Maya K. Peterson, Pipe Dreams: Water and Empire in Central Asia’s Aral Sea Basin (Cambridge University Press, 2019)
Книга доцента Калифорнийского университета в Санта-Крус Майи Петерсон Pipe Dreams: Water and Empire in Central Asia’s Aral Sea Basin (Несбыточные мечты: Вода и империя в бассейне Аральского моря в Центральной Азии) была издана издательством Кембриджского университета в 2019 году. В ней рассказывается о несбыточных мечтах о мелиорации, которые в конце XIX и начале XX вв. будоражили умы инженеров, ученых, политиков и предпринимателей, веривших, что современные технологии превратят пустыни в плодородные сельскохозяйственные угодья. В конечном итоге, эти мечты привели к иссушению Аральского моря. И хотя трансформация ландшафта Центральной Азии с помощью гидроэнергетических проектов, реализованных во время Российский империи и в советский период, принесла в пустыни современность, прогресс и процветание, она напоминала колониальный эксперимент. В своей книге Майя Петерсон рассматривает историю мелиорации при обоих режимах, стремившихся через освоение пустынь укрепить свою власть в Центральной Азии. Таким образом, она представляет свежий взгляд на историю российского завоевания и управления в Центральной Азии.
Подробнее о своей книге Майя Петерсон рассказывает в подкасте New Books Network, содержание которого мы суммировали и перевели.
Майя Петерсон преподает историю в Калифорнийском университете в Санта-Круз. Ее научный интерес связан с историей России и Центральной Азии, а также с историей окружающей среды, научных технологий и медицины. Трагедия Аральского моря, которое когда-то считалось четвертым по площади озером мира, особенно заинтересовала Петерсон. Исчезновение моря вызвано реализацией проектов по отводу рек, в результате которых забранную воду перехватывали и использовали для нужд ГЭС и водохранилищ, а также орошения хлопковых полей. В результате Амударья и Сырдарья – две основные реки Центральной Азии – которые до 1980-х впадали в Аральское море, перестали до него доходить и море обмелело.
В своей работе Петерсон использовала материалы, к которым она получила доступ в государственных архивах Москвы и Центральной Азии. К примеру, в архиве г. Вахша она смогла ознакомиться с местной советской газетой, в которой без прикрас рассказывалось о жизни дехкан, фермеров и простых рабочих строительного объекта.
В книге Петерсон делает упор на истории, предшествующей исчезновению Аральского моря. Так, например, она указывает на то, что саму историю исчезновения Аральского моря необходимо рассматривать не с 1960-х, когда началось изменение русел Амударьи и Сырдарьи, а с 1860-х, когда началось завоевание Центральной Азии, образование Русского Туркестана, а позднее и Советской Центральной Азии. Отсюда Петерсон и ведет хронологию событий, предшествующих обмелению Аральского моря.
Автор приводит в примеры истории, которые собрала в государственных архивах: она рассказывает о князе Николае Константиновиче Романове, который долгое время жил в Ташкенте и который посвятил большую часть своей жизни проекту по ирригации засушливых земель Центральной Азии (глава 2); о реке Чу (Чуйская долина расположена на границе между Казахстаном и Кыргызстаном), Семиречье и о масштабном ирригационном проекте, который должен был превратить регион в житницу Русского Туркестана, России и Центральной Азии и решить проблему голодания фермеров, которые выращивали хлопок вместо продуктов питания, но из-за Первой мировой войны и последовавших революций и гражданской войны проект продолжился только в 1930-х годах, когда стали сахарную свеклу, а не пшеницу или зерно (глава 4); автор повествует о строительстве Вахшской ГЭС на юге Таджикистана и о выращивании ценных египетских сортов хлопка, что по замыслу Советов должно было послужить примером соседнему Афганистану и наставить его на путь строительства социализма (глава 6). В остальных главах Петерсон делает упор на историю региона: она рассказывает о завоевании Центральной Азии и ее превращении в колонию Российской империи; о новых методах управления водными ресурсами и их использования; о новых методах государственного управления и перехода к советскому стилю управления; о модернизации и трансформации Центральной Азии, корни которых, по мнению Петерсон, были заложены в более ранних мечтах о трансформации региона. В эпилоге автор рассказывает о 1960-х годах и об исчезновении Аральского моря, а также о Центральной Азии нашего времени.
По мнению Петерсон, у русских, как и у европейцев и американцев, было теологическое представление о прогрессе XIX века: первобытные народы, к которым относились охотники-собиратели и скотоводы-кочевники, должны заниматься сельским хозяйством и вести оседлый образ жизни, что приведет к эпохе современного индустриального общества. Поэтому русским казалось, что тюркоязычным полукочевым и полуоседлым народам Центральной Азии, некоторые из которых действительно занимались сельским хозяйством, была необходима цивилизация, которая также могла облегчить контроль над регионом и сбор налогов. Таким образом, русские старались убедить народы Центральной Азии в том, что им было необходимо сельское хозяйство даже в тех частях региона, где заниматься им было почти невозможно. Орошаемое земледелие стало мантрой как единственный способ создать оседлое общество.
