В октябре российские СМИ писали об Узбекистане – хвалили за реформы переизбранного президента Шавката Мирзиёева и взяли оптимистичное интервью у главы МИД Узбекистана Абдулазиза Камилова. Решение МВД РФ о миграционной амнистии 300 тыс. граждан Узбекистана и Таджикистана некоторые даже связали со внешнеполитическими приоритетами России. Также в этом обзоре – проблема высоких темпов казахстанской эмиграции, «противоестественное» таджикско-французское взаимодействие и перспективы Союза тюркских государств.

Регион

 «Решение МВД РФ о миграционной амнистии 300 тыс. граждан Узбекистана и Таджикистана произвело на российское общество шокирующее впечатление. В сочетании с планами по завозу к 2024 г. 5 млн. трудовых мигрантов, а также сдаче узбекским фермерам в аренду сельскохозяйственных земель в России оно порождает все больше вопросов о целях такой миграционной политики, а также ее обозримых последствиях». Александр Шустов пишет про миграционную амнистию («К чему приведет в России миграционная амнистия», 16.10.2021). Об амнистии сообщил президент Федерации мигрантов России Вадим Коженов. МВД решило амнистировать 150 тыс. мигрантов из Узбекистана и Таджикистана, которым был запрещен въезд в Россию по решению МВД. Кроме того, как сообщает посольство Узбекистана, в Россию смогут прибыть 10 тыс. граждан республики, причем теперь они могут оформить патент на работу в РФ в Узбекистане, а расходы по оформлению необходимых документов будут нести российские работодатели. Как подчеркивает материал, «до 2024 г. РФ потребуется не менее 5 млн мигрантов, что сопоставимо с численностью населения трех-четырех регионов Центральной России и чуть меньше населения С.-Петербурга (5,4 млн)». Автор задается вопросами: почему для восполнения дефицита мигрантов объявляют амнистию тем, кому въезд был запрещен? И почему амнистировали именно граждан Узбекистана, а не Украины, Молдавии или Казахстана? Шустов обеспокоен, что высланные мигранты представляют угрозу, ибо могут принадлежать к экстремистским структурам, некоторые были участниками массовых протестов и беспорядков: «Теперь все эти люди получили возможность вновь приехать в Россию, где их вновь будут вынуждены отслеживать силовики и доказывать их принадлежность к экстремистским структурам. Помимо причастности к деятельности экстремистских организаций, именно трудовые мигранты после начала эпидемии стали участниками целой серии массовых беспорядков и акций протеста. Напомним, что в течение 2020 г. было зафиксировано не менее десяти случаев массовых акций протеста, беспорядков и столкновений мигрантов с российскими силовиками». Автор фокусируется на социальной отчужденности мигрантов: «По данным социологических опросов, выходцы из Средней Азии по социальной дистанции от населения РФ занимают одно из лидирующих мест. Такая отчужденность от принимающего общества не может не способствовать внутригрупповой сплоченности, которая побуждает мигрантов из Средней Азии в кризисной ситуации совместно защищать свои интересы». Также отмечается, что выходцы из Украины, Молдавии и Белоруссии в массовых беспорядках не принимают участия и не являются «конфликтогенной группой» в отличии от выходцев из Средней Азии. Автор делает вывод, что причины амнистии кроются во внешней политике РФ. «С августа этого года США, эвакуировавшие свои войска из Афганистана, стали оказывать активное давление на граничащие с ним страны Средней Азии с тем, чтобы побудить их согласиться разместить свои войска на своей территории (…) Опасаясь повторного появления американцев в Средней Азии, Москва прикладывает огромные усилия для того, чтобы этого не допустить. Не случайно миграционная амнистия была объявлена именно для граждан Узбекистана – крупнейшей по территории и размеру экономики страны региона, которая к тому же граничит со всеми без исключения государствами Средней Азии и Афганистаном. В эту же логику укладывается и предоставление Узбекистану других миграционных «льгот» (…) расплатой за такую миграционную политику станет обострение внутренних проблем. В обозримом будущем России наверняка предстоит столкнуться с заметным усилением угроз в сфере внутренней безопасности со стороны экстремистских организаций исламистского толка, а также с массовыми беспорядками мигрантских сообществ и этническими конфликтами. В долгосрочном плане РФ предстоит дальнейшее изменение этнического состава населения в пользу тюрко-мусульманских народов, численность которых будет быстро расти как за счет более высокой рождаемости, так и трудовой миграции».

