Центральная Азия представляет много тем для обсуждения российскими экспертами и СМИ. Самой горячей темой остается Афганистан и опасности, которые представляют новые власти для центральноазиатских соседей; самой болезненной – вопрос русского языка в Казахстане. Кроме этого, российские СМИ обсуждают – как могут быть решены проблемы, мешающие беспрепятственному функционированию ЕАЭС, “турецкие инвестиции в ответ на лояльность Бишкека” и “новые попытки обеспечить дестабилизацию в Туркменистане”.

Регион

«Для внешнего мира регион Центральной Азии всегда выглядел целостным – культурно-исторически и отчасти политически и экономически. Однако в самом регионе сосуществовали две тенденции – на сближение и сотрудничество, с одной стороны, и на соперничество между странами региона». Иван Сафранчук, ведущий научный сотрудник, директор Центра евроазиатских исследований Института международных исследований МГИМО МИД России обращает внимание на особенности региональной политики Центральной Азии (Обойди соседа: как найти баланс между глобализацией и регионализацией в Центральной Азии? 20.09.2021). Корни «регионального эгоизма» восходят к Советскому Союзу, в период существования которого «взаимозависимости между республиками как возникали естественным образом – за счёт развития экономики и социальных связей, – так и навязывались республикам искусственно – по идеологическим или политическим причинам, иногда по незнанию». Государства региона стремились с одной стороны искоренить такие зависимости, что стало частью укрепления национальной идентичности, с другой – трансформировать их в свою пользу, поставив соседние страны в зависимость от себя.

«Региональный эгоизм подпитывался и стремлением как можно быстрее подключиться к набиравшему силу к концу XX века тренду глобализации…, а стремление к диверсификации транспортной инфраструктуры стало частью «внешнеполитического ДНК» элит центральноазиатских государств». Тем временем заявления о региональном сотрудничестве оставались декларативными, на практике «преобладал региональный эгоизм». Страны Центральной Азии расширяли связи с внешним миром каждая сама по себе, фокусируясь на разные ниши. Туркменистан – на энергетический сектор; Казахстан и Узбекистан вначале на сырьё, затем на индустриальную сферу; Кыргызстан и Таджикистан на водно-энергетический сектор, но краткосрочно и среднесрочно стремились заработать на транзитно-транспортных проектах. В выбранных нишах они хотели быть важными акторами мирового масштаба, но скоро осознали, что «региональный эгоизм и деградация регионального сотрудничества не облегчают, а затрудняют связи с внешним миром, присоединение к глобализации и эффективное участие в ней».

Автор выдвигает несколько тезисов: 1) В Центральной Азии есть интерес и к региональному, и к глобальному видению своего региона. Центральноазиатские государства не заинтересованы в том, чтобы оказаться запертыми в глубине Евразии, вдали от магистральных торговых маршрутов. Но им не нужна и полная открытость. 2) Для поддержания долгосрочной социальной стабильности региону нужно широкое экономическое развитие с реиндустриализацией для создания рабочих мест. Объективно этому могут способствовать и глобализация, и регионализация. Главное – определить безопасный баланс. 3) Элитам Центральной Азии предстоит принять стратегические решения, может быть самые сложные за период независимости – предстоит принять решения, которые определят облик отдельных стран и всего региона на одно-два поколения. Смогут ли страны региона полноценно участвовать в проектах евразийской интеграции и вести внешние отношения с позиций этого полиса мировой системы? Или отдадут приоритет большому китайскому проекту, разделив с ним «общую судьбу»? Или сделают основную ставку на южные проекты, расширяя связи с Южной Азией и Ближним Востоком? (…) Выбор делается не только по поводу того, за счёт чего общества будут богатеть, но и во многом по поводу того, какие это будут общества».

