Анна Гусарова, основатель и директор Центральноазиатского института стратегических исследований, рассказывает в интервью Данияру Косназарову, аналитику университета Нархоз и со-основателю Bilig Brains, об элементах “мягкой силы” США в регионе – американских программах обмена, твиттер-дипломатии и “проамериканизме”.
Анна Гусарова – основатель и директор Центральноазиатского института стратегических исследований (ЦАИСИ), эксперт в области международных отношений и безопасности. Является выпускником Европейского центра изучения вопросов безопасности им. Дж. Маршалла (Гармиш-Партенкирхен, ФРГ), Азиатско-Тихоокеанского центра изучения вопросов безопасности (Гонолулу, США) и Института ОДКБ (Москва, РФ
Данияр Косназаров: Анализируя культурные и публичные дипломатии таких “традиционных” игроков в Центральной Азии, как Россия, США, Китай, Турция, Япония и Южная Корея, экспертное сообщество, возможно, и не совсем сознательно, но рассматривает их в качестве участников “Большой игры”, противопоставляя их друг другу? Не воспроизводится ли тем самым доминирующий дискурс о соперничестве за влияние в ЦА, базирующийся на логике “игры с нулевой суммой”? Существует ли “Большая игра” в культурно-гуманитарном пространстве региона?
Анна Гусарова:
Политика США в Центральной Азии очень часто рассматривается с позиции «Большой игры». Как ни парадоксально, это также прослеживается и в культурно-гуманитарном измерении. Во многом, такая позиция в большей степени культивируется приверженцами теорий заговора и геополитики, и может в какой-то степени иметь право на существование, если бы не одно «но». Вернее, их много.
Безусловно, речь идет о формировании пула alumni, т.е. нетворка выпускников американских программ обмена. Это то, чем США активно занимались и продолжают заниматься в настоящее время – активно вкладываться в развитие человеческого капитала путем предоставления разного рода образовательных и\или исследовательских программ в мире и в регионе Центральной Азии в частности. Более того, важно отметить, что политика поощрения и продвижения демократических ценностей и прав человека – это ключевая установка внешнеполитической стратегии Вашингтона на протяжении последних 30 лет, как минимум.
Не хочется вдаваться в детали появления «мягкой силы» Джозефа Ная, однако при анализе политики США в регионе с точки зрения культурно-гуманитарного измерения важно отметить несколько моментов.
Во-вторых, объем финансирования стран Центральной Азии по линии Государственного департамента остается на одном уровне, а с приходом Трампа будет сокращаться, в том числе по линии USAID. И мы все читали эту статью. Говорить о какой-то «большой игре» не приходится, все достаточно логично и прагматично в условиях ограниченных ресурсов.
В-третьих, как таковая «мягкая сила» США не исследована в регионе. По количеству выпускников программ обмена (студенческих и профессиональных) просчитать это невозможно, впрочем, как и по количеству студентов, проходящих обучение или же проживающих в США. В этой связи возникает вопрос – какими критериями можно замерить ее влияние и влияние на что конкретно? Ведь, по сути, мне непонятно истерия, присущая многим, по поводу американского влияния на умы и судьбы людей. Другой и наиболее важный вопрос – сколько человек из какого-то конкретного нетворка стали взаимодействовать с друг другом и расширять связи в национальном и региональном масштабе.
Не стоит забывать, Центральная Азия никогда не являлась приоритетным направлением внешнеполитической стратегии США, в том числе с культурно-гуманитарной точки зрения.
Д.К.: Можно ли говорить о “нормализации” присутствия США в Центральной Азии, т.е. возвращению к периоду до войны с террором в Афганистане? Очевидно, что Центральная Азия потеряла определенную стратегическую ценность для США и у американских дипломатов стало большое времени для креатива, как видео-поздравлений с Наурызом, ЭКСПО и всяких других “прикольных фишек”, которые не обязательно о политике, о чем-то серьезном. Американские дипломаты стали уделять большое внимание созданию развлекательного контента и собиранию “лайков”.