«За те два месяца, что «Талибан» (террористическая организация запрещена в России) находится у власти в Афганистане, соседние среднеазиатские страны, похоже, так и не определились, способны ли они сдержать афганские террористические группировки без посторонней помощи. Не меньшей проблемой остается и афганский наркотрафик, который ничуть не сократился после смены власти в стране, а потоки бегущих от талибов беженцев угрожают гуманитарным кризисом всей Средней Азии. Решение этих проблем еще только предстоит найти, и, возможно, какие-то договоренности будут достигнуты на переговорах с представителями «Талибана» в Москве 20 октября». Никита Мендкович в материале на Lenta.ru разбирает перспективы нападения талибов на Центральную Азию («Мы продолжим двигаться вперед» Талибы подчинили себе Афганистан. Когда они начнут наступление в Среднюю Азию? 18.10.2021). Российские власти провели переговоры с «Талибан» в Москве 20 октября. Официальный представитель талибов Забиулла Муджахид заявил, что «афганские власти хотят развивать отношения с Россией и уважают ее региональные интересы. Связано это с тем, что Россия оказывает значительное экономическое и политическое влияние на соседние с Афганистаном страны». Талибы убеждают соседей в готовности к мирному сосуществованию». Однако «государства Средней Азии не могут равнодушно смотреть на террористическую угрозу с юга. К концу войны в Афганистане скопилось слишком много оружия и людей, умеющих его использовать (…) Численность боевиков «Талибана», по оценкам ООН, составляет от 58 до 100 тысяч, а по мнению ряда американских экспертов, доходит до 200 тысяч. Практически все они имеют многолетний военный опыт, причем часто это единственный доступный им профессиональный навык». Из пяти государств региона только Таджикистан открыто выступил против новых властей Афганистана. Талибы направили к афгано-таджикской границе дополнительные силы, включая «батальон смертников» «Лашкар-и-Мансури». Как подчеркивает материал, талибы не намерены обострять конфликт, а представитель министерства информации Афганистана Рухулла Умар именует Таджикистан «добрым соседом»: «Я не знаю, на каком основании некоторые фракции хотят создать напряженность между Афганистаном и Таджикистаном. Хочу подчеркнуть, что в Афганистане не появятся силы, которые будут представлять угрозу для других стран». Эти уверения не гарантируют спокойствия, ибо в ситуацию могут вмешаться террористические организации. Талибы заявляют, что борются с террористами, в частности с ИГИЛ. В тоже время они сотрудничают с «Аль-Каидой», «Исламским движением Восточного Туркестана», «Джамаат Ансаруллах», «Исламским движением Узбекистана» и «Катиба имам аль-Бухари». Статья заключает: «Сейчас «Талибан» находится на перепутье. Он может либо пойти по пути ИГИЛ в Сирии, что неминуемо приведет к конфликту с соседними странами, либо начать строительство религиозно-ориентированного государства по образцу Саудовской Аравии. В этом случае ему придется разорвать связи со старыми партнерами-террористами и постараться наладить мирные отношения с соседями. Пока этого не случилось, дальнейшее пребывание иностранных боевиков на территории Афганистана создает риск выхода ситуации из-под контроля».

