“Almaty Subway” by jon|k is licensed under CC BY-NC-ND 2.0
С приходом к власти в марте 2019 г. К.-Ж. Токаева в Казахстане поспешили объявить перемены – переход к «новому» политическому режиму. Но насколько это так? Какова специфика политического режима Казахстана, какие парадоксы продолжают удивлять мир и какую роль играет бюрократия в поддержании политической власти? Об этом в интервью CAAN рассказывает исследовательница Асель Тутумлу.
Сейчас политическая наука предлагает множество видов и подходов к категоризации политических режимов. Как бы вы охарактеризовали политический режим Казахстана в эпоху Назарбаева?
В литературе, которая пытается теоретизировать различные виды демократии и виды авторитарных режимов, мы видим две интеллектуальные траектории. В первой группе люди пытаются добавить к слову авторитаризм различные дифференцированные характеристики в виде прилагательных: либеральная демократия, гибридный режим, авторитарный султанический режим. Подобные термины демонстрируют то, насколько глава государства имеет определенные полномочия и насколько эти полномочия ограничены законом или же какой-то альтернативной группой, основанной на экономическом или бюрократическом фундаменте. То есть, когда мы добавляем прилагательные, получившийся термин демонстрирует степень относительной свободы лидера и степень его влияния на политические процессы внутри своей страны.
Другой подход отрицает необходимость термина авторитаризм, в силу того, что он себя изжил.
По сути до 2000-х авторитаризм в основном понимался негативно. При этом все прекрасно понимали «что такое демократия» и «что такое тоталитарный строй». В тоталитарном строе есть определенная идеология, которая достаточно сильно контролируется государством и не даёт человеку мыслить независимо. В демократической системе у человека всегда была индивидуальная свобода мыслей и выражения, а государство гарантировало их права и свободы. В авторитарном режиме нарушались определённые демократические базовые нормы, создавалась система, которая совершенно не была настроена на включение больших групп интересов, соответственно исключала плюрализм, где маленькая элита контролировала всё, что происходит внутри государства. На сегодняшний день подобная трактовка термина «авторитаризм» не работает, потому что и в демократических странах происходят определенные процессы, которые в принципе авторитарны. К примеру, в тех же демократических странах запущены и работают системы отслеживания и прослушки, создаются политические профили для контроля за населением, а выборы происходят по другим правилам игры, где экономические элиты имеют намного больше власти над политиками, чем когда-либо.
В подобных условиях становится очевидным, что старые термины “демократия”, “авторитаризм” и “тоталитарная система” изжили себя и что же делать тогда? Поэтому вторая группа ученых предлагает выйти из этих категорий и попытаться определить другие характеристики и атрибуты. В пример можно привести неопатримониальную систему, где политическая и экономическая элита связаны в определённые неформальные структуры и иерархии, и где практически отсутствует конкуренция.
Что касается режима Назарбаева, то его можно было бы определить как современный авторитарный режим, который принимает определенные формальные институты демократии, открытость к рыночной системе и интегрированность в международное экономическое пространство. Одновременно этот режим неформально все равно создаёт так называемую неопатримониальную или как иногда ее называют – патрональную систему, в которой политические и экономические элиты связываются в одну иерархию. Причём вся система становится деидеологизированной, то есть нет какой-то определенной идеологии, которая бы позволяла мобилизовать не только элиту, но и население. В связи с этим получается, что режим просто дает возможность людям верить и заниматься тем, чем они хотят и позволено в обмен на то, что люди не вмешиваются в политическую структуру, не пытаются критиковать государство. Государство даёт им возможность путешествовать, заниматься бизнесом, работать и иметь определённый уровень благополучия.
Такие современные авторитарные режимы сейчас появились во многих странах. Казахстан как пример совершенно не уникален: можно говорить о России, Кыргызстане, несмотря на то, что в этих странах существуют разные формы политической системы, разные культурные и исторические принципы, на которых эти системы были построены.
Мы очень похожи на Россию, на Азербайджан, то есть на те страны, которые зависят от нефтяной ренты и одновременно хотят построить развитую диверсифицированную экономическую систему. Политически эти все страны – патрональные.
Какие сильные стороны и недостатки имел режим Назарбаева? Наблюдался ли культ личности в этот период, если да, то что будет с культом дальше? В чем парадоксы политического режима в Казахстане?
Сильные стороны режима Назарбаева были в том, что он был интегрирован в международную систему и принимал определенные обязательства по гарантии социально-экономических свобод. Но режим не совсем был плюралистичен: политическая элита у нас в принципе всё равно была очень маленькая, изолированная от населения.
