Концепция «Русского мира» предлагает сильный репертуар: это продукт геополитического воображения, размытый атлас, на котором разные регионы мира рисуются в вольном смысле, как и их различные связи с Россией. Размытость является неотъемлемой характеристикой концепции и позволяет ее различные интерпретации. Во-первых, она служит оправданием того, что Россия считает своим правом надзирать за развитием своих соседей и, иногда, для применения интервенционистской политики. Во-вторых, она служит аргументом для России в деле воссоединения со своим досоветским и советским прошлом через примирение с российскими диаспорами за рубежом. И, в-третьих, она является важнейшим инструментом для России для брендирования ее на международной арене и продвижения ее собственного голоса в мире.
Краткое содержание на русском
Marlene Laruelle, The “Russian World” Russia’s Soft Power and Geopolitical Imagination, Center for Global Interest (CGI), May 2015
В своем новом докладе для вашингтонского центра Center for Global Interest Марлен Ларуэль рассматривает концепцию «Русского мира», историю и эволюцию термина, дискуссию вокруг ее двойной идентичности: как политики России для ближнего зарубежья и как голоса России в мире. Доклад также исследует применение термина в контексте внешней политики России.
Концепция «Русского мира» зародилась в 1990х, но получила широкое освещение в 2014 году, когда ее использовал президент Путин для оправдания российского вмешательства на Украину и присоединения Крыма. Действия Кремля в так называемом «ближнем зарубежье» мотивированы тем, как Россия рассматривает свои интересы национальной безопасности и необходимость защиты страны, а также текущего политического режима от дестабилизирующего влияния как внешних, так и внутренних факторов.
Концепция «Русского мира» предлагает сильный репертуар: это продукт геополитического воображения, размытый атлас, на котором разные регионы мира рисуются в вольном смысле, как и их различные связи с Россией. Размытость является неотъемлемой характеристикой концепции и позволяет ее различные интерпретации. Во-первых, она служит оправданием того, что Россия считает своим правом надзирать за развитием своих соседей и, иногда, для применения интервенционистской политики. Во-вторых, она служит аргументом для России в деле воссоединения со своим досоветским и советским прошлом через примирение с российскими диаспорами за рубежом. И, в-третьих, она является важнейшим инструментом для России для брендирования ее на международной арене и продвижения ее собственного голоса в мире.
Траектория развития концепции
В концепции Русского мира понятие мира должно пониматься в его древнем значении, как цивилизационного пространства: древние источники говорили о греческом мире, римском мире и византийского мире, чтобы определить обширные пространства, находящиеся под влиянием единого центра. Эти обширные пространства не только разделяли культурные ценности центра, но они демонстрировали свою политическую лояльность к нему и были включены в его экономическую орбиту. Во многих этих аспектах концепция Русского мира является обновленной версией древнего восприятия общего цивилизационного пространства. В первые годы его использования термин часто писался с использованием дореволюционного русского алфавита (Русский Мiръ), усиливая налет старины.
Первое появление термина можно увидеть в средние века, когда делались попытки определения Древней Руси. В трудах великого князя Киевского Изяслава Ярославовича в 11 веке говорится о «Херсонском и Русском мире». В девятнадцатом веке термин подхватил граф Сергей Уваров (1786-1855), президент Императорской Академии наук и министр просвещения, известный тем, что придумал триаду правления царя Николая I: «самодержавие, православие, народность». Однако термин не стал популярным, предпочтение было отдано другим понятиям. Отец-основатель славянофильства Алексей Хомяков (1804-1860) говорил о «русском духе», философы Серебряного века Владимир Соловьев и Николай Бердяев о «русской идее» и, как в России, так и на Западе принято говорить о «русской душе», особенно, когда необходимо подчеркнуть о вечном непонимании России.
Отцами современного понимания Русского мира стали Петр Щедровицкий и Глеб Павловский. В 1999 году в статье Щедровицкого и Ефима Островского под названием «Россия: страна, которой не было» был дан откровенный подзаголовок: «Создать “имидж” России сегодня означает построить новую систему связей между русскими». Текст читается как манифест, вдохновленный Глебом Павловским, о необходимости создания странового имиджа. Авторы явно ссылаются на маркетинговые методы, упоминая, к примеру, сигаретный бренд Camel и запуск Camel Trophy как успешный пример «ребрендинга». В результате понятие Русского мира с момента своего рождения было связано с идеей внутреннего и международного имиджа России.
