Когда-то глобализация привела в движение азиатские страны, и они начали процесс региональной интеграции. С момента подписания Бангкокской декларации, создавшей Ассоциацию государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) в августе 1967 года, прошло чуть более полувека. С тех пор пять стран-основательниц с общим населением всего 184 миллиона человек, где ВВП на душу населения у Сингапура, самой богатой страны-члена организации составлял только 600 долларов, расширили торговлю и приняли в члены еще пять стран, доведя объем совокупного ВВП в 2 триллиона долларов США (который прогнозируется к 2030 году в 6 триллионов долларов). Сегодня пять стран-основательниц Сингапур, Таиланд, Малайзия, Филиппины и Индонезия – страны с впечатляющими экономическими показателями и высокообразованным, англоговорящим и глобально конкурентоспособным населением.
Смогут ли пять стран Центральной Азии повторить такой успех? Но сегодня Запад, бывший ранее центром и движущим локомотивом глобализации, все больше склоняется к обособлению. США пытались предложить свой вариант стимулирования региональной интеграции через создание Большой Центральной Азии (+Афганистан и часть Южной Азии), но эта попытка, как мы видим сегодня, не привела к успеху. Более успешно пытаются встроить Центральную Азию в свои интеграционные планы Китай и Россия. Если Китай имеет сразу несколько широких, свободноформатных проектов, включая «Пояс и Путь» и Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС), то Россия имеет более четко выстроенную организацию – Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Пока американский проект «Большой ЦА» практически забыт, населению наших государств остается лишь надеяться на то, что проекты ШОС и в гораздо меньшей степени – ЕАЭС будут следовать более универсальным и демократическим принципам интеграции региона.
В самом деле, драйверами данной интеграции с Россией, а также с Китаем, будут совсем другие ценности. ШОС, которая включает с недавних времен Индию и Пакистан, начертила себе внешний контур, окружив проблемные государства Азии и заключив их в сферу своего геополитического влияния. Таким образом, в ШОС авторитарные режимы Центральной Азии нашли собственный клуб, обосновывая международную легитимность, в том числе, через задекларированную борьбу с терроризмом вместе с ядерными державами. Однако противодействуя собственным гражданским обществам, свободе СМИ и оппозиции и осуществляя политические репрессии в отношении гражданских активистов, центральноазиатские режимы сохраняют низкую внутреннюю легитимность, что является глубоким препятствием на пути действительного полноценного взаимодействия и сотрудничества с ними.
Вместе с тем, сегодня страны Центральной Азии подошли к своеобразному рубежу. Авторитаризм их режимов модернизируется ради выгод экономического роста, и демократические ценности актуализируются как способ привлечения иностранных инвестиций и вхождения в «Западный» клуб. Для этого открывается путь центральноазиатской, а вслед за ней и тюркской интеграции по типу европейской, то есть цивилизационной. При этом, центральноазиатский регион, как центр континента, где сходятся интересы всех внешних акторов, как пример мирного социально-экономического развития, стал приобретать собственное уникальное и глобально-геополитическое значение. Этот регион, хотя и управляется до сих пор посредством Сакрального и Силы (по Жаку Аттали), может освободиться от последних с помощью Денег и Информации.
Тест на демократию сегодня стоит перед многими странами мира, в том числе и перед АСЕАН. Но заслуга этого объединения в том, что оно сохраняет свою политическую автономность, взаимодействуя со своими важнейшими торговыми партнерами через механизм свободной торговли «АСЕАН плюс» с такими странами, как Китай, Индия, Южная Корея, Япония, Австралия и Новая Зеландия (известный как Всестороннее региональное экономическое партнерство, ВРЭП), таким образом не изолируясь от них и стремясь к получению максимальных выгод от глобализации.
До такой инновационной схемы нам далеко, но Центральная Азия может и должна работать над своими собственными механизмами стимулирования регионального экономического сотрудничества. В наших условиях это небольшие шаги, имеющие колоссальное значение. Например, развитие Международного Финансового Центра в Астане (МФЦА) по стандартам англосаксонского права, который мог бы стать местом притяжения финансово-экономических интересов стран региона, а также иностранных инвесторов. МФЦА мог бы стать первым примером развития новых инклюзивных экономических институтов для всего региона Центральной Азии.
В этих условиях для восстановления и увеличения своего влияния в Центральной Азии США и ЕС могли бы предпринять несколько важных шагов и распределить свои роли в регионе. США могли бы сконцентрироваться на либеральном треке, приняв активное участие в развитии МФЦА, а ЕС мог бы более активно продвигаться на социально-экономическом треке, помогая правительствам государств ЦА в имплементации передового опыта социальных реформ, интеграции и поиске совместных решений в области развития человеческих, водных и иных ресурсов региона. При этом и ЕС, и США могли бы придерживаться единого взгляда на развитие системы прав и свобод личности, формирование системы сдержек и противовесов в устройстве и функционировании власти центрально-азиатских государств.
А если учитывать то, что Центральная Азия является по сути центральным смыслообразующим и главным конвенциональным звеном ШОС, то такое участие США в делах региона могло бы принести, помимо экономических, и значительные геополитические выгоды. Такой ценностно-инновационный характер участия США в делах региона, помимо Северной распределительной сети поставок, мог бы в значительной степени уравновесить российский политический и китайский инфраструктурный векторы влияния на ЦА. И придал бы значительный импульс для выработки долгосрочной стратегии США в регионе ЦА и, соответственно, на континенте в целом.
Рисунок: Shutterstock
