Среди соседей Китая страны Центральной Азии и Монголия пока остаются единственным центральным пятном на мировой карте заражения коронавирусом, хотя практически все окружающие страны о нем сообщили. По мнению многих эпидемиологов, данный вирус сложно сдержать – он чрезвычайно заразен. И в то время как темпы роста новых зараженных вирусом в Китае снижаются, в ряде стран мира они, напротив, возросли. В том числе большое число зараженных коронавирусом было зарегистрировано в Иране, Южной Корее и Италии, где закрываются школы, университеты, кинотеатры. В Японии премьер Абэ требует закрытия всех школ со 2-го марта.
Поэтому физического появления вируса в центральноазиатском регионе, наверное, стоит ожидать, и можно только надеяться, что власти стран региона смогут справиться с удержанием эпидемии и излечением заразившихся. Но экономическое влияние коронавируса на Центральную Азию может быть еще более длительным и значимым.
Физическое наступление вируса
Почему в Центральной Азии не сообщают о случаях выявления зараженных новым типом вируса? Возможно, это особенности функционирования органов здравоохранения или ненадежная статистика выявления. Хотя если посмотреть на карту, то можно увидеть, что Синьцзян и центральный Китай, которые имеют больше всего контактов именно с Центральной Азией, меньше подвержены вирусу. В СУАР зарегистрировано на 27 февраля 76 случаев заражения вирусом. Центр эпидемии Ухань немного далек от Центральной Азии географически и в плане деловых контактов. Здесь сосредоточены автомобилестроительные мощности и основные деловые контакты ведутся с Европой и азиатскими странами. Как указывает для CAAN Антон Бугаенко, главный эксперт программы китайских и азиатских исследований ИМЭП (Казахстан), провинция Хубэй, где до сих пор действует полный карантин, является значимым транспортным узлом и производственным центром. Здесь располагаются более ста заводов по производству автокомпонентов, в том числе компаний Robert Bosch, Valeo и ZF Friedrichshafen.
В Центральной Азии, возможно, позитивную роль сыграла авторитарная природа власти – правительства оперативно эвакуировали своих граждан из Китая, поставили всех приезжих под карантин, применяя иногда жесткий силовой ресурс, не церемонясь с жалобами попадающих под карантин. В Кыргызстане под наблюдением врачей находится 141 человек; здесь был зарегистрирован один возможный случай заражения приехавшего человека из Уханя, но позже выяснилось, что он здоров. В Казахстане были помещены под карантин некоторые пассажиры рейса, вернувшегося из Китая. Власти Таджикистана запретили полеты в Иран, хотя учитывая тесные контакты с Ираном, масштабы инфекции в ИРИ и слабый медицинский потенциал в Таджикистан, в этой стране появление вируса наиболее вероятно. 27 февраля власти Узбекистана изолировали в аэропорту всех пассажиров, прибывших из Сеула.
Снижение мобильности граждан Центральной Азии в Восточной Азии и Иране могло бы стать обнадеживающим фактором, объясняющим отсутствие случаев заболевания в этих странах. Но тревожно то, что гораздо больше поездок жители стран ЦА совершают в Россию и Европу, что также увеличивает риск заражения новым вирусом.
Экономическое влияние
Большое беспокойство вызывает влияние вируса на мировую экономику – мировые финансовые рынки очевидно отражают это волнение последовательным снижением уже неделю. Закрытие физических границ, приостановление мобильности населения и снижение как потребления, так и производства – это в первую очередь гарантированно означает снижение темпов мировой торговли, фактора той самой глобализации, которая когда-то смогла обеспечить целый ряд позитивных явлений для мирового населения, включая доступ к разнообразным товарам по приемлемой цене. Как пишет Джеффри Франкель из Гарвардского университета, “вспышка вируса вкупе с торговой политикой президента США Дональда Трампа может ознаменовать конец эпохи, когда неуклонно растущая международная торговля поддерживала глобальный мир и процветание”. Угроза мировому росту сегодня более существенна, учитывая, что в последнее десятилетие экономика Китая росла значительно медленнее, чем раньше, и текущий прогноз МВФ для Китая уже снижен до 5,6% на 2020 год – что составляет самый низкий уровень с 1990 года, при том что другой сценарий предупреждает о снижении темпов роста ВВП Китая до 3,5%. “Это может значительно затруднить глобальный рост, – указывает Франкель, – поскольку мировая экономика в большей степени зависит от Китая, чем когда-либо. В 2003 году Китай составлял всего 4% мирового ВВП; сегодня этот показатель составляет 17% (по текущему обменному курсу). Более того, поскольку Китай является глобальным центром цепочки поставок, сбои в Китае подрывают производство в других местах… Все основные торговые партнеры Китая уязвимы”.
В самом Китае власти уже объявили план стимулирования экономического роста и заявляют о том, что ситуация находится под контролем, но самое главное событие года – сессии ВСНП и НПКСК, которые ежегодно проходят в первые дни марта, были все-таки перенесены на неопределенный срок.
Для всех стран Центральной Азии Китай является торговым партнером номер один, и экспорт Китая в центральноазиатские страны охватывает очень широкий спектр – от продовольствия до товаров промежуточного использования. Как указывает Антон Бугаенко, казахстанский продовольственный рынок достаточно сильно зависит от поставок из Китая по ряду позиций. В частности, на импорт из Китая (не считая торговли со странами ЕАЭС) приходится 44% импортных помидор ($15,5 млн), 80% бобовых ($160 тыс), 50% овощей ($16,5 млн), 39% орехов ($11 млн), 56% цитрусовых ($15,8 млн), 23% персиков и абрикосов ($22 млн), 60% цветов ($200 тыс).