По словам авторов, «В течение ХХ века под воздействием тектонических исторических сдвигов, мировых войн и революций, на планете сложился Русский Мир — сетевая структура больших и малых сообществ, думающих и говорящих на русском языке. Не секрет, что на территории, очерченной административными границами РФ, проживает едва ли половина населения Русского Мира. Государственная форма, возникшая на территории РФ на рубеже 90-х годов, не стала адекватной формой включения российского общества в мировой исторический процесс… Этот процесс современной социальной деградации был компенсирован процессами формирования в течение всего ХХ века масштабной русской диаспоры в мире». В заключении статья подчеркивает инновационный характер Русского мира как знак новой, глобальной России: «Русский Мир в Мире Миров, вовлекающий русских всего мира в участие в одном из новых глобальных метапроектов».
Эти люди были далеки от этно-националистов, стремящихся к этнически чистой России без меньшинств. Термин «русский» в их понимании не имеет этноцентрического характера. Их проект капитального ремонта идентичности России стремился быть всеобъемлющим, рисуя будущее России в диалоге с миром, в комфорте с рыночной экономикой и заимствованием коммерческих стратегий. Тем не менее, они не используют термин «российский», который слишком напоминал политический проект Ельцина и потерпевшую крах либеральную идеологию, что подрывало гордость своей идентичностью и создавало впечатление копирования Запада.
В отличие от ельцинского проекта, Русская Россия Павловского, Щедровицкого и других их единомышленников призывала к участию в глобализованном мире со своим особенным голосом. Создатели этой концепции вдохновлялись русской философией, Соловьевым и Бердяевым, но в то же время были специалистами по маркетингу и брендингу. Это слияние жанров оказалось успешным миксом. Кроме того, концепция Русского мира никогда четко не обозначала три элемента в своем составе: политику в отношении ближнего зарубежья (концепция возникла под эгидой исследования политики России в СНГ); взаимодействие России с российскими диаспорами в мире (концепция была создана в период, когда заново открывались богатства духовной жизни российской эмиграции); и бренд России как PR и мессианский проект.
Как концепция эволюционировала до того, как была впервые использована президентом в 2001 году? Чтобы понять это, нужно взглянуть на развитие другой концепции – «соотечественников». Действительно, у концепции Русского мира есть сводный брат, «русский вопрос». Термин изначально вышел из знаменитой работы Александра Солженицына 1994 года «Русский вопрос в конце 20-го века». По мнению автора, новая Россия должна возродиться из духовного пепла через воссоединение с досоветским прошлым и возрождение сельского мира, который был разрушен в результате насильственных программ модернизации при Сталине и Хрущеве. Россия должна порвать с советским экспериментом не только идеологически, но и территориально: забыть о регионе Южного Кавказа и Центральной Азии, как продукте больного имперского экспансионизма, и восстановить привилегированные отношения с Беларусью, Украиной и сверенным Казахстаном, которые должны быть объединены в единое государство восточных славян.
Приход Владимира Путина к власти в 2000 году создал новую динамику для концепции соотечественников. С первых месяцев пребывания у власти, президент обозначил демографический риск, ставший очевидным в России и угрожавший ее исчезновением. Президент инициировал новую политику инфраструктуры вокруг «соотечественников» и дал старт рождению «Русского мира». Концепция Русского мира получила развитие в течение следующего десятилетия, постепенно институционализируясь в российских государственных органах, воплощая как политику России в ближнем зарубежье, так и публичную дипломатию России к остальной части мира, особенно на Западе.
Русский мир как общественная политика России
Общественная дипломатия является одновременно новой и глубоко укоренившейся концепцией для России. Советский Союз имел очень сложную машину общественной дипломатии, которая была развалена в постсоветской России в 1990-х и воссоздана в течение следующего десятилетия. Терминология ее неясна; русский язык использует как «общественную или публичную дипломатию», так и «гуманитарное сотрудничество» в смысле одной и той же концепции. То, что Кремль понимал как поражение в своем регионе, имело серьезные последствия и возродило стремление Москвы инвестировать в мягкую силу и свой имидж. Управление Президента России по межрегиональным и культурным связям встало во главе концептуализации новой политики России в отношении ближнего зарубежья. Политика России в отношении ближнего зарубежья была структурирована под руководством Министерства иностранных дел и его специализированного агентства, Росзарубежцентра (Русский центр международного научного и культурного сотрудничества), которое в 2008 году было переименовано в Россотрудничество (Федеральное агентство по делам Содружества Независимых Государств, соотечественников, проживающих за рубежом, и международному гуманитарному сотрудничеству).
