В разгар Второй мировой войны, в октябре 1943-го года, группа авторитетных мусульман Центральной Азии провела собрание в столице Узбекской ССР. Одним из итогов данного курултая стало принятие призыва к правоверной борьбе или джихаду против «фашистской агрессии». Так официально атеистический Советский Союз и атеистические центрально-азиатские республики в составе СССР объявили «священную» борьбу против нацистской Германии (в мае 1942 года идентичный призыв был принят курултаем, проведенным Центральным духовным управлением мусульман России в г. Уфе). Ташкентский курултай также объявил о создании новой региональной организации – Духовного управления мусульман Средней Азии и Казахстана (Муфтият). Именно истории этой организации, известной как САДУМ, посвящена выпущенная в 2017 году книга историка Эрена Ташара «Советский и мусульманский: Институциализация ислама в Центральной Азии. 1943-1991» (Eren Tasar, Soviet and Muslim: The Institutionalization of Islam in Central Asia. 1943-1991 (Oxford University Press, 2017).
Эрен Ташар является профессором истории в Университете Северной Каролины в Чапел-Хилле. Книга «Советский и мусульманский» основана на докторской диссертации Ташара, защищенной в Гарвардском университете в 2010-м году. В своей работе Ташар призывает пересмотреть существующие оценки религиозной политики СССР, которая зачастую рассматривается лишь через призму «воинствующего атеизма». По его мнению, после Второй мировой войны Советский Союз смог создать успешную институциональную структуру для управления исламом. Данная структура, с одной стороны, соответствовала официальным идеологическим целям СССР борьбы с религией, с другой, обеспечила советских мусульман практическим пространством для ислама.
При сборе исследовательских материалов Эрен Ташар поработал в архивах Кыргызстана, Таджикистана, Узбекистана и Российской Федерации (ГАРФ и РГАНИ). Главной источниковой базой книги являются различные документы, относящиеся к деятельности САДУМ. К сожалению, само духовное управление не вело централизованного архива. Однако автору удается воссоздать историю муфтията благодаря документам Совета по делам религиозных культов (1943-1965) и его преемника – Совета по делам религий (1965-1991). Данные организации являлись главными советскими бюрократическим органами, созданными для регулирования вопросов религии на территории СССР. Совет по делам религий сохранил большинство копий оригинальных документов САДУМ, а также активную переписку между духовным управлением и самим Советом. В своем исследовании Ташар использует и другие источники, в том числе советские периодические издания (включая антирелигиозную литературу, такую как журнал «Наука и религия», и официальное издание духовного управления «Мусульмане Советского Востока»), некоторые опубликованные первоисточники (коллекции официальных документов, доклады и выступления партийных деятелей, произведения за авторством официального духовенства САДУМ), а также несколько интервью.
Методологически Ташар применяет компаративный подход, который он использует концептуально и хронологически. Данный подход позволяет Ташару сравнивать и противопоставлять религиозную политику СССР с другими, в основном секулярными режимами в мусульманских странах, в том числе в Египте, Иране и Турции. По утверждению автора, политика Советского Союза соответствовала более широкой тенденции регулирования религии во многих странах мира (с.8). Книга Ташара во многом отталкивается от предыдущих академических работ об исламе в Российской империи и Советском Союзе.
Так, автор критически оценивает публикации историка Александра Беннигсена (1913-1988), чьи работы в течение десятков лет определяли академическое понимание ислама в советском контексте. В своих работах Беннигсен в основном опирался на антирелигиозную литературу, часто читая ее между строк. Беннигсен изображал советских мусульман угнетенными советским режимом и, соответственно, враждебно настроенными по отношению к коммунистам и всему СССР. Исследование Ташара демонстрирует, что для многих жителей Центральной Азии не было противоречия между советским и мусульманским, и что две идентичности могли мирно сосуществовать. Ташар также отмечает вклад историка Якова Рои. Рои стал первым исследователем, которому удалось поработать с архивными документами Совета по делам религий. Итогом данной работы стала его книга Islam and the Soviet Union (“Ислам в Советском Союзе”) (Лондон, 2000). Работа Рои использует богатую источников базу, однако она во многом некритически воспроизводит советские аналитические категории. В связи с этим, историк Девин ДеВиз классифицирует данную работу в качестве примера того, что он называет «Советологической исламологией», т.е. традицией изучения мусульманских сообществ исследователями, не обладающими академическими знаниями по исламу и специализирующимися, прежде всего, по советской системе и по вопросам развития советских «национальностей». Кроме этого, Ташар отталкивается от более современных исследований, в том числе от работ Роберта Крюза и Пола Верта. В своих книгах и статьях Верт продемонстрировал, как царская Россия использовала религиозные различия в качестве одного из инструментов инкорпорации нерусского населения империи. При этом, по утверждению Крюза, Оренбургское магометанское духовное собрание (создано в 1788 г. по указу Екатерины II) сыграло одну из ключевых ролей в интеграции мусульман в качестве подданных царской России. Ташар отмечает, что, с одной стороны, САДУМ представляет собой преемственность царской политики; с другой стороны, САДУМ – это оригинальный продукт советской эпохи, так как в царский период мусульмане региона не имели центральной духовной администрации.
