Передача власти в Центральной Азии всегда имеет риск превратить ту или иную страну в зону нестабильности. После долгих лет крепкого правления таджикского президента Эмомали Рахмона настало время и этой стране задуматься о том, что будет в 2020 году, когда истечет последний 7-летний срок правления Рахмона. О том, что оба сценария – остаться на посту или передать власть преемнику – рискованны, пишет Международная кризисная группа (МКГ) в своем новом докладе The Rising Risks of Misrule in Tajikistan.
Отчет начинается с неприятного таджикским властям вывода МКГ – по их мнению, 25 лет независимости было омрачено нищетой, эндемичной государственной коррупцией и последовательной концентрацией политической власти в руках одной семьи. Во главе семьи и страны стоит 65-летний президент, который руководит страной с 1992 года и которому в 2020 году будет 68 лет. Многие наблюдатели считают, что к тому времени он планирует передать власть близкому члену семьи, возможно, старшему сыну Рустаму, которому в свою очередь в 2020 году будет 33 года. Однако этот план перехода чреват рисками в стране, которая имеет свои внутренние слабости и которая уязвима извне. Хотя у внешнего мира не так уж много рычагов давления в этой маленькой стране, центральное расположение Таджикистана в регионе и общая граница с Афганистаном и Китаем побуждает внешних участников, особенно Россию, задуматься о том, как избежать появления здесь новой точки беспорядков.
Внутренние неопределенности
Семейные разборки
Ключевой вопрос ставится так: откажется ли президент Рахмон от власти в 2020 году и, если да, кого он выберет в качестве преемника. Конституционные поправки, принятые в 2016 году, которыми, в частности, минимальный возраст кандидата был снижен, делают сына Рахмона, Рустама, фаворитом. Рустама назначали на громкие влиятельные посты, и сейчас он занимает кресло мэра столицы. Если Рустам станет председателем сената в декабре этого года после того, как ему исполнится 30, по конституции у него появится право управлять страной, случись что-нибудь с его отцом.
Однако этот сценарий еще не окончателен. Рустам сталкивается с внутренней конкуренцией и ему мешает нехватка навыков государственного управления и координирования патронажными сетями. Но он консолидировал неформальную власть над службами безопасности, которые в конечном итоге станут лицами, принимающими решения. Более того, хотя западные наблюдатели и городская интеллигенция часто описывают Рустама как безрассудного, агрессивного и лишенного лидерских качеств, пул потенциальных преемников невелик.
И этот «пул» состоит из членов семьи. СМИ также часто упоминают 39-летнюю сестру Рустама Озоду, которая управляет президентской администрацией и считается авторитетной. Она и ее муж, банкир-бизнесмен Джамолиддин Нуралиев упоминаются как возможная пара управленцев. Конфликты внутри семьи могут также вызвать нестабильность в контексте передачи власти. Рустам уже имел конфликт со своим дядей Хасаном Асадуллозодой вокруг контроля над доходами от Таджикской алюминиевой компании (ТАЛКО), которая обеспечивает до 70 процентов доходов в иностранной валюте Таджикистана. Другие члены семьи замешаны в местных конфликтах вокруг контроля над государственными ресурсами. Без надлежащего надзора эти внутренние семейные распри могут дестабилизировать обстановку.
Внутреннее соперничество
Региональная база президента, на которую его власть опиралась все это время, показывает признаки недовольства. Этим регионом является Куляб, который находится на южной границе с Афганистаном, и который стал важную роль после гражданской войны. Выходцы из региона сейчас доминируют в самых прибыльных предприятиях и занимают самые важные позиции в структурах безопасности. Однако этот круг власти сузился, поскольку поток денег и ресурсы сократились. Теперь все больше первую скрипку играют выходцы из маленького южного района Дангара, откуда родом сам президент.
Любой намек на то, что власть президента Рахмона вот-вот ослабнет, может внести сумятицу в нелояльные восточные районы, такие как Раштская долина и Горно-Бадахшанская область, стремящиеся к автономии. В этих двух районах произошли громкие военные столкновения в последние годы.
Экономические проблемы
Из-за системных экономических проблем Таджикистана государственные ресурсы сократились. Правительство ссылается на экономический кризис в России как основную причину своих проблем, но плохое управление и хищная экономическая политика также сыграли значительную роль в течение последнего десятилетия.
Население несет на себе основную тяжесть этих экономических трудностей. Треть населения Таджикистана недоедает, а недоедание является основной причиной примерно одной трети случаев смерти детей, что выше, чем в любой из бывших советских республик.