Эту политику можно обобщить следующим образом:
Экономические инвестиции. В 2000-е годы Россия использовала свои нефтяные доходы, чтобы осуществлять экономические инвестиции в ближнем зарубежье, используя крупные государственные корпорации и частные фирмы, такие как Газпром, Роснефть, Лукойл и Итера, которые помогли Москве разработать энергетическую стратегию мягкой силы по отношению к Украине, и, в меньшей степени, к Центральной Азии, контролируя трубопроводы, сеть АЗС и строительство новых нефтеперерабатывающих предприятий. Компании, генерирующие электричество (РАО-Единая энергетическая система, а также частные субъекты, такие как РусАл), олицетворяли российское влияние в гидроэнергетических секторах Кыргызстана, Таджикистана, Молдовы, Армении и Грузии. Российские банки и инвестиционные фирмы добились значительной степени влияния на банковский сектор всего СНГ. Россия также может влиять на экономику соседей с помощью больших бойкотов или эмбарго на импорт продуктов питания из строптивых стран-соседей или через коммуникации и инфраструктуру.
Многосторонние организации. С момента своего создания Содружество Независимых Государств не смогло стать функциональным органом регионального диалога, так как многие из членов СНГ не желали интегрироваться на региональном уровне. Таким образом, в 2000-е годы Россия создавала более конкретные и эффективные многосторонние инструменты, ориентированные на отдельные страны: Организация Договора о коллективной безопасности (Беларусь, Армения, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан) в сфере безопасности и несколько итераций экономического союза, в первую очередь Евразийское экономическое сообщество, затем Таможенный союз, а теперь Евразийский экономический союз (Беларусь и Казахстан, Армения и Кыргызстан в качестве новых членов). Государства-члены этих многосторонних организаций более непосредственно и юридически связаны с Россией, чем другие.
Дипломатия НПО. Россия спонсирует деятельность дружественных России объединений в ближнем зарубежье, но на очень разных уровнях в зависимости от внутренней ситуации в стране и отношения властей стран к Москве. Эта политика включает в себя поддержку пророссийского гражданского общества, состоящего из ассоциаций, представляющих русские меньшинства. России понадобилось некоторое время, чтобы осознать и начать продвигать потенциал своего исторического наследия как колониальной державы в Евразии. Она стала постепенно продвигать русскую культуру и язык посредством культурных центров в российских посольствах, исторических мероприятий, поддерживая состояние могил российских солдат, погибших за рубежом, через программы обмена, совместные университеты и совместные программы грантов и стипендий для студентов и профессионалов СНГ, кто хочет учиться в России (не говоря уже о тысячах солдат и офицеров СНГ, обучающихся в российских военных академиях). Массовая трудовая миграция играет на благо этой политики, и такие страны-отправители мигрантов, как Таджикистан и Кыргызстан просят Москву спонсировать строительство новых русскоязычных школ на своей территории. Начиная со второй половины 2000-х годов, Кремль сделал приоритетом инвестиции в сферу средств массовой информации, понимая, что контроль над информационным пространством является одной из самых умных стратегий, чтобы обеспечить свою роль в ближнем зарубежье.
Программы репатриации. В 2006 году Москва запустила «Программу государственной помощи для добровольного переселения соотечественников в Россию». Государственные органы, отвечающие за программу, стремились, в первую очередь, вернуть экспатриантов, а также тех, с двойным гражданством, живущих в ближнем или дальнем зарубежье (остальной мир). В действительности программа повысила интерес почти исключительно среди русских или русскоязычных граждан стран СНГ, в основном Центральной Азии и Южного Кавказа, и имела смешанные результаты.
Политика гражданства и паспорта. Получение российского гражданства – процедура относительно либеральная. Специальное положение закона сделало возможным для всех бывших советских граждан подать заявку на получение российского гражданства, имея только временный или постоянный вид на жительство. Этот закон был отменен в 2009 году, а в 2014 году были введены новые, упрощенные и ускоренные правила предоставления гражданства для людей, которые говорят на русском языке и имеют, по крайней мере, одного предка, который был постоянным жителем России или Советского Союза.
Военное участие. Россия предприняла две операции прямого военного вмешательства, признанные российскими властями, в двух странах на постсоветском пространстве: в Молдове в 1992 году и в Южной Осетии и Абхазии в 2008 году. Другие военные операции были косвенными (в Нагорном Карабахе и во время гражданской войны в Таджикистане в начале 1990-х годов) или не были признаны таковыми российскими властями.
Новые методы общественной дипломатии сложились во время второго мандата Путина. В 2004 году Москва организовала Валдайский клуб, площадку для создания диалога между международными экспертами по России; в 2007 году был основан Институт демократии и сотрудничества в целях продвижения своего собственного восприятия прав человека и демократии; в 2008 году был создан Фонд общественной дипломатии, а затем в 2010 году – Российский совет по международным делам, еще одна экспертная платформа по международным делам. В то же время Россия также инвестировала огромные суммы в свое информационное пространство путем запуска нескольких новых медийных инициатив (Russia Today и Russia Beyond the Headlines), как для русскоязычной аудитории, так и для международного сообщества.
