина – это политическая, формат политики совсем другой. Вторая причина – экономическая, экономические возможности наших стран не совместимы с экономическими возможностями Китая.
Руслан Изимов: Алия, какое заключение мы можем сделать в завершении нашей беседы? С одной стороны, как мне кажется, Китай — это вторая экономика мира, это большие возможности, так как Китай имеет не только экономические привлекательные инструменты, как инвестиции, займы, но и технологическая держава, которая предлагает новые решения, такие как технология пятого поколения, искусственный интеллект и т.д. С этой точки зрения, для стран Центральной Азии Китай – привлекательный партнер.
Есть другая сторона медали, когда весь процесс взаимодействия с Китаем нельзя пускать на самотек, то есть позволять Китаю беспрепятственно расширять свое присутствие в регионе, пусть это будет в энергетической, технологической или в культурно-гуманитарной сферах.
Какой можно сделать вывод? Стоит ли искать эффективную формулу, опираясь, как вы недавно упомянули, на опыт стран Юго-Восточной Азии, Японии, Кореи или нам нужно усиливать региональное сотрудничество в Центральной Азии? И стоит ли расставлять красные флажки, за которые нельзя запускать китайский капитал и т.д.? Как вы думаете?
Алия Цхай: Вывод, который я хотела бы привести, присутствие Китая это уже факт. Факт, с которым нужно смириться. Другой вопрос, что делать, чтобы не попасть в абсолютную зависимость?
Мы говорили о том, что нужно развивать и сотрудничество с другими странами, такими как Япония и Южная Корея, страны ЕС, Россия и т.д. Еще один вопрос, внутри региональный вопрос. Очень многие европейские коллеги скептически относятся к региональной интеграции в ЦА, так как у нас отсутствуют нормальные официальные инструменты по экономической интеграции. Я считаю, что если бы страны ЦА больше поддерживали диалог, использовали экономическое сотрудничество, развивали внутреннюю торговлю, это открыло бы больше возможностей для роста, обмена информацией и т.д. Тем самым, какое-то влияние Китая можно было бы снизить. Здесь еще вопрос того, что зависимость от Китая, это с одной стороны, с другой стороны- какая есть зависимость от России или стран ЕС. Все эти вопросы нужно рассматривать вместе, так как они все взаимосвязаны и имеют большие тенденции во внутренней политике и ставят большие вопросы перед странами ЦА на будущее, потому что начнут обостряться все более и более. Немаловажно определить курс экономического развития каждой страны в отдельности и особенно после пандемии и экономических проблем, связанных с пандемией. Нужно выставить приоритеты, как экономические, куда вкладывать инвестиции и технологии для развития, и кто будет лучшим партнёром в той или иной сфере. Население тоже должно понимать процессы, которые происходят. Почему Китай вкладывается в ЦА, почему Россия теряет влияние, как это все влияет на политическую обстановку. Население должно знать и принимать участие в этих решениях.
Руслан Изимов: Спасибо большое за беседу. С нами была Алия Цхай, доктор философских наук и научный сотрудник в университете St. Andrews в Великобритании.
Все эпизоды нашего подкаста вы сможете найти на подкастинговых платформах – Эпл, Гуглл Подкасты, Cпотифай, Амазон. На сайте КААН caa-network.org, мы также размещаем текстовый транскрипт каждого эпизода и полезные ссылки на отчеты, доклады, книги и биографии наших спикеров.
Спасибо за внимание!
Ссылки на упомянутые в подкасте публикации
- China and Geo-Economic Dynamics in Central Asia Tskhay, A., 28 Oct 2021, Finnish Institute of International Affairs, (Geoeconomics Series).
- Russian policy towards Central Asia, KRISTIINA SILVAN, 11 November 2021, Finnish Institute of International Affairs, ( FIIA BRIEFING PAPER 322).
- Accommodating Revisionism through Balancing Regionalism: The Case of Central Asia: Europe-Asia Studies: Vol 72, No 6 (tandfonline.com)
- Биография спикера – Aliya Tskhay
Подкаст можно слушать на:
https://chinaandeurasia.captivate.fm/
Game Sound Intro To Game.wav by Bertrof — https://freesound.org/s/131659/ — License: Attribution
