Британское издание «The Economist» анализирует российско-китайские взаимоотношения на примере жизни пограничных городов обеих стран в Дальнем Востоке. Статья начинается рассказом о недостроенном скоростном поезде между двумя странами. Предлагаем вашему вниманию перевод данной статьи.
Скоростной поезд из Чанчунь во Владивосток был бы прекрасным символом китайско-российской дружбы, если бы кто-то завершил его строительство. На китайской стороне железнодорожной линии – современное чудо: гладкая дорога пролегает сквозь березы и фермы с красными крышами. Эта красота заканчивается в Хуньчуне, пограничном городе недалеко от России.
Хуньчунь – хорошее место, где можно увидеть, как обычные китайцы и русские общаются друг с другом каждый день. Русские вывески висят в магазинах и отелях. Городские клиники получают доходы от сибирских медицинских туристов (зубы у русских «не очень хороши», деликатно говорит местный стоматолог). Местные импортеры морепродуктов обратили свои взоры к российским поставщикам после того, как санкции ООН ограничили доступ китайских импортеров к северокорейским крабам. Но взаимные подозрения остаются. Ланг Юйлин, торговец морепродуктами, обвиняет российскую бюрократию в том, что доставка грузов в Хуньчунь из Владивостока, между которыми всего 300 км, занимает пять дней. Хуже того, российские партнеры никогда не будут работать допоздна или по выходным «ни за какие деньги», ворчит он.
Экономические связи между двумя соседями давно разочаровывают. Несмотря на растущий экспорт российского природного газа, древесины и других товаров в Китай, торговля отстает от целей, установленных национальными лидерами, говорит Син Гуанчен из Китайской академии социальных наук, государственного исследовательского института. Господин Син посвятил свою трудовую жизнь изучению России. Тем не менее, когда его просят объяснить объемы торговли, он без колебаний противопоставляет трудовую этику в Китае, многолюдной, гиперконкурентной стране, испытывающей нехватку природных ресурсов, неспешному темпу жизни в России, стране, щедрой на землю и богатой полезными ископаемыми. Он делится своим недоумением, рассказывая истории из жизни китайских фермеров, арендующих землю на российском Дальнем Востоке, вставая до рассвета и работая до наступления темноты. По его словам, когда они делают небольшой перерыв на обед на полях, русские окружают их и спрашивают: «Зачем вы так усердно работаете?» Со своей стороны, сибирские фермеры считают, что китайские фермеры используют слишком много химикатов.
По словам Александра Габуева из Московского Центра Карнеги, аналитического центра в России, российские элиты долго рассматривали Китай с пренебрежением и почти расовыми предубеждениями. Он вспоминает российского чиновника, незадолго до финансового кризиса в 2009 году насмехающегося над предполагаемой современностью Китая, называя его «потемкинской деревней, чей большой ВВП отражает «миллионы бедных людей, которые будут работать за чашку риса».
Такая недалекость заставляет Запад сомневаться в возможности сближения двух стран. «В долгосрочной перспективе я не думаю, что Россия сблизится с Китаем», – заявил в сентябре министр обороны США Джеймс Маттис. Мудрые руководители Китая и России утверждают, что связи между странами крепче, потому что они основаны на прагматических интересах. В советское время Китай подписывал соглашения как младший партнер, говорит г-н Син. Сегодня логика диктует, что китайско-российские проекты должны осуществляться потому, что отношения нормализировались, но появляется вопрос: кто построит скоростной поезд в малонаселенную Сибирь?
Хуньчунь – хорошее место для того, чтобы увидеть, насколько хорошо китайско-российская дружба ведется на простом уровне. Но с правильными катализаторами межгосударственные отношения быстро углубляются. Это особенно заметно с 2014 года, когда аннексия Крыма Россией спровоцировала санкции Запада, из-за которых Кремль обратился к Китаю в поисках капитала, технологий и рынков, говорит г-н Габуев. В сентябре 3200 китайских военнослужащих прошли подготовку вместе с 300 000 русских в Восточной Сибири: замечательное проявление доверия между странами, которые вели пограничную войну в 1969 году. Продажи российского оружия в Китай замедлились в 2005 году после шпионских скандалов, включая кражу китайцами образцов российского истребителя. Сейчас торговля оружием процветает. Восходящему Китаю скоро не понадобится импортное оружие, поэтому российские производители оружия спешат заработать. Китай не хочет военного союза – он считает Россию «опасно неуравновешенной». Но пара работает в ООН, чтобы продвигать мировоззрение, которое ставит суверенитет и железный порядок выше универсальных прав. Китай скопировал российский закон, ограничивающий деятельность иностранных НПО. Русские, в свою очередь, очарованы китайской технологией наблюдения.
Китайцы и русские по-прежнему смотрят друг на друга с поразительным цинизмом: просто спросите жителей Хуньчунь о поездах в никуда. Но общий цинизм в отношении мира объединяет их правительства – и помогает пережить усложняющий фактор в виде аморального американского президента. Для некоторых соседей – дружба не главное.
