Доклад «Образование по-турецки, или Фактор Гюлена в Казахстане», выпущенный Институтом Азиатских Исследований (Казахстан), рассматривает, как конфликт между турецким президентом Реджепом Тайипом Эрдоганом и движением проповедника Фетхуллаха Гюлена в Турции отразился в Казахстане, особенно, на развитии казахско-турецких школ, которые находились под покровительством Гюлена. Подробнее о докладе и теме «гюленистких школ» в Центральной Азии в интервью CAAN рассказывает автор доклада Нуриддин Султанмуратов, эксперт по внутренней политике Института Азиатских Исследований.
Расскажите о работе над своим докладом, как вы собирали информацию, почему решили остановиться на этой теме?
В целом, идея написать данный доклад возникла относительно недавно. Хотя вопрос вокруг казахско-турецких лицеев актуализировался еще в 2014 году, когда начали появляться первые слухи о закрытии этих учебных заведений. Как известно, тогда подобная информация вызвала огромный резонанс в нашем обществе. И по большому счету с тех пор тема казахско-турецких лицеев (КТЛ) не уходила с повестки дня. После же того, как в Турции произошла попытка переворота в 2016 году, в которой турецкие власти обвинили сторонников Фетхуллаха Гюлена, а именно они стояли за казахско-турецкими лицеями, ситуация заметно обострилась. В связи с этим неясной остается судьба казахско-турецких школ, несмотря на то, что они уже официально поменяли свое название на «Білім-инновация лицейі», что означает «Образовательно-инновационные лицеи».
Естественно, что на этом фоне в обществе возник большой интерес к данной проблематике, особенно, с учетом того, сколько детей учится в казахско-турецких школах. Тем более, что в Казахстане был серьезный информационный вакуум по этой проблематике. В связи с этим возникло много разных вопросов касательно обсуждаемой темы, в частности, «Кто такой Гюлен?» и «Почему его имя связывают с казахско-турецкими лицеями?». Такого рода вопросы требовали более или менее вразумительных ответов. Однако, несмотря на чрезвычайную актуальность темы, в Казахстане не появлялось работ, которые могли бы объяснить, что происходит. Таким образом, одна из целей написания доклада заключается в попытке ответить на эти вопросы.
Как исследователя, ситуация вокруг КТЛ давно представляла для меня большой интерес. Все-таки это отражает весьма любопытный опыт трансформации турецкого государства, которую мы наблюдаем в последнее время. Нынешние турецкие власти, представленные Партией справедливости и развития, совсем недавно действовали в полном согласии с организацией Гюлена. Они вместе выступали за сильное модернизированное государство с исламскими ценностями, их общим противником тогда были сторонники светского пути развития Турции.
Конфликт между нынешним президентом Эрдоганом и Гюленом – это отдельная история. Важно то, что Эрдоган увольняет десятки тысяч чиновников, военных и заявляет, что они члены некоей тайной гюленистской организации. Он полагает, что Гюлен использовал своих представителей в прокуратуре, судах и армии в целях борьбы с Эрдоганом, значит, в политических целях. Вот это уже вопрос, который не может не интересовать любую страну, где существует подобная ситуация.
Никакому государству не понравится, если в структуре власти есть люди, лояльные какой-либо иностранной организации. Несмотря на то, что руководство казахско-турецких лицеев опровергает какую-либо связь с движением Гюлена, тем не менее, очевидно, что КТЛ входили в школьную сеть этой организации. Хотя, ни в коем случае это не означает, что все выпускники казахско-турецких лицеев в дальнейшем становятся последователями идеи Гюлена.
Что касается источников информации, их было много, начиная от общедоступных материалов, среди которых книги, доклады, статьи, заканчивая опросами, мнениями множества экспертов, интервью. Здесь важно подчеркнуть, до сегодняшнего дня было написано достаточно много книг, как турецкими экспертами, так и западными авторами о гюленизме, и основная часть таких исследований на турецком и английском языках. Возможно, поэтому в нашей стране немного людей знают о гюленистах.
Фото: Gulenist school Turgut Ozal College, in Tirana, Albania (Source: hizmetmovement.blogspot.com)
Школы движения Гюлен представляют собой сеть частных или получастных школ, основанных членами движения Гюлен (Fethullah Gülen). Оценка, проведенная в 2009 году, показала, что эти школы обучали более 2 миллионов студентов, многие из которых получали полную стипендию. Оценки количества школ и учебных заведений сильно различались: около 300 школ в Турции и более 1000 школ по всему миру. В школах Гюлена большое внимание уделяется обучению в областях науки, техники, инженерных наук и математики (STEM). (Википедия)
В чем именно заключается «гюленизм» и как (в какой степени) он был инкорпорирован в КТЛ?
