“Центральная Азия перестает быть преимущественно зоной интересов России”. Обзор российских СМИ в мае 2019 г.

Российские СМИ не перестают упражняться в искусстве метких заголовков. Вот некоторые заголовки майских материалов, посвященных Центральной Азии и покрывающих значительный пласт российских интересов в регионе: «Связанные одной целью: мифы и реальность интеграции внутри ЕврАзЭс. Зачем России сотрудничество с казахами и киргизами?», «Россия – Казахстан: от общего прошлого к общему будущему», «Выборы президента могут пойти не по сценарию Нур-Султана», «Школы джихада: как террористы захватывают таджикские тюрьмы» и, наконец, «Газпром берет Туркмению на баланс».

Регион

Вячеслав Сутырин в «Известиях» обсуждает реалии ЕврАзЭс (так иногда называют Евразийский экономический союз), который в мае отметил свое пятилетие. Материал, названный “Связанные одной целью”, развенчивает связанные с Евразийским союзом мифы: «Cоюз глав государств» на самом деле поддерживается большинством граждан стран участников: в Казахстане –76% и в Кыргызстане — 83%, согласно данным Центра интеграционных исследований Евразийского банка развития; выгоды от союза получают и Россия и другие участники; так что союз не является «имперским» и навязанным Москвой. Материал отмечает, что у стран-участниц цели все же разные: для Казахстана важно сотрудничество в сфере транзита и балансирование влияния Китая. Для Кыргызстана – трудовая миграция; число кыргызских мигрантов в Россию увеличилось, а общая сумма денежных переводов в Кыргызстан в 2018 году составила 32,5% от ВВП республики. Среди реальных проблем— реэкспорт из Украины и ЕС в Россию, западные санкции, барьеры в торговле. «Главной угрозой ЕврАзЭс могут оказаться отнюдь не геополитические риски, а геотехнологические, например стандарты в сфере связи или логистики. Неспособность сформировать собственное пространство стандартов чревато превращением Центральной Евразии в окраину Евро-Атлантики или Азии. Это повлечет вымывание трудовых ресурсов, сокращение пространства национальных языков, утрату суверенного контроля над экономикой». Автор считает, что принцип консенсуса при решении важных вопросов замедляет принятие решений и тормозит интеграцию и это сказалось на Таможенном кодексе. Кроме того, Евразийская экономическая комиссия не наделена полномочиями по контролю за исполнением решений ЕврАзЭс, что усложняет ситуацию. Развитие союза станет возможным в случае преодоления имеющихся проблем, но не исключено «торможение интеграции в силу внутриполитических причин и внешнего давления». Главный вызов — сможет ли ЕврАзЭс, несмотря на отсутствие выхода к морю у стран-участников, добиться развития? «Преодоление бремени континентальной географии, превращение его в преимущество — исторический вызов перед всеми странами ЕврАзЭс», заключает материал.

Фото: kursiv.kz

Юрий Кофнер, заведующий Евразийским сектором Центра комплексных европейских и международных исследований Высшей школы экономики, на аналитическом портале «Валдай» также подводит пятилетние итоги ЕврАзЭс/ЕАЭС и обсуждает, как эффективно развивать взаимную торговлю. Рассматривая результаты очередного заседания Евразийского межправительственного совета (ЕМПС), эксперт делает выводы о «жизнеспособности евразийской интеграции и её выгодности для стран-участниц» и ссылается на решение четырёх ключевых разногласий, мешавших созданию единого внутреннего рынка: 1) Снято российское вето на свободное обращение белорусской молочной продукции на рынке России. 2) Казахстан присоединился к антидемпинговым мерам ЕЭК, направленным против производителей гербицидов и средств защиты растений из Евросоюза. 3) Производимый в избытке в странах ЕАЭС сахар исключат из списка товаров, ввозимых через свободные экономические зоны, с января 2020. 4) Россия согласилась «разрешать транзитные перевозки через свою территорию в Казахстан и Киргизию приоритетного для партнёров перечня промышленных товаров из Украины». По мнению Кофнера, принятые решения говорят о том, что «во-первых, Евразийский экономический союз всё-таки способен путём систематической работы устранять внутренние барьеры и постепенно обеспечивать равные конкурентные условия внутри Союза. Способность правительств государств-членов отстаивать свои интересы, выторговывать наиболее выгодные себе условия и при этом приходить к общему консенсусу ещё раз подтверждает, что ЕАЭС не «неоимперский проект Кремля», а развивается в рамках теории интеграции под названием «либерального межправительственного подхода».