Никита Мендкович, эксперт РСМД, разбирает – «какие реальные угрозы представляют находящиеся в Афганистане боевики для соседей и что им можно противопоставить». (Талибан и его военная угроза Центральной Азии, 17.09.2021). Автор обращает внимание на союзников Талибана из враждебных Центральной Азии группировок, «действующих в Афганистане и стремящихся использовать страну как плацдарм для экспансии, о чем указано в недавнем докладе ООН (S/2021/486)». Среди таких группировок: крыло «Аль-Каиды», запрещенные в СНГ «Исламская Партия Восточного Туркестана», «Исламское движение Узбекистана», «Хатиб имам аль-Бухари», «Джамаат Ансаруллох». Эти группировки сосредоточены в северных провинциях, причем последняя группировка контролирует контрабанду наркотиков в Таджикистан. То есть в состав Талибан входят «как минимум 5 международных террористических организаций, которые активно действуют против государств Центральной Азии и России. При новом режиме они дислоцируются рядом с границей Таджикистана, Туркменистана и Узбекистана, а по факту — контролируют ее. Поэтому появление противника на границе Афганистана и СНГ — политическая данность». Из пяти государств региона самый высокий рейтинг у армии Узбекистана (51-е место), но эксперты сомневаются как в ее боеготовности, так и в подготовке вооруженных сил всего региона. Андрей Грозин из Института стран СНГ комментирует: «На самом деле все эти армии постсоветской Центральной Азии — большая фикция. Воевать такие армии не могут. Самые боеспособные из них по всем параметрам — казахстанская и узбекская. Но эти армии не способны вести глобальные боевые действия». Мендкович добавляет: «Талибан может уже сейчас выставить при минимальном напряжении сил у северных границ группировку в 100–200 тыс. человек, обеспеченную артиллерией и бронетехникой. Практически у всех боевиков богатый военный опыт, которого нет у противника. Даже если Узбекистан или Туркменистан узнает о возможном нападении за несколько месяцев и сможет экстренно отмобилизовать 70–100 тыс. резервистов (что сомнительно), то они все равно будут существенно проигрывать противнику в качестве и количестве». Таким образом, оборона государств региона должна быть основана на «военном союзе с Москвой, которая возглавляет Организацию договора коллективной безопасности (ОДКБ)». Это показывают совместные учения России, Таджикистана и Узбекистана, где отрабатывалось отражение атаки из Афганистана. «Из 500 задействованных в ходе учений вооружений и единиц техники 420 были российскими, а из 2,5 тыс. участвовавших военных на россиян приходилось 1,8 тыс. человек. Судя по всему, правительства региона скептически относятся к реальной способности своих силовиков отражать внешнюю угрозу». В то же время эксперт отмечает существующие сложности: «Стратегия защиты с опорой на российские ВКС выглядит вполне эффективной с военной точки зрения, но страдает от чисто политических препятствий. Группировка ОДКБ может обеспечить достаточно серьезный контроль над таджикско-афганской границей, но механизмы взаимодействия с Узбекистаном и Туркменистаном все еще оставляют желать лучшего. Нет схем совместной охраны границы, размещения наблюдательных пунктов или временного базирования авиации в двух странах». Мендкович заключает: « Наравне с чисто военной подготовкой к «горячей фазе» возможного конфликта нужны новые механизмы более эффективного совместного контроля над границами и разведки сопредельной территории. Кроме того, странам Центральной Азии нужно отказаться от попыток самоизолироваться от регионального сотрудничества. Обстановка осложнилась, угрозы выросли и противостоять им можно только сообща».

О рисках, которые представляет власть Талибана для Центральной Азии, – в материале Виктории Панфиловой в «Независимой Газете» (НГ) (В Центральной Азии присматриваются к новому правительству Афганистана, 08.09.2021). Таджикский политолог Парвиз Муллоджанов считает: «Под контролем «Талибана» действует более 30 джихадистских организаций, поэтому талибы представляют угрозу для всего региона. В самом регионе есть сословие, которое им сочувствует, – это салафиты. Они действуют в подполье и полностью поддерживают идеи «Талибана». В светском обществе отношение к талибам отрицательное. Особенно это относится к Таджикистану, где главную роль играет этнический фактор: талибы – это пуштуны. Тем не менее в социальных сетях идеи «Талибана» некоторые блогеры пытаются популяризировать. Основная угроза режимам стран Центральной Азии – провал в экономике и социальной сфере. Политическая и социальная стабильность в странах региона окажется под угрозой и тогда для джихадистского и салафитского подполья появится возможность для дестабилизации обстановки вмешательства в политику, даже для попытки взять власть. Как только начнутся беспорядки, сразу же последуют попытки прорыва границ». Другой комментатор Григорий Трофимчук не исключает «полновесного государственного переворота»: «Внутренняя общественно-политическая ситуация практически во всех странах региона сама по себе вызывает тревогу. Наиболее сложная ситуация в Казахстане. Узбекистан, похоже, выбрал особый путь: реагирования на предложения талибов, стремясь не раздражать их на старте». По мнению Трофимчука, хотя «Талибан, возможно, и не покушается пока на соседние территории, но обязательно наказывает тех, кто проводит политику, идущую поперек его интересов, а Таджикистан в этом списке первый».

