Весной 2016 года в Казахстане прошли массовые акции протеста, направленные против введения поправок в Земельный кодекс страны, разрешавших продажу в частную собственность земель сельскохозяйственного назначения и увеличение срока аренды земель иностранцами с 10 до 25 лет. Протест, мобилизовавший большие массы людей по всей стране против “земельного капитализма”, поставил под вопрос стабильность казахстанского режима. Для того чтобы так долго культивируемый имидж «стабильной страны» не рассыпался в прах, власть оставила применение силовых методов, которые неприятно поразили мир в Жанаозене, в пользу локальных оперативных мер, обезвреживая лидеров протестов на корню путем запугиваний, переговоров и вынужденных компромиссов.
Протест удалось остановить после того, как президент Назарбаев объявил мораторий на земельную реформу и поручил провести разъяснительную работу среди населения. Была создана специальная комиссия по земельной реформе из 75 человек, в состав которой вошли чиновники, представители политических партий, аграрного бизнеса, ученые и гражданские активисты. К участию в работе комиссии был также приглашен один из общественных лидеров движения, председатель неправительственной организации «Арлан» Макс Бокаев. Сначала согласившись, он затем передумал и отказался. Другие активисты тоже не пошли на уступки. Недовольство действиями властей проявлялось особенно в социальных сетях, где задержанные лидеры активно публиковались.
Тогда власть приняла меры уже силовые. Полицейские разогнали толпы митингующих во всех городах, пресекая любые попытки скопления в общественных местах. Одновременно производились задержания участников акции. В ночь с 17 на 18 мая гражданские активисты Макс Бокаев и Талгат Аян были арестованы. Впоследствии многие другие активисты, поддержавшие Бокаева и Аяна, получили небольшие сроки, но именно суд над Бокаевым и Аяном призван быть показательным, демонстрирующим силу казахстанской репрессивной машины. Несмотря на все процессуальные нарушения, активистам грозят длительные сроки заключения. Подробности этого суда, мнение самого Бокаева и других правозащитников – в этом материале CAAN.
Как проходит суд?
Суд над Максом Бокаевым и Талгатом Аяном, участвовавшими в массовых протестах против земельной реформы, начался в Атырау 24 апреля 2016 года и вызвал широкий информационный резонанс не только в Казахстане, но и в международных правозащитных кругах. Amnesty International считает активистов узниками совести, которых преследуют исключительно за пользование правом на свободу выражения мнений и правом на свободу мирных собраний.
Активисты обвиняются по следующим статьям: «Возбуждение социальной, национальной, родовой, расовой, сословной или религиозной розни», «Распространение заведомо ложной информации в условиях чрезвычайного положения или в боевой обстановке, или в военное время, либо при проведении публичных мероприятий» и «Нарушение порядка организации и проведения собраний, митингов, пикетов, уличных шествий и демонстраций». Подсудимые предъявленные обвинения отвергают.
Земельные протесты, которые вышли снизу, увязались с более крупной интригой сверху – потенциального сoup d’état
Дело гражданского активизма серьезно осложнилось и вышло на уровень политического, когда в него включили персонажа, игравшего, по данным правоохранительных органов, ключевую роль в акциях протеста, – бизнесмена Тохтар Тулешов, владельца ТОО «Шымкентпиво». Предприниматель был арестован еще в феврале 2016 года по статьям Уголовного кодекса «Незаконные изготовление, переработка, приобретение, хранение, перевозка в целях сбыта, пересылка либо сбыт наркотических средств, психотропных веществ, их аналогов» и «Финансирование деятельности преступной группы, а равно хранение, распределение имущества, разработка каналов финансирования».
В ходе следствия, однако, стало известно о причастности пивного короля к «земельным» протестам. Как заявили в КНБ Казахстана, Тулешов планировал совершить в стране государственный переворот и встать у руля государства. Для этих целей предприниматель финансировал митинги по всей республике, которые по его замыслу должны были перейти в массовые беспорядки. Вместе с ним были задержаны и сообщники – главным образом, высокопоставленные чиновники правоохранительной системы и оборонного ведомства Южно-Казахстанской области.
Таким образом, земельные протесты, которые вышли снизу, увязались с более крупной интригой сверху – потенциального сoup d’état. Тулешов на судебном процессе признал свою вину в финансировании «земельных» протестов и подготовке госпереворота. Однако раскрыть детали затруднился.
17 октября шымкентский предприниматель через видеосвязь из Астаны дал показания на суде по делу активистов Бокаева и Аяна. Он сообщил, что никогда не встречался с подсудимыми, но вел переговоры с ними об организации протестов через своего товарища из Атырау. По словам Тулешова, для этих целей он передал 100 000 долларов Талгату Аяну через своих помощников – Нургали Досанбаева и Олжаса Бекбауова, но не контролировал факт передачи средств. Аян утверждает, что никаких переговоров с Тулешовым, в том числе через третьих лиц, не вел и денег от него не получал.