Президент Путин впервые использовал термин «русский мир» в 2001 году в речи перед Всемирным конгрессом соотечественников, живущих за рубежом, и отметил, что «Русский мир далеко выходит за географические границы России и даже далеко за границы русского этноса». В 2006 году, в своей речи в доме Державина в Санкт-Петербурге Путин отметил концепцию во второй раз, объявив, что 2007 год станет годом русского языка. Путин отметил русский мир в третий раз в своей «крымской» речи 18 марта 2014 года, оправдывая аннексию Россией Крыма. Он сказал, что надеется, что Германия, как страна, ранее разделенная, поймет и поддержит «стремление русского мира, исторической России к восстановлению единства». До этого Дмитрий Песков, пресс-секретарь Кремля, провозгласил, что «Россия – страна, на который зиждется русский мир, а президент этой страны Владимир Путин является главным гарантом безопасности Русского мира». Министр иностранных дел Сергей Лавров, в свою очередь, упомянул концепцию, как культурное явление. В начале 2015 года, отвечая на вопрос литовских СМИ, он подверг критике тех, кто обвинял Россию в желании аннексировать новые территории: «сначала вы сказали, что всех пугают желание России восстановить Советский Союз, стремление к «собиранию русских земель». Просил бы, если у Вас есть конкретные источники, предоставить цитаты из выступлений кого-либо из официальных российских представителей, кто предлагал бы восстанавливать Советский Союз или «собирать русские земли». Русский мир – это совершенно другой вопрос. Русский мир – это культура, язык, ценностные и религиозные ориентиры. Можно провести аналогии (наверное, не очень, идеальные) с франкофонией, ибероамериканским сообществом, основанным на испанском языке и культуре, институтами Конфуция, Гёте и Сервантеса…Как любая нормальная страна …мы хотим сохранить свое культурное наследие».
Как и любая успешная концепция, Русский мир стал жить своей собственной жизнью вне рамок государственной администрации. Он стал объектом исследований, студенческих работ, темой дебатов различных националистических идеологов и интеллектуалов всех мастей, которые стремились определить контуры концепции. Некоторые поспешили объявить ее «новым типом государственности». Московский Патриархат также использует термин, но Патриарх Кирилл явно предпочитает другую концепцию: Святой Руси. Этот термин охватывает условную каноническую территорию Патриархии, т.е. Украину, Беларусь, Молдову и Казахстан. В русском языке термин «русский мир» имеет и второе значение как «состояние согласия, отсутствие войны». Несмотря на то, что в этом смысле термин редко используется, неоднозначность толкования термина остается.
Русский мир и внешняя политика России
Как концепция Русского мира соотносится с другими аспектами внешней политики России? Как Русский мир может достичь диалога с реальностью экономической ситуации и политики безопасности России? В этом анализе необходимо рассмотреть три основные внешнеполитические установки России: создание Евразийского союза, углубление партнерства с Китаем и поддержка консервативной идеологии на Западе.
Евразийский и Русский мир противостоят друг другу в нескольких отношениях. Во-первых, они имеют разную природу. Проект Русского мира это репертуар мягкой силы, нацеленный больше на общество, чем на элиты или государственные структуры, в то время как евразийские проекты – институциональные, экономические и стратегические, влияющие на развитие государств-членов. Во-вторых, обе концепции не совпадают географически. Концепция Русского мира одновременно шире и меньше евразийского мира. Русский мир шире, потому что его основной принцип – структурировать голос России в мире, за пределами своего исторического пространства. В теории эти два понятия могут быть взаимодополняющими. Если Русский мир был бы сфокусирован только на определении голоса России в мире, то проект Евразийского союза мог бы быть частью концепции Русского мира, посвященный отношениям с соседями и с фокусом на общих экономических стратегиях. Русский мир, заботящийся обо всех тех, кто идентифицирует себя с Россией в языковом и культурном смысле, может быть культурным аспектом более широкого проекта Евразийского союза. Но в реальности проекты не дополняют друг друга, а скорее, имеют глубокое противоречие между собой. Концепция Русского мира также неоднозначно воспринимается партнерами России по Евразийскому союзу.