Одна из главных идей гюленизма сводится к распространению исламских ценностей, как в самой Турции, так и в мире. Это реализуется с помощью концепции «хизмет», что в переводе значит «служение». Поэтому, они, открывая школы и другие учебные заведения в разных странах мира, воспринимают данный поступок сквозь призму своих религиозных обязанностей.
Но важно подчеркнуть, что гюленисты не ограничиваются лишь религиозными задачами. Организация Гюлена также преследует цели укрепления своего влияния, а именно политического влияния. В свою очередь подобная стратегия требует финансовых ресурсов. В этом отношении разбросанные по всему миру школы гюленистов позволяют организации зарабатывать деньги. Например, в США, согласно закону, государство полностью финансирует их учебные заведения. Надо сказать, по официальным данным цифры достаточно большие.
Турецкие лицеи по большому счету являются воплощением концепции «хизмет»
В общем смысле, можно утверждать, что гюленисты стремятся к политической власти. С этой точки зрения религия выступает лишь инструментом достижения данной цели. В принципе, как показывает история, на мусульманском Востоке было немало случаев, когда организации религиозного толка оказывались во власти. Одним из самых последних примеров является бывший президент Египта М.Мурси, который представлял неформальное объединение «Братья-мусульмане». Здесь на поверхность всплывает проблема политического ислама, но это уже тема отдельного разговора.
В то же время важно обратить внимание на одно важное различие в идеологии гюленистов. Организация, несмотря на свой религиозный характер, занимает националистическую позицию по многим вопросам внутренней политики Турции. В частности, в прошлом гюленисты предпринимали попытки сорвать мирное урегулирование курдской проблемы. Они видят решение данного вопроса в ассимиляции курдского меньшинства. На этом фоне неудивительно, что последователи Гюлена пытаются параллельно распространить турецкое влияние в мире. В данном контексте, «хизмет» всегда воспринималась как «мягкая сила» Анкары, по крайней мере, так было до начала конфликта между Гюленом и Эрдоганом.
Относительно второй части вашего вопроса, хочу отметить, что нельзя по отдельности рассматривать гюленизм и школы под управлением гюленистов. Те же турецкие лицеи по большому счету являются воплощением концепции «хизмет». Это относится не только к КТЛ, но и аналогичным школам в других странах. На этом месте необходимо сделать оговорку, что в рамках образовательных учреждений гюленисты не преследуют цели массового прозелитизма. Они придерживаются прагматичных подходов. Например, в США их школы приносят значительные финансовые доходы. Соответственно, здесь религиозные цели отходят на второй план. Речь, главным образом, идет о доступе к ресурсам.
Но даже в тех странах, где религиозный фактор является одним из приоритетов, гюленисты действуют весьма осторожно. Для них достаточно, если человек, в данном случае, выпускники турецких лицеев, в конечном счете, будут более лояльными к организации. И необязательно, чтобы бывшие ученики соблюдали какие-либо религиозные обряды. Здесь главным моментом является то, что «хизмет» функционирует как некое сообщество, где люди помогают друг другу во имя общих целей. Именно этот принцип заложен в основу функционирования организации Гюлена.
Входила ли Центральная Азия в какие-то «большие замыслы» Гюлена? Как рассматривают Центральную Азию в Турции сегодня?
Сразу после распада СССР гюленисты начали готовиться к продвижению в Центральной Азии. В некотором смысле данный регион виделся неким плацдармом с точки зрения распространения международного влияния организации. К тому же, на тот момент здесь сложились идеальные условия для продвижения «хизмет». Во-первых, после долгого периода нахождения в отрыве от исламского мира, в странах ЦА образовался некий вакуум. Гюленисты видели в этой ситуации возможность для себя, так как они могли бы предложить свою «помощь» в восстановлении роли ислама в этих странах. Эта идея полностью соответствовала концепции «хизмет», то есть оказание услуги во имя высоких религиозных целей.