«За прошедшие с момента образования ЕАЭС годы его участники неоднократно сталкивались с многочисленными проблемами, самыми значимыми из которых являются существующие и вновь появляющиеся барьеры, изъятия и ограничения. Именно вокруг них страны-участники союза ломают копья и ведут жаркие споры». Илья Захаркин на Интернет-ресурсе «Ритм Евразии» – о том, как могут быть решены проблемы, мешающие «беспрепятственному функционированию внутреннего рынка» Евразийского экономического союза (Устранение барьеров и ограничений в ЕАЭС – каковы перспективы? 05.09.2021). Для устранения барьеров, изъятий и ограничений созданы специальные механизмы и документы в рамках ЕАЭС. Например, существует документ со сводом ограничений и барьеров – «Белая книга», есть Реестр ключевых препятствий и «дорожных карт» по их устранению. Автор отмечает успехи в деле устранения препятствий. «Устранены и два изъятия в сфере предоставления промышленных субсидий – речь идет о мерах в отношении инвестиционных соглашений по промышленной сборке в Белоруссии и в Казахстане (…) утверждена «дорожная карта» по развитию единой системы таможенного транзита на основе системы отслеживания транзитных перевозок с использованием навигационных пломб». Но все препятствия в ЕАЭС устранить не удается. «На начало текущего года в Реестре было зафиксировано 12 барьеров, 35 ограничений и 11 изъятий». Этот список может пополниться. Однако в ближайшем будущем вступит в силу «Соглашение об особенностях осуществления операций с драгоценными металлами и драгоценными камнями в рамках ЕАЭС на внутреннем рынке», которое позволит взаимно признавать пробирные клейма стран союза; будет разрешено свободное перемещение в рамках Союза племенных животных. Автор резюмирует: «Количество барьеров и изъятий, даже несмотря на их постепенную ликвидацию, в обозримом будущем будет только расти, так как углубление интеграции будет вести к появлению новых вопросов урегулирования национальных интересов каждого из членов Союза. Поэтому сегодня все больше стали звучать слова о том, что в ЕАЭС пора задуматься над созданием национальных систем мониторинга барьеров, чтобы страны-члены могли бы вести совместную с ЕЭК работу по их устранению. К сожалению, пока страны-участницы все еще не готовы к таком шагу, а значит полностью избавиться от препятствий в Союзе за кратчайший срок вряд ли удастся».

Казахстан

Вопрос русского языка в Казахстане остается болезненным для российских СМИ. «Не забывайте, кто вы тут». В Казахстане объявили войну русскому языку. Почему его считают угрозой для страны?», пишет Никита Мендкович в Лента.Ру (материал от 3 октября).Автора беспокоит, что «новые власти в Казахстане ускоряют процесс дерусификации страны» –  здесь «продолжается процесс отказа от кириллицы, статус русского языка постепенно снижается, а представители политической элиты открыто поддерживают этот процесс и называют его необходимым условием для укрепления суверенитета». Автор указывает на то, что президента Токаева окружают «проамериканские националисты, которые нацелены на то, чтобы нарушить языковую связь между народами двух стран и дать больше шансов США влиять на внутриполитические процессы в стране. Именно поэтому активно провоцируются и скандалы в казахско-российских отношениях».

Кыргызстан

В материале «Ритм Евразии» – про установление госконтроля над золоторудным рудником Кумтор (Кумтор заставит Бишкек пересмотреть отношения с международными инвесторами, 02.09.2021). До недавнего времени золоторудное месторождение управлялось канадской компанией Centerra Gold Inc., у Кыргызстана было только 26% акций компании, пока президент Кыргызстана Садыр Жапаров и депутаты парламенты не ввели внешнее управление над компанией Kumtor Gold Company, занимающейся добычей золота на месторождении. С мая 2021 кыргызские власти последовательно проводят «атаку» на Kumtor Gold Company: взыскание 3 млрд долларов в пользу государств, затем 4,3 млрд долларов; закон о внешнем управлении был подписан президентом 14 мая. В ответ Centerra Gold Inc. подала ряд исков в том числе в американский суд. «Население в целом положительно восприняло новость о попытке установления госконтроля над Кумтором. Ранее в Кыргызстане уже проходили массовые митинги с требованием его национализации, нынешний президент, спикер парламента и глава ГКНБ были главными организаторами протестов против Centerra». Комментируя ситуацию, Кубат Рахимов, экономист, экс-советник премьер-министра Кыргызстана, видит решение во введении ренты: «Думаю, что мы в Кыргызстане уже вплотную созрели для реанимации рентных подходов, которые были и являются естественным следствием неравномерности доступа к природным ресурсам. Поэтому в нашем случае природная рента как таковая требует своего законодательного оформления и ее институционализации, дальнейших шагов для предотвращения потенциальных конфликтов с инвесторами и справедливого распределения полученного результата с учетом экологии и интересов местных сообществ (…) переговоры по размеру ренты мы целиком отдаем на откуп политикам, я считаю, что это не совсем правильный подход. К переговорам нужно подключать специализированные институты и независимых специалистов из разных областей, которые могут дать обоснованную цифру для платежей на основании будущего закона о природной ренте и соответствующих подзаконных актов». Эксперт также не исключает появление нового инвестора: «вопрос с появлением нового стратегического инвестора в рудник Кумтор, то есть третьего игрока, помимо правительства КР и Центерры голд, совершенно не исключен. На мой взгляд, возможно серьезное переформатирование во взаимоотношениях государства, старых и новых совладельцев Кумтора. Потому что Кыргызстан в долгосрочной перспективе не сможет обеспечить весь должный уровень инвестиций в само месторождение (…) скорее всего будет найдено некое нетривиальное решение, которое будет учитывать определенные геополитические аспекты. Скорее всего, это будет некий консорциум с новым составом международных акционеров. Возможно, с участием бизнеса из России и Китая. И вероятно, будет уменьшена доля инвесторов из условных англосаксонских стран».

