Казахстан скорбит о преждевременной кончине Дениса Тена, талантливого спортсмена и обладателя олимпийской бронзы в фигурном катании. Тен скончался в Алматы после удара ножом от двух мужчин, пытавшихся ограбить его машину. Он был всемирно известным чемпионом, чья жизнь прервалась всего лишь в 25 лет.
Для нации, которая стремится вступить в ряды развитых стран и гордится своими успехами на международных спортивных соревнованиях, убийство молодого чемпиона стало шоком. Онлайн-дискуссии в социальных сетях переполнены сообщениями людей, встревоженных частотой криминальных нападений в городских местностях, что заставляет многих задуматься о том, что такое жестокое насилие говорит о жизни в современном Казахстане.
Гибель фигуриста также вызвала публичное обсуждение на тему того, как реформировать полицию – как сделать ее силой, способной предотвратить насильственные преступления. Люди задаются вопросом, не пришло ли время отставки министра внутренних дел Калмуханбета Касымова, занимающего свой пост на протяжении многих лет. Также звучит критика в адрес начальника управления внутренних дел г. Алматы Серика Кедебаева, которого обвиняют в попустительстве таким преступлениям. Звучат призывы сократить гражданские функции МВД, такие как выдача удостоверений личности, контроль над местами содержания под стражей и национальной гвардией.
В целом трагическая гибель молодого спортсмена вызвала широкую дискуссию о путях реформирования полиции, аналогичную той, что происходила после событий в Жанаозене в декабре 2011 года.
Со времен Жанаозена правительство Казахстана усилило секьюритизацию общественных пространств, расширив надзор в городских и сельских районах и увеличив число сотрудников полиции. Вдохновленные западной концепцией теории «разбитых окон», впервые популяризированной полицейским департаментом Нью-Йорка в середине 1990-х годов, власти стали применять ее к реальности Казахстана. Посыл этой идеи прост: полицейские отправляются на улицы города для борьбы с мелкими нарушениями – замусоривание, бродяжничество, попрошайничество и публичное распитие алкогольных напитков – прежде, чем такое поведение может перерасти в серьезные преступления. По сути такая политика полиции нулевой толерантности пытается решить сложные социальные проблемы путем постоянного исполнения всех законов на улицах страны.
Однако критики политики нулевой терпимости утверждают, что, хотя такие предупреждающие меры и могут изменить поведение, полиция нулевой терпимости не в силах устранить причины насилия, в основе которых – социальная маргинализация и разделение между развивающимся городским средним классом и внутренней миграцией из сельских районов в крупные города. В крупнейших городах Казахстана введение надзора в западном стиле «разбитых окон» провоцирует чрезмерный контроль над городскими жителями, которые чаще пользуются общественным транспортом и передвигаются пешком и таким образом, чаще сталкиваются с правоохранительными органами в общественных местах. В то время как жители, давно проживающие в городах, напротив, передвигаются на частных транспортных средствах и живут в обеспеченных кварталах.
За пределами Казахстана практика секьюритизации общественных пространств особенно популярна в развивающихся странах, прибегающих к неолиберальной экономической политике, что приводит к более резким социальным контрастам между богатым средним классом и маргинальными группами населения в тех же городских пространствах.
Окно возможностей
В то время как население более активно выступает за реформу министерства внутренних дел, перед Казахстаном возникает уникальная возможность начать общенациональный диалог о типе полицейской реформы, наиболее соответствующей изменяющемуся социально-экономическому ландшафту страны. Когда в обществе все явственнее ощущается настоятельный запрос на реформу полицейского надзора, это открывает окно возможностей для государства для проведения более глубоких и устойчивых преобразований.
Необходима серьезная общественная дискуссия о том, как сделать полицию способной защищать как известных, так и обычных людей, женщин, детей и меньшинств, независимо от их достатка и статуса. Для этого необходимо учитывать спектр мнений, включая представителей внутренней миграции и репатриированного населения, а также политически активных лиц, которые, скорее всего, уже находятся под особо пристальным надзором полиции.
Процесс общественного обсуждения и поиска консенсуса о реформе будет длительным и беспорядочным, порой ввергая в дисфункциональный хаос. Но инициированные в результате обсуждения изменения обещают быть долговременными и смогут, наконец, вывести министерство внутренних дел из его советского наследия карательной полиции. Самое главное, общественное обсуждение может создать пространство для сотрудничества между государством и обществом и возможности инклюзивных изменений в будущем. Это поможет увеличить доверие общественности к полиции и создать чувство ответственности за общественный порядок.
Различные гражданские организации и активисты Казахстана уже предлагают свои проекты по реформе полиции и модели, которая будет лучше защищать безопасность. Все они должны иметь право на обсуждение за пределами социальных сетей, которые традиционно были источником свободной дискуссии в стране. Такие обсуждения могут проводиться на организованных форумах в реальном формате и без обязательной критики политического истеблишмента, но с конкретной целью поиска эффективных решений.
Призывы к реформе полиции в средствах массовой информации и онлайновых социальных сетях происходят на всем постсоветском пространстве по трем основным направлениям.
Во-первых, главной целью реформы полиции часто выступает повышение подотчетности МВД перед гражданскими институтами и обеспечение повседневной безопасности, а не осуществление контроля над населением. Например, множество различных организаций гражданского общества в Украине потребовали, чтобы полиция стала более прозрачной и деполитизованной силой после революции Евромайдана в 2014 году.
Во-вторых, общее требование заключается в сокращении милитаризации МВД путем перевода воинских частей в ведомство министерств обороны и чрезвычайных ситуаций. Подобные дебаты проходили в Украине и Грузии, где общественность вела осмысленные дебаты по реформе полиции.
В-третьих, большинство активистов на постсоветском пространстве требуют, чтобы гражданские функции МВД, такие как выдача удостоверений личности и контроль над пенитенциарными институтами, были переданы другим правительственным ведомствам. Эти требования были частично реализованы в Грузии и Кыргызстане.
В целом, реформа полиции в Казахстане и за ее пределами должна ввести новые ограничения на полицейские функции и легитимные способы применения насилия, а не настраивать полицию на борьбу с коррупцией или фокусироваться на модернизации материальной базы, как это обычно предлагают ориентированные на реформы политические лидеры. Важно отметить, что Казахстан должен отойти от сомнительной полицейской практики нулевой толерантности в городских районах и открыться мнению общественности. Это поможет Казахстану превратить свою полицию из проактивной силы, которая с большей вероятностью будет отчуждать уже маргинализованные группы, в реактивную функцию общественной безопасности, быстро реагируя на повседневные потребности людей.
Автор
Эрика Марат
Эрика Марат – профессор Университета национальной обороны и автор книги “The Politics of Police Reform: Society against the State in Post-Soviet Countries (Oxford 2018)” (Политики реформы полиции: общество против государства в постсоветских странах (Оксфорд 2018).
Общественный интерес к полицейской деятельности также представляет собой значительную возможность для участия международного сообщества в реформе МВД Казахстана, которое стремится распространять идеалы прав человека и безопасности человека.
После трагичной смерти спортсмена общество и власть, похоже, согласились с тем, что полиция нуждается в реформе. Самое худшее, что сейчас может сделать казахстанское правительство, – это опять представить собственную версию реформы полиции без учета мнения общественности. Такие изменения, скорее всего, будут уделять первоочередное внимание интересам городского среднего класса и политических элит, а также еще более маргинализировать менее защищенных групп, включая мигрантов. Быстрые изменения сверху вниз могут предложить привлекательные политические решения, но, вероятно, будут отражать видение тех, кто находится далеко от повседневных потребностей всего общества.
