В новой книге The Long Game on the Silk Road: US and EU Strategy for Central Asia and the Caucasus (“Длинная игра на Шелковом пути: стратегия США и ЕС для Центральной Азии и Кавказа”) авторы, Фредерик Старр и Сванте Корнелл, утверждают, что американская и европейская политика в отношении Центральной Азии и Кавказа страдает как концептуальными, так и структурными недостатками. Книга прослеживает политику Запада с Хельсинкского Заключительного акта 1975 года, который увязал ее с политическими, экономическими и демократическими категориями и сделал ее противоречивой.
Хотя авторы со
глашаются с важностью цели поощрения прав человека и демократии, они утверждают, что антагонистические методы, принятые для достижения этой цели, оказались контрпродуктивными. Их предложение состоит в том, чтобы западные правительства работали с региональными государствами, а не про них или против них; и что вместо того, чтобы сосредоточиться непосредственно на политических системах, политика должна быть сфокусирована на повышении качества управления и содействии в создании институтов, которые в долгосрочной перспективе создадут фундамент верховенства права и демократии. Авторы также утверждают, что западные лидеры в значительной степени не смогли понять значение этого региона и отнесли его к подчиненному статусу, что тем самым подорвало западные интересы. Развитие суверенных, экономически сильных и эффективно самоуправляющихся государств на Кавказе и в Центральной Азии является важной целью в своей основе; в книге подчеркивается важность региона, в котором развитие и сохранение светской государственности может стать образцом для всего мусульманского мира.
В интервью CAAN Сванте Корнелл, один из соавторов книги, рассказывает о некоторых аргументах книги и объясняет, в чем именно заключается важность Центральной Азии для Запада.
Книга называется «Длинная игра на Шелковом пути» – предлагаете ли Вы таким образом заменить терминологию «Большой игры»? Многие утверждают, что Большая игра завершилась, поскольку регион Центральной Азии больше не занимает важного места, согласитесь ли вы с этим?
Во-первых, мы не согласны с тем, что регион потерял значение. На самом деле мы медленно, но верно восстанавливаем его международное значение. Это можно увидеть в росте китайских инвестициях в регионе; ЕС пересматривает свою стратегию в Центральной Азии; а президент Трамп, в течение четырех месяцев, приветствовал в Белом Доме президентов Казахстана и Узбекистана.
Во-вторых, мы используем термин «Длинная игра» как явный противовес термину «Большая игра». Long Game является термином, который подразумевает долгосрочный и устойчивый подход, свободный от постоянного маневрирования. Мы утверждаем, что Запад должен принять долгосрочный подход к региону, увидеть его интересы в долгосрочной перспективе и выработать терпеливый подход к отношениям с ним, а также целям, которые Запад предполагает достичь. Эта политика не против кого-либо, а для региона.
В чем заключается значение региона, которое Запад должен лучше понять?
Регион является сердцем Евразии, в окружении больших и растущих держав 21-го века; но в отличие от большинства из них, которые являются либо сомнительными партнерами для западных, либо враждебными акторами, страны региона являются естественными партнерами на Западе именно потому, что они маленькие или средние, и потому, что они ищут присутствие внешних участников для уравновешивания интересов более крупных держав вокруг них. Центральная Азия и Кавказ также являются ключевыми областями для наземной торговли и моделью светского правительства в мусульманском мире.
Сванте Э. Корнелл является директором Института политики безопасности и развития (Institute for Security and Development Policy – ISDP) и одним из его соучредителей. Он является научным руководителем Института изучения Центральной Азии и Кавказа и Шелкового пути, Совместного центра между ISDP и Советом внешней политики США (AFPC). Доктор Корнелл также является старшим научным сотрудником по Евразии в AFPC. Его основными областями исследований являются вопросы безопасности, государственное строительство и транснациональная преступность в Юго-Западной и Центральной Азии с уделением особого внимания Кавказу и Турции. Он является редактором Central Asia-Caucasus Analyst и серии периодических Silk Road Papers.
С какого периода Вы начинаете свою книгу с точки зрения хронологии, поскольку вы упоминаете «Шелковый путь»? Проводите ли Вы сравнение с современным Шелковым путем?