Михаил Розов на онлайн-ресурсе «Ритм Евразии» пишет о первом визите (статья озаглавлена “Сотрудничество Казахстана и Узбекистана. Первые строчки на чистом листе“) президента Казахстана Касым-Жомарта Токаева в Ташкент и перспективах узбекско-казахского сотрудничества. Автор предполагает, что «сотрудничество двух стран способно переломить сложившийся тренд на внутрирегиональную изоляцию». Первые шаги были предприняты в 2017 году, когда узбекский президент посетил Казахстан и были определены приоритеты сотрудничества – транспорт и логистика, активизация и увеличение объемов взаимной торговли, региональная безопасность, водные проблемы. Визит Токаева в Ташкент зафиксировал эти приоритеты и подвел итоги двустороннего сотрудничества. Среди них – вопросы региональной безопасности, в частности Афганистана, решаются совместными действиями. Вопрос противовоздушной обороны решается государствами на двусторонней основе. Имея современные автоматизированные системы управления, Ташкент и Нур-Султан могут совместно контролировать использование воздушного пространства. По водной проблеме достигнута договоренность о расширении взаимодействия по программам и проектам в бассейне Аральского моря. Товарооборот уже имеет положительную динамику: в 2018 г. достиг $3 млрд. Решено также упорядочить тарифы для перевозчиков из двух стран и тем самым увеличить грузопотоки. Наконец, достигнута договоренность о Silkvisa – визе, действующей на территории обоих государств.

Об отношениях ЕС и государств Центральной Азии рассказывает материал Виктории Панфиловой, которая обсуждает с экспертами намерения ЕС в регионе. По мнению эксперта Института международных исследований МГИМО Леонида Гусева, Центральная Азия перестает быть преимущественно зоной интересов России: элиты/население осознали свою независимость, и регион стал ареной конкуренции основных мировых «центров силы». «Сотрудничество между европейскими странами и государствами региона стало значительно усиливаться с начала 2000-х годов.… Связано это с тем, что страны ЕС начали ощущать все большую потребность в углеводородном сырье. А страны ЦА, прежде всего Казахстан, Туркмения и Узбекистан, обладают значительными ресурсами нефти и газа и рассматриваются в Европе как альтернативные России поставщики углеводородов. Концентрированное выражение это сотрудничество получило в 2007 году, когда главы государств и правительств ЕС приняли стратегию углубленных отношений между ЕС и странами Центральной Азии». С недавних пор ЕС пересматривает свою стратегию в отношении региона, что связано с изменением внешнеполитических подходов самой организации и с новыми политическими процессами, включая инициативу Китая «Пояс и путь». Гусев добавляет: «ЕС понимает, что сильно расширить свое присутствие в регионе не может, но хочет продолжение его обеспечения в ЦА». Казахстанский эксперт по странам Европы Димаш Абдуллин считает, что новая стратегия ЕС отражает новые возможности организации в регионе. «Курс на укрепление и развитие отношений с ЕС является стратегическим.… Издание новой стратегии ЕС–ЦА только будет способствовать позитивному политическому и экономическому росту стран региона». Абдуллин также полагает, что «новая стратегия ЕС по ЦА имеет отношение и к Евразийскому экономическому союзу (ЕАЭС) и к России». Согласно стратегии, ЕС намерен содействовать региональной торговле и инвестициям, помогать странам вступить в ВТО, содействовать в вопросах окружающей среды и терроризма, активизировать сотрудничество для содействия миру в Афганистане.