Подсудимые выдвинули ходатайство, чтобы свидетелей – помощников Тулешова – доставили в суд в Атырау, а не допрашивали по видеосвязи, но просьба судьей была отклонена. Другие свидетели – рабочие-нефтяники, участвовавшие в акциях протеста, заявили на суде, что не знакомы с подсудимыми, их никто не агитировал, а о митингах против продажи земли иностранцам они узнали из СМИ и соцсетей.
Была ли связь между главными персонажами «земельной» истории – Тохтаром Тулешовым и общественниками Максом Бокаевым и Талгатом Аяном? Обвиняющая сторона пытается доказать, что да. Эксперты и независимые политологи, впрочем, не верят в версию насильственной смены власти. Пивной король, по их мнению, был вынужден взять на себя роль главного злодея в этой истории.
“Макс, ты кого пытаешься пробудить?”
На сегодняшний момент суд над активистами продолжается. CAAN удалось получить комментарий Макса Бокаева, предоставленный его сестрой.
Почему Вы отказались участвовать в земельной комиссии?
Категорического отказа от работы в земельной комиссии с моей стороны не было. Но 11–12 мая, когда мне сообщили, что я включен в ее состав, продолжалось давление на жителей Атырау и других регионов республики, участвовавших в мирных митингах по земельному вопросу. Кроме того, я считаю, что члены комиссии должны делегироваться гражданами страны, а не назначаться властью. Если бы давление на людей с активной гражданской позицией прекратилось, а также учитывалось мнение общества по основным правилам формирования и функционирования земельной комиссии, я бы работал в ее составе.
Связывался ли с вами Тулешов до митингов?
Нет. Я узнал о существовании Тулешова после его ареста в начале 2016 года. После его заявления в отношении меня и Талгата, показаний о его планах по дестабилизации ситуации в стране и финансировании «организации беспорядков» я попытался понять, что он за человек и составить его психологический портрет.
Он утверждает, что передавал Талгату Аяну деньги на организацию беспорядков
В ходе дистанционного допроса свидетеля обвинения Тулешова я задал ему вопрос: «Если даже вы и выделили какие-либо деньги, предназначались ли они для незаконных целей?» Он ответил, что выделял деньги на проведение мероприятий только в рамках закона. Этот его ответ опровергает сведения, изложенные в его заявлении. Мы продолжаем настаивать: никаких переговоров – ни прямых, ни через посредников, ни с Тулешовым, ни с кем-либо другим о тайном, незаконном финансировании нашей общественной работы – не было и не могло быть.
Почему вас связали с Тулешовым?
Семь лет назад один мой знакомый сказал мне: «Егер халық өз құқығын қорғауға шықса, мен мұрнымды кесіп беремін. Макс, сен кімді оятайын деп жүрсін?» (в переводе с казахского: «Если народ выйдет защищать свои права, я готов отрезать свой нос. Макс, ты кого пытаешься пробудить?») Похожие слова мне приходилось слышать и читать неоднократно. По всей видимости, КНБ, прокуратура не могут поверить в то, что казахстанцы готовы бескорыстно, открыто заявлять о своих конституционных правах, выйти на защиту своей земли. Помните «разоблачения» одного из «желтых» телеканалов, демонстрировавшего раздачу долларов якобы участникам митингов? Все это свидетельствует о наличии в некоторых властных структурах людей с ущербной логикой, которые попросту не знают страну, в которой живут. Тем не менее, надеюсь, что закон и здравый смысл восторжествуют.
Вас также обвиняют в сотрудничестве с «внешними силами»…
Я занимаюсь общественной деятельностью уже 13 лет. За эти годы мне приходилось работать с общественниками, неправительственными организациями Европейского союза, США, России и других стран. Если учитывать силу гражданского общества на Западе, то мой ответ – да, я связан многочисленными контактами с «внешними» силами, представленными глобальным гражданским обществом.
Что дальше?
Активисты в случае обвинительного приговора могут получить до десяти лет лишения свободы. Процесс, по мнению правозащитников и независимых юристов, проходит с многочисленными нарушениями. Казахстанские правозащитники не сомневаются, что судебный процесс над гражданскими активистами – политический. Как сообщил CAAN эксперт из Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности Андрей Гришин, власть напугана масштабами выступлений против земельной реформы.
«Пусть даже в акции не было вовлечено много людей, но зато протестные настроения распространились по всей стране и звучали лозунги к отставке президента – для Казахстана это слишком», – отметил правозащитник.
Поэтому власть, по его мнению, решила устроить показательную порку, чтобы дать понять остальным – каждый будет наказан, если переступит определенный порог.
«Исход судебного дела не предвещает ничего хорошего, и в первую очередь для Талгата Аяна, которого пытаются выставить исполнителем заказа Тохтара Тулешова, – считает Андрей Гришин. – Но даже в отсутствие доказательств, скорее всего, обоих приговорят к реальным срокам заключения. Решение суда будет основываться на политической составляющей, которая, к сожалению, не в пользу подсудимых».
