Как сообщества справляются с упадком, повреждением или полным отсутствием инфраструктур? В четвертое десятилетие после распада Советского Союза и других социалистических государств актуальность этой проблемы сохраняется, если не возрастает, для всей Центральной Евразии. Взяв за пример маргинальные городские кварталы, особенно в так называемых «жилых массивах» вокруг столицы Кыргызстана Бишкека и в маргинальных кварталах в городе Пловдив, втором по величине городе Болгарии, мой текущий исследовательский проект «Общественные инфраструктуры, экономизация и секьюритизация в Кыргызстане и Болгарии» намерен выяснить, как инициативы гражданского общества и неформальная организация сообществ помогают людям справляться, компенсировать или противодействовать повреждению или отсутствию инфраструктур. Сравнительный подход, применимый в этих контекстах, которые кажутся далекими друг от друга и разными, попадающими в сферы влияния Евразийского Экономического Союза и Европейского Союза, соответственно, может продемонстрировать, как явления в Центральной Азии связаны с глобальными развитиями и насколько важно изучение региона для понимания этих траекторий.
В теоретическим плане, мое исследование пытается развить и проиллюстрировать идею о том, что мобилизация и самоорганизация на уровне сообществ имеют постоянный и, на самом деле, инфраструктурный характер. Хотя физическая инфраструктура может разрушиться или вообще никогда не быть построена, формы общественной инфраструктуры могут активироваться, чтобы компенсировать или, по крайней мере, адаптироваться к таким недостаткам. Эта идея была развита, в частности, в работах Абдумалика Симона, который предложил рассматривать «людей как инфраструктуру». Люди через свою деятельность в «пространственном, жилом, экономическом и транзакционном спектрах» устанавливают как регулярные, так и меняющиеся паттерны, формируют характеристики каждого города. Другая исследовательница Антина фон Шницлер утверждала, что инфраструктуру нельзя рассматривать как простой инструмент государственной власти, но ее следует рассматривать как «политическую территорию», где люди выражают требования и ведут переговоры, а также об отношениях между государством и обществом в более широком смысле.
Подобные аргументы приводились и в центрально-евразийском контексте. Например, Челси и Пулай проанализировали «неполное гражданство» людей, отрезанных от сетей снабжения, и «поддерживающее и восстановляющее гражданство» людей, которые пытаются обеспечить работоспособность, улучшение и расширение инфраструктуры. Тувикене и его коллеги делают вывод, что на этом фоне можно рассматривать инфраструктуры и услуги как «критические места, через которые социальность, управление и политика, аккумуляция и лишение собственности, а также институты и устремления формируются, реформируются и осуществляются». Таким образом, каково системное влияние общественной инфраструктуры? Как варьируется общественные инфраструктуры в разных историко-культурных контекстах и какие политические последствия они могут вызвать?
Общественные инфраструктуры в городах Бишкек и Пловдив
Хотя на первый взгляд далекие друг от друга, Бишкек и Пловдив представляют собой поразительно похожие примеры бывших социалистических городов в своей истории при советской власти, геополитическом влиянии, которому они подверглись, как и опыте крупномасштабных неолиберальных реформ и реструктуризации. Оба города относительно динамично участвуют в международной торговле (особенно Бишкек) и привлекают иностранные инвестиции в обрабатывающую промышленность и аутсорсинг (Пловдив). Таким образом, города стали экономическими центрами с значительными иммиграционными притоками сельского населения, что в сочетании с бумом на рынке недвижимости в городах увеличило неравенство и бедность. В «жилых массивах» или новостройках на окраинах Бишкека концентрируется почти четверть всего населения города, около 250 000 человек, которые в основном (но не только) составляют более неблагополучные слоя общества и мигранты из сельской местности. Тем временем, особенно в квартале Столипиново (где по официальным данным, население составляет около 45 000 человек), как и в других частях города Пловдив, преобладают меньшинства, состоящие из рома и имеющие турецкое происхождение. Это является результатом сегрегации, вызванной переселением этнических болгар в другие кварталы в связи с рядом проблем, обсуждаемых ниже.
Сообщества в обоих городах сталкиваются с относительно схожими проблемами – это повреждения и отсутствие базовой городской инфраструктуры и услуг, а также недостаточный доступ к услугам в сферах социальной службы, здравоохранения и образования, а также общественной безопасности и предупреждения преступности.
