Что делать с СНГ? Как укреплять “интеграционный фундамент”? Вступят ли в ЕАЭС Узбекистан и Таджикистан? Как развивать сотрудничество в треугольнике Москва — Пекин — Вашингтон в регионе Центральной Азии? 

Регион

Виктория Панфилова в «Независимой газете» рассказывает о намерении Ирана стать членом Евразийского экономического союза (ЕАЭС) (Иран идет на сближение с Евразийским экономическим союзом, 01.10.2019). В октябре президент Ирана Рухани назвал присоединение к организации важным шагом в условиях американских санкций. Верховный лидер Ирана Али Хаменеи высказался за полноправное членство, дабы «реализовывать национальную продукцию в странах, имеющих с ИРИ общую культуру и историю. В условиях «экономики сопротивления» это является приоритетной задачей, учитывая, что сегодня товарооборот ИРИ с большинством стран союза является довольно низким». По мнению политолога Жанар Тулиндиновой Казахстан не поддержит идею членства Ирана поскольку: «Это неизбежно способствует политизации ЕАЭС в глазах международной общественности и трансформации ее в некую антизападную коалицию, учитывая сложные отношения с «коллективным Западом» как России, так и Ирана, а для Казахстана это крайне нежелательный эффект. Для Казахстана торгово-экономическое сотрудничество с Западом – тема крайне чувствительная, поскольку ЕС – это основное направление экспорта казахстанский углеводородов».

Материал подчеркивает «любое педалирование Россией включения в ЕАЭС условных «стран-изгоев» способно только усилить антиевразийские настроения в казахстанской общественной повестке».

Милан Лазович на портале РСМД анализирует отношения Китая и России в Центральной Азии (Красный дракон в Центральной Азии: сможет ли Пекин обратить конкурентов в партнеры, 18.10.2019). Он обращает внимание на то, что «обретение Пекином нового мощного статуса, пускай и не без определенной помощи Москвы , не может не беспокоить последнюю”. Хотя двусторонние отношения находятся на беспрецедентно высоком уровне, есть и взаимные геополитические интересы сторон, которые не должны пересекаться, наслаиваться и взаимоисключать друг друга. Пекин, как пишет автор, пользуется немалым влиянием в Центральной Азии не только лишь за счет экономики, но есть и военные интересы, которые имеют прямую связь с экономическими. И последние обуславливают первые. Пекину важна стабильность и поддержание мира в Афганистане, Таджикистане и соседней Киргизии. На сегодняшний день у китайских властей предположительно существуют планы расширить свое присутствие в Афганистане, указывает автор, отмечая, что “у республик региона (в частности, и таких соперничающих как Казахстан и Узбекистан) нет оснований для опасений оказаться заложниками конфронтации российского и китайского проектов. Наоборот, надо полагать, что для них открываются новые крупные перспективы и широкое окно возможностей для развития как двустороннего и многостороннего сотрудничества, так и для укрепления национальных экономик”, так как Китай позитивно настроен на продолжение сотрудничества в рамках ЕАЭС, ОДКБ, ШОС.

Есть и “небольшая надежда, пускай весьма шаткая, на развитие сотрудничества в треугольнике Москва — Пекин — Вашингтон по вопросам развития региона ЦА. Это может произойти при условии, если США и Китай на некоторое время оставят за скобками торговые войны, в Вашингтоне спадут обороты антироссийской истерии и администрация Трампа будет по возможности менее озабочена вопросами внутренней политики”. Автор делает вывод, что “взаимовыгодное сотрудничество без жесткого противостояния и конфликтов представляется более-менее возможным, при условии, что все три стороны пойдут на определенные уступки, не ставящие под угрозу их собственные национальные интересы”.

В материале клуба «Валдай» директор Центра постсоветских исследований МГИМО МИД РФ Станислав Чернявский анализирует интеграционные процессы в СНГ, обращая внимание на то, что «с учётом того, что свято место пусто не бывает, нам необходимо укреплять свою роль ведущего игрока, способствуя консолидации вокруг России как можно большего количества государств». (Содружество Независимых государств и Евразийские интеграционные процессы, 14.10.2019). Российский эксперт пишет, что аморфная институциональная структура СНГ должна быть оптимизирована с учетом вызовов времени. Россия продолжает конкурировать с внешними игроками, в то же время для нее открываются новые возможности для сотрудничества с КНР, Индией и Ираном. Для Москвы важно контролировать постсоветское пространство и «следует активнее использовать формат Содружества в качестве влиятельной региональной организации, форума для многостороннего политического диалога, а также в качестве механизма многопланового сотрудничества в сфере экономики, гуманитарного взаимодействия, борьбы с традиционными и новыми вызовами и угрозами», а также «как промежуточную зону многосторонних экономических взаимодействий между ядром евразийской интеграции (ЕАЭС) и его внешним контуром, в первую очередь Европейским союзом».

