Суфизм стал привлекать все больше американских мусульман, забирая последователей у салафизма. Хотя критики считают, что это результат государственной поддержки для борьбы с радикализмом, для многих новых последователей это чаще личный выбор. Салафизм слишком радикален, буквален, а также все больше ассоциируется с насилием, а религия должна затрагивать чувства и духовность, с чем и справляется суфизм.
Краткое содержание статьи Foreign Affairs (October 12, 2016) American Sufi – From Texas to the Taliban, and Back by Fariba Nawa
Переломный момент в жизни Насруддина наступил после большого предательства, из-за которого американский джихадист стал исповедовать суфизм. В Америку родители Насруддина переехали из Афганистана, но до 14 лет мальчик не задавался вопросами веры, т.к. семья вела светский образ жизни. Все изменилось, когда трагически погибли его родители, после чего подросток стал причислять себя к атеистам.
В 90-х гг. в Хьюстоне – город, в котором жил Насруддин, – стремительно развивалось мусульманское сообщество, а салафизм – консервативное течение ислама, которое проповедует разделение мужчин и женщин и осуждает социализацию с представителями других конфессий, – был основной формой ислама, проповедовавшийся в американских мечетях и полностью спонсируемый Саудовской Аравией. Особенно салафизм был популярен в Хьюстоне, и Насруддин узнал о нем от саудовских инженеров, работавших с его братом. Вскоре молодой человек стал ярым приверженцем новой религии: он стал носить бороду и вместо вечеринок постоянно ходил в мечеть. Все это привело к тому, что знакомый биолог-полиглот с высшим образованием – салафит ирано-американского происхождения – убедил Насруддина стать джихадистом и принять участие в священной войне.
«Мне нравилась идея джихада. Для меня она символизировала нечто большее, чем жизнь обычного человека: рыцарство, честь, достоинство, самопожертвование», – говорит Насруддин, который и по сегодняшний день живет в Хьюстоне и работает инженером. Вскоре Насруддин был представлен рекрутеру, вербовавшему для Лашкаре-Тайба, исламистского лагеря в Пакистане, воевавшего ради освобождения Кашмира от Индии. Рекрутер снабдил Насруддина записями лекций салафистких клириков и внушил ему идеи суровой версии ислама. Несколько месяцев спустя Насруддин, в возрасте 18 лет, отправился в Пакистан для того, чтобы пройти интенсивный курс физической и военной подготовки, перебраться на сторону индийской части Кашмира и погибнуть за правое дело.
После четырех месяцев скитаний по промозглым гималайским горным тропам Насруддину повстречался мистик, суфийский шейх из США, который рассказал впечатлительному молодому человеку о том, что война в Кашмире не была священной, а явилась просто результатом борьбы за власть между Индией и Пакистаном. Последователь суфизма посоветовал Насруддину вернуться в США и вести жизнь праведного мусульманина и строить дома для бездомных. Вера молодого человека пошатнулась, он направился в Афганистан, чтобы примкнуть к талибам, но не стал воевать, а проведя шесть месяцев за границей, в 1997 г. вернулся домой.
По возвращении ФБР провело небольшой разговор с Насруддином для того, чтобы убедиться, что молодой человек не проникся «анти-американскими настроениями». Но после событий 11 сентября допросы возобновились, и власти стали угрожать ему арестом за участие в иностранном лагере. Насруддин и его семья вылетели в Африку, но сотрудники разведки задержали их в Сенегале и приказали вернуться в США. Как только самолет, на котором летел Насруддин, приземлился, ФБР предложило ему донести на сотоварищей-салафитов, проживающих в Хьюстоне. Насруддин отказался, но знакомые салафиты решили, что спецслужбы завербовали его, и перестали отвечать на звонки Насруддина, а также приглашать на свои мероприятия. Членство в братстве, которое обещали Насруддину, перестало быть реальностью. Спустя время Насруддин говорит о том, что «они были трусами».
После отчуждения от сообщества салафитов Насруддин стал чувствовать себя свободнее и стал заниматься своим интеллектуальным и духовным образованием. Он прочитал Библию, хадисы и Тору, изучал буддизм и индуизм, но не потому, что хотел отойти от ислама, а потому что желал познать более глубокую связь между человечеством и богом. Изменился и стиль жизни Насруддина: он теперь не избегал больших скоплений народа, разрешил жене ходить без чадры, стал сидеть в кальянных и перестал вырезать лица, изображенные на коробках с хлопьями – салафизм запрещает держать подобные изображения дома. Также Насруддин начал медитировать.