1) Базовые инфраструктуры и услуги
Такие элементарные вещи, как асфальтированные дороги, сети снабжения и услуги, связанные с ними, практически отсутствуют в «жилых массивах» Бишкека. Многие дома были буквально построены на «зеленых полях» и хозяева в течение многих лет вели переговоры с мэрией и поставщиками услуг о включении в городское обслуживание. Среди множества разнообразных усилий по улучшению ситуации отдельно выделяется проект «Продвижение социального и гендерного равенства для предупреждения конфликтов в новостройках», который был реализован Фондом ООН в области народонаселения (ЮНФПА) и имел целью улучшить взаимоотношения между жителями сообществ и местном самоуправлением. Проект включал меры от малого до среднего масштаба, которые обещали достижимый прогресс, как, например, ремонт или строительство детских площадок, спортивных площадок, уличного освещения или покрытие дорог гравием. Эти улучшения были восприняты положительно и послужили демонстрацией того, что усилия жителей в инициативных группах или квартальных комитетах могут иметь эффект, даже если для финансирования требовалось внести первоначальный вклад. В целом, проектные сообщества еще сталкиваются с очень ограниченным и неравным доступом к базовой городской инфраструктуре, что указывает на долгий путь их «инфраструктурной интеграции». Инициативы жителей, как, например, Общественное Объединение «Арыш», боролись за такую интеграцию уже с 1990х годов и через создание и поддержку т.н. Групп самопомощи, смогли значительно благоустроить жилмассивы Ак-Орго, Арча-Бешик и Ак-Ордо.
Иллюстрация 1: LED освещение в ж/м. Рухий-Мурас (справа, фото автора); открытие «общественной сцены для общения» в ж/м. Эне-Сай (слева, фото из Фейсбук страницы ЮНФПА в Кыргызстане)
В квартале Столипиново в Пловдиве ключевыми проблемами являются функционирование и содержание дорог и сетей снабжения. Мэрия и поставщики услуг обеспечивают их лишь частично и отказывали в расширении сетей к новым объектам недвижимости. Основная проблема – отсутствие ремонта и разрушение общественных пространств и инфраструктур в многоэтажных домах, которые товарищества домовладельцев не могут исправить из-за нехватки финансовых ресурсов. Мэрия также подвергается критике за то, что не обеспечивает техническое обслуживание оставшихся зданий общественной собственности. Администраторы домов (болгарский: домоправители) часто вынуждены самостоятельно решать чрезвычайные ситуации в случаях затопления или протечки труб. Вывоз мусора является спорным вопросом, поскольку жители заявляют, что эти услуги оказываются в ограниченном объеме, в то время как местное управление заявляет, что этнические меньшинства намеренно складывают мусор рядом с контейнерами. Текущие меры не решают проблемы систематически. Но корпоративная платформа и мобильное приложение «Гражданите» (русский: граждане) позволяет вовремя сообщать о случаях беспорядка и отсутствия услуг, которые затем решаются ответственными органами. Кроме того, недавно созданная сеть жителей под названием «Жители квартала Столипиново» (бг. Жители на Столипиново) создала свой собственный новостной веб-сайт, где опубликовала расследование о том, что в квартале слишком мало мусорных контейнеров: например, только три на 600 домохозяйств, как видно в этом примере.
Иллюстрация 2: Квартал Столипиново, контейнеры впереди жилого дома (справа); свалка между блоками и гаражами; Источинк: Filiberliler.com, группа «Жители на Столипиново» (слева)
2) Социальные службы, здравоохранение и образование
Другими острыми темами были социальная помощь, здравоохранение и образование, так как многим жителям отказывают в доступе к услугам из-за отсутствия регистрации по месту жительства (прописки) и страхования. Ограниченные юридические знания и (в случае Пловдива) языковые барьеры усложняют эту ситуацию. В то время как в маргинальных сообществах в Пловдиве жители жалуются о качестве образования, потенциал образовательных учреждений в «жилых массивах» Бишкека весьма ограничен. Здесь только несколько имеющихся школ принимают количество учеников, примерно в пять раз превышающее их вместимость, из-за чего работают в несколько смен. Строительство новых школ идет крайне сложно. Например, в жилмассиве Мурас-Ордо на севере Бишкека строение нового здания остановилось из-за разбирательств по увеличению расходов, и хотя новый тендер объявился совсем недавно, завершение проекта стоит под большим вопросом из-за нехватки финансирования. Детские сады и ясли существуют только в центральных районах города и в большинстве случаев недоступны из-за местонахождения или цены.