Кыргызские дети в Иссыккуле. Фото: Назир Аббас

Численность населения на всем постсоветском пространстве обсуждают в «Регнум». Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан и Кыргызстан относятся к странам с бурным ростом населения (больше 110% от уровня 1990 года), а Казахстан – к странам с относительно стабильным населением (90−110% от уровня 1990 года). Приведем полностью таблицу по динамике численности населения постсоветских стран, опубликованную “Регнум”.

Политический обозреватель Дмитрий Бокарев специально для интернет-журнала «Новое Восточное Обозрение» размышляет о железных дорогах региона, имеющих «дореволюционное российское и послереволюционное советское происхождение» (статья озаглавлена “Российские железные дороги остаются в Средней Азии“). После распада СССР независимые государства обрели собственные железные дороги в ущерб единой железнодорожной системе. Хотя в 90-е годы были соединены железные дороги Туркменистана и Ирана, «в целом, два десятилетия после конца СССР железнодорожное сообщение в центральноазиатских государствах развивалось медленно и нестабильно». Так продолжилось до тех пор, пока в 2013 году Китай не выдвинул инициативу «Один пояс – один путь», в рамках которой действует проект «Новый Шелковый путь», который призван объединить сухопутные маршруты Евразии, включая железнодорожные. Россия приветствовала укрепление Китая в регионе, но эксперт считает: «Предоставлять Китаю полную свободу действий в Центральной Азии России также не следует. Развитие местной инфраструктуры должно происходить с учетом мнения Российской Федерации». В пример приводится железнодорожный проект Китай – Кыргызстан – Узбекистан. Казалось бы, выгодный для Кыргызстана проект, при детальном рассмотрении вызывает вопросы. Во-первых, предполагаемый маршрут не представляет значительной экономической выгоды, поскольку проходит по небольшой части страны. Во-вторых, прокладка дороги рядом с городом Ош несет потенциальную угрозу безопасности страны – проживающие здесь узбеки подвержены радикальным исламистским течениям, проникающим из Узбекистана. В-третьих, стоимость железной дороги оценивается в $7 млрд, если эти деньги поступят из Китая, это еще более увеличит кыргызский долг. «Таким образом, проект «Китай-Киргизия-Узбекистан» в том виде, в котором его предлагала китайская сторона, был невыгоден для Киргизии, а теоретически мог даже угрожать ее безопасности. Безопасность Киргизии, как и любой другой страны региона, напрямую связана с безопасностью России. Соседство с Центральной Азией, в которой постоянно витает угроза войны и терроризма, заставляет Российскую Федерацию постоянно сохранять бдительность». Упоминание маршрута «Китай-Кыргызстан-Узбекистан» появилось вновь в Меморандуме о сотрудничестве по проектам развития железнодорожной сети на территории Кыргызской Республики, который был подписан между Москвой и Бишкеком в марте 2019. То есть, теперь проведение этого проекта возлагается на российскую РЖД, что показывает, что «Россия не собирается конкурировать с Китаем и ОПОП, однако и уходить из Средней Азии не собирается, а сохранение влияния в регионе требует хорошего транспортного сообщения».