Заместитель директора Экспертного совета Бакинского Центра международной политики и безопасности Гюльнара Мамедзаде рассказывает о саммите в позитивных тонах (Саммит стран СНГ в Ашхабаде: укрепляя интеграционный фундамент, 15.10.2019). По мнению эксперта, прогнозы о «снижении эффективности и (…) кончине СНГ, как показало время, оказались несостоятельны». Следовательно, «СНГ остаётся системообразующим интеграционным фундаментом, производной для новых интеграционных форматов, включая ЕАЭС». Кратко описывая взаимодействие России и Туркменистана, Мамедзаде отмечает ведущую роль топливно-энергетического комплекса. Отмечается что с подписанием Каспийской конвенции летом 2018, туркменские власти активизировали свои внешнеполитические контакты в том числе с США и Румынией. Учитывая близость Афганистана, туркменские проекты «сталкиваются с серьёзными рисками в контексте региональной безопасности». «Только Россия, с её растущим потенциалом и влиянием, в том числе на Востоке и в Азии, может обеспечить Ашхабаду определённые гарантии безопасности и стабильности. Как и присутствие Туркмении в международных форматах и региональных проектах с участием России».

Ариф Асалыоглу в материале «Регнум» продолжает анализ СНГ, указывая на то, что «все организации, созданные Российской Федерацией, такие, как Содружество Независимых Государств и Евразийский союз, воспринимаются государствами Средней Азии с точки зрения реальной политики. Для сравнения: государственные учреждения, которые пытается создать Турция, обычно принимаются ограниченным числом стран, в то время как почти все страны являются активными членами пророссийских организаций» (После СССР – создание региональных организаций и силовая борьба, 29.10.2019). В фокусе исследований эксперта – многополярная система от Москвы и региональное значение пророссийских институтов – Шанхайской организации сотрудничества и Евразийского экономического союза. Эти организации позитивно воспринимаются странами Центральной Азии, в отличии от тех, что создаются Турцией. «Турция воспринимала этот регион как область, в которой плотно проживают близкие ей этнокультурные сообщества. Новые условия, сложившиеся после распада СССР и особенно в 2000-е годы, способствовали более тесному взаимодействию Турции с этим регионом, и группа стран, определяемая как «тюркские республики», стала одним из важных пунктов повестки дня турецкой внешней политики». Укреплению влияния Стамбула мешает тот факт, что члены турецких организаций не владеют местным языком, не имеют стратегического видения и специального образования, наблюдается «столкновение фундаментальных нравственных и человеческих ценностей» и однообразность деятельности. В сравнении организации, созданные российской стороной, отличают правильные акценты и приоритеты, которые способствуют «интеграции региона с Российской Федерацией».

Межэтнические отношения киргизов и казахов, в том числе за счет многочисленных межнациональных браков, стали очень спокойными и миролюбивыми