Книга Эрена Ташара поделена на шесть глав. Первая глава описывает улемов (авторитетных знатоков – ученых ислама) Центральной Азии в царский и ранний советский период, отмечая особую роль суфийской традиции Накшбандия-Муджаддидия в регионе. После российского завоевания Центральной Азии царская администрация в целом следовала политики «игнорирования» ислама, при этом выражая предпочтение «текстовому» исламу нежели «популярным» исламским традициям. После Октябрьской революции 1917-го года большевикам удалось заручиться поддержкой местных реформаторов – джадидов. Период кооперации с джадидами продолжался до сталинских репрессий 1930-х годов, в ходе которых советское правительство атаковало представителей местных элит, в том числе религиозных (по одним данным, режимом было убито либо отправлено в ссылку более чем 14 000 представителей мусульманского духовенства). Несмотря на массовые репрессии, многим улемам удалось выжить. В 1943-м году один из таких улемов, Ишан (Эшон) Бабахан (1858-1957), был вызван в Кремль на встречу со Сталиным, который дал благословение на создание центрально-азиатского духовного собрания. Бабахан стал первым председателем (муфтием) Духовного управления мусульман Средней Азии и Казахстана. Учреждение муфтията было элементом советской стратегии, направленной на мобилизацию народной поддержки во время войны. Такой фундаментальный сдвиг в политике привел к широкому взаимодействию между государством и центрально-азиатскими мусульманами и появлению того, что Ташар называет «советский патриотизм, основанный на исламе» (с.77). При этом язык «патриотизма» использовался и оппонентами, и сторонниками институциализации ислама в лице духовного управления, которому к концу 1940-х годов лишь частично удалось заявить о себе как о центральном источнике религиозной власти.
Первый муфтий САДУМ Эшон Бабахан ибн Абдулмажидхан (1943-1957)
Во второй главе Эрен Ташар анализирует раннюю политику Совета по делам религиозных культов. До конца 1950-х Совет придерживался «умеренной» линии по отношению к религии. В этот период его политика основывалась на двух основных принципах: строгое соблюдение законности и продвижение «прогрессивного» ислама. Последний принцип также был одним из элементов философии муфтията, который, наряду с Советом, осуждал многие так называемые популярные элементы местных исламских практик (такие как паломничество к местным святым местам или зиярат) и подвергал критике «нерегистрируемых» местных религиозных деятелей (в том числе целителей, мулл и баксы). В то же время местное население, как правило, не видело противоречий между «одобренными» и «неодобренными» религиозными практиками, и различие между ними для местного населения имело мало смысла (с.81).
Читать далее: САДУМ как проект по формированию “советского ислама”
В третьей главе автором рассматривается институциализация САДУМ в 1943-1958 годы. В этот период деятельность муфтията концентрировалась на трех основных составляющих: борьба с так называемыми нововведениями, консолидация контроля над улемами и ослабление власти религиозных авторитетов, неассоциированных с САДУМ (с.192). Центральной фигурой политики централизации муфтията был сын Ишана Бабахана и его заместитель (будущий второй муфтий) Зияуддинхан Бабаханов (1908-1982). В четвертой главе Ташар изучает хрущевскую антирелигиозную кампанию (1959-1964) и ее влияние на религиозную сферу в Центральной Азии. Во время кампании Совет по делам религиозных культов сменил «умеренную» политику по отношению к религии на «жесткий» курс, который уже реализовывался другими советскими институтами (в том числе КГБ и партийными органами). Пытаясь сохранить баланс между «советскостью» и «исламскостью», муфтият во время кампании пытался преподнести антирелигиозные атаки государства как борьбу против нововведений, а не против религии. После кампании САДУМ был ослаблен финансово и административно, однако к этот же период возрастает роль муфтията в качестве ценной дипломатической структуры.
Пятничная молитва, Хаст Имам, Ташкент, 1985 г.
Внешнеполитическая роль САДУМ рассматривается в пятой главе книги. В 1960-е годы Никита Хрущев (1894-1971) попытался усилить имидж Советского Союза в качестве антиколониальной державы, используя примеры центрально-азиатских республик и деятельность муфтията для наглядной демонстрации того, что мог сделать коммунизм для бедных мусульманских народов (с.243). Во времена Брежнева (1906-1982 гг), особенно после 1970-го года, САДУМ становится полноценным советским органом, активно участвующим во внешнеполитической деятельности СССР по отношению к мусульманским (в особенности к арабским) странам. В последней главе автор исследует последние два десятилетия существования муфтията. Данный период характеризуется слиянием «умеренного» и «жесткого» курсов в политике советских бюрократических органов и продолжением борьбы САДУМ против религиозных «нововведений». Эпилог книги кратко излагает дезинтеграцию общего для Центральной Азии духовного управления по национальным линиям в турбулентные годы поздней перестройки.
Читать далее: Последний советский муфтий Центральной Азии. Мухаммад-Содик Мухаммад-Юсуф – неизвестная знаменитость
Книга Эрена Ташара корректирует многие устаревшие представления о месте и роли ислама в Советском Союзе. Прежде всего, данное исследование показывает несостоятельность модели «культурной революции» для понимания ислама в Центральной Азии в период после Второй мировой войны. Книга демонстрирует динамичную религиозную жизнь, которая была «органичной частью» жизни центрально-азиатского населения в коммунистическом государстве.