Виктория Панфилова из «НГ» – про турецкие инвестиции в ответ на лояльность (Турция диктует свои условия Киргизии, 13.09.2021). «Турция намерена развивать в Киргизии горнодобывающую промышленность, энергетику, туризм, здравоохранение и образование, а также довести товарооборот между двумя странами до 1 млрд долл. Анкара в ответ ждет от Бишкека поддержки в борьбе с терроризмом, подразумевая давление на остающихся в республике «гюленистов» и выпускников турецких вузов и лицеев, которые интегрировались во власть и бизнес-структуры. Киргизии нужны деньги, поэтому она согласится с условиями Турции». Ближайшие планы были озвучены на Х межправительственной кыргызско-турецкой комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству и на бизнес-форуме, где участвовали председатель кабинета министров Кыргызстана Улукбек Марипов и вице-президент Турции Фуат Октай. Комментирует старший научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Поволжья Института востоковедения РАН Андрей Грозин: «Отношения между странами заметно улучшились после официального визита Садыра Жапарова в Турцию летом нынешнего года. Тогда были подписаны меморандумы, которые теперь хотят наполнить реальным содержанием. Не факт, что получится, поскольку все упирается в то, как киргизские власти продолжат борьбу с так называемыми гюленистами». Материал напоминает, что недавно турецкие спецслужбы похитили с территории Кыргызстана члена FETO с гражданством Турции и Кыргызской республики, директора образовательной сети «Сапат» Орхана Инанды, и потребовали у Жапарова признать FETO террористической организацией. Грозин считает: «Действия турецких спецслужб стали индикатором того, что Анкара не воспринимает суверенитет Киргизии. Власти Турции хотят, чтобы Жапаров продолжил оказывать давление на гюленистов, которые еще остались в образовательной сфере и сохраняют остаточные позиции. А также на выпускников турецких вузов и лицеев, которые заняли достаточно серьезные позиции в управлении государством и в бизнесе». В то же время, по мнению эксперта, «Бишкек не скрывает больших надежд на Анкару. Но самой Турции сегодня экономическое положение не позволяет выдавать серьезные кредиты или инвестировать в крупные проекты Киргизии, которых в республике не так много».

Туркменистан

Как сообщает Виктория Панфилова из «НГ», туркменские власти планируют «отгородиться от Афганистана бетонной стеной и сеточными заборами» (Туркменистан отгораживается бетонной стеной от Афганистана, 06.09.2021). Причины следующие: Ашхабад опасается потока беженцев и следует «рекомендациям президента РФ Владимира Путина странам Центральной Азии воздержаться от приема беженцев»; страна стремится развивать отношения с новым правительством Афганистана ради энергетических проектов; из-за эпидемиологической ситуации. По информации Интернет-издания «Хроники Туркменистана», изучаются несколько проектов по возведению заборов и стен на границе протяженностью 800 км. Сейчас перейти афгано-туркменскую границу довольно легко, чем пользуются этнические афганские туркмены и боевики радикальных группировок для переправки оружия из Афганистана. Ранее президент Туркменистана Гурбангулы Бердымухамедов в вопросе беженцев сослался на пандемию. «Однако истинная причина нежелания принимать беженцев лежит в иной плоскости. Власти Туркменистана опасаются, что этнические туркмены, живущие в Афганистане, заявят права на свои земли, которые их предки покинули в советское время». Эксперт по Центральной Азии и Среднему Востоку Александр Князев комментирует: «Именно на них находятся крупнейшие газовые месторождения, например «Галкыныш» в Марыйском велаяте. Настораживает то, что малоизвестные американские фонды обещали исследователям гранты для работы с архивами. Ученым предлагалось найти сведения о досоветских собственниках территорий среди туркменских родов, находящихся в эмиграции. Возможно, мы имеем дело с попыткой обеспечить дестабилизацию в Туркменистане некой документально-правовой базой и использовать все это для давления на Ашхабад». Тем временем, граница Туркменистана укрепляется спецподразделения МВД и МНБ (Министерства национальной безопасности), объявлен дополнительный призыв студентов и мобилизация резервистов до 30 лет.