Но экономический кризис также влияет на коррупционные сети. Граждане и частные предприятия все чаще не могут платить взятки сотрудникам правоохранительных органов и правительственным чиновникам. Эти чиновники, в свою очередь, становятся более агрессивными, поскольку они изо всех сил пытаются возместить взятки, заплаченные на то, чтобы получить работу. Экономические реалии оказывают давление на хрупкую структуру власти, вызывая вопросы о ее долгосрочной жизнеспособности.
Миграция
Миграция является основным выходом для таджиков, страдающих от социальной, политической и экономической напряженности. Более миллиона таджиков живут и работают в России, что помогает разрядить потенциальный источник нестабильности, так как миграция задействует людей трудоспособного возраста, которые в противном случае могли бы находиться дома без работы. Через мигрантов Москва имеет важные рычаги влияния на президента Таджикистана и этот вопрос значительно осложняет отношения с Россией. Приоритетом Москвы является надежное партнерство и постоянное военное присутствие в Таджикистане.
Эмиграция из Таджикистана также осуществляется в ЕС, так как число лиц, ищущих убежище, растет. В 2016 году 3230 таджиков подали ходатайство о предоставлении убежища в странах ЕС по сравнению с 1160 в 2015 году и 605 в 2014 году. Европейские официальные лица опасаются, что Россия может использовать приток центральноазиатских мигрантов для усиления напряженности в отношении миграции в Европе.
Угроза джихадистов?
Афганистан
Появление Исламского Государства в Хорасане, куда исторически входит и Таджикистан, встревожили как российских, так и американских официальных лиц. Присутствие среднеазиатских боевиков в рядах ИГИЛ, хоть и мало их, добавляет опасения. На северо-востоке Афганистана, недалеко от границы с Таджикистаном обстановка также резко ухудшается.
Однако насколько угроза является прямой, пока неясно. Хотя ситуация на севере Афганистана ухудшается, большинство инцидентов вдоль таджикско-афганской границы, по-видимому, связаны с контрабандой, а не с попытками нападения на Таджикистан. ИГИЛ по-прежнему теряется в тени движения «Талибан», которое пока остается крупнейшей вооруженной оппозиционной группой, чьи лидеры не проявляют интереса к территориям за пределами Афганистана. Более того, ядро ИГИЛ остается в восточных провинциях ближе к Пакистану.
Однако недостаточное обеспечение в сфере безопасности и пористые границы Таджикистана делают страну уязвимой. Торговцы на протяжении более двух десятилетий перевозят большие объемы наркотиков через афганскую границу, обеспечивая доход сотрудникам службы безопасности, которые, в свою очередь, поддерживают Рахмона и его внутренний круг. Правящая элита через контрабанду наркотиков, возможно, имеет неформальный контроль над границей, но в более долгосрочной перспективе, напротив, рискует ее безопасностью. Пока коррумпированные чиновники заинтересованы в сохранении «дырявой» границы, существует опасность того, что не только наркотики, но и боевики перейдут из Афганистана в Таджикистан.
Радикализация
Под видом борьбы с джихадистами власти в Душанбе пытаются ограничить исламские обычаи. Службы безопасности связывают исламизм в Таджикистане с джихадизмом за рубежом. В то же время, видный таджикский эксперт говорит: «На самом деле все наоборот. Большинство в этом списке составляют люди из областей, которые, как известно, были коммунистами во время войны. К ним присоединяются многие узбеки, многие кулябцы. Даже Гульмурод Халимов является кулябцем, всегда сражался на стороне правительства и никогда не был в оппозиции».
Нежелание правительства проводить разграничение между радикальными джихадистами и нерадикальными религиозными людьми, которые являются или набожными, или имеют антиправительственные взгляды, делает их всех врагами и только подстегивает разочарование, которое в определенных обстоятельствах может обратиться уличными протестами и другими видами сопротивления или даже насилия.
Выводы
У внешних игроков мало рычагов влияния на правительство Рахмона, которое враждебно относится к любой внешней критике. Западные державы, похоже, несильно желают инвестировать свой ограниченный политический капитал на призывы к реформам. Россия и Китай имеют больше рычагов, но пока не используют их. Как основная внешняя сила, задействованная в Таджикистане, Россия заинтересована в обеспечении безопасности. Китай также настроен против исламского экстремизма, сепаратизма или терроризма в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, который граничит с Таджикистаном, и где проживает небольшое меньшинство этнических таджиков.
Учитывая ограниченность рычагов иностранных держав, ЕС и США должны использовать аргументы политического исключения и призвать Душанбе воздержаться от репрессивных мер, которые могут подорвать стабильность смены власти, увеличить нестабильность и возможность насильственных конфликтов.
(перевод в сокращении)