В рамках указанного проекта ООН было предоставлено недостающее оборудование структурам здравоохранения наряду с обучением по юридическим обязательствам и работе с клиентами (кейс-менеджмент), были мобилизованы Общественные комитеты здравоохранения (ОКЗ) для проведения профилактических мер (например, измерения артериального давления), предоставлена бесплатная юридическая помощь для облегчения доступа к услугам и помощи в развитии Системы отслеживания посещаемости, чтобы помочь школам вести обзор и выявлять особые потребности. Тем временем борьба за создание дополнительного потеннциала школ, детсадов и яслей продолжается, поскольку проектные агентства (ЮНФПА, ЮНИСЕФ, УНПООН) оказывали поддержку только в удовлетворении насущных потребностей.
В Пловдиве муниципальная программа «Здоровье и образование для всех» помогла расширить сеть «медиаторов здравоохранения» и «медиаторов образования», которые помогают жителям получать доступ к услугам и способствовать общению и обмену юридическими знаниями. Эта и другие программы были направлены на «интеграцию» молодежи из числа меньшинств в более широкое общество посредством языковой подготовки и культурных мероприятий, которые, по словам опрошенных, отсутствуют и ведут к «инкапсулированному» существованию. Различные общественные центры и организации работают над обеспечением образования молодежи и ухода за людьми из неблагополучных семей, но их недостаточный масштаб, а также зависимость от финансирования ЕС ставит под сомнение их долгосрочный потенциал и общую эффективность.
Иллюстрация 3: Недостроенное здание новой школы в ж/м Мурас-Ордо; вход на ЦСРИ «Мы разные, но равные» в центре г. Пловдив (фотография автора)
3) Общественная безопасность и предупреждение преступности
Высокие уровни безработицы, бедности и социокультурного разнообразия могут создать почву для мелких преступлений, периодически происходящих более крупных конфликтов по групповому и этническому признаку, а также проблем домашнего и гендерного насилия в обоих городах. В Пловдиве только официальные учреждения и структуры занимаются борьбой с преступностью и девиантностью, в том числе полиция, муниципальные органы общественной безопасности и различные «Центры социальной реабилитации и интеграции» (ЦСРИ, см. иллюстрацию 3), управляемые партнерствами муниципальных и неправительственных организаций для предотвращения нарушений среди неблагополучных или «рисковых» социальных групп. Власти, НПО и фонды все больше внимания уделяют вопросам домашнего насилия, поскольку они создают или расширяют потенциал приютов и «Центров для жертв домашнего насилия», а также оказывают поддержку пострадавшим детям и молодежи по линии ЦСРИ. Мелкими преступлениями и преступлениями среди молодежи занимаются почти исключительно полиция и муниципальные службы безопасности, при этом некоторые представители НПО осуществляют профилактические меры в школах. Местные власти жестко подходят к регулярному сносу незаконных построек, таких как гаражи и жилые дома, что вызывает повсеместное возмущение жителей сообществ, которые критикуют дистанцированную и отказывающуюся от сотрудничества позицию властей.
В Бишкеке ряд органов местного уровня работают вместе с милицией для предотвращения и разрешения бытовых споров и преступлений на низовом уровне. К ним относятся недавно созданные инициативные группы и уже существующие органы, такие как «Суды аксакалов» (Суды старейшин), орган по альтернативному разрешению споров, действующий в соответствии с «обычным правом» Кыргызстана, Женские советы и Общественно-профилактические центры (ОПЦ). Управление ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН) работало над укреплением и активизацией этих структур путем разработки и реализации планов по предупреждению преступности как на уровне сообществ, так и на уровне городских районов. Важным фактором в более эффективном предупреждении преступности была технология: как инициативные группы проекта, так и мэрия установили камеры видеонаблюдения по территории участвующих районов, чтобы сдерживать преступность и улучшать базу доказательств в случае правонарушений. В сотрудничестве с Министерством внутренних дел (МВД) партнеры по проекту разработали мобильное приложение «Мой участковый инспектор милиции», которое упростило регистрацию правонарушений, но также увеличило количество дел, превышающих существующие возможности обработки. Важно отметить, что такие меры не устраняют факторы и причины преступности и вызывают важные вопросы о борьбе с бедностью, неравенством, гендерными и другими конфликтами на основе идентичности среди жителей Бишкека. С этой целью были созданы новые органы для более эффективной борьбы с домашним и гендерным насилием. Так, «Комитеты по предотвращению насилия в семьях» (КПНС) помогли разрешить случаи жестокого обращения в семьях, а Женские советы были обучены тому, как поддерживать подобную деятельность. Тем не менее, эти органы также столкнулись с негативной реакцией жителей, которые обвинили их в навязывании западной «гендерной идеологии», которая воспринималась как несовместимая с традиционными кыргызскими ценностями.