Нет. В книге говорится о современном регионе, но используется термин «Шелковый путь», потому что он ассоциируется с временем, когда регион был ключевым для коммуникаций между Востоком и Западом, а также термин подразумевает больше сотрудничество, чем конфликт.
Торговля очень нужна, чтобы вывести регион из изоляции, но хотя страны региона в настоящее время инвестируют в современный Шелковый путь, насколько это реалистично, что регион действительно интегрируется: снизится пограничный контроль и сократится время сухопутного транзита, чтобы представить преимущество по сравнению с морским транзитом?
Это будет происходить постепенно, по мере того как новые поколения набирают все большее влияние во всем регионе, и такие реформы неизбежны. Они происходят, как мы видим, в Узбекистане с большой силой. Даже в странах, которые были менее привержены реформам, например, в Туркменистане, мы видим, что правительство объявляет этот год Шелкового пути и предпринимает шаги по упрощению торговли в рамках таможенных процедур, в частности. Сухопутная торговля никогда не сможет быть дешевле морской торговли. Но ее развитие может создать благоприятную альтернативу между двумя существующими вариантами – морской торговлей, медленной и дешевой, и воздушной торговлей – быстрой, но дорогой. Сухопутная торговля будет несколько дороже, чем морская, но займет вдвое меньше времени, и это привлекательный вариант. Кроме того, это хороший вариант для торговли между внутренними регионами – например, западным Китаем и Центральной Европой.
Является ли Шелковый Путь исключительно прерогативой Китая или в нем есть значительный интерес для Европы и Запада? Как насчет других важных игроков, таких как Турция, Иран и Россия?
Континентальная торговля в регионе должна быть открыта для всех. Речь идет не только о Китае. Во-первых, речь идет прежде всего о Центральной Азии и на Кавказе. Во-вторых, индийский субконтинент, который намного ближе, был в прошлом намного более крупным торговым партнером, чем Китай, и, скорее всего, будет такая ситуация вернется.
Центральная Азия не является периферийной областью для мусульманского мира: это место, где многие исламские традиции были разработаны и кодифицированы
Может ли зависимость от Китая стать новым «проклятием» для Центральной Азии?
Если зависимость от Китая не базируется на выгодных условиях, она может стать обязательством. Но именно поэтому страны Центральной Азии стремятся обеспечить участие других государств, от США и Европы до Японии, Индии и Кореи. Ни одна из этих стран не может, в одиночку, уравновесить присутствие Китая. Однако коллективно они могли бы обеспечить достаточное международное участие, чтобы смягчить ситуацию, которая сделала бы регион снова чрезмерно зависимым от единой державы.
Почему Центральная Азия может быть образцом для всего мусульманского мира? Это из-за религиозных практик населения или Вы считаете, что есть основания верить в религиозный авторитет региона?
Регион может быть моделью, потому что это единственный регион в мусульманском мире, где правительство по-прежнему привержено светскому управлению. Поскольку Ближний Восток раздираем сектантскими конфликтами, становится все более очевидным, что смешивание религии и политики имеет катастрофические последствия как для самой политики, так и для самой религии. В какой-то момент население будет искать альтернативы; тогда они будут искать модели светского управления, которые исключают религию из политической сферы. Это подчеркнет опыт Центральной Азии и Азербайджана, и тем более важно, чтобы эти модели были улучшены. И более того, Центральная Азия не является периферийной областью для мусульманского мира: это место, где многие исламские традиции были разработаны и кодифицированы.
На чем именно базируются Ваши предложения о развитии институтов в Центральной Азии? Это выполнимая задача? Нужны ли нам западные ценности, чтобы развивать демократию в регионе?
Государства Центральной Азии будут развивать институты современной государственности и сотрудничества, и западные государства должны помочь им в этом. Это должно было давно стать целью – развитие демократических институтов. Но для того, чтобы это было осуществимо, нужно начинать с создания надлежащего управления – эффективных, подотчетных государственных институтов, отвечающих потребностям населения. Это должно быть непосредственной целью, в рамках которой западные партнеры и государства Центральной Азии могут договориться и сотрудничать.