Какое-то время, в особенности, когда цены на нефть были достаточно высокие, у людей было больше возможности зарабатывать деньги, не попадая под радар так называемых патрональных структур, которые имели возможность просто отбирать бизнес. Например, если годовой доход у определенной фирмы был около 5 млн. долларов, она была неинтересной патрональной системе. На сегодняшний день планка намного ниже: если фирма зарабатывает 100 000 долларов, то это уже является заметным доходом, и соответственно, люди стали бояться, что их бизнес может быть подвергнут рейдерству. В конце своего режима Назарбаев уже не мог контролировать свою бюрократическую элиту. Он уже не мог в принципе предотвратить рейдерство, которое является очень большим барьером в развитии экономики и страны в целом.
Ещё одна слабая сторона заключается во внутренней экономической монополии. Если мы говорим о секторе недропользования, то намного легче работать с большими корпорациями, которые могут создавать консорциумы, так как ими легче управлять. Соответственно, с самого начала мы выбрали наш экономический путь развития, основанный на больших корпорациях. Слабые стороны режима Назарбаева были в том, что надо было не просто поддерживать средний бизнес, но и поддерживать внутреннее производство, способное трансформировать Казахстан из ресурсной страны, в производящую. Мне кажется, что в начале он это прекрасно понимал, но реализовать это не удалось.
Культ личности скорее защищает бюрократов, снимая с них ответственность за все провалы в социально-экономической политике
Стоит отметить, что культ личности Назарабаева в Казахстане присутствует, однако, в моем понимании – это проект не самого Назарбаева, а бюрократии с целью перенести ответственность за результаты управления на лидера. Культ личности скорее защищает бюрократов, снимая с них ответственность за все провалы в социально-экономической политике.
У Токаева очень интересная позиция по культу личности, потому что с самого начала он сказал, что он не принимает свой культ личности, и нацелен на преемственность политики Назарбаева. Как мы видим, плакаты, все остальные речи и высказывания Назарбаева до сих пор висят на улицах Казахстана. Цитаты и портреты Токаева не висят, что помогает ему держать государственный аппарат под контролем. То есть, если вдруг они сейчас начнут идти против режима Токаева, то, соответственно, тут сразу же можно будет делать параллели, что они идут против Назарбаева. Таким образом, Токаев защищает свою легитимность и свои возможности. То есть, Токаев также будет продолжать политику культа личности Назарбаева, потому что это позволяет ему сохранить свою легитимность и сохранить определенные рычаги власти над элитой.
Какова в целом роль бюрократии в построении политического режима Казахстана?
Бюрократия сыграла очень важную роль в легитимизации режима Назарбаева, к сожалению. Если мы возьмем индустриальную политику Казахстана, то мы видим, что она совершенно не была в интересах патрональной бюрократической системы. Если бюрократ ответственен за внедрение прорыночных реформ, за внедрение конкурентности, за внедрение технологий и поддержки предприятий с сильным экспортным потенциалом, то эта политика требует от государственного чиновника намного меньше вмешательства в рынок, строгой поддержки именно тех конкурентоспособных предприятий, которые уже имеют определенную нишу во внутреннем и на международным рынке. Но подобная стратегия государственного чиновника не даёт возможность ему извлечь существенные выгоды для себя. Бюрократ совершенно не заинтересован в том, чтобы поддерживать предприятия. Вместо этого он создаёт предприятия, которые принадлежат его родственникам, получают контракты и субсидии от государства для своего развития. Поэтому, после того как государственный контракт завершается, буквально через 2-3 года большинство таких предприятий закрываются.
Провал в индустриальной политики заключается в том, что патрональная система позволила бюрократическому аппарату нивелировать все попытки переделать экономику в конкурентноспособную и развитую с большим рыночном экспортным потенциалом.
Каково влияние трайбализма в политическом режиме Казахстана, и каков принцип формирования команды, групп влияния в политике?
Трайбализм скорее более актуален для более старшего поколения, к примеру, для людей, кому за 50 лет. Для более молодого поколения, которое может знать свои корни и понимать племенные отношения, трайбализм уже отходит на задний план. Исследования «назарбаевского поколения» показывают, что для них тоже важен трайбализм как важная составляющая социальной мобильности. Если говорить о кадровой политике, то определяющее значение имеет принцип формирования команды, основанный на личной лояльности. Бюрократ набирает к себе в команду людей, которым он доверяет, учитывая финансовые ресурсы и условия их распределения. Финансовые индустриальные группировки, как правило, могут либо быть прямо аффилированными с государственными чиновниками, в особенности с теми, кто очень близко находился в назарбаевском окружении, либо же они могут быть аффилированы с определёнными бизнес группировками, которые также имеют выход прямо на Назарбаева либо же имеют определенные экономические связи с другими чиновниками. Такие группы влияния участвуют в поддержке определённых кандидатов на выборах, могут давать субсидии партии Нур-Отан, могут приглашать экспертов, которые бы давали определённые курсы государственным чиновникам. То есть их влияние может быть и не совсем прямое, скорее косвенное в силу наличия прямого доступа либо к Назарбаеву, либо к высшему эшелону власти.
