В июле 2020 года под эгидой Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС) вышел отчет, написанный по горячим следам социологического опроса, посвященного положению мигрантов в России во время пандемии коронавируса (COVID-19). Хотя положение мигрантов в России, по многим сообщениям, серьезно ухудшилось (многие застрявшие мигранты до сих пор не могут вернуться на родину), социологическая картина говорит о солидарности мигрантов и о их “более высоком доверии к государству”. Евгений Варшавер, один из авторов отчета, ответил на вопросы CAAN о положении мигрантов на рынке труда России, их адаптивных стратегиях и моделях поведения во время пандемии.
Расскажите, пожалуйста, коротко о методологии опроса и дизайне исследования. Были ли сложности с проведением опроса мигрантов из-за эпидемии? Насколько показательна выборка, с учетом поменявшихся условий (то есть, возможно ли, что многие выехали и остался определенный слой мигрантов?)
Это исследование было осуществлено посредством таргетинга в социальных сетях. Значительная часть как местных, так и мигрантов имеет смартфоны, и это, в целом, обеспечивает исследовательский доступ к генеральной совокупности. Более того – мы опрашиваем через разные соцсети. Исследование было проведено методом анкетирования, сбор данных осуществлялся в интернете посредством рекламного таргетинга в социальных сетях Вконтакте и Instagram.
Эта технология обладает наибольшим потенциалом для изучения мигрантов в свете того, что, в сравнении с традиционными исследованиями, осуществляемыми методом формализованного интервью лицом-к-лицу, она существенно нивелирует смещения по территориальному признаку – и позволяет за сравнительно небольшие деньги, во-первых, осуществить всероссийское исследование, во-вторых, получить доступ к респондентам, работающим и проживающим на закрытых объектах (например, стройках).
В качестве участников опроса привлекались мигранты из Узбекистана и Кыргызстана, а также – для сопоставления – местные. В силу ограниченности ресурса было решено сфокусироваться на мигрантах из Средней Азии и остановиться на двух странах происхождения мигрантов, при этом Узбекистан был выбран как страна, откуда всякий момент времени мигрантов в России больше всего, Кыргызстан – как страна, отличающаяся от Узбекистана тем, что с 2015 года входит в ЕАЭС. Опрос проводился как по всей России, так и по Москве. Анкетирование было проведено на трех языках: русском, кыргызском и узбекском (кириллический алфавит). Оно проходило с 23 апреля по 19 мая 2020 года. Начали опрос 5324 респондента, в финальный анализ вошли 2074 анкеты.
В финальный анализ были включены анкеты респондентов, ответивших на вопрос про гражданство, так как данный вопрос был размещен ближе к концу анкеты, было принято решение отбирать анкеты не только тех, кто завершил опрос. Таким образом было проанализировано 977 анкет местных респондентов, 587 – кыргызстанских мигрантов и 510 – узбекистанских мигрантов.
Как изменилось положение мигрантов на рынке труда России за время пандемии? Какие адаптационные стратегии они применили – кто решил остаться, кто уехать, кто поменять профиль? Насколько они оказались гибкими?
Положение мигрантов на рынке труда – оказалось незавидным. Многие потеряли работу, были отправлены в неоплачиваемый отпуск или – потеряли в зарплате. При этом уехать смогли совсем немногие. Думаю, больше 90%, а может быть и 95% – остались в России. Это была своего рода ловушка.
Если взять данные по России, в целом, мигранты значительно чаще теряли работу (40% потерявших работу среди мигрантов против 23% среди местных), а также уходили в неоплачиваемый отпуск (35% против 25%). Суммарно, таким образом, среди мигрантов тех, кто по факту не работал и не получал зарплату в ходе карантина – 75%. Среди местных – больше тех, кто ушел в отпуск с сохранением заработной платы или перешел на удаленную работу (23% против 12%), а также тех, с кем ничего из перечисленного в вопросе не произошло (31% против 23%).
Анализ смещений демонстрирует, что чем моложе как мигранты, так и местные, тем выше вероятность потери работы, и можно в целом говорить, что, хотя по генеральной совокупности эти цифры, предположительно, несколько менее печальны, разрыв между мигрантами и немигрантами в ней сохраняется.