На заседании ШОС решили, что «Исламское государство является главной угрозой» – об этом в материале «Коммерсантъ» – “Афганскую проблему расширили до Центральной Азии“. Как высказался секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев, страны ШОС, в частности страны Центральной Азии, рассматриваются террористами как «в качестве вербовочной базы для пополнения своих рядов и распространения идеологии». Заявление по итогам встречи подчеркивает: «Важность усилий по продвижению создания единого глобального антитеррористического фронта», «недопустимость вмешательства во внутренние дела государств под предлогом противодействия терроризму и экстремизму», «неприемлемость использования террористических, экстремистских и радикальных группировок», «противодействие распространению и пропаганде террористической идеологии посредством сети Интернет». Решено создать рабочую группу по противодействию финансированию терроризма за счет наркобизнеса в рамках Региональной антитеррористической структуры ШОС. Директор проекта по азиатской безопасности ПИР-Центра Вадим Козюлин считает: «Проблема терроризма — это сегодня приоритет для ШОС. И потенциал есть в плане афганской проблемы. ШОС — оптимальная площадка для ее решения, ведь географически Афганистан окружен странами—членами организации, и все они заинтересованы в урегулировании».

Казахстан

В очередной раз латинизацию казахского алфавита обсуждают «Известия». В апреле Нацбанк Казахстана выпустил монеты с дизайном на латинице, на здании акимата Нур-Султана уже красуется вывеска с латинским вариантом названия, в феврале презентован новый IT-проект, который может перевести текст с кириллицы на латиницу и обратно. Идею о переходе на латиницу Нурсултан Назарбаев озвучил в 2006 году, в 2017 году подписан указ о переводе языка с кириллицы на латиницу, с 2021 начнут выдавать новые паспорта и удостоверения личности. В 2024–2025 гг. перейдут на латиницу государственные органы, организации образования и государственные СМИ. По мнению первого президента, новый алфавит позволит модернизировать общество, облегчит коммуникацию с внешним миром и поможет в изучении английского. Отмечается, что «протестов против собственно реформы было немного. Зато жаркие споры возникли вокруг вариантов казахской азбуки на латинице». Материал отмечает высокую затратность латинизации: «На переподготовку 192 тыс. учителей потратят 11 млрд тенге (1,8 млрд рублей). Более 200 млрд тенге (34 млрд рублей) потратят на переиздание учебников. Отдельно оговаривается популяризация реформы в соцсетях. На блогеров, которые прорекламируют отказ от кириллицы, израсходуют 460 млн тенге (78 млн рублей)». Однако высокие расходы могут не оправдаться: «Очевидно, что старшее поколение продолжит пользоваться кириллицей, а молодежь переориентируется на латиницу. Таким образом, реформа усилит разрыв поколений. Могут усложниться межнациональные отношения. Официальная Москва поводов для беспокойства не видит, но уровень владения русским языком в Казахстане, вероятно, ухудшится, русскоязычные граждане почувствуют себя менее уютно и задумаются об отъезде из страны». В заключении выражается надежда, что суровая реальность изменит планы казахстанских властей и латинизация «затянется на десятилетия».

Парламентские выборы в Казахстане, март 2016 г. Фотография: Yuri Kochetkov/EPA/REX/Shutterstock (8429991b)

Виктория Панфилова в статье “Выборы президента могут пойти не по сценарию Нур-Султана” обсуждает вопрос президентских выборов, которые состоятся 9 июня и в которых примут участие семь кандидатов. Фаворит – Касым-Жомарт Токаев, кандидат от правящей партии «Нур Отан» («Свет отечества»), действующий президент и преемник Нурсултана Назарбаева. Его предвыборная программа под названием «Благополучие для всех! Преемственность. Справедливость. Прогресс» направлена на стабильность, социальную солидарность, межэтническое согласие и религиозную толерантность. Амиржан Косанов от национал-патриотического движения «Улт тагдыры» («Судьба нации»), выступающий под лозунгом «Европейский вектор развития для Казахстана», может набрать 8–10% голосов и тем самым стать политиком национального значения, по мнению оппозиционера Серикжана Есенгосулы. Косанов обещает декоммунизацию и десоветизацию, усилить роль казахского языка как объединяющего фактора народа Казахстана. Он призывает вернуть на родину этнических казахов и создать демократическое, правовое и унитарное государство. «Косанов объединяет протестный электорат Казахстана. Кроме соратников по оппозиции за него пойдут голосовать и далекие от политики граждане. Просто чтобы выразить недовольство существующим режимом. Антирейтинг власти сегодня 80–90%. Это даже выше, чем в Украине, где победил Зеленский», – комментирует Есенгосулы. Научный сотрудник Центра изучения Центральной Азии, Кавказа и Поволжья Института востоковедения РАН Александр Воробьев предполагает, что предвыборную кампанию может изменить «черный лебедь». В то же время, эксперт отвергает возможности оппозиции на успех. «У казахстанской оппозиции нет значительных ресурсов: финансовых, организационных внутри страны, инфраструктуры, чтобы вывести народ на площади. Кроме этого, партнерам Казахстана – России, Китаю, США и ЕС невыгоден сценарий дестабилизации Казахстана, поскольку в энергетическую отрасль республики вложены огромные деньги».