В отношении Китая концепция Русского мира, возможно, не принимает во внимание рост Китая в глобальном масштабе или на евразийском пространстве. В настоящее время российские чиновники празднуют достижение партнерства с Пекином. Страны урегулировали территориальные споры, укрепили сотрудничество в энергетическом секторе и в сфере безопасности. Альянс между Россией и Китаем, прежде всего, является браком взаимных стратегических интересов. В долгосрочной перспективе, трудно не представить себе то, что Россия станет чувствовать угрозу от многомерного подъема Китая, в том числе демографического дисбаланса на Дальнем Востоке, и российские политики, вероятно, будет более обеспокоены скоростью, с которой Китай будет сокращать стратегический разрыв. Но пока обе страны разделяют одну повестку дня и смогли пойти навстречу друг другу.
Ошибочно считать концепцию Русского мира как нечто уникальное, присущее только России. Понятие франкофонии во многом похоже на Русский мир и опирается на такую же амбивалентность. Можно провести параллель между Русским миром и Британским Содружеством. Концепцию Русского мира также можно сравнить с американской общественной дипломатией. Очевидно, что Россия явно повторяет многие меры политики США в отношении создания собственной дипломатии НПО и присутствия в СМИ. С точки зрения российских властей, Россия тиражирует свою общественную дипломатию в защиту того, что она понимает как свои национальные интересы.
Заключение
Какой может быть судьба концепции Русского мира? Во всех своих определениях, Русский мир не этническая концепция, но охватывает советское наследие, русскоязычный мир и друзей России. Если оценивать попытки России по созданию своего собственного информационного пространства, то концепция была в основном успешной, хотя она основана на принудительных инструментах, которые трудно поддерживать в долгосрочной перспективе. Если оценивать Русский мир по способности России продвигать альтернативный экономический и финансовый порядок (Евразийский союз и партнерство с БРИКС и Китаем), то концепция была менее триумфальной. Станет ли концепция долгосрочным проектом, который будет формировать позицию России в мире и в ближнем зарубежье в течение десятилетий? В настоящее время, его будущее остается неопределенным. Как и любая другая великая держава, Россия по-прежнему будет озабочена изменениями в своих окрестностях и будет продолжать поддерживать там проекты культурной идентичности и свои стратегические интересы, особенно если Евразийский проект не сработает, и соседние страны станут дистанцироваться от Москвы. Мягкая сила нужна, чтобы не применять жесткую силу, но они могут использоваться вместе, мягкая сила может предварять применение жесткой силы или оправдывать его. Мягкая сила России в ближнем зарубежье может стать жесткой силой.
Однако демографически Русский мир обречен на сокращение. Миллионы россиян или людей, которые идентифицируют себя с Россией, вернулись в Россию, а те, кто остался в других местах, постепенно ассимилируются со своими новыми странами, особенно в странах, расположенных ближе к Европе. Русские в ближнем зарубежье также в процессе демографического старения, в частности, в странах Центральной Азии и Южного Кавказа, где титульные нации имеют более высокий уровень рождаемости. Поэтому трудно предсказать, сколько людей будут по-прежнему определять себя русскими в ближнем зарубежье к середине века. Диаспоры так называемого дальнего зарубежья, в частности, в западных странах, не обязательно будут сокращаться, потому что они сохранили свою культурную идентичность и регулярно пополняются новыми волнами иммиграции. Как и подавляющее большинство диаспор, естественно предположить, что они будут благоприятны относиться к диалогу с родиной, но они могут не захотеть иметь политические связи с Москвой и ограничатся отношениями в исторической и культурной сферах. Реальная проблема для выживания концепции Русского мира, таким образом, состоит не в будущем российских меньшинств за рубежом, но и в способности России структурировать свой «голос» в мире.
Необходимо признать, что Россия смогла значительно увеличить содержание своей общественной дипломатии, и сегодня эта идеологизация стало заметной и ощутимой. Поворот Кремля к консервативной идеологии предлагает новую площадку для концепции Русского мира, обеспечивая ей некоторую глубину содержания, особенно в европейском направлении. Пока Москва не смогла продемонстрировать более разработанную доктрину, легитимизирующую собственный русский голос и свой путь развития, а также не смогла принять политику, которая могла бы быть одновременно успешной, устойчивой и непринудительной. Тем не менее, независимо от интерпретации, Русский мир не означает косную доктрину. Его размытость и эластичность являются ключевыми элементами функциональности: это геополитическая метафора, колеблющаяся пустая значимость, открытая для всякого вида ребрендинга и повторной артикуляции. Это не инструмент для России, чтобы закрыться в себе, но путь диалога с миром. Поэтому можно развивать другие образы и смыслы, которые могут сделать концепцию менее конфронтационной к чувствам некоторых соседей России и подтолкнуть Кремль на более плавные соглашения по статусу России в Европе и мире.