Не только Насруддин, но и другие салафиты и даже бывшие джихадисты отдалялись от радикальных клириков: они вели разговоры о мистицизме и молились в мечетях, в которых практиковалось другое течение ислама – суфизм. Насруддин был не одинок – таких, как он, было множество.
ДУХОВНЫЙ ПУТЬ
Суфизм не является сектой или ответвлением ислама, он представляет собой мистическую и аскетическую традицию, которая является общей для суннитов и шиитов. Эта традиция подчеркивает духовность и внутреннее отношение верующего к богу. Суфизм (в мусульманском мире – tasawwuf) возник в IX веке и бурно развивался с XII по XVI века, когда во всем исламском мире формировалось суфийское общество, члены которого постигали единение с богом с помощью музыки, поэзии и молитв. Не все последователи суфизма были мирными людьми – суфийские мистики возглавляли войска и завоевали большую часть современного Афганистана, Индии и Пакистана. Однако, в настоящее время, суфизм проповедует осознанность и толерантность к другим конфессиям.
Хотя большинство мечетей в США проповедует консервативную версию ислама, поколение коренных и новообращенных мусульман переходит в суфизм. Процесс постепенный и не привлекает к себе внимание, т.к. одна из заповедей суфизма – конфиденциальность. В США последователи суфизма называют себя «духовными мусульманами». Некоторые из них не носят платки или бороды, другие – наоборот, носят традиционную исламскую одежду. Однако все последователи суфизма, опрошенные автором в Америке, не интересуются идеей джихада, как способом ведения войны, а рассматривают ее как внутреннюю личностную борьбу: «очищение души».
По словам Насруддина, «самую важную роль в мистицизме играют бог и человек». «Все остальное – иллюзия. В салафизме важны книги и знания юридических определений. Течение захватывает на академическом уровне, а не на религиозном. В салафизме отсутствует отношение с богом. Человек может познать его, если достаточно хорош. Только если бог достаточно милосерден, к нему можно прийти в загробной жизни».
Исламские ученые говорят о том, что не все последователи суфизма толерантны и не все последователи салафизма проповедуют насилие. Но из-за того, что в суфизме религия гораздо меньше интерпретируется, в нем остается место для большего разнообразия.
В количественном выражении сложно определить влияние суфизма, т.к., даже если говорить о количестве мусульман, проживающих в Америке, источники называют разные цифры (от 2,5 млн. до 7 млн.). Зайн аль-Абедин, представитель Исследовательской ассоциации суфизма и исламоведения, говорит о том, что рост можно проследить через увеличение числа собраний суфийских последователей и мероприятий, проводимых для них (до 11 сентября их было только несколько, но в прошлом году количество увеличилось до 300). Все больше людей посещают подобные мероприятия, чтобы послушать речи и исполнить музыку, все больше суфийской литературы переводится на английский язык, а суфийские ученые и тематические сайты становятся более заметными: в 2010 г. колледж Зайтуна, расположенный в Беркли, стал первым аккредитованным исламским колледжем в США, а один из его основателей, Хамза Юсуф, стал одним из самых известных комментаторов ислама в США. Даже расположенный в Хьюстоне институт Аль Магриб, который является бывшим салафитским центром, стал принимать больше суфистских мистиков.
БОРЬБА ЗА ВЛАСТЬ
Не всех радовало развитие суфизма. Истовые салафиты рассматривают суфизм, как еретическое течение, поэтому некоторым суфистским клирикам запрещается выступать в мечетях Хьюстона, в котором проживают, по меньшей мере, 100 тысяч мусульман. Кто-то обвиняет последователей суфизма в вере в мистицизм, поклонении клирикам и создании идолопоклонства.
Отчасти это стало возможным из-за того, что суфизм стал привлекать последователей салафизма. По словам Наимы Муджадеди, бывшей салафитки из Калифорнии, в Америке в 80-х и 90-х гг. мусульманские студенческие ассоциации, спонсируемые Саудовской Аравией, обучали салафизму, как единственной правдивой версии ислама. Организации распространяли литературу на разных языках и приглашали имамов-салафитов произносить речи в университетах.
Насруддин говорил о том, что среди его знакомых мусульман, проживающих в Хьюстоне, реакции на события 11 сентября были смешанными: кто-то сочувствовал американцам, а кто-то нет.
