В уходящем 2017 году выходцы из Центральной Азии совершили сразу несколько громких террористических актов в разных странах мира. Эти случаи вновь заставили мир говорить о проблеме исламского радикализма в Центральной Азии – присущ ли радикализм гражданам региона или они приобретают его в условиях миграции?
На минувшей неделе Институт Гарримана Колумбийского университета в Нью-Йорке совместно с информационным ресурсом EurasiaNet организовали специальную дискуссию, на которой эксперты обсудили ситуацию в регионе, центральноазиатские диаспоры США, а также мотивы, побуждающие таких людей, как Сайфулло Саипов, совершать теракты. Полное видео доступно здесь.
В дискуссии приняли участие Навбахор Имамова (Узбекская служба «Голоса Америки»), Эдвард Лемон (Институт Гарримана), редактор EurasiaNet Питер Леонард, а также Эрика Марат (профессор Национальный университет обороны).
Открывая встречу, директор Института Гарримана Александр Кули отметил, что обычно, когда речь идет об исследовании Центральной Азии, специалисты, занимающиеся регионом, изучают события и процессы, которые происходят непосредственно в самом регионе. Однако события последних лет показывают, что в нынешнем мире -все взаимосвязано, и происходящее в одной точке мира влияет на ситуацию на другом конце земли. Примером этого стал, в частности, последний теракт в Нью-Йорке. Вот почему важно изучать и центральноазиатские диаспоры Америки, понимать, чем они живут и с какими проблемами сталкиваются.
Навбахор Имамова: Диаспоры еще нет, и это пора менять
Комментируя ситуацию с узбекской диаспорой, Навбахор Имамова отмечает ее незрелость в Америке. По ее мнению, она ещё не сформировалась в качестве полноценной диаспоры. «Говорить на одном языке, быть родом из одной страны и вместе отмечать национальные праздники или есть плов недостаточно. В моем понимании, сообщество становится диаспорой только, когда оно организовано, имеет общие цели и предпринимает определённые действия для их достижения», – считает журналист.
Конечно, стать полноценной диаспорой нелегко, а те группы, которые добились этого, долго и трудно шли к такому успеху, да и не все национальные группы в США смогли достичь этой цели. Но, данная цель осуществима. Пример – индийская диаспора. Индусы приехали в США из различных частей Индии, говорят на разных языках, исповедуют разные религии и даже кухня у них различается. Но все эти различия не помешали им стать диаспорой сегодня, так как они смогли найти общую цель, и сейчас активно вовлечены и в политическую, и в экономическую жизнь страны.
Узбеки, хотя живут в Америке с 1950-х годов, до сих пор считаются эмигрантами «новой волны», разобщены и недостаточно организованы. Прекрасной иллюстрацией служит последний теракт в Нью-Йорке: когда он произошёл, СМИ не знали к кому обратиться за информацией и с кем разговаривать – кто может говорить от имени узбекского сообщества? Кто может рассказать, что в нем происходит? Кто может предоставить какие-то достоверные статистические данные об узбеках в Америке?
Арест Сайфулло Саипова, имеющего статус постоянного жителя США, по мнению Навбахор, поставил перед узбекской общиной уже не только культурный, но и политический повод к объединению и формированию общей цели – необходимость воспитать у своих членов чувство причастности к американскому обществу, научить их гражданской активности. Это, по ее мнению, будет трудно сделать. Во-первых, личности и семьи играют гораздо более важную роль в узбекской общине, чем гражданские институты и ассоциации. Во-вторых, существует некое нежелание или неспособность узбекского сообщества в Америке лоббировать политические интересы, даже свои собственные – и это повторяет ситуацию в самом Узбекистане. Так же, как и на своей исторической родине, выходцы из Узбекистана в Америке полны энергии, идей, у них немало проблем, но они не в состоянии собраться и сообща решать их. «У них достаточно денег, чтобы сварить огромный казан плова и накормить им сотни людей, но нет 50 долларов в месяц, чтобы поддержать какую-либо гражданскую инициативу!». Так же как и в своей стране, узбеки ждут, что правительство решит их проблемы. Например, узбеки в Нью-Йорке надеются, что узбекские власти помогут им открыть городской культурный центр или построят мечеть, пришлют имама и будут финансировать их общину.
Навбахор Имамова считает, что невозможно быть диаспорой, когда нет никого, кто может защитить твои гражданские интересы, и ты сам не знаешь, какие у тебя гражданские интересы в этой стране. Узбеки говорят, что не хотят быть вовлечены в политику. Но гражданские интересы это не всегда политика, дискутирует журналист.
Узбекское сообщество упустило много возможностей объединиться в единый голос, и ответ сообщества в связи с недавним терактом звучал в защитном и неорганизованном ключе. Резюмируя, Навбахор говорит, что пора меняться, есть много узбеков, которые понимают это, но одного понимания мало, нужно действовать.
Эрика Марат: Диаспоры неизученные
Эрика Марат в своём выступлении, в частности, подчеркнула недостаточную изученность темы диаспор. Несмотря на то, что сейчас в западных странах проживают десятки и сотни тысяч мигрантов из Центральной Азии, учёным мало что известно об их повседневной жизни, проблемах и перспективах.
Мигранты представляют в основном две (часто взаимосвязанные) группы: те, кто выехал за экономическими возможностями, и те, кто был вынужден иммигрировать из-за политических или социальных гонений. В этих группах есть самый разный опыт адаптации и трансформации идентичности. Кто именно из мигрантов, и по каким причинам склонен к радикализации, сложно понять. Поэтому экспертам по Центральной Азии необходимо уделять больше внимания изучению этой части населения, как это делается сейчас на примере России и Казахстана.