Материал от Алексей Грязева в «Ленте.ру» рассказывает о неразрешенных пограничных конфликтах в Центральной Азии (Безграничная угроза, 19.10.2019). «Особенно часто это происходит в Ферганской долине, поделенной между тремя странами. Воюющие анклавы, бедность, перенаселенность, наркотрафик и деятельность исламских радикалов — эти проблемы напрямую отражаются на соседней России и угрожают безопасности всего региона.» Больше всего конфликтов – на границе Кыргызстана и Таджикистана. Согласно материалу, «геополитическую бомбу замедленного действия в регионе заложили большевики. Из многочисленных племен Средней Азии советская власть выделила пять основных наций: казахов, киргизов, узбеков, туркменов и таджиков. (…) Однако при этом национальный принцип не стал ключевым при размежевании территории. Советская власть чертила границы исходя из соображений экономической целесообразности». Больше всего пострадало население Ферганской долины. В 90-е годы Китаю «удалось «отжать» у постсоветских республик тысячи квадратных километров территорий». Постсоветские республики пришли к пониманию урегулирования пограничного вопроса: сначала Астана договорилась с Ашхабадом, затем с Бишкеком и Ташкентом. Андрей Казанцев, главный научный сотрудник Института международных исследований МГИМО, отмечает два фактора, влияющие на успех пограничного урегулирования: «отсутствие серьезных причин для споров и сильная центральная власть». Эти факторы характерны для Астаны и Бишкека: «киргизо-казахская граница проходит по неплодородным степям и горам, за которые вряд ли кто-то захочет активно бороться. (…) Кроме того, межэтнические отношения киргизов и казахов, в том числе за счет многочисленных межнациональных браков, стали очень спокойными и миролюбивыми. Что касается сильной центральной власти, то в случае с Казахстаном вопросов также не возникает — Назарбаев справедливо считался одним из самых эффективных среди лидеров среднеазиатских республик». Далее отмечаются позитивные изменения в пограничной политике Узбекистана с приходом к власти Шавката Мирзеева. Постоянные конфликты на границе Таджикистана и Кыргызстана, Казанцев объясняет слабостью власти и особенностью Ферганской долины. «С другой стороны — продолжающийся отток населения из долины уменьшает риск радикализации местного населения. Узбеки, киргизы и таджики уезжают оттуда трудиться в Россию вместо того, чтобы от отчаяния и отсутствия перспектив присоединиться к радикальным исламистам и начать борьбу за мировой халифат». Для урегулирования ситуации в регионе следует «избавиться от нищеты, от контрабанды наркотиков, засилья организованной преступности, радикального исламизма. Но сделать это сейчас просто невозможно. На данном этапе эффективной может быть только стратегия сдерживания — не допустить перехода местечковых столкновений к конфликту уровня карабахского, когда одно государство претендует на территории другого или считает свою территорию оккупированной». Россия была бы невыгодна такая ситуация, но военное вмешательство Москва обеспечить не может. Возможное решение кроется в экономической помощи региону и «такой шаг (…) требует пересмотра геополитических приоритетов Москвы».

Казахстан

Материал «Независимой газеты» посвящен загадке так называемого двоевластия в Казахстане. (Назарбаев убеждает, что в Казахстане лишь один президент, 14.10.2019). Казахстанский политолог Виктор Ковтуновский рассказывает про реальные действия первого президента за последнее время: «Он по-прежнему принимает руководителей всех рангов и уровней, не смущаясь тем, что они находятся в непосредственном подчинении Токаева. Акимы и министры, чуть ли не ежедневно, отчитываются перед Елбасы и получают его высочайшие рекомендации» и обращает внимание на то, что «он словно соревнуется с действующим президентом в лидерстве на информационном пространстве, ни на йоту ему не уступая». Эксперт по Центральной Азии Аркадий Дубнов поясняет: «В транзите власти в Казахстане за полгода его реализации обнаружились слабые места. Действительно, некая «шизофрения» во властных элитах, определяемая неспособностью выявить, где действительно находится центр принятия решений, угрожает известной неуправляемостью происходящего в стране и заодно эффективности проведения необходимых реформ. Поэтому Назарбаев, остающийся дееспособным и внятным национальным лидером, не может этого не понимать». По словам эксперта, полгода, прошедшие с отставки Назарбаева, выявили достаточную самостоятельность и независимость поведения Токаева.

Юрий Кулинцев, научный сотрудник Центра изучения стратегических проблем СВА и ШОС, ИДВ РАН, эксперт РСМД поднимает тему антикитайских выступлений в Казахстане (Актуальны ли антикитайские протесты в Казахстане для российских интересов, 4.10.2019), которые оказались «неожиданными для страны, через территорию которой проходит Экономический пояс Шелкового пути и которая играет ключевую роль для Пекина в Центральной Азии».

