Китай может сыграть решающую роль в определении лидера регионального сотрудничества в Центральной Азии. Но в вакцинной дипломатии, несмотря на помощь Китая с медицинскими поставками Центральной Азии, выигрывает Россия. В постковидном мире Москве, возможно, будет легче вести переговоры с Ташкентом и Душанбе о возможном присоединении к ЕАЭС. Эти и другие аспекты политики Китая и России в дайджесте от CAAN.
Предположение о том, что Китай сыграет решающую роль в определении лидера Центральной Азии, выдвигает статья Eurasianet «Узбекистан становится катализатором интеграции в Центральной Азии».
В Центральной Азии формируется новая динамика региональной интеграции.
Узбекистан бросает вызов позиции Казахстана как влиятельного игрока в регионе, и экономический выбор Китая вполне может стать решающим фактором в определении исхода соперничества за лидерство.
На первый взгляд этот сдвиг кажется нелогичным, учитывая, что экономика Казахстана в настоящее время производит в три раза больше ВВП, по сравнению с Узбекистаном. Казахстан также обладает лучшей коннективностью с международными рынками. Прочные дипломатические отношения Нур-Султана с Китаем и Россией, по-видимому, должны гарантировать, что Казахстан останется основным двигателем региональной интеграции. Тем не менее, реальность такова, что путь к стабильности и процветанию в Центральной Азии все больше пролегает через Ташкент.
Динамика изменений вызвана трезвой переоценкой Китаем своей инициативы «Пояс и путь», амбициозного плана по изменению контуров мировой торговли. Пекин уже изменил стратегию «Пояса и пути», чтобы больше сосредоточиться на обеспечении безопасности торговых связей в Азии, при этом уменьшая акцент на строительстве амбициозных трансконтинентальных торговых коридоров. С этой целью Китай ищет благоприятные направления для прямых иностранных инвесторов, ищущих возможности совместного производства с более низкими расходами на заработные платы.
Ключевым преимуществом Узбекистана в этом изменившемся контексте является человеческий капитал: с населением в 33,5 миллиона человек Узбекистан является самой густонаселенной страной в малонаселенном регионе на западном фланге Китая. Общий коэффициент рождаемости (ОКР) в Узбекистане был одним из самых высоких в Советском Союзе и оставался выше уровня воспроизводства в течение бурных 1990-х годов. В результате в Узбекистане ежегодно появляется большая когорта молодых людей.
В настоящее время китайских инвесторов привлекает более низкая заработная плата в производственном секторе Узбекистана, по сравнению с заработной платой в Китае.
Второе измерение меняющейся динамики интеграции – экономическая гибкость. В нынешнем экономическом климате Узбекистан имеет гораздо более выгодные позиции для партнерства с китайскими производственными фирмами, чем Казахстан.
Узбекистан, возможно, больше всех других государств в регионе заинтересован в обеспечении процветания за пределами своих границ, как для развития торговых рынков, так и для совместной инфраструктуры.
Еще один важный элемент изменяющейся региональной динамики, хотя и труднее поддающийся количественной оценке, – это управление государством. После отставки президента Нурсултана Назарбаева почти два года назад Казахстан занял несколько менее агрессивную позицию лидера. В последнее время власти, похоже, преуменьшают важность региональных экономических связей в пользу развития двусторонних отношений с Россией и Китаем, используя выгодную позицию Казахстана в отношении трансконтинентальных грузовых коридоров. При этом Нур-Султан упускает из виду тот факт, что более тесное региональное экономическое сотрудничество является предпосылкой для привлечения более высоких уровней иностранных инвестиций.
Бросая вызов главенству Казахстана, официальные лица в Ташкенте получают выгоду от узбекской диаспоры, включая кластеры экономических мигрантов в Казахстане и России, анклавы по всей Центральной Азии и почти 2 миллиона этнических узбеков в Афганистане. Это рассредоточенное узбекское население создает уникальный вектор евразийской интеграции. Мирзиёев сейчас многозначительно называет Афганистан «неотъемлемой частью Центральной Азии».
Двигаясь вперед, Ташкент должен будет осторожно разыграть свои карты, чтобы сохранить поступательный импульс, особенно когда речь идет о дорогих инвестициях в транспорт и инфраструктуру.
Главным транспортным приоритетом Узбекистана является давно остановившееся железнодорожное сообщение из Ферганской долины через Кыргызстан в китайскую провинцию Синьцзян. Более долгосрочная цель – соединить свою производственную базу с южным портом – Гвадаром в Пакистане или Чабахаром в Иране через железнодорожный коридор через Афганистан. Последний проект также принесет пользу экспортной конкурентоспособности Казахстана.