Программный директор клуба «Валдай» Иван Тимофеев выступил на третьем российско-казахстанском экспертном форуме с материалом “Россия и Казахстан: идентичность и социальный контракт перед вызовами времени“. Краткие тезисы его доклада: Россия и Казахстан пережили схожий опыт радикальной трансформации своих социальных систем, стабилизировали ситуацию к концу 1990-х гг., создав условия для роста экономики и качества жизни. Сравнивая демократический потенциал государств, Тимофеев полагает, что «Россия и Казахстан выстроили систему функциональных государственных институтов. Их обошли стороной «цветные революции» и социальные потрясения». Касательно политической идентичности: «В Казахстане продолжается сложный процесс формирования государственной идентичности, сочетающий в себе возрождение национальных традиций с выстраиванием современного государства. Казахстан отказался строить свою идентичность на вражде с Россией и тотальном отрицании общего прошлого…, делается прагматичная ставка на позиционирования страны как исторического центра Большой Евразии, выстраивающего конструктивное взаимодействие со всеми центрами силы». «Социальный контракт» в обоих государствах пройдёт через доверие к политическим институтам, политическую активность нового поколения, медийные и технологические реалии, способность обеспечивать качество жизни и адекватное развитие политических институтов. Подчеркивая, что «экономическое развитие и рост качества жизни без синхронного развития политических институтов приводит к серьёзным кризисам», автор заключает, что «обеим странам предстоит выработать собственную эффективную формулу адаптации политических и общественных институтов к новым вызовам времени».

Эксперт клуба «Валдай» Леонид Бляхер по итогам участия в российско-казахстанском экспертном форуме в Нур-Султане в статье “Россия – Казахстан: от общего прошлого к общему будущему” считает, что «евразийское будущее станет новым и мощным основанием для строительства политической нации и в России, и в Казахстане». Россию и Казахстан объединяет ряд общих вопросов: строительство политической нации, вступление в «цивилизованное сообщество» и место на международной арене. По мнению эксперта, пластичность и нестабильность современного мира предоставляют «уникальную возможность не вписываться в чужой проект, где место страны заведомо находится на периферии, но сформулировать свой проект общего будущего. Одним из не вполне явных изменений последних лет, связанных с формированием Евразии не в качестве географической абстракции, а в качестве реального экономического и политического феномена, стало складывание континентальной (сухопутной) экономики, крайне медленно, но теснящей господствующую уже более трёх столетий «морскую» экономику. Это движение ещё не стало глобальным фактом, но тенденция уже прослеживается». Бляхер связывает эту тенденцию с китайским проектом «Пояса и Пути».