Внутри Казахстана, как пишет эксперт большинство политологов сходятся во мнении о необходимости развития сотрудничества с Китаем, при этом отмечается «вакуум доверия» между населением и властью. Недостаток достоверной и подробной информации о конкретных проектах сотрудничества с Китаем вместе с нерешенными социальными проблемами стали причиной роста недовольства, а также почвой, на которой разрослись разные теории по поводу того, кому выгодно рассорить Казахстан и Китай. Это дело рук западных стран, политических групп внутри Казахстана, которых не устраивает фигура нового президента К-Ж. Токаева, или антикитайские протесты в Казахстане выгодны России, поскольку между Москвой и Пекином существует некая конкуренция за экономическое и политическое влияние в Центральной Азии? Эксперт пишет, что последняя версия при более детальном анализе «не выдерживает никакой критики. Ухудшение отношений между Казахстаном и Китаем по вине России неизбежно приведет к осложнению отношений Москвы с Пекином и Нур-Султаном и затормозит развитие экономического сотрудничества между ЕАЭС и КНР, в котором заинтересованы все стороны. Поэтому Москва ни при каких обстоятельствах не заинтересована в срыве казахстанско-китайского сотрудничества. При этом с геополитической точки зрения продвижение подобных идей с целью рассорить три государства будет выгодно лишь странам Запада во главе с США». Материал завершает ряд рекомендаций по налаживанию диалога между властью и населением.

Вероника Плеханова рассказывает про антологию современной казахской литературы, изданную недавно. (В Москве состоялась презентация антологии современной литературы Казахстана,16.10.2019). В мире наблюдается  «тенденция к возрождению традиций, бережное отношение к народному наследию и продвижению самобытной культуры за пределами страны» и Казахстан « следует тренду». Начальник управления по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами администрации президента РФ Владимир Чернов заявил: «Крайне важно, что наши страны идут по пути расширения творческих связей. Перевод лучших образцов поэзии и прозы Казахстана — это яркое государственное событие. В России традиционно ценят и уважают казахстанских авторов. Уверен, что наш читатель примет сборник с большим интересом». Публикация реализована в рамках проекта «Современная казахская литература в глобальном мире» при участии издательств Кембриджского университета, Института Сервантеса, мэрии Парижа, Издательского дома МГУ им. М. Ломоносова, Издательства наций КНР, а также Центра культуры и просвещения Египта и переведено на шесть языков ООН: русский, английский, арабский, испанский, китайский и французский. Помощник президента Республики Казахстан, секретарь национальной комиссии по реализации программы «Рухани жаңғыру» Аида Балаева подчеркивает: «Творчество всех казахских писателей сформировалось под влиянием русской литературы. И в Казахстане хорошо знают русскую литературу. Но мы не можем сказать, что современный русскоязычный читатель так же хорошо знает наших авторов. Мы хотим восполнить этот пробел. По сути, проект дает новый импульс к культурному диалогу и сотрудничеству между нашими странами». Посол РК в России Имангали Тасмагамбетов комментирует исторический для постсоветского государства проект: «Мы постепенно восстанавливаем экономические и культурные связи между нашими странами. Потому что на знамени государства не может красоваться только слово «Обогащение». Только сочетание: «Духовное обогащение». Вся большая международная команда внесла в проект часть души. А интерес к нему государства говорит о том, что проект будет стабильно и эффективно развиваться».

Узбекистан

Евгения Ким из «Регнум» в беседе с казахстанским политологом Эдуардом Полетаевым поговорила о возможном вступлении Узбекистана в ЕАЭС (Узбекистан и ЕАЭС: почему Таджикистану и Киргизии нужно волноваться? 7.10.2019). По мнению политолога, не стоит говорить о скорой интеграции Узбекистана с объединением и называет главный плюс такого решения – расширение рынка ЕАЭС. Ссылаясь на то, что уже сейчас число узбекских мигрантов в России достаточно высоко, эксперт полагает, что снятие миграционных барьеров между Россией и Узбекистаном окажет влияние на Кыргызстан и Таджикистан: «Таджикистан может понести гораздо более существенные потери, чем сокращение миграционных потоков. С расширением ЕАЭС Таджикистан окажется попросту заперт. С одной стороны у него будет граница ЕАЭС, а с другой — Афганистан. (…) Что касается Киргизии, чьи трудовые мигранты сейчас находятся в гораздо более выгодном положении, чем их коллеги из Таджикистана и Узбекистана, то им придется адаптироваться к меняющимся условиям рынка. Глобального вытеснения мигрантов из Киргизии из уже занятых ими ниш не произойдет, но какие-то изменения, безусловно, будут».

Единственная страна, из которой может проистекать военная угроза Узбекистану, – это, конечно, Афганистан.