В настоящее время высокие региональные транспортные расходы наряду с неэффективностью границ сводят на нет любые потенциальные сравнительные преимущества Узбекистана при экспорте своих товаров. Ташкент должен не только решить свои проблемы с коннективностью, он должен делать это таким образом, чтобы это было оправдано с финансовой точки зрения и способствовало как можно более широкому развитию региональной торговли.
В конечном счете, инвестиционный выбор Китая может стать решающим фактором. Пекин, несомненно, замечает потенциальные выгоды от дешевой рабочей силы Узбекистана, динамизм экономики и потенциал регионального политического лидерства. Другой вопрос, будут ли китайские лидеры уделять приоритетное внимание инвестициям в транзитные маршруты, которые выгодны Узбекистану.
«Запад должен обратить внимание на Россию и китайскую дипломатию вакцин», – пишет Financial Times, указывая, что Пекин и Москва используют вакцины, чтобы привлечь к себе бедные страны, но ЕС и США этого почти не замечают.
С начала пандемии Китай и Россия использовали медицину для достижения внешнеполитических выгод. Прошлой весной обе страны отправили маски и защитное снаряжение в сильно пострадавшие страны. Теперь они обещают свои вакцины – с некоторым успехом. В то время как более богатые страны получают вакцины от западных компаний, страны с низким и средним уровнем дохода от Бразилии и Нигерии до Алжира и Египта обращаются за ними к Москве и Пекину. Китайские вакцины находят покупателей в Латинской Америке и на Ближнем Востоке. Вакцины государственной компании Sinopharm распространяются в Объединенных Арабских Эмиратах и на Балканах. Sinovac получил заказы из Турции и Бразилии, в то время как однократная вакцина CanSino проходит третью фазу испытаний в странах, включая Пакистан и Мексику. За этим стоит весь государственный аппарат Китая. Пекин, у которого есть контракты на поставку с двумя десятками стран, начал действовать по каналам сотрудничества в рамках своей инициативы «Пояс и путь». «Здоровье было одной из многих подтем BRI. В условиях пандемии она стала основным направлением деятельности», – считает Мориц Рудольф из Немецкого института международных отношений и безопасности.
Россия, тем временем, утверждает, что получила заказы на 1,2 миллиарда доз вакцины Sputnik V. Она получила разрешение на использование в чрезвычайных ситуациях в таких странах, как Аргентина, Мексика и Беларусь. Во вторник Иран начал массовую вакцинацию Sputnik V – дозу получил даже сын министра здравоохранения Ирана.
Но если Sputnik V получил какое-то научное признание, то эффективность китайских вакцин малоизвестна. Расширение производства также будет ключевым моментом в коммерческом развертывании, тем более что России и Китаю также необходимо будет провести иммунизацию своего населения. Вакцинная дипломатия сталкивается с некоторым сопротивлением. Тайвань запретил импорт из Китая, в то время как Украина отказывается от Sputnik V. Индия, крупный центр производства фармацевтической продукции, пытается противостоять усилиям Китая, отправляя бесплатные уколы AstraZeneca/Oxford своим соседям. Запад почти не замечает войну с вакцинами у себя под носом.
Многие СМИ пишут о конкуренции Китая и России в сфере производства вакцин для огромного рынка развивающихся стран. Как указывает Guardian, оформившая карту-инфографику о мировых поставках российской и китайской вакцин, помощь Пекина и Москвы с поставками спасающей жизни вакцины стоит приветствовать.
Но, как полагают аналитики, за эту помощь, вероятно, придется чем-то заплатить, хотя и не сразу. “Очевидно, что Россия и Китай не приходят в развивающиеся страны, говоря, что им нужно чем-то за это заплатить. Но в долгосрочной перспективе это будет приносить дивиденды. И российское и китайское руководство понимают, что пандемия будет с нами еще долго».
«Россия действительно опережает Китай в дипломатии вакцин в Центральной Азии», – пишет Пол Бартлетт для Nikkei Asia. Sputnik V набирает обороты, поскольку работать с Пекином становится трудно с политической точки зрения.
В то время как Казахстан запускает свою программу вакцинации от коронавируса с помощью российской вакцины Sputnik V, а Туркменистан готовится начать аналогичную кампанию, Россия опережает Китай в Центральной Азии с помощью вакцинной дипломатии.