Казахстан

Материал «Ритма Евразии» поднимает проблему эмиграции («Эмиграция из Казахстана: уезжают молодые и высококвалифицированные специалисты», 01.10.2021). После снятия некоторых ограничений, связанных с пандемией коронавируса, эмиграция из Казахстана вновь набирает обороты. С января по июнь 2021 года из страны уехало 14,2 тыс. человек, это на 29,3% больше, чем годом ранее. Основную часть покинувших составили этнические русские. «С 2016 по 2020 год республику покинуло почти 189 тыс. человек. Согласно официальной статистике, за последние пять лет сальдо внешней миграции (соотношение между приезжающими и покидающими страну) в РК складывается ежегодно отрицательным. В 2016 году это показатель равнялся минус 21 145 человек, в 2017 – минус 22 130 человек, в 2018 – минус 29 121 человек, а в 2019 – минус 32 970 человек». В Казахстане самый высокий миграционный отток среди государств Евразийского экономического союза. Далее следует Кыргызстан. Политолог Асхат Касенгали комментирует: «Некоторые СМИ часто нагнетают и пишут: “Люди массово уезжают из Казахстана”. На самом деле, большинство уезжающих не казахи, а представители славянских национальностей. Разве не опаснее, если представители других национальностей, не желающие учить государственный язык, будут оставаться в стране? В этом есть и позитивная сторона. Это хорошо для нас. Во-первых, если они останутся в стране, будут рожать детей, тем самым увеличивать прирост представителей других национальностей. Во-вторых, это закономерно, что человек уезжает на свою историческую родину. К примеру, в Казахстан из-за рубежа приехали больше одного миллиона оралманов (этнические казахи-репатрианты, переселяющиеся в Казахстан из соседних стран). Поэтому не надо создавать панику и говорить, что уезжают представители других национальностей». Специалисты не могут сказать точно, с чем связана нынешняя эмиграционная волна. Согласно докладу Международной организации по миграции (IOM) в Казахстане и Центральной Азии, основным фактором миграции является экономический аспект. «Люди мигрируют в целях поиска более высокой заработной платы, лучших условий жизни. Это глобальный тренд, и Казахстан не является исключением. Почему чаще всего в качестве страны для трудовой миграции выбирают Россию? Этому способствует географическая близость, отсутствие языкового барьера, безвизовый режим и свободный рынок труда в рамках ЕАЭС». Социолог из Алматы Динара Ауэрова солидарна с этим мнением: «Больше всего уезжают из промышленных регионов, что напрямую связано с экономикой, которая еще не отошла от последствий локдаунов. Специалистам проще уехать туда, где их труд будет высоко оценен. И это очень серьезный и опасный момент, который может ударить еще больше по экономике. Проще говоря, страна может лишиться “мозгов” и “рук”». В аналогичном ключе рассуждает политолог Жанболат Шолпанов: «Из страны выезжают самые образованные и состоявшиеся люди разных национальностей, среди которых много казахов, а на их место прибывают низкоквалифицированные оралманы, представляющие из себя многодетные семьи. От государства они требуют высокооплачиваемую работу и социальные пособия. Таким образом, по численности растут только южные регионы, когда остальные области теряют граждан и деградируют. Подобные провалы в миграционной политике могут серьезно ударить по экономике в самой ближайшей перспективе и подорвать всякие перспективы дальнейшего поступательного развития и модернизации». Другой причиной массовой эмиграции материал называет «нарастание национал-патриотических настроений в республике (…) попытки лишить русский язык его статуса, предложение реабилитации коллаборационистов, служивших и воевавших в рядах «Туркестанского легиона», «Восточно-Тюркского соединения СС», а также программу модернизации общественного сознания, включающую в себя переход с кириллицы на латиницу и сохранение национальной идентичности».

