Эрозия идейного и доктринального плюрализма в современном мусульманском мире, доходящая до неприятия любого инакомыслия, является симптомом кризиса интеллектуального и религиозного исламского наследия, вымывания критического мышления, отмечаемая также повсеместным распространением литерализма и пуританства, всяческого рода теорий заговоров. С другой стороны, можно даже утверждать (вследствие вышеотмеченного), что исламский мир все еще живет “фетвами” произведенными в условиях архаичного, несовременного мира, будь-то 14-ого, или 15-ого, или 19-ого века. Все это в условиях современного мира неизбежно ведет к эрозии и нередко даже к искоренению всякого рода плюрализма и развязыванию насилия. Поэтому вполне закономерно когда так называемые “традиционалисты” (начавшие, например, как “ханафиты” или “шафииты”) могут трансформироваться в радикалов (радикальных такфиритов) или, как минимум, питать симпатии к определенным радикальным идеям. Одна из ведущих причин появления и распространения интеллектуального кризиса и, как следствие, распространение буквализма и пуританства, являющихся в корне иррациональными, кроется в упадке каляма – рационалистической, диалектической исламской теологии.
Интеллектуальная бедность свела исламскую мысль до уровня архаичной традиции, в том числе и в качестве политической и правовой традиций
Ислам, подобно иудаизму, христианству или буддизму, будет продолжать вдохновлять миллионы людей по всему миру. Однако вопрос состоит именно в том, каким пониманием Ислама мусульмане будут руководствоваться. Как пишет видный ученый в области прав человека и исламского права, профессор Халед Абу Эль Фадл: «Не будет преувеличением сказать, что в сознании многих людей ислам стал ассоциироваться с нетерпимостью, преследованиями, угнетениями и насилием. К тому же, проведенное в 2012 году исследование показало, что более половины мусульман в тридцати двух из тридцати девяти изученных стран считают, что есть только один верный способ толкования учения Ислама, с наибольшим показателем в Египте (78%) и минимальным в Морокко (34%). Отражает ли такое отношение интеллектуальное наследие Ислама и историческое многообразие, которое испокон веков существовало среди мусульман, а также не является ли это показателем наличия серьезных проблем в мусульманских сообществах в современном мире?»
Было бы очень большим упрощением представлять Ислам монолитным учением. Мы можем и должны говорить о “разноликости Ислама (множестве толкований Ислама)”. Подобно тому, как и американские аболиционисты (сторонники отмены рабства) и апологеты (защитники) рабства приводили аргументы из Библии, так же одни мусульмане могут толковать исламские источники в защиту гуманизма и прав человека, когда другие – в оправдание и для пропаганды насилия.
К сожалению, это факт, что исламская мысль пребывает в состоянии глубокой интеллектуальной стагнации, одним из проявлений которого является существование очень широкого круга «о чем запрещено думать». По большому счету, интеллектуальная бедность свела исламскую мысль до уровня архаичной традиции, в том числе и в качестве политической и правовой традиций. А чрезвычайное влияние идеи отождествления Ислама с “шариатом” (в узком смысле означающем исламское право, которое было выработано в свое время не как абсолютно верный до конца света свод знаний, а в качестве определенных толкований, которые могут и должны меняться согласно требованиям времени) сделали досовременный закон и «застывшие богословское-правовые знания” теологической основой (предтечей) современной авторитарной и дискриминационной государственной и политической жизни многих мусульманских стран и обществ.
Тем не менее, в современном мире существует немало защитников прав человека, гуманистических ценностей в исламской традиции, которые, например, утверждают, что законы шариата должны быть пересмотрены в соответствии с современными нормами защиты прав человека (А.Ан-Наим, К.Эль-Фадл, Е.Мусса, О.Сафи), или что патриархальность является своего рода деспотизмом и многоженство противоречит духу сунны/Ислама (Эль-Фадл; Асма Барлас). Также предостаточно исламских феминистских мыслителей, которые обращаются к исламским источникам для обоснования своей точки зрения (к примеру, Кесиа Али, Амина Вадуд, Асма Барлас, М.Бадран).
По своей сути, учение Ислама довольно гибко и хотя, конечно же, существуют определенные непреложные истин и принципы, все-таки можно утверждать, что в Исламе на очень многие вопросы не существует и не может быть однозначных ответов. Поэтому и зародилось столько мазхабов и было произведено множество иджтихадов. С другой стороны природа учения Ислама приводит к децентрализации влияния или производства авторитетных источников.
У такой децентрализации существует множество преимуществ (хотя сегодня этим больше пользуются, вернее, злоупотребляют радикалы), что могло бы способствовать развитию плюрализма и плюралистических обществ. Сила Ислама заключена в подобного рода гибкости (отсутствия «монизма» в решении многих вопросов) и децентрализованной модели. Поэтому мы наблюдаем процесс внутренней дискуссии и знаки постепенной внутренней трансформации мусульманских обществ по всему миру под влиянием множества факторов: от глобализации и постмодернизма до исламофобии и терроризма.