Спутник V, который во вторник был провозглашен медицинским журналом Lancet как «безопасный и эффективный», получил наибольшее распространение в регионе: его поставки уже осуществлены в Казахстан и Туркменистан. Узбекистан, в котором проводятся испытания китайского варианта, является единственной страной в этом регионе, которая осуществляет крупномасштабное сотрудничество с Пекином в области вакцин.
Во время пандемии Пекин использовал свою мягкую силу, доставив столь необходимые медицинские товары и другую помощь странам Центральной Азии, где он приобретает все большее влияние как инвестор и торговый партнер. Однако Россия традиционно рассматривает этот регион как свой задний двор и опережает Пекин в области вакцинации.
Казахстан стал первой страной в Центральной Азии, которая в минувший понедельник начала массовую вакцинацию с использованием материалов Sputnik V, импортированных из России. Казахстан также будет производить вакцину на фармацевтическом заводе в городе Караганда.
Бен Годвин, руководитель аналитического отдела PRISM Political Risk Management, не удивлен, что Казахстан сделал выбор в пользу российских инъекций.
«Что касается Казахстана, Россия остается его главным политическим союзником и, вероятно, здесь почувствовали себя обязанными принять вакцину Sputnik на раннем этапе», – сказал он Nikkei Asia.
Еще один фактор в пользу российской вакцины – недоверие казахстанской общественности к Китаю. В последние годы прошли протесты против предполагаемого китайского экспансионизма и растущего влияния Пекина в стране. Так что использование вакцины китайского производства, скорее всего, будет встречено враждебно.
Что будет с главным геополитическим проектом России – ЕАЭС? Ойбек Мадиев в своей публикации «Евразийский экономический союз: прокладывая дорогу из Центральной Азии в Россию?» рассматривает условия для укрепления ЕАЭС в контексте его возможного расширения за счет Узбекистана и Таджикистана, чьи трудовые мигранты значительно зависимы от России.
Евразийский экономический союз устранил препятствия для трудовой миграции между государствами-членами, однако и Таджикистан, и Узбекистан – страны происхождения многих трудовых мигрантов в России – находятся за пределами блока. Чтобы заманить эти две страны в Евразийский экономический союз, российское правительство неоднократно подчеркивало возможность ослабления ограничений на перемещение рабочей силы и обещало сделать рынок труда более открытым. Однако лидер Таджикистана Эмомали Рахмон неоднократно заявлял о важности суверенитета и выражал озабоченность по поводу потенциальной зависимости от России, если его страна присоединится к союзу. Его позиция напоминает изоляционистскую внешнюю политику Узбекистана при Исламе Каримове, автократе, правившем до своей смерти в 2016 году.
После смерти Каримова Россия подталкивает Узбекистан, который, несомненно, является самой густонаселенной страной в Центральной Азии, к членству в ЕАЭС. Похоже, что Узбекистан в ближайшее время готов вступить в Евразийский экономический союз. В обращении к нации в январе 2020 года Мирзиёев сказал, что правительство рассчитывает на сотрудничество с блоком. Он также подчеркнул, что, помимо инвестиций и более широких экономических выгод, «интеграция означает лучшие условия для наших мигрантов в России и Казахстане». В декабре статус наблюдателя был официально предоставлен Узбекистану наравне с Молдовой и Кубой. Если Узбекистан действительно станет полноправным членом ЕАЭС, Таджикистану может быть предложено последовать его примеру, чтобы избежать маргинализации в регионе. Душанбе могут заинтересовать возможности уменьшить свою долговую зависимость от Китая, его основного кредитора.
Миграция была важным компонентом постсоветской политики России в отношении Центральной Азии. После вспышки COVID-19 жизни нескольких миллионов мигрантов оказались в подвешенном состоянии. Миллионы остались без работы, без защиты и в затруднительном положении, что имело серьезные последствия для экономик стран происхождения.
Особенно сильно пострадал Таджикистан; денежные переводы во втором квартале 2020 года были на 41 процент меньше, чем за тот же период 2019 года. В будущем Таджикистан столкнется с рядом экономических структурных проблем. Согласно прогнозу Всемирного банка, его экономике грозит рост цен на продовольствие и падение темпов роста и денежных переводов.
Эти условия могут сделать Евразийский экономический союз более привлекательным для Таджикистана и Узбекистана. Россия пытается присоединить все страны Центральной Азии к блоку, используя различные экономические и геополитические инструменты, особенно в проектах безопасности и экономической интеграции. В долгосрочной перспективе Евразийский экономический союз, вероятно, будет расширяться и укрепляться в ближайшие годы из-за нелиберального характера политической и экономической системы Центральной Азии, высокой зависимости стран от денежных переводов и целенаправленного давления со стороны России.