В целом сложно говорить о «нормализации» присутствия США в регионе, поскольку его логика в основном сводилась к Афганистану, его реконструкции и привязке к региону в той или иной степени. Центральная Азия традиционно не приоритет, ее значимость возрастала на case-by-case основе. И всегда этой основой выступал Афганистан. И вы правы о некой симптоматичности политики США в Центральной Азии в целом. Как у болезни есть симптомы, так и у лекарства – побочные эффекты. И здесь можно долго и много спорить о том, какой терапией можно назвать собирание лайков…
Если говорить о культурно-гуманитарном направлении, я бы не связывала количество лайков под постом на фейсбуке или твиттере с расслабленностью и легкостью в работе с регионом и Казахстаном,в частности. Ведь активная информационная кампания в основном прослеживается именно в рамках деятельности американского посольства и генерального консульства в Казахстане. Обратите внимание, что такого бума и ажиотажа нет в других странах, включая Кыргызстан. Это не «легкость», а на самом деле огромная работа, проделанная дипломатами, сотрудниками и партнерами американской дипмиссии. Логично задаться вопросом – а кому и зачем нужны эти прикольные «фишки»?
Во-первых, целый комплекс мероприятий был запущен под эгидой 25-летия двусторонних отношений – от высокопоставленных сенаторов и дипломатов до театральных и музыкальных постановок, конкурсов и праздников. Пожалуй, это было самое запоминающееся празднование четверти лет стратегических отношений. Кто еще из стратегических партнеров Казахстана в таком масштабе (а это не разовое мероприятие) проводил мероприятия? При этом даже те, кто не мог физически присутствовать, смог в социальных сетях просмотреть и узнать о них. Это же здорово. Помимо дипломатических приемов в честь 25-летия я о других событиях ничего не слышала и не видела. Правда, в этом плане Великобритания и страны ЕС стали тоже активнее действовать и выходить в массы через социальные медиа. Этого же не делают ни Россия, ни Китай, ни Турция, а ведь у каждой страны огромный потенциал в перспективе.
Кроме того, вспомните, как американцы очень активно рассказывали о себе в ходе Универсиады, EXPO и других мероприятий подобного рода. И ведь это достаточно логично. На фоне российско-украинского кризиса посмотрите, как воспринимаются штаты нашими людьми. Российская риторика о том, что во всем виноваты американцы, во многом и для нашего общества характерна, и самое негативное в данном случае – она очень легко ретранслируется в регионе и Казахстане. Поэтому весьма логично, что дипмиссия США активно работает над своим имиджем и просчитывает риски наперед. Некоторые захотят назвать это «твиттер-дипломатией», однако, она мало что общего имеет с твитами Д. Трампа, поскольку активизация пришлась еще на период администрации Обамы. Необходимость в работе над ошибками и восстановлением имиджа после войн в Ираке и Афганистане всегда очень четко артикулировалась американскими политическими деятелями, президентами-демократами в частности.
Следуя духу американско-российского противостояния в информационном пространстве, здесь многие бы сразу же насторожились по поводу активизации американцев в регионе. Сразу же вспоминается исследование[1] Скотта Радница о том, насколько казахстанцы верят в теории заговора. Интересно, что в ходе беседы с людьми оказалось, что наши верят в теории о том, что события 11 сентября устроили сами американцы, в масонов, и самое интересное – что западные страны поддерживают местные НПО с целью организации «цветных революций». Важно отметить, что последнее – риторика российского правительства, а не наша. Не удивлюсь, если в других странах региона существуют аналогичные суждения. Да и доктрина Герасимова, активно обсуждаемая в США в данное время, во многом отражает логику российской гибридной стратегии и только подливает масла в огонь.
Во-вторых, не стоит забывать, что большинство «фишек» придумывается не просто так с потолка сотрудниками посольства, в этот процесс вовлечены молодые казахстанцы. Они – главные создатели и потребители этих модных онлайн «фишек» – многие участвуют в конкурсах, а другие (к примеру, наши студенты) проходят стажировки в посольстве и консульстве, в дальнейшем могут трудоустроиться. Здорово, когда практику студенты могут проходить на деле, в поле, так сказать, а не как часто бывает… Несколько моих студентов также проходили практику в американском генконсульстве и были очень довольны непосредственным участием в проектах.
Наконец, в-третьих, не стоит забывать, что у айсберга видна только та часть, которая на поверхности. Лайки, видео-поздравления на государственном языке, креативные посты и конкурсы – это всего лишь мизерная часть видимой работы (которую тоже достаточно непросто делать и у которой тоже есть важная цель), которую проводит дипмиссия США. Публичное усиление культурно-гуманитарного аспекта вовсе не означает, что остальные – военно-политическое и экономическое взаимодействие ушло на второй план. Здесь работа ведется по официальным каналам и не так широко представлена в медийном поле. Но это уже наша особенность, когда многие важные события и встречи в медийном поле не освещаются, а публикуются краткие, по сути, пустые информационные справки.