Узбекистан 

Памятник Шахи Зинда в Самарканде.  Фотография: Fulvio Spada, Wikimedia Commons CC-BY-2.0

“Не дыней единой” – так отмечает узбекское гостеприимство материал в «Известиях», повествуя о туристической привлекательности страны. Тимур Юсупов рассказывает, как и за сколько можно добраться в Ташкент; про оперативность работы пограничного и таможенного контроля; про позитивное отношение полиции. Основное внимание фокусируется на развитии туристической отрасли после прихода к власти Шавката Мирзиеева. Управляющий партнер узбекистанской туристической компании Canaan Travel Роман Кан сообщает: «Наибольшей популярностью пользуются туры по городам, через которые проходил Великий шелковый путь: Ташкент, Самарканд, Бухара, Хива. Средняя продолжительность маршрута 5–7 дней. Растет интерес и к альтернативным маршрутам: турам на Арал, орнитологическим и паломническим поездкам». Эксперт поясняет, что сегодня в стране наблюдается огромное число туристов и оценивает среднюю стоимость турпоездки (без учета международного перелета) в $380. Отмечаются минусы: необходимость делать регистрацию, невозможность расплатиться банковской картой. Однако их перевешивают явные плюсы: дешевый транспорт, прекрасная еда, настоящий восточный базар.

Дмитрий Бутрин и «Коммерсантъ» продолжают “дынные заголовки” и советуют российским ивесторам “успеть в первый караван”. Они полагают, что инвестиционный потенциал республики увеличивается благодаря реформам, и компаниям следует зайти на узбекский рынок до завершения реформ. Согласно инвестобзору BCG (Boston Consulting Group) «Узбекистан: окно возможностей», потенциальные инвестиции до 2029 года составят около $65 млрд., на сырьевой сектор – $45 млрд., на не сырьевой и сервисный — $20 млрд. Тем самым, Узбекистан станет «драйвером инвестбума традиционных ПИИ в регионе». Регуляторные реформы президента Шавката Мирзиёева значительно улучшили инвестиционный климат в стране, чья «экономика сильно диверсифицирована (ни один экспортный сектор не занимает более 20%)» а число потребителей составляет 32 млн. из 70 млн. в Центральной Азии. Грядущая банковская реформа еще более изменит инвестиционные возможности. Среди рисков: «Обострение ситуации с безработицей при ограничении импорта рабочей силы Россией, сильная зависимость Узбекистана от торговых партнеров (РФ, КНР, Казахстана), изменения в энергополитике (Узбекистан субсидирует госпредприятия, контролирующие сектор utilities, возможности безболезненных реформ в этом секторе ограничены) и беспрецедентная скорость реформ».

Таджикистан

Игорь Кармазин в материале “Школы джихада: как террористы захватывают таджикские тюрьмы” в «Известиях» рассказал в общих словах о проблемах тюремных бунтов в свете недавней бойни в колонии строгого режима в Вахдате. В колонии Вахдата, где отбывают наказание, в том числе, члены ИГ, «Хизб ут-Тахрир» и Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), беспорядки случились 19 мая. Согласно Минюсту республики, зачинщики – боевики ИГ, которые убив сотрудников колонии, освободили заключенных из изолятора. Бунт был подавлен, погибло 32 человека. Бунтовщики, из которых названы только сторонник ИГ Бехруз Гулмурод и террорист Фахриддин Гулов, убили сторонников Партии исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ) Саида Киемиддина Гози и Саттора Каримова. Материал предполагает, что «возможно, между игиловцами и сторонниками ПИВТ возник конфликт за влияние на нейтральных осужденных». Кроме бунта в Вахдате, в ноябре 2018 года имели место беспорядки в колонии строгого режима в городе Худжанд, где зачинщиками были названы исламисты. «Всего в Таджикистане 12 тыс. заключенных. Примерно 500 из них осуждены по статьям за экстремизм и терроризм. Эксперты говорят, что в криминальном мире они имеют всё больше влияния.… Экстремисты умело проводят агитацию, вербуют людей. Им на руку играет то, что люди в заключении становятся более религиозными, обращаются к Богу». Отмечается значение других факторов — проблемы снабжения, защита от других заключенных. «Исламисты создают независимые криминальные иерархии, неформальные кассы взаимопомощи, инфраструктуру для нарушения режима, включая контрабанду ценностей. Близость к боевикам позволяет осужденным отбывать срок в более комфортных условиях». Материал предостерегает, что тюремные бунты угрожают безопасности Центральной Азии. «Таджикские тюрьмы превращаются в школы джихада. Пока властям страны удается подавлять беспорядки, но распространение радикальных идей не останавливается. Поэтому нельзя исключать новых «исламистских восстаний».