Иллюстрация 4: Технические решения для борьбы с преступностью? Камеры видеонаблюдения в ж/м Ак-Бата и приложение «Мой участковый инспектор милиции в Бишкеке (источник: автор, https://mvd.gov.kg/mob_app)
Приспособляемость, но и дальнейшее бездействие? Неоднозначные эффекты общественных инфраструктур
Жилые массивы Бишкека охвачены сетью муниципальных, общественных и более неформальных институтов и инициатив, работающих над компенсацией недостающих или недостаточных инфраструктур и услуг. Поскольку они основаны на добровольной работе и спонтанных инициативах, эти сети, подобно инициативе жителей Пловдива, ближе всего подходят к предложенной здесь идее «общественной инфраструктуры». В Пловдиве различные формы институциональной поддержки и структуры, в которые они встроены, указывают на более «корпоративную» модель, которая, очевидно, была обусловлена рамками финансирования ЕС и других международных партнеров (Агентства ООН играют аналогичную роль в Кыргызстане). Тот факт, что НПО, различные социальные и образовательные центры и субъекты, тесно связанные с жителями, такие как «медиаторы здравоохранения» или «образования» работают на официальной и оплачиваемой основе, также имеет преимущество в том, что обеспечивает – по крайней мере, на некоторое время – ресурсы, профессиональные подходы и хотя бы некоторый уровень ответственности. С другой стороны, вышеупомянутая сеть «Жители квартала Столипиново» успешно собрала пожертвования в виде продуктов питания и предметов первой необходимости для людей, пострадавших во время пандемии Covid-19. Успех этой инициативы заключался в транснациональной солидарности и поддержке жителей с более высокими доходами, имеющих их в результате трудовой миграции в Западную Европу. Тем не менее, зависимость от трудовой миграции большей части населения Столипиново, которое проживает в квартале лишь ограниченные периоды времени, затрудняет попытки организовать общественную жизнь и поддерживать инфраструктуру. Эти проблемы еще больше усугубляются разногласиями между общинами рома и турецкого происхождения, которые, по-прежнему придерживаются различных мнений о том, как улучшить ситуацию в квартале.
Несмотря на свою решающую, а иногда и жизненно важную работу, эти инициативы не всегда имеют длительный и широкий эффект. Давние исследования «приспособляемости» или «устойчивости» (англ. resilience) как концепции, позволяющей охватить самодостаточность отдельных лиц, сообществ и более широких коллективов, отмечают, что это также может повлечь ослабление ответственности государственных органов и дальнейшее дистанцирование общества от государства. Такая тенденция также видна в случае Бишкека, где мэрия – подобно тому, как государственные органы полагаются на международную помощь, – приветствует внешнюю поддержку, но в то же время пытается минимизировать свои обязательства перед жилмассивами. Учитывая хроническую недостаточность городского и национального бюджета, конечно, нет простого решения этой ситуации, но очевидно, что можно сделать больше для борьбы с коррупцией, уклонением от уплаты налогов и спекуляциями недвижимостью более обеспеченными слоями общества, что еще больше усугубляет проблему отсутствия доступного жилья в Бишкеке.
Сравнение с городом Пловдив вновь указывает интересный, но печальный контраст по тому, как отсутствие услуг и инфраструктур в квартале Столипиново постоянно объясняются или даже оправдаются нарративами о культурных и расовых различиях меньшинств рома и турецкого происхождения, проживающих в квартале. Их описывают как неспособных интегрироваться в общество в плане языка, практики сброса мусора или уважения закона. В этом плане сегрегация кварталов с преобладающими меньшинствами в Пловдиве и в Болгарии в целом оказывается более углубленной и существующей по признаку расы.
Самый важный вывод – это потенциал для диалога: в Пловдиве инициативные жители и мэрия могут улучшить взаимодействие друг с другом, взяв за пример существующее сотрудничество между общественными инфраструктурами и местными представителями властей в жилмассивах Бишкека. С другой стороны, медиаторы в областях здравоохранения и образования, а также сотрудничество муниципальных учреждений и НПО в социальных и молодежных центрах – это модель институционализации, которую следует рассматривать не только в Бишкеке, но и в Центральной Азии в целом. Эти идеи указывают на решающую роль общественных инфраструктур и продуктивный потенциал этой концепции для общественной и политической мобилизации в постсоциалистической Евразии.