Мусульманские общества практически повсеместно страдают от поляризации, «салафизации» (распространения пуританского Ислама), такфиризации (клеймение в неверии), «синдрома толпы» и неплюралистической псевдо-демократии. Мы видим актуальность этих проблем не только по сложившейся ситуации во многих глубоко патерналистских и очень репрессивных странах с мусульманским большинством, но и по политическому, социальному и религиозному положению в более или менее «успешно демократизированной и прозападной» Турции (которая преждевременно была принята за модель развития светско-демократических и плюралистических обществ в мусульманском мире) под правлением партии справедливости и развития (ПСР), особенно, в период после 2011г.
Турецкий «консервативный суннитский Ислам» развился в направлении этатизма и национализма, вдобавок к его неотъемлемой патриархальности и про-иерархичности. Таким образом, фиаско турецкой модели, приведшее к эксклюзивистскому и авторитарному исламизму является красноречивым примером, свидетельствующим о необходимости развития плюралистической и гуманитарно-либеральной мысли в мусульманском мире. Примечательно, что демократические реформы, гуманизация правовой и политической системы воспринимались со стороны верхушки ПСР всего лишь как маневр для усиления своих позиций и узурпации власти, что кстати, и не вызвало особого раздражения широких слоев консервативного турецкого общества.
Усиление иррационального буквализма, пуританства, появление в исламской мысли большого пласта о чем «нельзя думать» (распространение литералистическо-салафитских толкований), неприятие идейного и доктринального плюрализма, системное отхождение от припципов справедливости и равенства перед законом («справедливости и законности для идейных инаковых не существует») и, как следствие, появление псевдо-демократии, синдрома “divided nation” (разделенной нации или народа) (та же Турция или Пакистан, или Египет) и разгул теорий заговоров – причины всему этому можно искать в интеллектуальном застое и нищете (в частности, в упадке и стагнации каляма, т.е. диалектической исламской теологии), а также в катастрофической нехватке критического мышления.
А это в значительной степени генерируется авторитарными моделями воспитания и образования, кабалой «заново изобретенной традициональности» (многие мусульманские общества бывшего Советского Союза, Южной Азии, Ближнего Востока погрязли в бытовом материализме, клановости, непотизме). Как отмечает американский проповедник Хамза Юсуф, многие мусульманские общества современности гораздо материалистичнее, чем многие западные общества. Кстати, согласно когнитивной психологии, бытовой материализм (та же самая показушность), выборочная справедливость, являются следствием авторитарных моделей воспитания и образования, в которых акцент делается на внешние стандарты (подспудно прививается вера в то, что выживает сильнейший) и не уважаются права индивида.
Если прийти к теме науки и традиции «каляма» (ильм аль-калям), то «калям» представляет из себя прежде всего одну из исламских наук, которая по словам мусульманского ученого аль-Иджи «дает возможность утвердиться в вероисповедании посредством приведения аргументов и избавления от «неверных суждений», используя доводы разума и откровение. Кстати, в рамках каляма могут и должны быть рассмотрены не только такие актуальные вопросы «как найти баланс между современностью и исламом, между модерном и традицией, между современными нормами права и исламскими принципами?», но и такие фундаментальные вопросы, как “Что представляют из себя ценности?”, “Что есть Ислам и вера?», «Кто является мусульманином?”, «Что такое справедливость, что такое общество?»
Центральными ценностями, формирующими менталитет и идентичность «прогрессивных мусульман», являются: уважение прав человека, социальная справедливость, гендерная справедливость и идейный плюрализм
Затрагивая тему важности развития каляма (особенно школы каляма Аль-Матуриди), было бы уместным коротко остановиться на феномене так называемых «прогресивных мусульман», которые следуют сбалансированному исламскому рационализму (среди которых можно отметить Халед Абу Эль Фадла, А.ан-Наима, Т.Рамадана и др). Вообще-то появление «прогресивных мусульман» можно рассмотреть как один из наиболее выраженных факторов, влияющих на трансформацию мышления современных мусульман, которая проходит довольно болезненно. Дискурс «прогресивных мусульман» является антидотом/противоядием кичливого авторитарного дискурса как литералистическо-эксклюзивистского (пуритансткого) толка, так и непоколебимого консервативного традиционализма, и «гипер-модернизма» некоторых мусульман, полностью отвергающих позиции традиционного исламского наследия.
По существу «прогрессивные мусульмане» являются новой (зарождающейся, в основном, в западных странах), но в то же время сильной «альтернативой» (такая характеристика, как «альтернатива» может быть использована опосредовано, так как большинство прогрессивных мусульман не отрицают и не отвергают полностью «традицию», но они стараются критически подходить к «традиции» и ре-интерпретировать ее) традиционным центрам влияния в Исламе в новом прочтении и интерпретации источников Ислама и в представлении Ислама. Центральными ценностями, формирующими менталитет и идентичность «прогрессивных мусульман», являются: уважение прав человека, социальная справедливость, гендерная справедливость и идейный плюрализм. Эти ценности считаются необходимыми для незамедлительного появления новых интерпретаций Ислама, отвечающих потребностям двадцать первого века.