Именно солидарность стала основной коллективной стратегией во время пандемии, и ее масштабы носят беспрецедентный характер.
Что в этой ситуации стали делать мигранты? Помогать друг другу. Именно солидарность стала основной коллективной стратегией во время пандемии, и ее масштабы носят беспрецедентный характер. Механизмы помощи, однако, остаются неисследованными и ждут социолога, который займется тем, как именно мигранты спасались в КОВИД.
Какой запас времени имеется у мигрантов, в течение которого они смогут продержаться в России? Есть ли отличия в восприятии коронавируса, его природы возникновения и оценки степени опасности заболевания среди местных и мигрантов?
Карантин длился около 3 месяцев, и по России суммарно только у 10% мигрантов накоплений хватило бы на больший срок, в то время как среди местных эта доля составила 22%. По Москве разрыв еще больше, и это же соотношение составляет 13% имеющих накопления на срок больше трех месяцев среди мигрантов против 34% среди местных. Более того, если отсчитать долю мигрантов, имеющих накопления на срок больше трех месяцев, от числа тех, чей доход исчез – она составит всего 2%, а это значит, что ожидаемо у тех, кто больше потерял, меньше и подушка безопасности, и к концу карантина она совершенно точно исчерпалась.
Одновременно мигранты оказались более дисциплинированы в том, что касается отношения к коронавирусу – чаще вызывали врача, а также просто так не выходили на улицу. Это можно связать и с общей их уязвимостью, и с тем, что за административное правонарушение в России иностранцев депортируют, а значит надо пытаться не нарушать.
К каким результатам Вы пришли, касательно позиций респондентов на предмет экономического оптимизма, помощи другим и доверия государству во время пандемии?
Мигранты больше, чем немигранты верят и в себя, и в государство.
Экономический оптимизм исследовался через согласие или несогласие с высказыванием «Что бы ни произошло, я всегда найду как заработать на жизнь». По России мигранты, в целом, демонстрируют больший оптимизм такого порядка, чем местные, хотя разница – 1,64 против 1,4 – в целом, невелика.
Больше доверяют мигранты российскому государству и в том, что касается его способности справиться с коронавирусом. Респондентам было предложено согласиться или не согласиться с высказыванием «Высшее руководство России делает все необходимое для предотвращения распространения коронавируса». Если местные склонны, в целом, с ним не соглашаться (1,2 по России и 1,26 по Москве), мигранты – в большей степени считают, что российское государство успешно борется с коронавирусом (1,79 по России и 1,83 по Москве).
Вообще, как говорят исследования мигрантов во время катастроф, именно доверие к государству и солидарность в синтезе дают наилучшую стратегию, которая позволяет пережить тяжелое время. В этом смысле – мигранты в России, вряд ли полностью осознанно, действовали очень правильно.
Подтвердил ли Ваш опрос экспертные опасения о том, что мигранты являются более уязвимыми в части заражения коронавирусом и одновременно представляют собой эпидемическую угрозу в связи с тем, что живут плотнее, чем местные? В какой степени мигранты соблюдали меры самоизоляции? В какой степени респонденты в ситуации пандемии – обращаются к врачу?
Да, мигранты действительно находятся в более уязвимом положении – живут в два раза более скученно.
Чаще всего и в России, и в Москве как местные, так и мигранты живут в отдельных квартирах, существенные же различия между этими группами проявляются в долях живущих, с одной стороны, в домах, с другой – в комнатах в общежитиях, в том числе и неформальных, организованных в обычных квартирах. В России, в целом, местные живут в домах в 26% случаев, а в комнатах – в 5%, мигранты же, наоборот – живут в домах в 7% случаев, а в комнатах – в 27% случаев.
Есть различия и между мигрантскими группами – в квартирах чаще живут кыргызстанцы, а в комнатах и бытовках – узбекистанцы, и, в целом, можно предположить, что из трех исследуемых групп в лучших условиях живут местные, затем – мигранты из Кыргызстана, затем – мигранты из Узбекистана. Важно, однако, отметить, что использованный вопрос не позволяет до конца различить ситуации, когда родственники и друзья снимают квартиру в складчину и когда квартира представляет собой общежитие, где сдаются койкоместа.