Д.К.: Хорошо, убедили. Отвечая на первый вопрос, вы упомянули программы обмена. Вполне себе талантливая и умная молодежь ездит в США по Фулбрайту, Маски и другим программам. В целом, много кто из “толковой” молодежи мечтал или продолжает мечтать попасть в Гарвард, МИТ, Стэнфорд и т.д. Мы все можем критично относиться к политике США в мире, но хотим у них учиться и получить диплом американского вуза. Конечно, нет гарантий, что выпускник американского вуза сделает себе ошеломляющую карьеру. Но вот чувство гордости за себя, чувство полноценности или ощущение собственной значимости оно может привить. Хотя суть образовательной системы – учить людей критически мыслить, в том числе о себе. Пока я не увел дискуссию в другое русло, скажите мне, пожалуйста, каково отношение казахстанских элит к США, в особенности молодых кадров внутри госаппарата? Будут ли приходить к власти люди с проамериканскими сантиментами в будущем?
Что касается образования, не могу не согласиться – крайне важно научить людей критически мыслить. Боюсь только, что в наших реалиях (имею ввиду постсоветские страны) этот термин становится очередной популярной штукой, которую нужно срочно перенимать у Запада. А кто и как это будет делать – второстепенная проблема. В нашем обществе в последнее время очень часто прослеживается необходимость привития критического мышления в школе, в вузах. Если с мышлением еще хоть как-то можно разобраться, то с критикой (подвергать сомнению) у нас совсем плохо. Не в нашей это культуре в принципе.
Теперь давайте по теме. Американские программы обмена в целом бывают трех типов: культурные, образовательные и профессиональные. Бюро образовательных и культурных вопросов Госдепартамента США предлагает 15 программа обмена для Казахстана, Кыргызстана и Таджикистана, чуть меньше для Туркменистана и Узбекистана. Треть программ предназначена для школьников и студентов, есть несколько культурных программ (спорт, музыка, коммьюнити), а также профессиональные программы для преподавателей (язык, методики) и исследователей. Поэтому если уж и говорить о проамериканских сантиментах, то ставку делать нужно на формирование критической массы людей со школьного возраста и на протяжении дальнейшего роста и развития. Поскольку именно здесь расширяется мировоззрение, возникают новые трудности и возможности, меняются ценности. Ведь несмотря на дичайший индивидуализм американцев, они весьма религиозны, у них очень сильно развита активность на уровне сообществ и волонтерство, семейные ценности играют особую роль в американском обществе. Интересно отметить, что и для нашего общества это не принципиально чужие ценности, условия другие просто.
Другая категория – это стипендии для получения высшего образования (бакалавриат, магистратура, докторантура). Это, безусловно, важно и престижно, но и в личностном плане оказывает огромное влияние. Здесь важно обратить внимание на два момента: (а) количество обладателей этих стипендий и (б) непосредственно программы обучения. Если со вторым более или менее понятно (гуманитарные науки, технические специальности, медицина и пр.), то со статистикой будет проблематично. К примеру, более 2000 казахстанских школьников приняли участие только в программе обмена FLEX. Это, к сожалению, данные трехлетней давности. Однако мне было бы интересно провести исследование – найти подобные данные и проанализировать, как процесс обучения повлиял на жизненный путь этих людей. И это касается разных программ.
Сейчас немного о другом уровне – профессиональные тематические стажировки. Данная категория в основном предназначена для работников государственных органов и ведомств, однако не исключает аналитиков, представителей масс медиа и др. В первую очередь речь идет об образовательных и исследовательских структурах Департамента обороны США – Европейский центр изучения вопросов безопасности им. Дж. Маршалла, Центр изучения вопросов безопасности Ближнего Востока и Южной Азии, Центр изучения вопросов безопасности АТР и пр. Данные институты проводят программы и курсы по различным актуальным вопросам международной и региональной безопасности, в частности, терроризм, кибербезопасность, наркотрафик и пр. Участники этих программ: в основном представители государственных учреждений – различных министерств и ведомств, включая обороны, внутренних дел, МИД, полиции и др. аналогичных структур. К примеру, в 2015 году 264 казахстанца стали выпускниками Европейского центра изучения вопросов безопасности им. Дж. Маршалла, и сейчас обсуждается вопрос создания ассоциации выпускников. Казахстанские аlumni также есть и среди других институтов.
Что касается отношения к США политических элит, складывается ощущение, что оно наконец-таки трансформируется от настороженного к прагматичному. Активизировались бизнес-сообщества, реализуются различные экономические проекты. Казахстан успешно усилил уровень, масштабы и статус взаимодействия с США от страны, отказавшейся от ядерного оружия, до равноправного партнера в диалоге по различным проблемам международной безопасности.