Эмомали Рахмон и Рустам Эмомали. Фото пресс-службы президента Таджикистана

Кыргызстан 

Кумтор. Фотография: «Кумтор Голд Компани»

“Выдержит ли все риски «золотой» фундамент экономики Киргизии?” – спршивает материал в “Ритме Евразии”. По итогам 2018 года, госдолг страны составил 4,15 млрд. от ВВП в 7,15 млрд. долл., 42% долга приходится на Экспортно-импортный банк Китая. Золото — главный экспортируемый товар (40% экспорта и 15% ВВП) и по золотым запасам Кыргызстан на третьем месте в Центральной Азии. Золотодобычу контролируют, в основном, частные компании. Главные золоторудные месторождения: Кумтор, Джеруй и Талды-Булак-Левобережный, Макмал, Бозумчак, Иштамберды, Ункур-Таш. Все они были открыты в советское время, после распада СССР было разведано только месторождение Шамбесай, права на его разработку у китайской компании «Тианди». Основное кыргызское золото, сегодня, в основном, добывают на месторождении Кумтор (свыше 95% золотодобычи, почти 10% ВВП и 20% всего промышленного производства республики). Тем не менее, кыргызские власти и инвесторы никак не могут прийти к компромиссу. Кумторский конфликт подрывает инвестиционную привлекательность страны и из экономического проекта стал проектом политическим. Политические деятели и партии используют Кумтор в своих интересах, уже было несколько протестов населения. Другой конфликтный рудник – Джеруй, открытие производства на котором также проблематично. Аналогична ситуация и на других месторождениях. Материал заключает: «Безусловно, конфликты не прекратятся до тех пор, пока весь процесс – от выдачи лицензий до распределения прибыли – не будет прозрачным. Однако политика в области освоения недр не меняется, и предлагается прежний сценарий: разработка месторождений в доле с государством.… Все риски оставляют инвестору. За это киргизская сторона требует еще и долю от прибыли. Такие условия для инвесторов привлекательными не назовешь».

Туркменистан

Как сообщает РБК со ссылкой на газету «Нейтральный Туркменстан», по поручению туркменского президента в стране борются с бабочками и другими насекомыми. Кроме Ашхабада, повышенное количество бабочек, тли и мошек наблюдается также в Таджикистане, Узбекистане и Казахстане. Заведующая лаборатории энтомологии Института зоологии Академии наук Узбекистана Гульнара Мирзаева объясняет, что «из-за дождливой и влажной весны стало больше сорняков, которые привлекают некоторые виды бабочек».

«Коммерсантъ» в статье с многозначительным заголовком “Газпром берет Туркмению на баланс” обсуждает переговоры «Газпрома» с Туркменистаном на заключение пятилетнего газового контракта. Как заявил заместитель главы Минэнерго РФ Анатолий Яновский: «Объемы закупок могут быть выше, чем 1 млрд. кубометров в квартал, и начнутся во второй половине года». «Газпром» прервал закупки туркменского газа в 2016 году и переговоры о возобновлении закупок стартовали осенью 2018 года, когда компания ощутила проблемы с газодобычей на российских участках. Пятилетний контракт с Ашхабадом указывает на то, что компания намерена продолжить «рекордный экспорт в Европу», а также, с другой стороны, дотянуть до ввода Харасавэйского месторождения на Ямале. Мария Белова из Vygon Consulting полагает, что рост цен на газ в Европе «позволит «Газпрому» зарабатывать на перепродаже туркменского газа. Она также подчеркивает, что у Туркмении нет особенных альтернатив: если она не продаст газ России, он просто останется в земле».