Но среди бывших салафитов, опрошенных автором, большинство отошли от религии, потому что салафизм был слишком радикальным, буквальным и не учитывал их эмоции. По их словам, религия должна затрагивать их чувства и духовность, с чем и справляется суфизм.
Религиозные ученые говорят о том, что эта смена произошла в результате изменения политического ландшафта после событий 11 сентября. После теракта саудовская пропаганда, призывающая к насильственному джихаду, стала умеренной, а салафизм и более консервативные интерпретации ислама стали синонимами насильственного радикализма среди молодых мусульман. Мистика суфизма стала ответом для американцев-мусульман, которые приняли свою мусульманскую идентичность, но хотели взаимодействовать с другими конфессиями, общаться с противоположным полом и лояльнее относиться к вопросам гомосексуализма и атеизма. Новообращенные часто предпочитают суфизм из-за его толерантности к непосвященным и из-за того, что в суфизме можно сохранить прошлую идентичность.
МАНЧЖУРСКИЕ МИСТИКИ?
Некоторые политологи полагают, что рост суфизма был не совсем естественным. Хатем Базиан из Калифорнийского университета считает, что точно так же, как во время Холодной Войны американское правительство для борьбы с коммунизмом поощряло консервативное толкование ислама, сегодня оно продвигает и суфизм. В 2007 г. в рамках поддерживаемого правительством исследования, проводимого научно-исследовательской корпорацией РЭНД, был выпущен отчет под названием «Создание умеренных мусульманских сетей», в котором авторы отчета советуют политикам привлечь суфизм, как наиболее умеренную версию ислама и поддержать его последователей через СМИ и религиозные институты. На сегодняшний день межрелигиозные группы состоят, в основном, из последователей суфизма, а суфийские ученые получают большое финансирование со стороны правительства. Также им уделяется много внимания в СМИ.
Базиан критиковал предпринятые попытки по использованию суфизма для достижения политических целей, которые только усиливали разделение на «хороших и плохих мусульман», что, в свою очередь, разделяло мусульманский мир на «хороших» умеренных мусульман и на «плохих» экстремистов. Омид Сафи, исследователь ислама в университете Дьюка, указывает на то, что последователи суфизма не должны рассматриваться с точки зрения аполитичности, т.к. исторически они уже были «полностью вовлечены в обе политические силы и переменно легитимировали политическую силу». Более того, итоги финансирования американцами моджахедов во время войны в Афганистане должны быть явным напоминанием об угрозе непреднамеренных последствий. Алан Годлас, исследователь ислама в университете Джорджии, практикующий суфизм, высказывается более осторожно. После событий 11 сентября Госдепартамент часто консультировался с ним, но ни о какой бесчестной выгоде речи не было: «США должны поддерживать разнообразие ценностей, что способствует мирному сосуществованию в плюралистическом мире, а не только элементарной экономической и политической выгоде. Так сложилось, что суфизм является основным культурным институтом культурного многообразия и человеческого развития».
Следовательно, популярность суфизма является не просто продуктом государственного финансирования. Последователь суфизма из Сирии шейх Мухаммад аль-Якуби, часто выступающий в ООН, заметил, что количество его последователей увеличилось после подъема Исламского государства (ИГИЛ). Прошлой осенью в Сан Хосе свыше 300 человек собрались в банкетном зале отеля, чтобы послушать его речь о суфизме; в ноябре 2014 г. не менее 800 человек слушали его речь в Чикаго.
Якуби – потомок суннитских суфиев, сейчас живет в изгнании в Морокко. Он говорит о том, что «экстремизм разоблачен. Люди стараются найти другие альтернативы, а суфизм является традиционной основой ислама».
После речи Якуби в Сан Хосе некоторые мусульмане говорили о том, что они относят себя к бывшим салафитам, которых захватила идея суфизма. Для них суфизм был личным выбором и этот выбор никак не был связан с государственным вмешательством. Даже для Насруддина путь был связан с его личным познанием священных писаний и желанием познать другую религию. «По всему миру пробуждаются мусульмане с жаждой к любви и милосердию в исламе, а не к чему-то другому. В любви и милосердии и заключается мистика».
Фариба Нава – журналист и автор книги “Opium Nation: Child Brides, Drug Lords, and One Woman’s Journey Through Afghanistan (Опиумная нация: девочки-невесты, наркобароны и путешествие одной женщины через Афганистан)», издательство: Harper Perennial.
Image: Dervish with a lion and a tiger, Mughal painting, c. 1650