Туркменистан

Виктория Панфилова из «НГ» обсуждает вступление Ашхабада в Тюркский союз («Туркменистан пошел наблюдателем в Тюркский союз», 10.10.2021). Ильхам Алиев приглашает туркменского президента принять участие в саммите глав государств совета в Стамбуле. Президент Института Ближнего Востока Евгений Сатановский полагает, что Ашхабаду не стоит рассчитывать на особый статус. «После переформатирования организации, которое состоится в ходе саммита 12 ноября, в Союз тюркских государств структура станет более жесткой, с конкретными обязательствами, и полноценное участие Туркменистана станет неизбежным». Ашхабад предположительно осознает риски вступления в Тюркский совет. «С одной стороны, протяженная граница с Афганистаном, и нужно купировать все риски, идущие с той стороны. Для этого необходима поддержка либо крупного игрока, либо союз вроде того, что выстраивает Турция, имеющая свои виды и амбиции в Афганистане. Плюс соблазнительные транзитные проекты, которые свяжут Европу и Китай через Турцию. При содействии Анкары могут решиться проблемы Транскаспийского газопровода в Европу, естественно, через территорию Турции. С другой стороны, имеется негативный опыт турецкого присутствия в Туркменистане, когда турки контролировали целые министерства и ведомства постсоветской страны». Сатановский продолжает: «Новый приход турок в Туркменистан – это неявная, постепенная, но гарантированная утрата государственного суверенитета. Явность станет делегированием этого суверенитета любой надгосударственной структуре вроде Союза тюркских государств. В этом случае нейтральный статус Туркменистана не будет играть никакой роли. Мы не знаем, чем все это закончится. Мы на ранних стадиях нового этапа большой игры, в которой Турция играет более активную роль в Центральной Азии, чем Запад». Эксперт по Центральной Азии и Среднему Востоку, профессор Санкт-Петербургского университета Александр Князев дополняет: «Пока я вижу только настойчивое, порой агрессивное, но только стремление президента Турции Эрдогана сменить эту конфигурацию. Тюркский союз создавался по инициативе Нурсултана Назарбаева как некий противовес влиянию России и Китая, но об этом часто забывают. В Нур-Султане во многом в таком качестве и видят этот союз, в котором участвуют. При этом в Казахстане всегда были четко расставлены красные флажки – по каким вопросам работать с турками, а по каким нет. Но исключать нельзя, что эти ограничители могут измениться». Он добавляет, что Ашхабад «разрывает геополитическое пространство», не участвуя в совете. Князев также обращает внимание на сложное положение Турции, которая зависит от китайских кредитов и поэтому заинтересована в проекте «Один пояс – один путь» и стремится превратиться в хаб мирового значения: «Объективно это все планы. В действительности в продвижении на восток у Турции в активе только Азербайджан. Любые действия по развитию мостов Баку–Туркменбаши, Баку–Актау наткнутся на противодействие России и Ирана, а именно они в первую очередь диктуют погоду на Каспии».

Таджикистан

Другой материал от Виктории Панфиловой в «НГ» рассказывает про таджикско-французское взаимодействие («Рахмон стал ситуативным союзником Брюсселя и Парижа», 11.10.2021). Президент Таджикистана Эмомали Рахмон совершил визит в Бельгию и во Францию, где обсудил проблемы по защите прав национальных меньшинств Афганистана, демократизации страны, а также угрозы и вызовы для Центральной Азии. «Эмомали Рахмон, занявший непримиримую позицию к нынешнему режиму в Кабуле, стал интересен Европе. Таджикистан – единственная страна Центральной Азии, которая отказывается от диалога с «Талибаном». Соседи по региону, напротив, пошли на сотрудничество с этим режимом, сменившим правительство президента Ашрафа Гани». Политолог Аркадий Дубнов комментирует: «Рахмон примеряет на себя харизму Масуда, который считался лидером всех таджиков, и сегодня президент Таджикистана использует это обстоятельство, чтобы укрепить свой режим и объединить вокруг себя всех таджиков, исходя из этнической солидарности. Это обычное стремление спекулятивного характера для консолидации нации вокруг своей персоны, в стране, которая далека от идей демократии, доминирующих в Объединенной Европе и Франции. Поэтому визит Рахмона в Брюссель и Париж видится ситуативным, противоестественным и даже дискредитирующим Францию, если через некоторое время выяснится, что у Макрона окажутся связаны руки в вопросе поддержки таджикской оппозиции, которая стремится покончить с узурпаторским режимом на своей родине». По случаю визита Рахмона, таджикская оппозиция в лице Гражданского комитета обратилась с письмом к Европейскому парламенту, в котором просит «повлиять на президента Эмомали Рахмона в плане прекращения уголовного преследования политических оппонентов и их семей». Завершая тему, Александр Князев, эксперт по Центральной Азии и Среднему Востоку проводит исторические параллели касательно европейского маршрута Эмомали Рахмона: «Именно в Бельгию и затем во Францию, в Страсбург в Европарламент состоялся в 2001 году единственный зарубежный визит Ахмада Шах Масуда. Тогда поговаривали о том, что именно старые брюссельские и парижские ювелирные дома были (и скорее всего остаются) главными покупателями панджшерских изумрудов, славящихся своим качеством, и эти связи имеют более чем 100-летнюю историю».

