Financial Times: Блок не «ресоветизировал» регион и размывается из-за конкурирующих приоритетов
Авторы: Кристофер А. Хартвелл – профессор устойчивости финансовых систем в Борнмутском университете, бывший президент CASE-центра социальных и экономических исследований и бывший советник правительства Казахстана, и Мартин Мизерак – исполнительный директор Miszerak & Associates, советник фондов прямых инвестиций и бывший советник по вопросам приватизации в польском правительстве.
Источник фотографии: kremlin.ru
В этом месяце Евразийский экономический союз (ЕАЭС) отмечает день рождения. Экономическое объединение между Россией, Казахстаном, Белоруссией, Арменией и Кыргызстаном было образовано 4 года назад. Несмотря на то, что идея союза принадлежит, по его собственным словам, президенту Казахстана Нурсултану Назарбаеву, бесспорным лидером ЕАЭС является российский президент Владимир Путин.
Сегодняшний юбилей дает возможность оценить, чего добился ЕАЭС за свою четырехлетнюю жизнь. На самом деле, он оказался более громоздким, чем надеялась Москва, как по внутренним, так и по внешним причинам.
Популярное представление о ЕАЭС заключается в том, что он является попыткой России «ресоветизировать» регион (по выражению тогдашнего госсекретаря Хиллари Клинтон), если не как политическая сила, то, по крайней мере, как экономическая. Действительно, для некоторых западных наблюдателей ЕАЭС – это успешный инструмент, служащий в интересах России: всего через четыре года после создания экономическая интеграция в Союзе состоялась, добившись свободного перемещения товаров, капитала и людей быстрее, чем модель ЕАЭС и соперник, Европейский Союз. Более того, ЕАЭС стал для России средством заключения международных и региональных торговых соглашений, которых раньше не было. (Неспособность России успешно заключать такие соглашения можно увидеть на примере ее 20-летнего процесса вступления в ВТО).
Несмотря на эти успехи, недавние свидетельства того, что лидерство России внутри союза встречает сопротивление, развеяли все опасения, что ЕАЭС станет нео-СССР.
Хотя государства-члены разделяют постсоветское наследие, у них мало общего (кроме зависимости Казахстана от России и углеводородов), и в то же время большинство членов союза совсем не стремятся к более тесным связям с Россией. Армения, которая, как известно, была вынуждена выбрать ЕАЭС вместо ЕС после Евромайдана в Украине, имеет новое правительство, ориентированное на реформы, и предприняла предварительные шаги для улучшения отношений с ЕС. Даже Белоруссия, самая убежденная страна-член ЕАЭС, имела недавно трения с Россией. В декабре президент Александр Лукашенко прочитал нотацию Путину о российских ценах на энергоносители (неструктурированная экономика Беларуси зависит от дешевой российской энергии для выживания).
Казахстан, второй по значимости член группы, испытывает самые большие опасения по поводу российского руководства. У Назарбаева были публичные разногласия с Россией по поводу российских санкций против Запада и использования российской правовой модели для ЕАЭС. Кроме того, Казахстан обеспокоен открытыми угрозами, раздающимися в России в отношении северного Казахстана, в котором проживает преимущественно этническое русское население. Наконец, собственные экономические проблемы Казахстана из-за снижения цен на нефть усугубляются авантюризмом во внешней политике России: с 2014 года стоимость казахстанской валюты снизилась на 60 процентов.
Основная внешняя причина расхождения внутри блока связана с Китаем, южным соседом ЕАЭС и экономическим гигантом. Политические и экономические отношения с Китаем, особенно в контексте его инициативы «Пояса и пути» (BRI), стоят на приоритетном месте для всех членов ЕАЭС, прежде всего – Казахстана. В политической сфере Россия и Китай преследуют цель «реформирования» международной системы путем смещения центра тяжести с запада на восток. Учитывая относительно небольшую (и сокращающуюся) экономику России, Россия отчаянно нуждается в Китае в качестве рычага воздействия на Запад.
Однако политические цели России в отношении Китая не обязательно разделяются другими членами ЕАЭС. Казахстан рассматривает себя в качестве дружественного буфера между Китаем и Россией, стремясь сохранить вовлеченность Запада в Евразию, о чем свидетельствует визит высокого уровня Назарбаева в Вашингтон в январе 2018 года. Учитывая экономические трудности России, многие в ЕАЭС видят выгоду от сохранения хороших экономических отношений с Китаем и Западом одновременно.
Торговля внутри ЕАЭС, в том числе с Россией, уже уступает объему торговли с Китаем, который, в свою очередь, уступает объему казахстанского экспорта в ЕС. Казахстан стал наиболее привлекательным местом для китайского капитала и крупнейшим бенефициаром “Пояса и пути”. Страна также воспринимает “Пояс и путь” в качестве источника иностранного капитала для своей амбициозной программы экономического развития «Нурлы жол», которая направлена на преобразование экономики Казахстана по более устойчивой модели роста, включая инвестиции в жилье, конкурентоспособность, образование и средние предприятия. Россия не может вкладывать такие инвестиции. Инвестиционный портфель кредитного института ЕАЭС, Евразийского банка развития, снизился на 43% по сравнению с 2013-2015 гг. и с тех пор не растет.
Слухи о скорой кончине ЕАЭС могут быть преувеличены, и может появиться некоторая модель «сопряжения» с “Поясом и путем”, учитывая, что «оба проекта находятся в стадии разработки». Тем не менее, нет никаких сомнений в том, что будущее ЕАЭС непрозрачно, неедино и намного скромнее, чем ожидали когда-то.
