«А вы инвестируете в таджикские бонды?» спрашивает ресурс для инвесторов ValueWalk.
«Таджикистан входит в число беднейших стран Азии с годовым ВВП на душу населения в 968 долл. США. Считается, что самым крупным источником иностранных доходов является торговля наркотиками, поскольку нация разделяет границу с крупнейшим в мире производителем опиатов – Афганистаном. Трудовые мигранты в России также являются твердым источником иностранной валюты. Основная отрасль – алюминиевый завод, хотя сама страна не имеет бокситов для добычи и зависит от импорта. Потребность в больших объемах электроэнергии для производства алюминия является предполагаемой причиной выпуска долговых ценных бумаг – десятилетних облигаций на сумму 500 млн. долл. США со ставкой 7.125%.
В центре внимания – Узбекистан. The Diplomat пишет о предстоящей ноябрьской конференции ООН в Ташкенте, куда приглашен генсек ООН Гуттериш.
Что будет, когда уйгурские джихадисты вернуться в Китай? Об этом пишет статья Defense One.
Натали Коч пишет для PONARS об отношениях Катара со странами Центральной Азии.
Победители и проигравшие туркменской Азиады – об этом пишет RFE/RL.
Два отличных расследований, фокусирующихся на Центральной Азии. Одно – об исламской оппозиции в Таджикистане. Другое – о борьбе казахстанского режима с бывшим министром и банкиром Мухтаром Аблязовым. Must read!
Айжан Шаршенова в статье для Central Asia Survey рассматривает вопрос о том, подрывает ли сотрудничество Китая со странами Центральной Азии усилия ЕС и США по продвижению демократии.
На тему регионализма Китая и России рассуждает статья в International Affairs, журнале Оксфордского университета.
Анализируя главные региональные инициативы Китая и России, Новый Шелковый Путь и Евразийский Экономический Союз, эта статья утверждает, что у Китая и России разные взгляды на регионализм и различные взгляды на то, как должен быть организован региональный порядок. «Китай определяет регионализм в функциональных, а не территориальных терминах и рассматривает его проект как всеобъемлющий. Правящая элита Китая рассматривает Новый Шелковый Путь как способ укрепления связей Китая с внешним миром и содействия тем выгодам, которые он извлекает из глобализации. Россия, в свою очередь, интерпретирует регионализм в пространственных и исторических терминах, рассматривая его, прежде всего, как способ реорганизации постсоветского пространства. Российская элита считает Евразийский экономический союз протекционистской мерой против глобализации и барьером против влияния других субъектов. Китай определяет принципы, на которых сотрудничество основано в неопределенных выражениях, и подчеркивает гибкость и открытость его проекта. Россия выбирает универсальные и юридически обязательные нормы, которые укрепляют оборонительный характер его регионального проекта».