В какой степени мигранты соблюдали меры самоизоляции? В рамках опроса было замерено то, насколько респонденты выходили из дома в рекреакционных целях, среди которых – неформальные встречи с друзьями, прогулки на свежем воздухе и занятия спортом.
В России порядка трети респондентов – как местных, так и мигрантов – ни разу не выходили встретиться с друзьями, заняться спортом или прогуляться на свежем воздухе, и в этом отношении не было зафиксировано разницы ни между местными и мигрантами, ни между двумя мигрантскими группами. Требования регионов в отношении этого довольно сильно различались – где-то это было запрещено в рамках карантинных мер, где-то нет, в связи с этим такие различия имеет смысл изучать на уровне отдельных регионов. В Москве во время опроса был официальный карантин, такие перемещения были запрещены, и, согласно данным, с рекреационными целями респонденты выходили там на улицу реже.
Более того, мигранты делали это еще реже, чем местные. 48% мигрантов не выходили на улицу против 42% среди местных.
Согласно опросу, однако, представление о том, что мигранты избегают систему здравоохранения – не соответствует действительности. При моделировании ситуации наличия заболевания с подозрением на коронавирус в прошлом мигранты значительно чаще местных говорили, что точно вызовут врача или скорую. Для России эти значения составили 55% против 26%, а для Москвы – 58% против 26%. Статистически значимых различий между группами мигрантов зафиксировано не было. При моделировании ситуации в настоящем выросла доля тех, кто точно обратится к врачу как среди местных, так и среди мигрантов, однако разрыв между ними, хотя и уменьшился – остался достаточно большим. По России мигранты точно обратились бы к врачу в 75% случаев, а местные – только в 55%, в то время как по Москве это соотношение 80% к 63%.
Мигранты редко работают на работах, которые были переведены на дистанционные рельсы, но – да, именно дисциплинированность и внимательное отношение позволили такому положению вещей не результироваться во вспышки пандемии.
К каким неожиданным выводам пришли авторы в ходе завершения опроса?
В мае была опубликована статистика МВД по преступлениям. По сравнению с апрелем 2019 года, в апреле 2020 года общее количество преступлений снизилось на 7%, при этом количество преступлений, которые совершили иностранцы, снизилось на 10%.
Как в целом по населению, так и по иностранцам, кроме того, снизилась доля таких преступлений как разбои, грабежи и кражи. Среди иностранцев больше, чем в целом снизилось количество грабежей (на 12% в целом и на 29% среди иностранцев) и меньше, чем в целом – снизилось количество краж (на 11% и на 6% соответственно). Наиболее вероятно, что преступность снизилась в связи с общим снижением количества социальных взаимодействий во время карантина, однако показательно, что преступлений, совершаемых мигрантами, в том числе имущественных, стало непропорционально меньше. Это позволяет с уверенностью говорить о том, что мигранты в качестве реакции на потерю дохода, вопреки некоторым экспертным прогнозам, не стали грабить и воровать.
Таким образом, мигранты в ответ на потерю средств к существованию, не обратились к криминальным стратегиям, равно как не стали и «резервуаром» заболевания, при том, что как первое, так и второе – предсказывалось экспертами.
Какие рекомендации для политического истеблишмента России были сделаны в отношении мигрантов по итогам опроса?
Полезно было бы отменить привязку патентов для работы к региону и конкретной специальности, а кроме того стоило бы взять на себя ответственность за тех людей, которые остались в стране на время карантина не по своей воле. Я даже думаю, что есть смысл подумать о такой категории международного законодательства – пандемическое гражданство. Когда объявляется пандемия и люди лишаются возможности перемещения между странами, страны, на территории которых они оказались, должны временно обеспечить едой и крышей над головой тех из них, кто нуждается в этом.
Важно также иметь программу действий на случай второй волны коронавируса. В этой ситуации России важно было бы, во-первых, интенсифицировать контакты со среднеазиатскими государствами для организации массовых трансферов мигрантов, потерявших работу, во-вторых, со своей стороны – организовать помощь нуждающимся мигрантам, закрыв их базовые потребности – в жилье и еде. Эта помощь, впрочем, как представляется, не должна оказываться эксклюзивно мигрантам, напротив – ее объектом должны стать все нуждающиеся.