Д.К.: Анна, а предпринимаются ли сегодня какие-либо шаги со стороны США, чтобы ослабить российское влияние? Вообще, продолжающаяся по сей день антироссийская истерия в США привела ли к всплеску интереса к постсоветскому пространству и странам ЦА в частности? Или особого эффекта не наблюдается?
Здесь особенно выделяется Казахстан, поскольку только он из остальных стран Центральной Азии, так «болезненно» отреагировал на Крым и всегда оставляет Россию на своей повестке. Поэтому казахстанцам так симпатичен американский дискурс (при этом они даже не особо в курсе происходящего в американо-российских отношениях). По другому никак, пора научиться жить с соседом без истерик и прагматично. А что касается эффектов ретрансляции, то контент, генерируемый американским дискурсом и транслирующийся в регионе и Казахстане, в частности через дипмиссии, не является антироссийским, а и даже больше, не носит такой задачи. Просто в наших реалиях сохранение статуса-кво означает замедление развития, отказ от реформ или же их имитацию.
Д.К.: Какое, по вашему мнению, влияние оказало избрание Дональда Трампа в качестве президента на восприятие Америки среди элит и общества стран ЦА? Наблюдаются ли определенные сдвиги или изменения в имидже США?
Сейчас уже год спустя после президентских выборов в США мало кто вспоминает Хиллари Клинтон и ее неожиданный проигрыш Трампу. Напомню, весь мир ждал и был готов видеть именно ее на посту главы государства. За выборами в Америке традиционно наблюдает весь мир. Казахстан и страны Центральной Азии не были исключением. Другое дело – многие люди в регионе уделяли огромное внимание предвыборной гонке, даже делали ставки на победу того или иного кандидата.
Победа Трампа на выборах никак не сказалась на восприятии Америки как среди элит, так и среди центральноазиатских обществ. В Казахстане, к примеру, во многом критика в адрес Трампа исходила со стороны либеральной части общества, что явилось вполне логичной реакцией на популистские предвыборные лозунги и намерения Трампа. Сейчас многое происходит в Америке, но радует, что такие противоречивые проблемы – беженцы, терроризм, миграционная политика, в том числе лотерея green card, ЛГБТК – не стали еще хуже, хотя, безусловно, могли. Не стоит также забывать, что образ Америки в Казахстане и Кыргызстане, по крайней мере, заметно деформировался под влиянием российского информационного поля. При этом Трамп открыт к взаимодействию с Узбекистаном по многим вопросам, несмотря на значительное количество инцидентов с обладателями грин-карт.
Что касается элит, здесь важно понимать, что кто бы ни пришел к власти в Овальном кабинете, работать придется с любым. В данном случае у стран региона уже был определенный опыт взаимодействия с Хиллари Клинтон в период ее работы в администрации Обамы. Вести политическую работу с администрацией Трампа просто сложнее по многим причинам, в частности личным. Сейчас уходит гораздо больше времени на то, чтобы решить какой-то определенный вопрос или достичь договоренности с его администрацией.
Наконец, об имидже. Имидж США цикличен, он имеет свойство падать и расти. Очевидно, что на фоне Трампа текущие позиции Америки гораздо ниже. И это подтверждают результаты множества социологических опросов. Имидж США падает во всем мире, и сейчас достиг уровня периода Джорджа Буша-младшего в конце его срока – ниже 50%. Напомню, у Обамы этот показатель, т.е. положительно отношение к США – составлял 64%, и имидж страны за годы его администрации значительно улучшился в Европе и Азии. Сейчас же, по данным Pew Research Center, имидж США немного улучшился в России, Израиле и Вьетнаме, в то время как во всем мире значительно ухудшился.
Однако имидж при всех его финансовых составляющих – понятие абстрактное. Сформированный десятилетиями образ США пока продолжает сохранять позиции и работать сам на себя. Америка уже не та, да и американцы уже не те. Мир уже не тот. Но с Трампом, или без него США продолжают сохранять свои ценности, проводить политику и реализовывать поставленные задачи. Государственный аппарат и целая администрация продолжает выполнять свою работу, несмотря на минимальную за последние годы поддержку президента внутри страны.
Спасибо за беседу!
[1] Часть работы была презентована на ежегодной конференции PONARS в Вашингтоне 14 сентября 2017 года.
Беседы Bilig Brains:
Bilig Brains – виртуальный «мозговой центр» Центральной Азии, в задачи которого входит стимулирование дискуссии о регионе среди молодого поколения аналитиков и экспертов