Кроме того, сами государства ЦА с самого начала были заинтересованы в открытии турецких лицеев. В те годы в условиях жесткого экономического кризиса сеть школ с высоким качеством образования, финансируемая за счет средств иностранных партнеров, рассматривалась местными правительствами исключительно с позитивной точки зрения. Между тем открытие турецких лицеев также можно было расценивать как первые шаги новых независимых республик ЦА в вопросе интеграции в мировое сообщество. Дополнительным моментом было то, что эти школы становились важным элементом сотрудничества между ЦА и Турцией. Как известно, за исключением Таджикистана, все страны нашего региона объединяет с Турцией идентичность по языку.
Тем временем активное проникновение турецких лицеев в Центральную Азию было выгодно и для официальной Анкары. Эти школы всегда выступали в качестве «мягкой силы» турецкого государства. Но, тем не менее, надо сказать, что для турецкой внешней политики Центральная Азия всегда виделась лишь в качестве одного из многих направлений. Если судить по сегодняшней ситуации, можно утверждать, что регион Центральной Азии по своей значимости находится далеко не на первых местах.
Как проходило внедрение турецких лицеев по Центральной Азии? Как они функционируют, кому подчиняются?
Как было сказано выше, в начале 90-х годов ХХ века все стороны были заинтересованы в открытии турецких лицеев. Местным властям нужно было лишь выделить здания с подведенными коммуникациями. В остальном все расходы покрывались за счет руководства лицеев. Здесь важно обратить внимание на одну очень важную деталь. С самого начала турецкие школы в значительной степени функционировали как автономные образовательные учреждения. Например, директора КТЛ до сих пор назначаются фондом KATEV.
Естественно, сегодня в Казахстане у КТЛ весьма хороший имидж. Главным образом это относится к уровню образования. Кроме того, часто акцентируется внимание и на морально-этических качествах воспитанников.
Какие другие плюсы КТЛ дал выпускникам? Какие минусы? Действительно ли многие выпускники школ стали успешными?
Казахско-турецкие лицеи действительно дают хорошие знания своим подопечным. Например, выпускников КТЛ достаточно много среди стипендиатов программы «Болашак», что частично подтверждает качество образования в этих школах. Можно встретить ктл-цев среди успешных людей в Казахстане, конечно, количество таких примеров не так уж много, учитывая, что большинство из них находятся в относительно молодом возрасте. Но думаю, что со временем мы будем все чаще слышать о выпускниках КТЛ в Казахстане.
В то же время здесь нельзя сбрасывать со счетов фактор гюленизма. Одна из задач руководства казахско-турецких лицеев заключается в увеличении количества лояльных к идеологии движения людей. Конечно, мы не можем утверждать, что все ученики КТЛ в дальнейшем становятся «гюленистами». Но, тем не менее, такие факты тоже встречаются. Соответственно, здесь возникает вопрос о лояльности.
Что можете рассказать о «мягкой силе» Турции – есть ли оно пресловутое «тюркское братство»? Способствовали ли КТЛ сближению Казахстана и Турции?
Естественно, что Турция как крупная региональная держава стремится распространить свое влияние на другие территории. Регион ЦА также относится к рамкам ее интересов. В этом плане турецкие лицеи до последнего момента представлялись весьма эффективным инструментом продвижения роли Анкары в этих странах, в том числе это относится и к Казахстану, где за годы существования КТЛ без преувеличения стали неким брендом в образовательной области.
Но, на мой взгляд, даже после конфликта между Эрдоганом и Гюленом турецкие школы продолжают действовать в роли «мягкой силы» турецкого государства. Иначе говоря, несмотря на даже переименование, турецкие школы все еще широко ассоциируются с Турцией. Таким образом, я полагаю, что успехи КТЛ повышали имидж и привлекательность Турции.
Но если даже история КТЛ когда-то вдруг закончится в Казахстане, Турция имеет другие инструменты продвижения своей роли в Казахстане. Здесь можно упомянуть культурную сферу, например продукты киноиндустрии. Как известно, турецкие фильмы получили широкую популярность в нашей стране. Однако, по своей эффективности оно, конечно, не сравнится с лицеями.
Но, тем не менее, хочу добавить, как бы не разрешилась ситуация вокруг КТЛ, стратегическое сотрудничество Астаны и Анкары останется в такой же форме как было до истории с КТЛом. В этом заинтересованы обе страны. Особенно Казахстан рассматривает Турцию как одно из важных направлений своей многовекторной внешней политики. Данный фактор приобретает особую значимость на фоне сегодняшней нестабильности в мире. С другой стороны, турецкому правительству тоже невыгодно портить отношения с Казахстаном из-за вопроса казахско-турецких лицеев.