Принцип команды среди бюрократов ослабляет надзор и контроль за исполнением реформ, так как создает круговую поруку и информационную асимметрию.
В чем заключается информационная асимметрия в авторитарных политических режимах?
Если мы посмотрим на демократический режим, то мы видим, что существующая информация выходит из различных источников: есть независимые исследовательские организации, есть организации, которые зависимы от определенных экономических группировок, в США это особенно видно. Все они занимаются исследованием каких-то определенных процессов и дают возможность политическому режиму иметь достаточно достоверную информацию: то есть информация, которая будет подаваться консервативными источниками или источниками, которые близки к демократической партии, будет преподносится в другом свете, но у режима всегда есть возможность проверить информацию и отфильтровать так называемые факты от интерпретации.
В авторитарном режиме этого нет, потому что если мы посмотрим на патрональную систему, каждый бюрократ набирает себе в команду людей, которые лично лояльны этому человеку.
В такой системе авторитарного режима мы видим так называемую информационную асимметрию
Получается, мы строим систему, где чиновники не подотчётны народу, однако подотчётны своему прямому начальнику. В этой системе, если вдруг Назарбаеву захочется, допустим, проверить, как работают законы на местах, то он не сможет найти достоверную информацию, потому что чиновники на самом низшем уровне будут способствовать искажению информации. В такой системе авторитарного режима мы видим так называемую информационную асимметрию.
Информационная асимметрия действует также, если режим хочет провести какие-то определённые реформы, он не совсем может быть уверен, что бюрократ на самом низшем уровне проведет её так как это было задумано с самого начала. Я ещё раз повторюсь, что для бюрократа нет никакого стимула, он совсем не зарабатывает на том, чтобы проводить индустриальную политику, допустим, в той версии, в которой она была изначально задумана. Поэтому у Назарбаева остаётся единственная возможность контролировать свою бюрократическую систему, набирая себе в команду людей, которые лично лояльны ему. Здесь мы видим, что у нас политическая система очень долгое время состояла из тех же людей, то есть лица в политике были одни и те же, и только после 2015-2016 года мы наконец-то стали видеть какие-то другие более молодые личности. То есть, мы стали видеть какую-то дифференциацию, но до этого вся система была основана том, что люди, которые были в команде Назарбаева, были лично лояльны ему.
С приходом «нового» президента К-Ж.Токаева можно ли говорить или прогнозировать процесс перехода политического режима от одного к другому?
Какие-то изменения определенно будут: к примеру, Токаев не потерпит собственного культа личности, но говорить о том, что система не будет патрональной или же система станет экономически диверсифицированной, где финансово-промышленные группировки потеряют власть над политическим аппаратом, об этом не только рано говорить, но и невозможно в нынешних условиях.
В чем риски современного сложившегося режима в Казахстане?
Риски состоят в том, что у режима становится все меньше возможностей создавать большие программы для населения. Когда были высокие цены на нефть, государство могло позволить себе финансировать большие государственные предприятия и программы, когда достаточное количество жителей становились бенефициарами. К примеру, в сельскохозяйственной отрасти, в индустриальной сфере. Данные программы были доступны не для всех, скорее для приближенных к семье. Тем не менее, ряд жителей могли ощутить существенную выгоду. Сейчас мы видим целую сеть социальных протестов, обусловленных отсутствием у государства возможности финансировать большие проекты, а значит у населения сужается поле для экономического благополучия, что стимулирует протесты. На сегодня эти протесты организованы средним классом, у людей с высшим образованием. Протестная ситуация все еще не совсем накалилась, скорее накалится тогда, когда население поймет, что им нечего терять: если не будет рабочих мест, пособий и других привилегий.
Чтобы предотвратить протесты, государству придется выделять субсидии, таким образом вовлекая население в свои проекты, которые дадут возможность получить финансовые ресурсы. Цены на нефть не демонстрируют роста, а значит пока сложно говорить о том, сможет ли новая власть решить старые проблемы. Режим реагирует на требования населения, поэтому режим Токаева готов идти на уступки, списывать долги населению. Режим будет прислушиваться к населению, но я не уверена, что режим сможет решать проблемы достаточно качественно и быстро в условиях экономической неопределенности.
