Аннексия Крыма обусловила изменение государственной политики в отношении этнических меньшинств в России, усилив централизацию политической власти и русификацию меньшинств. Вторая в России этническая группа – татары (свыше 5,3 млн человек) первыми почувствовали эти изменения: центральные власти пытаются понизить статус татарского языка в учебных программах в Татарстане и продолжают оказывать давление на татарских активистов, независимые организации, национальные медиа и т.д. Выступление руководителя Татарско-башкирской службы Радио Свобода Свободная Европа (RFE/RL) Рима Гильфанова в вашингтонском Центре стратегических и международных исследований (CSIS) было посвящено обострившемуся «татарскому вопросу» в российской политике.
Ниже мы предлагаем обзор его выступления:
Татарстан можно сравнить с американским штатом Техас – республика имеет свою сильную региональную идентичность, а также много нефти. Ровно год назад, 31 октября, президент России Владимир Путин поручил разработать закон о российской нации. Идея закона принадлежит бывшему министру по делам национальностей и федеративным отношениям Вячеславу Михайлову, считающему, что у народов бывшего СССР есть духовная общность. Путин немедленно поддержал предложение создания новой гражданской и политической нации, которая вытекала из идеи об общем культурном коде (и «духовных скрепах»), объединяющем нацию-общество, несмотря на языковые и культурные различия.
Ровно год спустя мы видим, как болезненно процесс создания новой нации разворачивается среди этнических меньшинств и более всего – среди татар, имеющих сильнейшую региональную идентичность и самые стабильные межэтнические отношения. Единство общества в Татарстане оказалось под угрозой после того, как в июле этого года президент Путин на заседании Совета по межнациональным отношениям в Йошкар-Оле заявил, что принудительное обучение неродному языку и сокращение часов преподавания русского языка в национальных республиках России — недопустимо.
Для татар это заявление оказалось особенно чувствительным, так как оба языка – русский и татарский – согласно Конституции республики, являются государственными. Слова Путина, однако, показали, что региональная конституция может быть вторична, и только центральное правительство и его указы имеют силу. Прокуратура республики стала выписывать предписания школам, ссылаясь на федеральное законодательство об образовании при утверждении учебных планов, требуя увеличить часы русского языка и уменьшить часы татарского. Развернувшийся политический кризис дестабилизирует и разъединяет некогда единое общество, считает Гильфанов.
Эти меры также сопровождаются акциями местных пророссийских активистов, распространяющих идеологию «большого русского мира» и утверждающих о ненужности татарского языка. Перед атакой на язык между местными и центральными властями произошел конфликт на политической почве. Татарстан имеет отдельный договор с Москвой «О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий». Этот договор был подписан в 1994 и 2007 годах, но истек в августе 2017 года и с тех пор его судьба неизвестна. Хотя Татарстан настаивает на продлении договора, вряд ли президент Путин согласится, так как он с момента прихода к власти последовательно сокращал независимость татарских властей от Кремля.
Почему Татарстан имеет значение? Гильфанов приводит свои доводы. Россия может быть полноценной демократией только как федеративное государство с определенной автономией, выделенной ее этническим субъектам (и потенциальной независимостью для Татарстана). Для нее важно сохранить идентичность на более обширной культурной базе, демонстрировать наличие толерантного, разнообразного и плюралистического подхода.
Татарстан – специфичный регион России. Татары – вторая нация в стране после русских (в самой республике татар только немногим больше половины, и русские составляют 39 процентов), они имеют свой язык, совершенно отличный от русского, исповедуют суннитский ислам, имеют другую культуру. При этом экономика республики активно растет, привлекая иностранные инвестиции, правительство – устойчиво и до недавних пор внутриполитическая ситуация – стабильна. Казань – даже один из наиболее подготовленных городов к проведению чемпионата по футболу, так как в 2013 году здесь проходила Универсиада и в городе имеется новая инфраструктура (метро, стадионы, аэропорт). В отношении безопасности также ничего не беспокоит – общество проявляет толерантность к меньшинствам, здесь не происходят террористические акты или нападения на иностранцев. Как считает Гильфанов, имея развитую экономику и богатую историю, Татарстан может служить примером для более обширного мусульманского мира.
Но языковой вопрос разделил консолидированное общество на татарское и русское. Строительство новой российской нации и рост усилий по русификации этнических меньшинств сказываются болезненно в обществе, где еще жива память о репрессиях царизма и советского периода. После аннексии Крыма татарский вопрос только обострился. В самом Крыму проживает значительная община крымских татар, исторически отделенная от казанских татар. Две татарские общины, как указывает Гильфанов, имели разные пути развития, вплоть до языков. Крымские татары имели более близкие отношения с Оттоманской Турцией, и это повлияло на их язык, в то время как язык казанских татар развивался в другом контексте. Даже последняя советская перепись указывала их как две разные группы, что будет продолжаться и сегодня, с присоединением Крыма к России.
Трагические события в истории крымских татар, изгнание в Турцию, депортация в Центральную Азию в военное время, когда значительная часть нации погибла, повлияли на то, что крымские татары исторически придерживаются антисоветских и антироссийских взглядов. После аннексии Крыма они развили особенную активность в политике, став естественными союзниками для международных организаций, настаивая на том, что Крым – это часть Украины. Для крымских татар нахождение в составе Украины было временем возрождения и укрепления их идентичности и поэтому сегодня эта группа политически активна, объединена и на нее можно надеяться – говорит Гильфанов.
Сотрудничество между Татарстаном и крымскими татарами, на которое надеялось российское правительство, оказалось неэффективным. Задача Кремля была нейтрализовать крымских татар с помощью казанских татар, мобилизовать делегации из Казани для поддержки. Крымским татарам обещали сохранить язык и идентичность, но только немногие крымские татары из числа активистов стали сотрудничать с новым режимом. Делегации из Казани прекратились, как только власти убедились в их неэффективности.
Но с обострением языкового вопроса многие в Татарстане оживились, рассказывает Гильфанов: «они вдруг увидели лицо российского империализма». Когда экономическая ситуация была хорошей, люди поддерживали Путина, но со снижением цен на нефть они увидели, что их «обожаемый лидер» нападает на их же идентичность, и тогда люди вышли на улицу. Молодежь в Татарстане организовала несколько флешмобов, где пели татарские песни и гимн, и использовала соцмедиа, в том числе для подписания онлайн петиций. Это помогло привлечь внимание к вопросу и увеличить гражданскую активность.
Для татар важно сохранение Конституции и соблюдение прав меньшинств. Никто не должен вести большую борьбу о языке, культуре, алфавите. Гильфанов указывает на ситуацию с латинским алфавитом, который подходит для тюркских языков, по мнению филологов, лучше, чем арабица или кириллица. Парламент Татарстана в 1999 году принял закон «О восстановлении татарского алфавита на основе латинской графики», по которому в течение 10 лет латиница должна была функционировать наравне с кириллицей для ее постепенной замены. Однако в 2002 году Госдума РФ оборвала эту инициативу, приняв закон, запрещающий иные алфавиты для нерусских языков, объясняя это тем, что другие алфавиты разрушают единое образовательное и культурное пространство страны. Несмотря на протесты татарской элиты, в 2004 году Конституционный Суд России вынес постановление, считающее обоснованным запрет перевода государственных языков народов России на иную письменность, кроме кириллицы.
Видео выступления:
https://www.csis.org/events/ethnic-minorities-post-crimea-russia-tatar-factor