В основном, в Центральной Азии выращивали сельскохозяйственные культуры, которые могли адаптироваться к засухе, и даже при этом существовали определенные ограничения по их выращиванию. В зависимости от типа самой культуры и области региона, пригодной для ее посева, разрабатывалась система орошения, которая гарантировала, что каждая культура в нужное время получит отведенное ей количество воды. Поэтому невозможно было выращивать какую-то стороннюю культуру, которой бы потребовалась дополнительная вода, так как все имевшиеся водные ресурсы были уже распределены под нужды определенных культур.
Реки Центральной Азии также представляли для России определенный интерес. Несмотря на то, что они были илистыми и мелководными, Россия рассматривала их в качестве потенциальных торговых артерий, с помощью которых можно было бы вести торговые отношения с югом. Поэтому в XX веке было решено связать течение Амударьи с Каспийским морем и построить Каракумский канал. Из-за того, что проходящий через пустыню канал не был облицован, большая часть воды расходуется впустую: она либо испаряется в пустыне Туркменистана, либо впитывается в песок. Таким образом, неудача с использованием рек в качестве торговых путей привела к тому, что вместо них стали использовать железную дорогу, а каналы пустили для полива пустоши.
Россия надеялась укрепить свое положение в Центральной Азии с помощью возрождения пустошей. Однако, задуманное ею оказалось тяжелым предприятием, так как ее инженеры привыкли к работе в тех местах, где воды с самого начала было вдоволь (например, Санкт-Петербург). Было сложно провести воду туда, где она изначально отсутствовала. К примеру, возрождение Голодной степи оказалось провальным мероприятием, потому что в силу своей засоленности и многочисленных участков солончаков земля практически была непригодна для жизни. Соль отталкивала воду, и на поверхности земли образовывалась корка, означавшая, что земля была непригодна для посевов. Однако, Россия снова и снова пыталась возродить Голодную степь и было непонятно, почему она продолжала это делать.
Подобные попытки трансформации пустынных земель в оазисы происходили и в других уголках мира (Америка, Австралия, Франция, Северная Африка): многие инженеры ошибочно полагали, что обладали универсальными знаниями по орошению пустынь, которые можно было одинаково применять на любой почве. Многие из них не изучали опыт коренных жителей, которые обладали, возможно, подлинными знаниями по управлению водными ресурсами в своей местности. Но западные инженеры были озадачены проблемой масштабирования и стремились к созданию ирригационной системы, которую можно было бы использовать на огромных участках.
Как раз перед революцией 1917 года в Центральной Азии произошло массовое восстание, и часть кочевых народов пересекла границу с Китаем в начале 1920-х годов. Люди разрушали каналы и отказывались сажать хлопок, а большевики, в свою очередь, старались их вернуть и наладить производство хлопка, ведь мировой рынок хлопка рос огромными темпами и многие страны стремились конкурировать с Америкой, лидером рынка. Советы естественно стремились освободиться от зависимости от такой капиталистической страны, как США.
В 20-х годах огромная часть ирригационных проектов зависела от сторонней рабочей силы: рабочие из Афганистана и Китая приезжали на сезонную работу, а затем возвращались домой. В 1930-х годах Центральная Азия стала более изолированной от соседних стран, но в качестве рабочей силы использовался труд вынужденных переселенцев из Украины и других республик, которых насильно отправляли в Центральную Азию в 1930-х.
Таким образом, главной проблемой Советов в Центральной Азии стала проблема устойчивости ирригационных проектов на большой территории, когда положительный опыт, используемый на маленьких участках, не работал на больших. И по сей день мы сталкиваемся с нечто подобным, в том числе, и в США, так как полагаем, что технологии могут облегчить и улучшить нашу жизнь. Но когда подобные проекты теряют свою устойчивость, нам приходится устранять неполадки с привлечением все большего количества технологий. Петерсон считает, что проблема управления водными ресурсами в больших масштабах (даже с применением необходимых технологий) не сможет решить такие фундаментальные проблемы, как расход воды и зависимость от количества осадков в горах.
Майя Петерсон заканчивала писать свою книгу в Калифорнии, которая похожа на Центральную Азию тем, что основные запасы пресной воды «заперты» в ледниках высоко в горах и фермерам приходится ждать весеннего таяния снега. Поэтому в Калифорнии были построены каналы и водные резервуары, но это не устранило проблему засухи и доступа к чистой питьевой воде. Хотя Аральская катастрофа является крупнейшей в своих масштабах, водные проблемы продолжают обостряться по всему миру и единого решения их не существует. Отсюда использование идиомы в названии книги – pipe dreams: несбыточные мечты.