Более глубокое изучение мигрантов из Центральной Азии, по мнению Эрики Марат, поможет лучше понять и то, что происходит в самом регионе (факторы, толкающие людей к миграции), и пути, ведущие к их радикализации в США и Западной Европе.
Нужно изучить, какие существуют организации/механизмы, помогающие адаптации мигрантам из Центральной Азии и какие ещё необходимы. С какими надеждами и ожиданиями едут мигранты в США, насколько они осведомлены с реалиями этой страны? «Примеры Саипова и Тамерлана Царнаева показывают, что погоня за “американской мечтой” может привести к глубоким разочарованиям и тем самым, подвигать людей к радикализации», – резюмирует эксперт.
Эдвард Лемон: Террористов в регионе ничтожно мало
Научный сотрудник Института Гарримана Эд Лемон в своём выступлении говорил об искажённом образе Центральной Азии в глазах мирового сообщества.
После теракта в Нью-Йорке многие СМИ вновь обвинили Центральную Азию и, в частности, Узбекистан, что они стали «рассадником экстремизма» и «экспортёром терроризма». Но так ли это на самом деле? Действительно ли Центральная Азия становится центром терроризма?
По словам исследователя, при более близком рассмотрении выясняется, что этот регион, напротив, невосприимчив к насилию, которое можно наблюдать в других частях исламского мира. И статистика подтверждает этот вывод. Согласно Глобальной базе данных терроризма (Global Terrorizm Database), с 1976 по 2016 год в мире было зафиксировано 170 тысяч террористических атак. На Центральную Азию (не считая Афганистан) за этот период пришлось 269 терактов, причем половина из них была совершена в период гражданской войны в Таджикистане. То есть, при населении в 1 процент от населения земного шара, в Центральной Азии произошло всего 0,001% всех терактов мира. С 2011 года по обвинению в «экстремизме» в США было арестовано 7 этнических узбеков, что составляет всего 0,0001% от всех узбеков, проживающих в США. Наконец, предположительно от 3 тысяч до 5 тысяч выходцев из Центральной Азии отправились воевать в Сирию и Ирак – это только один из 12 тысяч или 0,0001% населения региона. Таким образом, Центральную Азию трудно назвать «прибежищем террористов», как некоторые ее изображают.
Что мы видели на самом деле, так это только несколько тысяч молодых людей из региона, которых заманили на Ближний Восток воевать. Будучи далеко не из религиозных семей, большинство этих людей, таких как Саипов, заново открыли для себя ислам, попав под влияние популистских идей Исламского государства о борьбе добра против зла. «Как заметил известный французский исследователь Оливер Руа, описывая вербовку боевиков из Европы, многие представители Центральной Азии, примыкающие к Исламскому государству – это яростные нигилисты, стремящиеся выразить своей гнев и чувство разочарования жизнью через джихад, – говорит Лемон. – То, что происходит, следует рассматривать не как «радикализацию ислама», а скорее как «исламизацию радикализма»”.
Питер Леонард: Освещение событий недостаточно
Журналист Питер Леонард начал свое выступление с упоминанием того, как в поисковике Гугла набрал словосочетания «Узбекистан» и «рассадник», и найденные результаты в первой странице поиска были связаны только с одним событием – теракте в Нью-Йорке. При этом даже когда убираешь функцию временного отрезка, то все равно выдается тот же самый результат. Редактор EurasiaNet поднял смех в зале, когда добавил, что на первом месте в данном поиске как раз стоит материал его издания, озаглавленный «Узбекистан – рассадник терроризма?». Отрицательный ответ приходит после прочтения данного материала.
Леонард, вопреки многим экспертам, думает, что освещение последнего инцидента, связанного с узбекским террористом, со стороны СМИ в целом не было плохим. Новостная журналистика, он утверждает, особенно, журналистика срочных новостей, по сущности своей поверхностна. Но именно на эту тему было опубликовано немалое количество вдумчивых материалов. Конечно, даже в самых хороших материалах журналист может недоработать или делать обобщения. Когда такие события происходят, первой реакцией обычно следует поиск ответов на вопросы о том, почему люди делают это, и инцидент в американском мегаполисе не стал исключением.
В то же время, по его мнению, в освещении данного инцидента имел место и эффект Трампа, а хорошая журналистика не должна повторять риторику о «плохих мигрантах и их преступлениях».
У специализированных СМИ есть роль, которую они исполняют и должны исполнять вне зависимости от того, происходит ли какое-то неординарное событие или нет. Такая же роль есть у экспертов и ученых – быть активными и вносить коррективы, а не критиковать журналистов, сидя на месте и ничего не делая.
Питер Леонард согласен с тем, что регион пострадал от поверхностного освещения, в том числе, по причине своей неизвестности и по той причине, что его рассматривали через призму тем безопасности и Афганистана. Менять такой подход займет время, уверен он. Но тут и правительства региона также виноваты, в частности и Узбекистан, поскольку они остаются недружелюбными к независимым журналистам. После андижанских событий многие иностранные СМИ, заслуживающие доверия, потеряли доступ к стране, а у тех, кто смог выстоять и остаться, появились проблемы с аккредитацией и журналисты подверглись прессингу. Если власти страны заинтересованы в поднятии своей репутации, говорит Леонард, то должны позволить журналистам вернуться.
В чем еще СМИ можно упрекать, так это в упущении человеческой стороны историй. Люды приходят к радикализации во многом из-за политики правительств, и иногда эти страдания требуют внимания, и вот тут журналисты несут моральную ответственность за то, чтобы освещать эту тему глубоко, детально, всесторонне и активно.