Узбекистан

В материале спецкора деловой газеты ВЗГЛЯД Юрия Васильева для клуба «Валдай» – оценка результатов реформ от президента Шавката Мирзиёева («Узбекистан на пути открытости и перемен», 08.10.2021). Автор отмечает программу постепенной приватизации госпредприятий и размах ташкентского «Технопарка» – полтора десятка предприятий, деловые партнёры – Китай, Италия, Южная Корея; разнообразная продукция от газовых счётчиков, до лифтов, бытовых холодильников и стиральных машин. Продукция поставляется на экспорт в Россию и в Казахстан. Автор пишет, что «Узбекистан – это государство, где существует специальное министерство экономического развития и сокращения бедности. Причём министр – ещё и вице-премьер, что подчёркивает важность и развития, и сокращения». Примерно пять миллиардов долларов перевели узбекские рабочие на родину за первые восемь месяцев 2021 года, что больше чем в 2020 году – «Россия, откуда узбекским семьям идут основные деньги, ввела далеко не самые жёсткие меры – за что в Узбекистане, понятно, благодарны». По мнению автора, «вступление в ЕАЭС откроет российский рынок труда для узбекских граждан куда шире, чем сейчас; к столь заметной встряске Россия, понятно, не готова». В завершении автор не сомневается в нерушимой стабильности памятника Амиру Темуру и подчеркивает важность мирного и приемлемого для всех сторон взаимодействия в Центральной Азии после «феерического ухода американцев из Афганистана».

Кирилл Кривошеев взял интервью у главы МИД Узбекистана Абдулазиза Камилова для «Коммерсант» («Привнести сюда идеологию талибов невозможно», 22.10.2021). Ключевые вопросы – почему Ташкент до сих пор не принял решение о вступлении в Евразийский экономический союз (ЕАЭС) и что ждет от талибов в Афганистане. Как сообщил в интервью Камилов: «Что касается ЕАЭС, о котором вы говорите, то мы уже начали участвовать в некоторых встречах, причем на достаточно высоком уровне, на самом высоком. Мы изучаем все плюсы и все минусы, имея твердое желание воспользоваться возможностями, которые открываются для развития нашей экономики, а также нашего регионального и международного сотрудничества. Я имею в виду, конечно же, прежде всего экономическое измерение нашего сотрудничества (…) мы присматриваемся к некоторым критическим замечаниям тех, кто уже непосредственно является членами Евразийского экономического союза в течение нескольких лет. Мы хотим узнать, в чем заключается их недовольство, претензии, с чем связаны критические высказывания. То есть, с одной стороны, мы будем идти к тому, чтобы воспользоваться открывающимися возможностями. Но в то же время мы хотим сделать это с наименьшими издержками и с учетом опыта наших соседей». Комментируя угрозы проникновения боевиков «Исламского государства» и ситуацию в Афганистане, министр заявил: «в теории, конечно, эта угроза сохраняется (…) мы надеемся, что в течение этого периода эволюционирует само движение (Талибан). Чем больше оно будет вовлекаться в дела региона, тем больше будет вовлекаться в международные дела на основе международного права. И чем больше будет их желание стать признанной частью международного сообщества, тем больше сама идеология, само мировоззрение этого движения и его руководителей будет меняться». Камилов резюмировал: «Узбекистан уже настолько самоутвердился — и с точки зрения его национальных приоритетов, и с точки зрения национальной идеи, и с точки зрения, говоря языком прошлого, идеологии государства, что привнести сюда идеологию талибов абсолютно невозможно (…) Поэтому сегодня мы опасности проникновения талибской идеологии не видим. Сама по себе талибская идеология в конечном итоге заключается в том, чтобы освободить свою собственную родину от иностранного присутствия, тем более военного. Вот и все».