Как указывает Бугаенко, потребительская инфляция в Китае в январе 2020 года уже оказалась выше ожиданий и составила 5,4% в годовом выражении против 4,5% в декабре 2019 года. Удорожание товаров на китайском рынке может разогреть продовольственную инфляцию, особенно в дефицитный зимне-весенний период. Для населения Центральной Азии это не очень хорошая новость, учитывая, что спрос населения уже был слабым, а доходы сильно не увеличивались с последнего раунда девальвации.
Еще тревожнее ситуация с китайским импортом из региона, который в основном состоит из энергоресурсов и другого сырья. Если он снизится в результате снижения спроса внутри Китая, это сократит приток валюты в регион и вызовет рост доллара. Конечно, если спрос на энергоресурсы в Китае и в другой части развитых стран снизится (а на это напрямую влияет сокращение мобильности, перевозок, перелетов и прочего), то это вызовет более продолжительное сокращение цен на нефть, которые уже достигли годовых минимумов на этой неделе – 51 долл за баррель для марки Брент, а также другие неприятные явления на финансовом рынке. Поставки газа из Казахстана и Узбекистана в Китай уже сократились на 20%. Краткосрочно такая тенденция выправима, но при продолжительном сокращении грозит катастрофой. Падение цен на нефть для экономик стран Центральной Азии является обоюдоострым мечом – это несет прямое влияние на экономики таких стран-экспортеров энергии, как Казахстан и Туркменистан, а также опосредованное влияние на другие – Кыргызстан, Таджикистан и Узбекистан, из-за перетока негативного влияния из России, которая также пострадает от снижения цен на нефть.
Реализация “Пояса и пути” замедлится
Находясь в центре Евразии, страны ЦА были важным звеном в логистической цепочке поставок между Китаем и Европой. Грозит ли коронавирус реализации прорывной инициативы «Пояс и путь» (Belt and Road, BRI)?
Такие опасения вполне имеют под собой почву: сегодня в самом Китае большинство крупных промышленных объектов работают на сниженных объемах, туристический поток остановился, экономика замедляется – трудно представить, что такой глобалистский проект Китая как “Пояс и путь” может продолжать активно функционировать в этих условиях, хотя справедливым будет признать, что его реализация натолкнулась на трудности уже определенное время назад – по причинам, не связанным с коронавирусом, а из-за опасений излишней напористости Китая.
Показательно, что в Кыргызстане совсем недавно из-за антикитайских протестов был сорван крупный проект в рамках BRI. В частности, проект создания новой Зоны свободной торговли «Ат-Башы» на границе Кыргызстана и Китая был закрыт, хотя должен был стать должен жизненно важной артерией трансграничной торговли в Нарынской области, где товары могут свободно перемещаться между странами. Однако после многотысячных антикитайских митингов, стороны решили отменить договоренности, а правительство Кыргызстана должно будет вернуть инвестору 45 млн сомов. Данный случай показал, что в странах Центральной Азии страхи, связанные с Китаем, остаются на высоком уровне.
Казахстану, как самому важному региональному партнеру Китая по “Поясу и пути”, придется продумать альтернативное развитие. Многие стимулирующие экономику правительственные программы Казахстана связаны с надеждами на реализацию транзитного потенциала страны. Население приграничных с Китаем регионов Казахстана, в первую очередь Алматинской и Восточно-Казахстанской областей, все больше заняты в сферах торговли, логистики и производства с участием китайского капитала. В стране в рамках “Пояса и пути” реализуется масштабная инвестиционная программа по переносу 51 предприятия, которая предусматривает ввоз оборудования и даже работников из Китая. По сообщениям казахстанских властей, в в Атырауской области реализуется проект по производству полипропилена, в нем задействованы 400 граждан Китая – из них 161 гражданин Китая не может въехать в страну в последние недели. Кроме этого, в целом в нефтегазовых компаниях работают 800 граждан Китая, из которых 350 не могут въехать в Казахстан по причине коронавируса. Приток капитала из Китая во все эти инвестиционные проекты не может не снизиться, учитывая проблемы в банковской сфере Китая и объемы “плохих долгов”, которые в случае затяжного кризиса могут только умножиться. То есть, спад активности “Пояса и пути” почти гарантирован: проекты, находившиеся на стадии реализации, будут приостановлены. А запланированные проекты, в том числе на этапе подписания меморандумов, скорее всего, будут аннулированы.
Остановит коронавирус глобализацию, которая уже и так страдает от роста национализма и протекционизма по всему миру, или нет, в любом случае странам Центральной Азии, возможно, стоит задуматься об альтернативном развитии глобализации – фокусироваться больше внутри региона, постепенно снижать одностороннюю зависимость от Китая и искать пути диверсификации внешнеэкономических связей и, конечно, от состояния энергетических рынков. С другой стороны, альтернатив для отрезанного от океана региона не так много. В этих условиях, стоит пересмотреть возможности региональной и евразийской торговли – в частности, возможна некоторая переориентация торговли и инвестиций стран Центральной Азии в сторону России и других стран СНГ, если ситуация с вирусом в Китае будет оставаться нестабильной в течение как минимум в течение года.