В дополнение, Олег Столповский в материале Интернет-портала «Ритм Евразии» поднимает вопрос возвращения Узбекистана в Организацию договора о коллективной безопасности (Вернется ли Узбекистан в ОДКБ? 01.10.2019). По мнению автора, логика «де юре» возвращения обусловлена активизацией и улучшением отношений между Ташкентом и Москвой. После обретения независимости Узбекистан подписал договор «О коллективной безопасности» (ДКБ) СНГ, который стал основой ОДКБ, но в 1999 приостановил свое участие. Решение было продиктовано военным взаимодействием Ташкента со странами дальнего зарубежья. После андижанских событий в 2005 году Узбекистан снова присоединился к ОДКБ, но уже в 2012 году вновь приостановил свое членство в организации. После смены узбекского лидера министр иностранных дел Узбекистана Абдулазиз Камилов заявил: «Узбекистан не будет вступать в ОДКБ и Евразийское экономическое сообщество», тем не менее эксперты придерживаются иного мнения. Российский политолог директор Международного института политической экспертизы Евгений Минченко уверен, что «возвращение Ташкента в Договор о коллективной безопасности вполне реально», хотя и существуют «определенные сдерживающие факторы». По мнению военного эксперта, доцента кафедры политологии и социологии Российского экономического университета им. Плеханова Александра Перенджиева, участие Узбекистана в стратегических учениях «Центр-2019» «является хорошим заделом в сближении с ОДКБ. При этом республика может стать одной из первых, кто станет не участником, а партнером ОДКБ. Такой статус может быть создан для стран, которые не хотят быть членами организации, но желают сотрудничать с ней». Эксперт Центра изучения современного Афганистана Дмитрий Верхотуров считает: «Узбекистан не будет торопиться с возвратом в ОДКБ, и на это имеется ряд причин. Во-первых, единственная страна, из которой может проистекать военная угроза Узбекистану, – это, конечно, Афганистан. Но на сегодняшний день республика, имеющая в своем распоряжении самую мощную армию в регионе ЦА, сама способна обеспечить безопасность (…) Во-вторых, если бы Узбекистан был членом ОДКБ, то его политика в Афганистане, где в последнее время РУз проявляет заметную активность, могла бы встретить какие-либо затруднения. Вероятно, Ташкент не смог бы так свободно договариваться с афганским правительством, оппозиционными силами и отдельными политиками. Во всяком случае своим членством в ОДКБ Узбекистан воспринимался бы в Кабуле как союзник Москвы, а не независимый партнер. А ведь именно Узбекистан с приходом к власти Ш. Мирзиёева становится ключевым партнером Афганистана по целому ряду масштабных экономических проектов». Основываясь на мнениях экспертов и анализе текущего состоянии республики материал заключает: «Узбекистан пока не нуждается в членстве в ОДКБ, как залоге своей безопасности».

Таджикистан

Сабур Рустами в «Регнум» обсуждает вопрос потенциального вступления Таджикистана в Евразийский экономический союз (Нужен ли Таджикистану ЕАЭС? Нужен ли Таджикистан Евразийскому союзу? 21.10.2019). Таджикистан – «государство, бессменный лидер которого с первых дней создания ТС постоянно и неустанно заявляет о необходимости интеграционных процессов, но так и не может перейти от слов к делу». Граждане стран, присоединившихся к ЕАЭС, получили ряд преимуществ, а «Узбекистан уже готовится к членству в ЕАЭС». Рустами указывает на 3 причины для присоединения: бедность республики, высокий процент граждан-трудовых мигрантов (более 70% семей живут за счёт трудовых мигрантов), желание большинства таджиков (94%) вступить в ЕАЭС. Материал отмечает, что стремление присоединиться к Евразийскому союзу выражают даже оппоненты нынешнего политического режима в Таджикистане. Как отметил Мухиддин Кабири, председатель ПИВТ (запрещённая в Таджикистане Партия исламского возрождения Таджикистана), в интервью ютуб-каналу «ISLOH TV» «для таджикистанцев вхождение в ЕАЭС — это благо»: потому что « соседей не выбирают. С ними нужно уметь договариваться и сотрудничать». Интеграция может быть невыгодна преступным группировкам, отмывающим деньги в регионе, «правящей элите или тех зарубежных игроков, которые всячески стремятся не допустить сближения бывших советских республик».